- Может быть, - ответил Штирлиц. - Базилио - странный человек, я очень его люблю, он знает много языков и привык цитировать подлинники, может быть, он говорил по-русски, не помню...
- Ты позвал меня сюда, чтобы я сделала для тебя что-то?
Будет ужасно и бесчестно, если я отвечу ей, что не для меня, а для всех, чтобы люди больше не знали горя и войн; на ее месте я бы попросил меня уйти; то, что разрешено двоим, - а им разрешено все, если они любят друг друга и им нежно вместе, - не позволено никому другому, включение чего бы то ни было другого, пусть даже всего человечества, кощунственно, речь обязана идти о ней и обо мне - и ни о ком другом.
- Да, зелененькая, - прошептал он, - да, ящерка, да, нежность, я позвал, чтобы ты помогла мне.
Она прижалась к нему, обняв своими тонкими руками за шею, долго целовала его плечо, грудь, ухо, а после замерла и тихо-тихо шепнула:
- Спасибо...
- За что?
- Так... За тебя...
- И тебе спасибо.
- За меня? - она улыбнулась в темноте, и он сразу же ощутил эту ее улыбку, озаренную грустью и нежностью.
- Да.
- Что нужно сделать?
- Потом. У нас еще есть время.
- Я должна уехать?
- Да.
- Но потом я к тебе вернусь?
- Да.
- И смогу остаться рядом?
- Не знаю. Это зависит от того, как ты съездишь.
- А как быть с катанием на лыжах и поездкой на рыбалку в чилийский Пуэрто-Монт?
Он спросил:
- Ты сразу поняла, что туристский проспект пришел от меня?
- Нет.
- Почему?
- Женщины - тугодумки. Я не могла представить, что ты переехал сюда и начал <бузинес>.
- А как же ты догадалась?
- Сказать правду? Или чуть-чуть прикрасить?
- Скажи правду.
- Только сначала ответь: у тебя был кто-нибудь после того как ты уехал от меня?
- Нет.
- Закури, ты же хочешь закурить...
- Да, я закурю.
- Почему ты не спрашиваешь, был ли кто-нибудь у меня?
- Я не имею права на такой вопрос.
- Почему? Я имею право, а ты нет?
- Просто... Это трудно объяснить... Словом, я считаю, что каждый человек должен жить по законам собственной совести... Сколько миллионов людей спят в одной постели, но принадлежат не тому, с кем обвенчаны, а мечте, тому, кто грезится... Сколько мужчин любят не ту, что была с ним в церкви, а потаскуху, свою первую девку, закрывают глаза, только бы не видеть то лицо, что рядом... Когда на любовь проецируют закон собственности, рождается мразь... Прости, что я так выспренно говорил тебе... Просто я так думаю...
- Эстилиц, ты какой-то невероятный человек... Я не знаю, как тебя принимать... Я принимаю тебя любым... Со всеми, с кем я была, я думала о тебе, только о тебе, но это не была мразь, это было отчаяние... Ко мне стал наведываться мужчина, он влюблен в меня, ты его не знаешь, он инженер, реставрирует здания... Он-то и сказал: <В Аргентине такие же цвета, как на картинах вашего друга>... И тогда я поняла, что рекламный проспект пришел от тебя...
- Погоди, а разве там не было строчек про то, что я тебя жду?
Женщина на мгновение напряглась, быстро поднялась, попросила не зажигать света (только испанка, познавшая близость с мужчиной, все равно страшится света), быстро нашла дорожную сумку, открыла ее, достала конверт, вернулась к Штирлицу и сама включила настольную лампу:
- Вот, это то, что я получила...
Штирлиц ощутил, как напряглось тело; господи, неужели и этот Краймер не случаен здесь, в Барилоче? Неужели мир сошел с ума от игр своих обитателей? Неужели верить нельзя никому, нигде, никогда и ни в чем?
Он сделал несколько глубоких затяжек, прежде чем раскрыл рекламный проспект: глянцевая бумага; виды Барилоче - озеро, трасса, подъемники; стоимость тура; перевернул буклетик, увидел строчку: <Остановитесь в отеле <Анды>, вас там ждут>. Господи, слава богу, не шпион, тот бы запомнил, написал слово в слово: <О н вас ждет>; дурашка, нежность, она решила, что это обычная приписка фирмы...
- Что тут написано? - спросил Штирлиц, взяв ее палец и ткнув им в рукописную строку.
- Здесь написано, что я буду размещена в отеле <Анды>. Там ждут нашу группу, это понятно каждому...
- Кто тебе переводил английский текст?
- Я купила словарь.
- Дорогой?
- Нет, я нашла у букинистов, маленький, истрепанный, очень дешево.
- Когда ты купила словарь? После того, как твой друг...