Костюм сел как влитой. Ещё и ткань была очень приятная, и тянулась как раз в нужной степени, чтобы не сковывать движения. Белус тоже себе здесь же выбрала одежду.
Мы все ещё немного погуляли, а потом завалились в какой-то трактирчик перекусить.
Возвращаться в замок не очень хотелось. Тем более завтра начнется практика, и у нас уже не будет возможности так свободно себя чувствовать. Мы сдвинули столы, взяли себе напитки и что-то из еды.
Шебутные и шумные стихийники болтали обо всем и ни о чем, Лита что-то рассказывала своему Кейлеру, а Мик сидел рядом со мной, как бы невзначай обнимая.
И тут в трактир вошла Микаэла со своими подружками. Они осмотрелись и направились к нам.
— Ой, — вдруг сказала водница громко, — Ката! А тебя уже выпустили из клетки?
Ката сцепила зубы.
— Какой клетки? — очень заинтересовался Ал.
— Ещё когда мы ехали сюда, я слышала, как магистр Шам говорил себе под нос, что Кату надо посадить в клетку, потому что она ведёт себя как умертвие, — выдала водница.
У Каты зажёгся в ладони огонь, а Ал взял и окатил её с ног до головы водой.
— Эй, — закричала девчонка.
— Мы вообще-то искали моего брата, — сказала Микаэла даже не обратив внимание на то, что теперь её подружка стоит вся мокрая. — Микаэль, что ты делаешь здесь с этим сбродом?
— Мика, — начал было Мик.
— Меня зовут Микаэла, — отчеканила его сестра. — И ты знаешь, что я терпеть не могу, когда мое имя сокращают.
Стихийники прекратили галдеть и с интересом уставились на происходящее представление. Да что там они, другие немногочисленные посетители трактира тоже.
— Хорошо. Микаэла. Это мои друзья. Не смей называть их сбродом. Уведи свою подругу, пожалуйста. Мы с тобой поговорим обо всем потом наедине.
Микаэла вспыхнула и закричала:
— Ты совсем перестал со мной общаться, особенно после того, как связался с этой некроманткой!
"Эта некромантка" с некоторых пор предпочитала не вмешиваться в разборки огневиков, поэтому помалкивала.
Пока Мик увещевал свою психованную сестрицу, кто-то из воздушниц по доброте душевной все же просушил склонную бросаться на людей Кату.
Мику удалось о чем-то договориться с сестрой и спровадить её вместе со свитой, и он вернулся обратно к нам.
— Фух, даже пить захотелось, — вдруг сказал водник Ал. — Есть у кого попить хоть глоточек? А то я свое уже допил.
Он огляделся, у кого чего стянуть, схватил стакан Мика и осушил одним глотком.
И уставился перед собой с остекленевшим взглядом. А потом словно очухался и спросил:
— Где она?
— Я здесь, — отозвалась водница.
— Ты-то мне зачем, — искренне удивился Ал. — Мне нужна только она.
— Кто?
— Конфетка моей души и любовь всей моей жизни!
Он вскочил, опрокинув стул, и устремился к выходу из трактира.
— Что это с ним? — спросил Кейлер.
— А, он всегда такой ненормальный, — отозвался кто-то из стихийников. — Не стоит внимания.
Ала мы обнаружили в замке, когда вернулись из города. Он сидел под дверью одной из комнат, чьи обитатели явно забаррикадировались внутри и крепко держали оборону.
— Где он раздобыл лютню? — очень удивился огневик Тьен.
Ал аккомпанировал сам себе, не попадая в ноты и безбожно фальшивя. Но пел, на первый взгляд, очень искренне.
— Я люблю тебя, как пчёлка любит мед, пусть любовь твоя меня не обожжет. Разожги в своей душе любви ого-о-онь, и я буду для тебя как верный ко-о-онь.
У всех присутствующих отпала челюсть.
— Какой ещё конь? — удивился Кейлер.
— Верный, — подсказала ему Лита.
— Кого он на этот раз выбрал своей жертвой? — поинтересовалась я.
— Это комната, где поселилась Микаэла, — ответил Мик.
Ал решил терроризировать Микаэлу??? Он с ума сошел? Она и ее подружки ведь совсем без тормозов. Ещё подожгут беднягу… Надо бы ему объяснить, чтобы выбрал кого-то ещё для своих шуток. Например, ту же самую водницу. У них с Алом, кажется, вообще полное взаимопонимание.
— Ал, — присела я на корточки рядом с водником, — прекращай свои шутки. Зачем ты пристал к огневичкам?
Ал посмотрел на меня мутным взглядом.
— Но ведь я её люблю! Я ей спою и она обязательно выйдет ко мне!!!
— Ты влюбился в Микаэлу? — поразилась Лита.
— Я не думаю, что она будет этому рада, — сказал Мик.
