Шаг за шагом Патриция прослеживала ход кривой через пять измерений, наблюдая, как она развертывается подобно некой кошмарной лестнице, одна часть которой отбрасывает тень, а другая является зеркальным отражением исходной кривой. Глаза ее были зажмурены до боли, а на лице застыло выражение, среднее между экстазом и горем. Ей никогда еще не приходилось мыслить столь интенсивно, столь глубоко погружаться в умственные расчеты, и это пугало. Даже когда она открыла глаза, глядя на рассветную голубизну потолка, и повернулась на бок, протянув руку в пустоту рядом с кроватью…
Даже тогда ее палец следовал вдоль кривой, возникшей в воздухе, словно живая змея. Сжав кулак, она увидела маленькие пятнышки, скапливавшиеся вдоль пути, который проделал ее палец. Патриция снова закрыла глаза.
И мгновенно заснула. Ей снилась кривая, за которой она наблюдала с удобной позиции, в то время как мозг ее продолжал, хотя и в более щадящем режиме, работу, которую она не в силах была остановить.
Несколько часов спустя она внезапно проснулась, поняв, что ей нужно перечитать свою статью – ту, которую еще предстояло написать, ту, которую она обнаружила в библиотеке третьей камеры. С некоторой опаской – информационная служба не каждый раз предоставляла требуемую информацию – она встала с овальной кровати и, надев лавандовое платье, пересекла тускло освещенную комнату, на ходу застегивая пояс.
– Информация, Память Города, – произнесла Патриция.
В воздухе перед ней появился расцвеченный красными и золотыми полосами шар. Следом за ним возникли два круга, один вдвое больше другого, расположенные друг над другом – эквивалент древнего вопросительного знака.
– Прошу статью Патриции Луизы Васкес… О господи, я забыла точное название и дату. Это необходимо?
Замерцали сложные пиктограммы, пока она не попросила перейти на обычную речь.
– Вы хотите просмотреть полный список коротких работ Патриции Луизы Васкес? – спросил голос информационной службы.
– Да. – Патриция вновь ощутила фантастичность того, что собиралась делать.
Перед ней появился список, выполненный словно на огромном листе белой бумаги. Где-то в середине возникло название: «Теория n-пространственной геодезии в приложении к ньютоновской физике со специальным рассмотрением р-симплонских мировых линий».
– Вот она! Покажите.
Патриция внимательно перечитала статью и забарабанила пальцами по краю сиденья.
– Изумительно, – грустно констатировала она, – и неверно.
Возможно, это была основополагающая статья, но сейчас стало очевидно, что это ранняя и примитивная работа.
– Прошу еще раз показать список.
Служба информации выполнила пожелание; Патриция отыскала более позднюю работу и попросила показать ее.
Появился старый знакомый – шар с шипами.
– Запрещено, – сказал голос.
Она выбрала другую работу, чувствуя, как нарастает злость.
– Запрещено.
Еще одна, ближе к концу списка, написанная, когда ей было – будет – около шестидесяти восьми лет.
– Запрещено.
– Почему запрещены мои работы? – сердито поинтересовалсь она.
Шар с шипами был единственным ответом.
– Почему ограничен доступ к информации? – Внезапно у Патриции возникло ощущение, что она не одна в комнате. – Ольми? Дайте свет. – Комната осветилась. Никто не ответил.
Она встала и медленно обернулась, всей спиной ощущая напряжение.
Затем она увидела парящего под потолком пришельца – серый шар размером с бейсбольный мяч с лицом посередине. Какое-то мгновение она стояла неподвижно, испытующе разглядывая это лицо. Оно походило на мужское, с маленькими темными азиатскими глазами и курносым носом. Выражение его едва ли можно было назвать угрожающим; если что и было – так это лишь напряженное любопытство.
Она отступила к стене. Лицо замерло, но глаза пристально следили за ней.
– Кто вы? – спросила ПАтриция. По всей комнате разлетелись непонятные ей символы. – Я не умею изображать. Скажите, что вы здесь делаете?
– На самом деле я должен быть не здесь, – ответило лицо. Шар закатно-розового цвета опустился в нескольких футах от нее. – Но так или иначе, я лишь изображение. Пожалуйста, не пугайтесь.
– Но вы, тем не менее, меня напугали. Кто вы?
– Я из Памяти Города. Бродяга.
– Я вас не знаю. Прошу вас, уходите.
– Я не могу навредить вам, разве что вызову ваше раздражение. Я только хочу получить ответ на несколько вопросов.
Шар упал на пол и, словно вампир из старинного фильма ужасов, перевоплотился в мужскую фигуру, одетую в свободную белую рубашку и зеленые штаны. Фигура, казалось, приобрела материальность. Теперь в комнате стоял невысокий хрупкий человек, выглядевший достаточно молодо, с длинными черными волосами и усталым, с тонкими чертами, лицом. Несколько успокоившись, Патриция отошла от стены на несколько дюймов.
– Я горжусь своими достижениями, – сказало изображение. – У меня есть доступ к самым лучшим записям. Фактически, к забытым записям. В нижних уровнях Памяти Города царит ужасный беспорядок. Мне удалось найти частично стертую запись одного судебного дела… Нечто весьма серьезное – нарушение безопасности потока. Обрывки и кусочки информации привели сюда… Должен заметить, что связь слабая, но интригующая.
Фигура казалась знакомой, словно она встречалась с этим человеком или где-то его видела.
