- Это что-то на судне, да? - не очень уверенно сказал Вяча.
- Не что-то, а такая жердь на носу корабля, - сказал Егор. - Вроде мачты, только она не стоит, а лежит и, будто пушка, нацелена вперёд. И от нее идут кривые паруса.
- Не кривые, а косые, - поправил боцман. - Они называются кливерами.
Когда они вернулись к ялу, Антон и Ян уже отремонтировали мачту и примеряли её к гнезду в килевом брусе.
- Молодцы! - похвалил боцман.
Он вытащил из рюкзака журнал и показал Вяче и Егору фотографию парусного судна.
- Где бушприт?
Егор и Вяча одновременно ткнули пальцами в носовую часть парусника.
- Теперь знаете, какой бушприт. Вот и приступайте к работе. А Антона и Яна назначаю вашими помощниками!
Антоша улыбнулся, а Вяча заявил:
- Мы и без них справимся. Правда, Егор?
- Попробуем, - без большого энтузиазма отозвался Егор.
Они работали долго, по очереди орудуя топором и рубанком, и наконец доложили боцману:
- Степан Иванович, бушприт можно ставить!
Докладывал, конечно, Вяча. А Егор лишь довольно улыбался.
Устанавливали бушприт всей командой после обеда, приготовленного на костре Антоном и Яном.
- Теперь приступим к окраске, - сказал боцман.
Четыре матроса - четыре шкрабки, четыре щётки, четыре кисти, бочонок красной краски да две банки белил.
Яхтсмену Яну красить борта было не впервой. Ловко орудовали кистями и Антон и Егор-Беломор. Зато Вяча к каждому мазку добавлял пару глубоких вздохов и по крайней мере полторы дюжины капель пота - на лбу, на носу и на шее.
А каким красавцем выглядел ял после старательной окраски!
И только боцман чуть хмурился, глядя на обновлённое судёнышко:
- Ял с бушпритом... гибрид на удивление. А может, на смех морякам? Но ничего, вместо яла-шестёрки будет наш шлюп. Так и будем его называть.
Наступило время дать шлюпу достойное имя.
- "Адмирал Нахимов", - раньше всех предложил Вяча.
- Очень уж громко для маленького шлюпа, - заметил Антон.
- Давайте назовём шлюп "Юный спортсмен" или "Старт". - Яну, заядлому яхтсмену, хотелось, чтобы шлюпу дали спортивное название.
- "Стартом" назовём, а какой ещё финиш будет, - рассмеялся Вяча. - А вот название: "Стрела"!
- Наш шлюп как стрела не полетит, - уныло заметил Егор.
- С парусом он хорошо пойдёт, - оживился Ян.
- А меня, старого морячину, что-то на лирику потянуло, - включился в спор Степан Иванович, выбивая о каблук сапога трубку. - Вот смотрите, кто над нами кружит.
Мальчики подняли головы.
- Ласточки.
- Ну и как? Плохое название?
- "Ласточка"... - Антоша вопросительно оглядел ребят. - По-моему, хорошее название.
- Я согласен, - сказал Вяча.
- Отличное название! - согласился и Ян.
На том и порешили: назвать шлюп "Ласточка".
- А теперь нам ещё свой вымпел нужно придумать, - заявил Вяча.
- Это верно! поддержали его ребята. - Вымпел обязательно нужен. Только какой?
- А если такой, сказал Ян, который перевидал вымпелов столько же, сколько яхтенных парусов. - На удлиненном голубом треугольнике, как в небе, - белая ласточка. Белая, потому что она освещена солнцем.
- Что же, хороший будет вымпел, - одобрил боцман. - Мы его на грот-мачту повесим. А на корме - красный с серном и молотом государственный советский флаг. Сегодня дома с Егором да с Ириной Григорьевной и соорудим. - Помолчав, он заговорил снова, начав со своей любимой прибаутки: - На пеньковом конце четыре узла - четыре матроса, боцман один, капитан в уме. Итак, "Ласточка" на добрые дела для людей. Моё правило: ни дня без доброго дела. И весёлое, ободряющее слово - тоже доброе дело. Якорь поднят. Отдать швартовы! Антон, пиши на борту шлюпа название "Ласточка".
При дворе Петра Первого
Задорно насвистывая "Юного барабанщика" и как будто ни о чем не думая, Вяча Полянкин неторопливо шагал по набережной Северной Двины. Нет, конечно, ни о чём не думать Вяча не мог. Он думал о предстоящей завтрашней поездке к Новодвинской крепости. К той крепости, под огонь пушек которой Иван Рябов посадил на мель вражеские шведские корабли. В воображении мальчика Новодвинская крепость представлялась неприступной твердыней.
Казалось бы, когда, как не теперь, наслаждаться щедро палящим солнцем, которое в Архангельске и греет-то как следует месяц-два в году, любоваться простором сверкающих вод Северной Двины, которая скоро опять забушует штормами, а потом покроется шугой и надолго застынет, коварно заполненная ледяными заставами, восхищаться великолепными океанскими теплоходами, стоящими у причалов и на рейде! Но Вяча сейчас не видел перед собой ни реки, ни солнца. Ему чудились картины парадов "потешных" петровских полков, приезд Петра Первого в деревянный Архангельск, закладка корабельной верфи в Соломбале и спуск на воду первого русского корабля.
Неожиданно его внимание привлекла стоящая неподалёку необычная автомашина-фургон. Из машины выгружали какие-то ящики и аппараты, похожие на киносъёмочные.
"А вдруг?! - насторожился Вяча. - Как бы узнать?.."
Набравшись смелости, он решительно подошёл к машине и спросил у мужчины, который показался ему главным:
- Скажите, пожалуйста, это киноаппарат?
- Киноаппарат, - мельком взглянув на мальчика, ответил мужчина.