— Зачем мне какая-то страшная мымра Микаэла, — вскричал водник. — Только Ката — моя любовь. И только для нее я буду петь песню о любви, которую я сам написал только что! Она меня вдохновила!!! Моя муза!
И он снова завел свою шарманку про пчел и коней.
Кейлер очень внимательно на него посмотрел и окутал водника своей золотой магией.
— Лита, — обратился он к своей невесте. — У тебя ещё остался тот самый антидот?
— Да, — ответила та. — Что с ним?
— Опоили приворотным, — ответил целитель.
— Зачем опаивать приворотным Ала, — спросил кто-то из стихийников. — Кому он вообще интересен в этом плане?
— А почему он не может быть кому-то интересен? — почему-то слегка приобиделась водница.
— Лита, бегом за антидотом! — вдруг отрывисто скомандовал Кейлер, не выпуская водника из своего магического света. — Это то самое, сложное приворотное. Кто-нибудь, быстро за магистром Вилмет и за магистром Шамом! Нужно срочно принимать меры, иначе эффект будет необратим!!!
Все засуетились, заметались, забегали, натыкаясь друг на друга.
А водник Ал, прикрыв глаза, продолжал напевать свою незамысловатую песенку.
Ала общими усилиями все же спасли. Подключили магистров-целителей, и даже ребят со старшего курса. У старшекурсников, оказывается, тоже свои профильные кураторы. Литин антидот тоже пригодился. Так что Алу в чем-то даже повезло. В основном в том, что вокруг оказалось так много сильных и хорошо обученных магов.
Привороты и в самом деле оказались незаконны в этом мире. Потому что отключали волю пострадавшего. А это уже нарушение прав мага и не мага. В принципе, очень правильно. Я представила, что меня бы кто-то опоил приворотным и меня передернуло. Какой кошмар. Не хотела бы.
В дело включилась даже местная городская служба правопорядка. Если опаливание студенток огнем было делом для академии в принципе обычным, бешеных огневиков немало и не все себя в достаточной степени умеют контролировать, поэтому за пределы академии такие дела обычно не выходили. То с приворотными было все не так просто. Реально к ним относились как к наркотикам в нашем мире. То есть строго преследовали по закону, распутывая цепочку, чтобы найти и распространителя, и того, кто изготовил.
Ала опоили тем самым, которое из дорогих и редких ингредиентов. То есть имеет направленное действие и настроено на конкретного заказчика.
Поэтому виновника, а точнее виновницу нашли сразу.
Только никто так и не понял, зачем ей понадобился влюбленный в нее водник. Серенад под дверью захотелось?
И когда она ему успела подсыпать приворотное?
Так как сам водник был в отключке после Литиного антидота и всех других целительских манипуляций, все стихийники, кто видел Ала в этот день (а это все или почти все) начали дружно вспоминать, где и что он ел и пил. По их рассказам создавалось впечатление, что ест он все, что не приколочено, а то, что приколочено, отрывает и тоже ест. А когда не ест, то что-нибудь пьет. И когда только успевает заниматься другими делами.
Кату, которая мало того, что все отрицала, так ещё и пыталась свалить все на меня, увели на допрос к менталисту. Она пыталась доказать, что это я её специально подставила, подлив зелье, настроенное на неё. Мол, уже был инцидент, когда я ей со злым умыслом подкинула зелье для роста усов. Менталист её "успокоил" сказав, что если выяснит, что Ката говорит правду, то он обязательно проверит и меня.
Стихийники тем временем решили вспоминать, когда Ката находилась в непосредственной близости от Ала.
Это было только в том самом трактире.
По мере этих коллективных измышлений, Мик мрачнел все больше и больше.
— Микаэла, — жестко обратился он к сестре. — Ты добавила эту гадость в мой стакан?
— Нет, — ушла та в глубокую несознанку. — Зачем мне это делать? Я даже не знала, что Ката что-то такое замышляет. Гадина такая, решила моего родного братика отравить.
— Кейлер, — спросил Мик у своего друга потом, когда мы остались своей узкой компанией самых близких друзей. — Что бы со мной было, если бы я это зелье принял?
— Если бы мы вовремя не заметили, — не стал скрывать правду Кейлер, — а мы бы вряд ли заметили. Всё-таки такие зелья составляются очень индивидуально и для заказчика, и для того, кому предназначены. Если оно подгонялось для тебя, то в нем должно было быть использовано что-то твое, достаточно было даже одного упавшего волоса. Ты бы вел себя на первый взгляд адекватно. Хотя бы первое время, до полной необратимости эффекта. На Ала зелье не было настроено, поэтому он сразу пошел в разнос, и мы успели заметить и вовремя принять меры.
— И что стало бы в итоге? — продолжал выяснять Мик.
— Что-что, навсегда бы остался дурачком, помешанным на Кате. Ты думаешь, эти зелья запрещены просто так?!