Он бросил взгляд на Антонину.
- Велисарий рассказал мне - и я подтвердил это собственными тестами что пушки из кованого железа требуют тщательного ухода. Проклятые штуковины нужно мыть в кипятке после определенного количества выстрелов, или в стволе скапливаются остатки пороха и это портит металл.
Он скорчил гримасу. Как и Ашот.
Гермоген переводил взгляд с одного на другого и хмурился от непонимания.
- Не вижу проблемы, - сказал он. - Конечно, для пехоты очень неудобно кипятить воду и мыть пушки. В особенности в пустыне. Но на судне...
Глаза Иоанна выпучились. До того как Иоанн открыл рот, чтобы заорать, встрял Ашот:
- Не забывай, Иоанн: он никогда не служил на море. Иоанн сжал челюсти.
- Это очевидно, - проворчал он.
Ашот улыбнулся и объяснил ситуацию Гермогену:
- Что никогда не следует делать на корабле - так это разводить большой огонь под огромным котлом. Поверь мне, Гермоген, этого не следует делать ни в коем случае. Ничто в мире не горит так хорошо, как корабль. Там же промасленное дерево, смола, оснастка...
- Проклятые суда, словно горка щепок в камине, только и ждут, чтобы их подожгли, - вставил Иоанн. - Более того, какую воду ты собираешься использовать? Морскую? Тогда в самое ближайшее время жди коррозии ствола!
Антонина выпрямились.
- Значит так. На военные корабли поставим бронзовые пушки. Их же - для полевой артиллерии. Орудия из кованого железа ограничим. Из него будут только небольшие пушки для пехоты.
- Они все равно будут время от времени взрываться, - предупредил Иоанн.
Евфроний улыбнулся с поразительным дружелюбием и веселостью.
- Да, Иоанн, будут. Я видел, как это происходит. И однажды это случилось со мной. Да, пугает. Но мои гренадеры справятся. Есть один положительный момент, когда эти штуковины взрываются. Они взрываются не на тебя, а вбок. Пугает, черт побери, но на самом деле это не так опасно.
- Кроме как для человека, стоящего рядом с тобой, - пробормотал Калликстос.
- На самом дел нет. Не забывай - у небольших пушек есть крепежные обручи. До сих пор каждый раз, когда одна из них взрывалась - что, кстати, происходит не так уж часто, - обручи сдерживали другие части, не давая им разлетаться в разные стороны множеством осколков. Получается груда разорванных деталей. Да, можешь пораниться, даже, вероятно, они могут тебя убить, но шансы не так уж и плохи. - Евфроний пожал плечами. - Это жизнь. Мы - фермеры и пастухи, Калликстос. Фермерство тоже опасно, веришь или нет. В особенности, если приходится иметь дело с крупным рогатым скотом. Мой двоюродный брат в прошлом году стал калекой, когда...
Он замолчал, отмахнувшись от воспоминаний. Все, наблюдавшие за сирийским крестьянином, ставшим гренадером, поразились этому спокойному фатализму жеста.
- Мы справимся, - повторил он. Веселая улыбка вернулась. - Хотя я обязательно подчеркну необходимость постоянно держать оружие в чистоте. И заставлю своих гренадеров держать его в чистоте. Даже если ради этого потребуется регулярно таскать за собой несколько больших тяжелых котлов.
Он усмехнулся.
- Конечно, Жены будут сильно возражать и постоянно ворчать, поскольку таскать котлы придется им.
Иоанн все еще не был удовлетворен.
- Бронза дорогая, - пожаловался он. - Железные пушки гораздо дешевле.
Антонина покачала головой.
- Придется пережить расходы. Я не намерена подвергать такому риску своих солдат или моряков. Пусть казначеи воют сколько вздумается.
Она помолчала и мрачно добавила:
- А если будут сильно выть, я отправлю их к Феодоре. Затем к ней вернулось обычное чувство юмора.
