Наконец Дин вылез из капсулы и уселся в кресло. Голова немного кружилась, но в целом процедура реабилитации прошла успешно. Он посмотрел на монитор. Психоэнергия в системе этой звезды зашкаливала. Компьютер уже вывел «тарелку» на орбиту единственной обитаемой планеты.
На планете жило 15-20 миллионов человекообразных существ. Среда обитания – на сто процентов подходит для человека. Хорошая новость – Дин не любил скафандры. Язык у туземцев был один, уровень агрессивности – ноль.
Сенк поставил передние лапы ему на колени и, заглянув в лицо, тихо сказал:
– Гулять, хозяин.
– У тебя голосовые связки не приспособлены для разговора, – машинально сказал Дин, погруженный в свои мысли.
– Нужно дерево или столб, – настойчиво повторил сенбернар.
Дин вздрогнул. Он слышал о подобных вещах. Пёс не совсем говорил, а скорее, передавал ему свои мысли, тихонько рыча. Шкала психоэнергии на мониторе росла: 700 процентов от нормы, 800. Она остановилась на девятистах. Интересный народец здесь обитает!
* * *
Очная встреча со своими людьми пробурила в сознании Ажрака какую-то брешь. Пред его взором прошли миллиарды этих созданий. Любил ли он их, как Бог? Он должен был их любить, но любил ли? Когда-то был переломный момент. Когда-то бесстрастие затмило в нём любовь. Именно тогда он что-то забыл. Чем отличается тварь от Творца?
* * *
Компьютер засылал электронных «шпионов», подглядывал и подслушивал, изучая местную культуру и язык. Сенк с утра до вечера просился гулять, но ему приходилось довольствоваться корабельным универсальным сортиром. Дин-Лоу бездействовал. Он уже два раза спал без сновидения демона. Наконец обучающая программа была готова, и Дин нахлобучил на голову психошлем. Через два часа он будет в совершенстве владеть местным языком и иметь неплохое представление о культуре аборигенов. Достаточно хорошее, чтоб его не съели (он не слишком-то верил данным об агрессивности).
* * *
Жрец поцеловал Нуаниля в запястье и сказал:
– Иди в мир, брат! Научись радоваться жизни! Твоё зло оказалось пустышкой. Никто не будет молиться о невозможном.
Милость Ажрака взбесила Нуаниля. До этого он не знал, что такое ярость. Злость придала неимоверные силы его молитве. Она привела к нему единомышленника.
Нуаниль молился на болоте у края Столицы. Над водой мелькали разноцветные электрические разряды. Небо хмурилось. К нему подплыл в лодке незнакомый несовершеннолетний (не проживший и четверти жизни) человек.
– Я тоже хочу, чтобы Ажрак умер, – сказал незнакомец. – Ажрак – не Бог.
– Что ты говоришь! Конечно, он – Бог. Он должен умереть, потому что всё в мире имеет конец… Я видел его сегодня.
– Ты не веришь в Небесные Обители?! – заподозрил несовершеннолетний.
– Я и сам не знаю. Я – реалист.
– Ажрак – не Бог, – упрямо сказал юнец. – Он – исполняющий обязанности Бога, заместитель. Настоящий Бог бессмертен.
– Мальчик, выкинь это из головы! Просто молись о смерти Ажрака. Молитва – великая вещь! Даже если нас с тобой будет двое против миллионов… Молитва всё может!
– Истина, которая стоит за молитвой, важнее самой молитвы. Истина в том, что Ажрак – исполняющий обязанности, а не Бог.
Юнец уплыл.
«Это – второй преступник. Богохульник. Скоро преступников будет много». Нуаниль пророчествовал.
* * *
Пятеро хуторян встретили человекоподобного пришельца. Они знали, это – очень дурной знак. Назревали катаклизмы. Сначала – преступник, теперь – вот это. Миллионы лет на Траните не видели пришельцев. Легенда гласила, что инопланетяне появлялись лишь на заре их истории, после сотворения мира.
Это существо умело разговаривать, хотя и не совсем правильно. Голова у него была слишком круглая, волосяной покров необычный, одежда – непривычная на взгляд. С ним был ещё один инопланетянин, слюнявый и ходящий на четвереньках. Этот говорил ещё хуже, не соблюдал элементарных норм приличия, мочился, где попало, но нрава был доброго. Налицо была умственная неполноценность.
Хуторяне накормили чужестранцев и препоручили их властям.
* * *
Когда Сенк закончил вылизывать кастрюлю, он повернулся к Дин-Лоу и сказал благостно:
– Жену, хозяин!
– Где я тебе здесь жену достану? – возмутился космический путешественник.
– Нужна жена! – деловито произнёс кобель. – Ещё пищи! – рявкнул он в сторону туземцев.
Аборигены рассказали Дину многое. Пожалуй, даже слишком много. Тут любой ксенолог голову сломит. Ему являлся не представитель иной цивилизации и не чудо науки. Ему явилась форма жизни, единственная в своём роде. К тому же, по утверждению туземцев, бессмертная, несущая определённую функцию, «содержащая всех транитян в деснице своей».
Дин знал твёрдо одно: демон – не Иисус Христос. Вопрос о материальности (или субматериальности) Ажрака оставался открытым.
«Надо бы с ним поболтать о том, о сём!» – решил землянин.
* * *
Ажрак рассекал кучевые облака. Его блаженство умалилось. Впервые за многие века у него на душе было тяжело. Отсталый необразованный нушрилк опустился на его планету.
Сознание Ажрака своей мощью охраняло Траниту от пришельцев. Другие расы не замечали его планету и его людей; не могли заметить. Для их умов планета невидима.
Как такое могло произойти? Ажраку говорило его знание, что в этой галактике нет существа совершеннее, чем он.
Теперь он не может защитить свой народ. Какая-то сила блокирует команды, направляемые в сознание нушрилка.
Ажрак должен вспомнить. С чего всё началось? Было начало. Было… было рождение. Он, Ажрак, был рождён вместе с планетой. Кто он?
* * *
Любой местный житель мечтал о встрече с Ажраком всю свою жизнь. Повод увидеть бога выпадал им редко. У Дина повод был, и не один.
Наместники жрецов привезли его в Храм, который был на планете единственный и располагался в центре Столицы. Сенк остался ждать снаружи.
Посредине огромного зала стоял Божий Трон. Жрецы поставили Дина перед Троном, помолились, запрашивая аудиенцию, и вышли все до одного. Ажрак был не только богом, но и Верховным Властителем всей Траниты.
Дин всё время смотрел на Трон, но не заметил, когда Ажрак появился там. Только что не было, и вот он тут как тут! Дин вздрогнул. Хотя он и привык к внешнему виду своего ночного гостя, но живой Ажрак был намного величественнее и внушительней. Чувства омерзения, возникающего у многих при столкновении с резко отличной от людей формой жизни, у Дина не возникло. Правда, чувства благоговения тоже.
– Говори! – произнёс Ажрак.