Под настороженными взглядами девушек марширую по кругу, играя отражениями. Мне нужен козырь Корал в натуральную величину. Смотрю на то, что получилось. Рекламный щит! Семерка червей. Корал — как живая. Удивленная, растрепанная. Словно сфотографирована в тот момент, когда выбежала из дома встретить нас.
— Паола, принеси Мерлиненка, но не показывай ему козырь раньше времени.
Пока Паола бегает за малышом, разогреваю спикарт. Осторожно дотрагиваюсь сознанием до каждого из его зубчиков, выбирая наиболее подходящие.
— Сосредоточились… Начали! — смотрим на козырь, вызывая контакт. Ничего… Ничего — это не тот случай, когда спикарт может чем-то помочь.
— Покажи Мерлиненку маму!
Паола разворачивает малыша лицом к портрету, делает шаг вперед. Слабенькая ниточка контакта появилась. Вливаю в нее энергию из спикарта. Контакт усиливается. Изображение на щите наливается объемом. На скуле у Корал проявляется синяк, по другой щеке тянется царапина. За спиной виднеется весьма мрачный ландшафт. Скалы и камни, местами покрытые снегом. Корал устало бредет куда-то в грязной, рваной одежде. Готов спорить, ее в болоте искупали. На плече — меч-кладинец. Этот меч, наверно, весит не меньше четверти центнера. Почти полтора метра длиной, клинок шире ладони. Моей, не ее. Былинные богатыри на картинах такими орудуют. Этот меч очень гармонирует с повязкой через правый глаз. Будь я предводителем бесстрашных лесных разбойников, приказал бы своей ватаге храбро отступить и отважно спрятаться по кустикам.
Корал нас не видит. Обеспокоенно вертит головой. Вливаю в контакт еще порцию энергии из спикарта, хватаю ее за локоть и втаскиваю к нам.
— Что вам от меня нужно? — с усталой обреченностью спрашивает она.
— Что-что! Я к вам нянькой не нанимался, — грубо отвечаю я, забираю у Паолы малыша, сую ей. Страшный меч падает на землю. Вот так бы сразу! Разворачиваюсь и иду к дому. За спиной Паола шумно возмущается моей грубостью и просит Корал не обращать внимания. Узнаю, что я грубый, черствый, бестолковый, без понятия, но все-таки хороший, и сердиться на меня не надо. Все идет по плану. Женщины без меня лучше договорятся.
— … собрался починить Лабиринт. Для этого мне нужно настроиться на Камень. — Кидаю черешенки в рот одну за другой и выплевываю косточки.
— Это мой глаз!
— Ясен пень, твой. Был бы мой, вопроса б не было! Ты сама-то хоть настроена?
— Как я на него настроюсь? Думай, что говоришь!
— Копыто единорога! Все бабы — дуры! Носить Камень в себе — и не настроиться!
— В Лабиринт мне нельзя. Это все равно, что в тюрьму.
Насмешливо качаю головой и цокаю языком.
— Знаю, что предложить хочешь. Через зеркало! А ты подумал, что в зеркале право и лево перепутаны! После такой настройки я и часа не проживу.
— Поясняю: думать надо головой. Через два зеркала! Первое право и лево меняет, второе восстанавливает. Или у тебя двух зеркал нет?
— А… О… А вдруг со мной что случится? Что с Брианом будет?
Бриан — это настоящее имя Мерлиненка.
— А кто тебя просит настраиваться? Мне нужно, чтоб ты полчаса смирно сидела, пока я настраиваться буду. Все! Итак два дня из-за твоих фокусов потеряли. Там Лабиринты за власть дерутся, а мы твоего малыша манной кашкой пичкаем, — поднимаюсь и ухожу в «свою» комнату. Паола срывается и семенит за мной. Прямо в одежде бросаюсь на кровать.
— Ты вел себя как свинья! — сердится Паола.
— Извини, малышка, так надо.
— Хамить?
— Угу. Корал должна думать, что мы ее ни в грош не ставим и ничего, кроме глупостей, от нее не ждем. Ее на «слабо» ловить нужно, иначе весь наш план — тю-тю.
Не успеваю договорить, как дверь распахивается, на пороге возникает разгневанная Корал.
— Ничего у тебя не выйдет! Без камня Лабиринт не починить! А сам ты сдохнешь!
— Выйди. Это мои проблемы.
— Выйди, — неожиданно поддерживает меня Паола. — У нас и так мало времени осталось. Это у тебя вся жизнь впереди!
— Но… Без Камня — это верная смерть!
— Моя смерть, не твоя!
— Без меня ты точно погибнешь! Вместе пойдем.
— Ты что, забыла? Тебе нельзя соваться к Лабиринту!
— Слушай, ты! В моем доме будешь командовать, что можно, а что нельзя?
Раззадорил женщину. Ну просто Афина-Паллада. Тигр в юбке.
— Завтра поговорим.
Не успевает за Корал закрыться дверь, врывается Гилва.
— Дан, разговор есть. Ты не должен так разговаривать с королевой.
— Что же мне — руки ей связвть?
— Пленить или убить — твое право. Но грубить королеве нельзя!
Опять логика наизнанку. Оглядываюсь на Паолу. Мордашка в полной растерянности. Не знает, чью сторону принять. Бедняжка.
— Хорошо, Гилва. Завтра утром последний раз немного погрублю, а как только починим Лабиринт, извинюсь.
Гилва сразу добреет. Словно камень с души сбросила.
— И второе. Корал говорит, пока нас здесь не было, карты работали.
— Вот те раз! Кто же их заблокировал?
— Не догадываешься? Ты, Повелитель. Харон сказал, что карты здесь не действуют, ты поверил — и вот! Они здесь не действуют! В Питере ветку метро прокопал, здесь карты заблокировал.
— Харон не это сказал. Он сказал, что отсюда до него по картам не дотянуться, — поправляет Паола.
— Глупо получилось, — огорчаюсь я.
— Почему же? Корал довольна. Дан… Что б ты делал, если б Корал не согласилась чинить с тобой Лабиринт?