- К тому же, Иоанн, мы можем сделать большие пушки для защиты крепостей из кованого железа. После того, как доберемся до Александрии. Их вес не будет иметь значения, поскольку их никто никогда не станет двигать - после того, как установят для защиты города. И не возникнет проблем с содержанием их в чистоте. В любом случае у приписанных к ним солдат гарнизона других занятий и не будет. Надо надеяться, что этими пушками никогда не придется пользоваться.
Иоанн нахмурился.
- А ты уверена в этом? - спросил он.
Теперь он говорил не о пушках. Он снова поднимал вопрос, по которому они спорили с Антониной после ее появления на Родосе. Самым первым указанием, которое дала Антонина Иоанну, практики сразу же после того, как ступила на берег, была организация транспортировки оружейного комплекса, который он с таким трудом построил, в Александрию. Полностью.
Антонина вздохнула.
- Иоанн, мы обсуждали это уже сотню раз. Родос сильно изолирован. Войну с малва выиграют на юге. Египет же очень удачно расположен. И кроме того...
Она колебалась. Как и многие родившиеся на Родосе, Иоанн был сильно привязан к родному острову, однако...
- Смотри правде в глаза, Иоанн. Родос не просто изолирован, он слишком мал.
Она махнула рукой на мастерские, расположенные примерно в пятидесяти ярдах от места испытаний. Они стояли очень плотно друг к другу. Мастерские, как и площадка, отведенная под испытания, располагались на небольшом участке отвесного берега, выходящего в море. За ними возвышалась крутая, каменистая горная цепь.
- Это война, отличная от всех других, которые имели место когда-либо раньше. Для ее ведения нам требуется построить гигантский оружейный комплекс. Это означает Александрию, Иоанн, а не этот маленький остров. Александрия - второй по величине город в империи после Константинополя. Более того, в ней сконцентрировано больше всего мануфактур, умелых ремесленников, практикующих самые разные ремесла. Нигде больше мы не можем собрать воедино материалы и, что самое важное, рабочую силу достаточно быстро.
- Египет также является самой богатой сельскохозяйственной провинцией империи, - добавил Гермоген. - Поэтому у нас не будет проблемы, чем кормить рабочих. В то время, как на Родосе...
Он замолчал и махнул на окружающую их бесплодную местность. Родос славился по всему Средиземноморью умениями моряков и смекалкой купцов. Оба таланта развивались на протяжении столетий, компенсируя тяжелые условия для ведения сельского хозяйства.
Иоанн медленно поднялся.
- Хорошо, - вздохнул он. Затем добавил, подозрительно глядя на Антонину: - Ты уверена, что это - не хитрая схема для оправдания твоего триумфального возвращения в родной город?
Антонина рассмеялась. Но в этом смехе не было веселости. Совсем.
- Когда я уезжала из Александрии, Иоанн, я поклялась, что никогда больше ноги моей там не будет. - На мгновение ее красивое лицо превратилось с жесткую холодную маску. - Да будь проклята эта Александрия. Все, что я помню, - это нищета, раболепие и...
Она замолчала, пожала плечами. Все собравшиеся вокруг мужчины знали ее историю. Все, за исключением Евфрония, знали давно.
Сирийский крестьянин узнал ее три месяца назад, когда Антона выбрала его главным помощником командира, то есть своим помощником, и пригласила их с женой в свою усадьбу на ужин. И тогда сказала им, после еды, когда они пили вино. Внимательно следила за их реакцией. Евфрония это несколько шокировало, но преодолеть шок ему помогло восхищение Антониной.
Его жена Мария совсем не была шокирована. Она тоже восхищалась Антониной. Но в отличие от мужа она понимала, какой выбор стоит перед девушками, родившимися в нищете. Мария выбрала другой путь, не тот, что Антонина. Когда ее рука гладила руку мужа, она вспоминала нежность шестнадцатилетнего пастуха, но Мария не осуждала других. Мария сама думала о другом выборе, и не один раз, перед тем как согласиться выйти замуж за Евфрония и жить жизнью крестьянской жены.
Антонина отвернулась.
- Черт с ней, с Александрией, - буркнула она.