– Что вы здесь делаете?
– Я бродяга. В сущности, довольно жестокий бродяга, хотя по мне этого не скажешь. Я бываю там, где мне хочется, и пока я соблюдаю осторожность, я существую. Я предположительно осужден к пребыванию в неактивной Памяти а провел без тела сто пятьдесят лет. Здесь, конечно, присутствует лишь моя копия. Иногда меня нанимают для разных дел. Обычно я устраиваю поединки с другими бродягами. В свое время я уложил шестьдесят. Смертельные шахматы.
– Вы не ответили на мой вопрос. – Патриция готова была расплакаться. Она не могла понять, кого напоминает ей этот бродяга. – Оставьте меня. Я хочу просто подумать.
– Бродяги никогда не были вежливы. Вы слишком привлекаете к себе внимание в Аксис Надере. Однако я понятия не имел, где вы находитесь, пока вы только что не воспользовались информационной службой. Вас нашел агент – один из моих лучших агентов. В форме мыши.
– Пожалуйста! – закричала Патриция на всю комнату. – Уберите его отсюда!
– Это бесполезно, – сказал бродяга. – Откуда вы?
Патриция не ответила. Она боком двигалась к двери в спальню.
– Мне поручено выяснить, откуда вы. Мне платят, чтобы получить преимущество над давним соперником. Я не уйду, пока вы мне не скажете.
– Кто вас нанял? – закричала Патриция, испугавшись уже по-настоящему.
– Посмотрим… Я говорю на английском языке двадцатого века – собственно, на американском. Это удивительно. Только самые убежденные америфилы говорят на нем столь же хорошо, как и вы. Но кто будет интересоваться америфилом? – Изображение последовало за ней в спальню. – Мне не платят за догадки. Скажите мне.
Патриция подбежала к входной двери и приказала ей открыться. Та не подчинилась. Она судорожно вздохнула и повернулась лицом к изображению, приняв решение не терять контроля над собой.
– Что… что я получу взамен? – спросила она. – Если скажу вам?
– Может быть, мы сможем договориться.
– Тогда давайте сядем.
– О, я не могу вам этого не позволить. Я, знаете ли, не злодей.
– Вы призрак, – решительно заявила она.
– В большей степени, чем большинство призраков, которых вы встречали, – произнесло изображение.
– Как вас зовут?
– У меня нет сейчас имени. Есть след, но нет имени. А вас?
– Патриция.
– Не слишком распространенное имя.
Внезапно она вспомнила, где видела лицо бродяги, и столь же быстро отбросила догадку: это было слишком смешно.
– Я действительно американка, – сказала она.
– На сколько процентов? Большинство радо возможности заявить о трех или четырех, хотя с точки зрения статистики это…
– На сто процентов. Я родилась в Соединенных Штатах Америки, в Калифорнии. В Санта-Барбаре.
Изображение снова заколебалось.
– У нас не так много времени, Патриция Луиза Васкес. То, что вы говорите, само по себе не имеет никакого смысла, но вы, кажется, в это верите. Откуда вы взялись?
– Откуда я явилась – и когда? – Она снова глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Наклонила голову. – Я знаю вас. Вы очень похожи на Эдгара Аллана По.
На лице бродяги появилось некоторое удивление.
– Подумать только, вы узнали! В самом деле! Вы знали По?
– Нет, конечно, – ответила Патриция, ощущая неуместную радость на фоне страха. – Я читала его книги. Он давно умер.
– Он мой лучший наставник. Такой ум! – Бродяга окружил себя быстро движущимися изображениями могильных памятников, оживших покойников, кораблей в водоворотах и арктических пустынь. – Патриция Луиза Васкес знает По. Заявляет, что она американка двадцать первого века. Потрясающе. Но мне пора уходить. Скажите, что хотите знать вы, а потом я спрошу вас еще об одном.
– Что они собираются делать с нами?
– Нами? Есть и другие?
– Еще четверо. Что они собираются делать?
– Я, в самом деле, не знаю. Попытаюсь выяснить. Теперь мой последний вопрос. Почему вы так относитесь к ним?
– Я уже объяснила, почему. – К ее удивлению, весь страх прошел. Бродяга, или призрак, или кто он там, казалось, готов был сотрудничать, а Патриция не видела причин проявлять глупую лояльность по отношению к своим похитителям.
– Я думаю, мы можем помочь друг другу. Вы знаете, что в вашей службе информации имеется блокировка? Они держат вас здесь и избирательно ограничивают вам доступ к информации. Если вы сообщите, что я был здесь, возможно, я не смогу больше вернуться, и не отвечу на ваш вопрос. Подумайте об этом. До следующего раза, – сказал бродяга и исчез.
Внезапно квартира обрела голос.
– Сер Васкес, с вами все в порядке? Имело место нарушение…
– Будто я не знаю, – буркнула Патриция.
– Вы можете изложить проблему?
Она на мгновение прикусила палец, потом покачала головой.
– Нет. Собственно, никакой проблемы не было. – Изображение напугало ее, но и рассказало много интересного. Она сомневалась в том, что это проверка или эксперимент. Бродяга мог оказаться полезным источником информации… – Вероятно, было короткое замыкание или что-то в этом роде, ну, вы знаете.
Комната несколько секунд не отвечала.
– В случае необходимости будет произведен ремонт. Вам что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо.
Нахмурившись, Патриция посмотрела на пиктор и снова прикусила палец.