— Да, Нику, — его голос даже не дрогнет, — я — не землянин.
Он замолкает, и вдруг словно какие-то неощутимые до сих пор пробки вылетают из моих ушей, и туда врываются завывание ветра в скалах, грохотание внизу под нами волн, несмелое лопотание первых капель дождя. Ненастье пока что не задевает нас, однако вскоре достаточно будет всего нескольких порывов, чтобы мощными завихрениями воздуха швырнуть нам в лица потоки воды и вымочить с ног до головы. Но если какая-то мысль не может сейчас никак появиться у меня, то это лишь о том, чтобы вернуться обратно в лагерь.
— Наш мир — не такой, как ваш, — продолжает Влад, смотря куда-то вдаль, я чувствую это по голосу. — В нашем небе — два солнца, совсем не похожих на ваше, другие атмосфера, давление, температура, и дома я выгляжу немного иначе, чем здесь. Но отличия, в конце концов, не такие уж и существенные. Общего у нас намного больше. Мы с вами — близкие родственники…
Владов голос звучит довольно спокойно, но в нем слышится мучительный крик одиночества, обостренного до края сомнениями во мне, в моей способности поверить, понять и воспринять все таким, каким оно есть. Поэтому я нахожу во тьме теплую ладонь Влада и крепко сжимаю её. Это — мой искренний ответ на его сомнения.
— Мы оба — люди, — прибавляю на словах и получаю от него такое же крепкое пожатие. Контакт полностью восстановлен, и мы продолжаем наш разговор.
— А кто такие Алек и Станко? — задаю вопрос, который мучает меня уже несколько дней. Правда, сейчас он несет совсем другое содержание, чем даже час назад. — Что ты имел в виду, когда говорил, что Станко — не совсем человек?
Влад отвечает не зразу.
— Понимаешь, Нику, — говорит он, — в каждом обществе, даже наиболее развитом, есть люди, не желающие жить по принятым всеми законам. Пока в руках у них лишь их идеи, они не представляют серьезной опасности для цивилизации, но если в эти руки вложить оружие… А та энергетическая установка, которая лежит на дне моря и никем абсолютно не контролируется, это оружие страшной силы. Мы оба, я и Алек, хотим ею завладеть, но я уполномочен на это высшими планетарными властями, а он — нет.
— Значит, Алек — тоже не землянин, — вслух делаю для себя необходимый вывод. — А Станко?
— Станко — не совсем человек в том смысле, что он является андроидом, человекообразным биороботом. Поэтому вся ответственность ложится только на Алека.
— Но ведь, Влад, — в мой живот заползает легкий холодок, — почему же тогда твое поведение так пассивно? Ведь если бы сегодня в катере находился Станко, то они с Алеком наверное попробовали бы достать установку сами! Я вряд ли смог бы им помешать, ничего вдобавок и не понимая!
— Конечно, Нику, — Влад тяжело вздыхает, — они уже раз тебя отключали. Но как же мне было вести себя в такой ситуации? Кроме этого, ты, может, и не поверишь, но окончательно я все понял лишь после той истории со Станко. Если бы они основательнее разобрались в проблемах влияния земных сред на наш организм, то мои неясные подозрения наверное остались бы просто подозрениями.
— Но почему же? — мне тяжело сдержать свое удивление. — Неужели ты не мог организовать какой-нибудь медосмотр или ещё что-то?
— Мог бы, конечно, — отзывается Влад после паузы. — Но это было бы неэтично…
Почувствовав мою реакцию, он добавляет:
— Кроме того, в этом таилась бы опасность моего собственного разоблачения…
— Ты думаешь, они ещё не знают, кто ты такой? — спрашиваю я с легкой дозой недоверия.
— Трудно сказать… Кажется, я ещё не делал неосмотрительных шагов, здесь я чувствую, что Влад улыбается, — кроме одного…
— Влад, клянусь тебе!.. — вырывается у меня, но он уже успокоительно пожимает мне руку.
Неожиданно в моей голове возникает новый вопрос.
— Влад, — говорю я нерешительно, — но почему ты действуешь один? Разве не надежнее было послать хотя бы двоих? Как, например, Алека со Станко?
Влад долго не отвечает.
— Нас было двое, — слышу наконец его голос, — и мы имели все необходимое: аппаратуру, катер, комфортабельное временное жилье, специальные скафандры для подводных работ. Не было у нас лишь одного: информации о том, что акватория залива — закрытая зона.
