- Ест достаточно, чтобы быть членом семьи, это верно, - выпалила Каландра - ужасное известие о людском священнике оказалось последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. - Он ест так, что может сойти и за нескольких членов семьи.
Астролог заставил себя выпрямиться и нацелил вниз свой нос, такой же острый, как зубцы его воротника.
- Калли, помни, что он наш гость! - сказал Лентан, потрясенный тем, что ему приходится осаживать свою старшую дочь. - И ВОЛШЕБНИК!
- Гость - это да. Он не откажется поесть, выпить нашего вина и поспать в нашей спальне для гостей. Но я сильно сомневаюсь в том, что он волшебник. Пока что я не видела от него ничего, кроме бормотания над твоими вонючими смесями, отец, и любования тем, как они дымят и плюются. Вы двое однажды подожжете дом. Волшебник! Ха! Он подстрекает тебя, папа, богохульным историями о древних, которые путешествовали к звездам на кораблях с огненными парусами...
- Это научный факт, юная леди, - вмешался астролог; зубцы его воротника зашевелились от возмущения. - И то, чем занимаемся мы с твоим отцом, есть научное исследование, и оно не имеет ничего общего с религией...
- Да ну? Так-таки и не имеет? - воскликнула Каландра - и нанесла решающий удар:
- Тогда почему мой отец приглашает людского священника?
Глаза астролога потрясенно расширились. Высокий воротник развернулся к Лентану, несказанно ошеломленному всем происходящим.
- Это правда, Лентан Квиндиниар? - требовательно спросил волшебник. - Ты послал за людским священником?
- Я.., я.., я, - только и мог выдавить Лентан.
- Вы ввели меня в заблуждение, сэр, - констатировал астролог со все возрастающим достоинством, в соответствии с которым росла, похоже, величина его воротника. - Вы заставили меня поверить, что разделяете наш интерес к звездам, их обращению и месту в небесах.
- Да! Это так! - Лентан стиснул испачканные руки. - Вы делали вид, что интересуетесь научным изучением того, как звезды управляют нашей жизнью...
- Богохульство! - воскликнула Каландра, содрогнувшись всем телом.
- И однако, ныне я обнаруживаю, что вы связались с.., с...
Слов волшебнику не хватило. Его воротник закрыл лицо, над зубчатым краем гневно сверкали горящие глаза.
- Нет! Пожалуйста, позвольте мне объяснить! - заторопился Лентан. Знаете, мой сын Пайтан рассказал мне, что люди верят, будто был такой народ, который жил на звездах, и я подумал...
- Пайтан тебе рассказал! - возмутилась Каландра, пораженная таким оборотом дела.
- Люди жили на звездах! - возмутился астролог, голос которого приглушал воротник.
- Но это было так похоже.., и, конечно, объясняет, почему древние путешествовали к звездам, и соответствует учениям наших священников о том, что когда мы умрем, то станем звездами.., а мне так не хватает Элитении...
Последние слова он произнес дрожащим, просительным тоном, которой пробудил в его дочери жалость. На свой лад Каландра любила отца, так же как она любила брата и младшую сестру. Это была суровая, непреклонная и нетерпеливая любовь, но все же любовь, и Каландра коснулась холодными тонкими пальцами руки отца.
- Папа, не переживай так. Я не хотела сделать тебе больно. Я просто думала, что ты обсудишь это со мной, вместо.., вместо этой толпы в "Золотом лугу". - Каландра не смогла удержать всхлипа. Вынув безукоризненно чистый и выглаженный платок, она поднесла его к глазам.
Слезы дочери (не то чтобы непреднамеренные) повергли Лентана Квиндиниара на замшелый пол и погребли на глубине двенадцати ладоней <Мертвых эльфов хоронят именно на такой глубине.>.
Ее плач и трепетание воротника волшебника - это было уж слишком для эльфа средних лет.
- Вы оба правы, - сказал Лентан, виновато поглядывая то на него, то на нее. - Теперь-то я это понял. Я совершим ужасную ошибку, и, когда священник явится, я немедленно отправлю его обратно.
- Когда он явится! - Каландра воззрилась на отца совершенно сухими глазами. - Что ты подразумеваешь под этим? Пайтан сказал, что он не придет.