Он делает короткую паузу, потом продолжает:
— Наша стратегия была немного иной, поскольку мы примерно знали район, в котором нужно вести поиски. Как только мы устроили свой лагерь на Малом, я вышел в море, чтобы провести некоторые предварительные исследования, а мой товарищ остался на острове. Патрульный катер подходил, все время прикрытый скалами Малого, и я слишком поздно обнаружил его… У меня не было другого выхода, как побыстрее оставить залив, потому что только так можно было спасти наше задание…
Мы сидим вплотную друг к другу, и мне кажется, что я сам ощущаю те душевные мучения, те угрызения совести, которые сейчас переживает Влад. И я не осмеливаюсь промолвить ни слова.
— Ты, наверное, хочешь спросить меня, в чем же состояла такая серьезная опасность? Конечно, морской патруль — это отнюдь не шайка пиратов-головорезов, и я не имею в виду угрозу собственной жизни. Просто… аппаратура и скафандры не были замаскированными под земное производство, а мы сами — не земляне, и это было совсем нетрудно установить… Мы не имели права раскрываться…
Снова наступает продолжительное молчание.
— И где же твой товарищ сейчас? — нарушаю наконец тишину.
— Не знаю, — голос Влада звучит спокойно, но мне кажется, что сам он стал чаще дышать. — На Малом нет ни одного следа. Хотя я ещё не потерял окончательно надежды, что ему удалось выйти из той ситуации живым…
Тон, которым произнесены последние слова, так резко контрастирует с содержанием, что мне отчаянно хочется возразить, запротестовать, убедить Влада в ошибочности его опасений, но какой-то внутренний голос подсказывает: все это не так просто, как могло бы показаться на первый взгляд.
— Послушай, Влад, — произношу наконец, немного успокоившись, — а почему бы вам не установить с нами официального контакта? И тогда совершенно открыто вернуть себе всю станцию.
Влад вздыхает.
— К сожалению, пока что это невозможно, — говорит он, — потому что первый вопрос — с кем «вами»? Пока Земля будет делиться на части, враждующие между собой, пока на ней будут уживаться такие несовместимые вещи, как благосостояние и ужасная бедность, пока она не станет общим домом для всех, кто на ней живет, — до тех пор наша цивилизация не будет делать даже попыток завязать с вами какие-то контакты. Извини, если это звучит чересчур напыщенно, но такова позиция нашего планетарного руководства.
Мы снова долго молчим, думая каждый о своем.
— Это все, Нику, о чем я хотел тебе рассказать, — наконец нарушает молчание Влад. — Об остальном ты уже можешь догадаться.
В общих чертах я догадываюсь, детали же выяснять сейчас не хочется, и поэтому спрашиваю о главном:
— И что же ты собираешься делать дальше?
— Сейчас я возьму катер, разыщу станцию и извлеку из неё энергетическую установку, — отвечает Влад таким тоном, как будто речь идет об обычной прогулке при солнечной погоде.
— Ты что?! — невольно вырывается у меня. — Это же почти самоубийство!!!
— У меня нет другого выхода. Если не я сегодня, то Алек и Станко сделают это завтра. Да и шторм не такой сильный, чтобы у меня совсем не было шансов, даже хороших шансов. Тебя я попрошу лишь немного посидеть здесь, пока я не выведу катер в море. Завтра свяжешься с базой, скажешь, что пропал член экспедиции. Финал, конечно, не очень достойный, зато в конечном итоге выиграют все.
То, что задумал Влад, является полнейшей неожиданностью для меня, но я поражен не самым планом, а той ролью, которая отводится в нем мне.
— Влад, Влад, — говорю с горечью, и голос мой вздрагивает от обиды, зачем же ты так со мной?
— Извини, Нику, но зачем это тебе? — в ответе Влада проскальзывают извинительные нотки. — Я должен выполнить задание, это моя обязанность, и я выполню его даже ценой собственной жизни, ведь в конце концов к станции можно добраться и в самом акваланге. Но чего хочешь ты?
— Я — твой друг, и должен тебе помочь, — лихорадочно начинаю искать аргументы в свою пользу. — Уверяю, вдвоем нам будет намного легче. Я лучше тебя вожу катер, при необходимости помогу под водой, да и мало что может случиться! А в случае чего доберусь до Бермуд в акваланге.
— Ты не сможешь определить направления, — голос Влада невозмутим.
— Ты хочешь меня на целую ночь оставить в компании инопланетян?!
— Я сам инопланетянин…
Видя, что мне никак не удается пошатнуть позицию Влада, я начинаю впадать в отчаяние. И здесь спасительная мысль приходит мне в голову.