- Откуда Пайтан знает? - спросил Лентан. - Он что, говорил с ним после меня? - Эльф сунул руку в карман шелкового жилета и вытащил измятый кусок бумаги. - Взгляни, доРегая.
Он протянул ей письмо. Каландра выхватила его и прочитала. Ее глаза могли бы прожечь в бумаге дырки.
- "Когда ты увидишь меня, я буду на месте". Подписано - "Людской священник". Ого! - Ка ландра бросила лист отцу. - Это самое смешное - Пайтан шутит шуточки. Никто в здравом уме не пошлет такое письмо, даже человек. Вот уж вправду "людской священник"!
- Возможно, он вовсе и не в здравом уме, - зловеще сказал мастер-астролог.
Свихнувшийся людской священник направлялся в ее дом!
- Избави Ори!
- пробормотала Каландра, ухватившись за край лабораторного стола, чтобы не упасть.
- Ну ничего, моя доРегая, - сказал Лентан, обнимая ее за плечи. - Я обо всем позабочусь. Предоставь это мне. Тебя это ни в малейшей мере не должно смущать.
- А если я могу чем-нибудь помочь... - мастер-астролог понюхал воздух - с кухни пахло жареным таргом, - ..я буду счастлив предложить свою помощь. Я даже оставлю без внимания слова, сказанные в запале.
Каландра не обратила на волшебника никакого внимания. К ней вернулось самообладание, и она думала теперь о том, как найти беспутного братца и выжать из него признание. Она не сомневалась - ну, разве что чуть-чуть, - что все это устроил Пайтан шутки ради. Он, вероятно, от всей души смеется над ней. Интересно, долго ли он будет смеяться, когда она вдвое урежет ему содержание?
Оставив отца и астролога заниматься в подвале чем им угодно, Каландра вихрем пронеслась по лестницам. Она прошла через кухню, и судомойка прикрылась посудным полотенцем при ее появлении. Поднявшись на третий ярус дома - там находились спальни, - Каландра остановилась перед дверью в комнату брата и постучала.
- Пайтан! Открой немедленно!
- Его там нет, - послышался сонный голос сзади, из холла.
Каландра постучала еще раз. Ни звука.
Повернувшись, Каландра пересекла холл и вошла в комнату младшей сестры.
Одетая в кружевную ночную сорочку, обнажавшую плечи и едва прикрывавшую грудь, Алеа та развалилась в кресле перед туалетным столиком, лениво расчесывая волосы и любуясь своим отражением. Волшебнее зеркало нашептывало ей комплименты и полезные советы.
Каландра остановилась на пороге, не в силах выговорить ни слова.
- Что ты себе позволяешь! Сидишь полураздетая среди белого дня с открытой дверью! Что, если пройдет кто-нибудь из слуг?
Алеата томно подняла глаза. Она проделывала это медленно и неторопливо, зная, какое это производит впечатление, и наслаждаясь им.
Глаза юной эльфийки были ярко-голубые, но в тени тяжелых век и длинных густых ресниц казались лиловыми. Так что когда она широко их раскрывала, казалось, что цвет глаз совершенно меняется Множество эльфов посвящало этим глазам сонеты, а один, по слухам, даже умер ради них.
- О, один-то слуга уже проходил, - сказала Алеата без малейшего смущения. - Посыльный.
Он пробегал через холл раза три за последние полчаса.
Она отвернулась от сестры и принялась расправлять кружева ночной сорочки, открывая длинную стройную шею.
У Алеаты был низкий глубокий голос, который звучал так, как будто она вот-вот заснет глубоким сном. В сочетании с полуприкрытыми глазами это производила впечатление сладостной безмятежности, вне зависимости от того, что она делала и где находилась. Среди лихорадочного веселья королевского бала Алеата - не обращая внимания на ритм музыки - могла танцевать медленно, почти впадая в дрему, всем телом приникнув к кавалеру, что создавало у него приятное впечатление, что без его поддержки она просто осядет на пол. Томный взгляд был устремлен прямо ему в глаза, в лиловой глубине вспыхивали искры, отчего кавалер начинал думать о том, как бы сделать так, чтобы эти глаза раскрылись.