— Прелестно…
Я склонилась в глубоком поклоне.
— Поднимись… — прошелестела она, — говорят, появление двойника сулит беды и неудачи… но я не верю в приметы.
— Со своей стороны приложу все усилия, что бы мое появление способствовало вашему успеху! — куртуазно ответствовала я, выпрямляясь и отходя подальше к окну. Сила принцессы отпугивала меня своей чужеродностью.
— Отпусти ее прогуляться напоследок… — обернулась принцесса к своему наперснику. Тягучая грация ее движений завораживала, а лень была лишь обратной стороной ее сущности, попыткой сберечь крохи утекающей энергии.
— Как пожелает ваше высочество! — опять склонился в поклоне Рилан.
Когда тяжкий незримый шлейф верей-аали исчез, мы одинаковым, нервным движением передернули плечами.
Вот так я оказалась вновь на улицах Ториса, вышагивая уже знакомым путем. Плечи мои покрывал синий плащ, за спиной по камням мостовой мерно постукивали каблуки Грея, и пыхтели трое слуг, тащившие мешок с авансом. Так как в свите принцессы никогда не было женщин, графу пришлось согласиться с моим охотничьим нарядом. Подобрать что-нибудь более соответствующее положению младшего вассала не представлялось возможным из-за моей комплекции, и пришлось ограничиться плащом королевских цветов с глубоким капюшоном.
Клерк только поднял брови, принимая такой весомый вклад, и оценивая мое новое сопровождение. Его не смутили и некоторые изменения во внешности, ведь он, в конце концов, маг… повидал всякое. Невозмутимо задействовал заклятие Опознания, от чего опять заломило в висках, внес пометки в мои векселя и с безукоризненной улыбкой распрощался. На миг мне почудилось в его глазах осуждение.
На обратном пути я впитывала в себя цвета, ароматы и звуки города. Мы распрощаемся с ним завтра, но лучшее, что есть в нем, я сохраню в памяти. Запах лимона и яблок, белые и золотые улицы, укрытые сенью деревьев, крики мальчишек и разносчиков, чугунные литые ограды и цветные узоры на мостовой…
Ужин мне принес в комнату Грейнарр, дабы не афишировать присутствия в резиденции еще одной принцессы и не нервировать прислугу. Перед тем как забыться тяжелым сном без сновидений, я долго смотрела в окно, на небо, окрашенное в цвета пламени. Это казалось дурным предзнаменованием… я не хочу, чтобы такое случилось в действительности, и огонь жадно пожрал тысячи домов и людей этого свободного, легкого, немного лицемерного города.
Он, полный веселья, подспудного страха и фруктовых садов, очаровал меня. И я клянусь, что вернусь сюда, и узнаю, как красив он в летнюю жару и зимнюю прохладу, во время весенних бурь и осенних дождей. Я вернусь, рано или поздно, так или иначе… ты только жди меня.
Степь, пусть твое мерное дыхание будет ручательством этой клятвы.
На рассвете, едва только небо занялось ложной зарей, кортеж принцессы Ирин Хейхольтской покинул Торис, выехав на запад, в сторону Замка Королей.
Почему нельзя было использовать простую магическую копию внешности? Пусть даже высшего класса. Неужели в свите принцессы нет умелого мага? Нет… Тогда не пришлось бы вдаваться в такие сложности с поиском двойника, наверняка безнадежные, тратить огромные деньги на исполнение категоричного приказа принцессы… можно было просто наложить соответствующий иллюзорный образ на более менее подходящего кандидата и подкрепить его чем-нибудь из высшего Принуждения, дабы двойник не выходил из-под контроля. Зачем это вообще понадобилось? Не для замещения на жертвенном алтаре, надеюсь. Не верю, что верей-аали настолько слаба, и настолько не способна контролировать свои силы, чтобы избегать высшего общества. К ее услугам множество ни в чем неповинных людей. Да и мое присутствие вряд ли поможет заключить какие-то новые союзы, или избежать грязных сплетен… все королевское семейство овеяно слухами и легендами мерзейшего характера. Что из мутного потока, льющегося из-за стен Зандира, правда? К какой из партий примкнет одинокая, спешащая без поддержки и соратников в Замок, принцесса?
Это я роптала на Судьбу, пожелавшую столкнуть меня с Сестрой рока, Судьбу, ведущую меня к сокрытой туманом будущего цели, Судьбу, не желающую отклониться от намеченной дороги ни на йоту. На добрую половину вопросов были вполне разумные, убедительные ответы, заставляющие только досадливо хмуриться и с холодком в душе ожидать худшего. Оставшиеся без ответов обещали в скором времени множество сюрпризов и неприятностей…
Замок Королей — древнее место сродни Степи. Там также, до состояния легкой, дырчатой вуали, истончается Кромка мира, но изменение это неестественной природы. Слишком много крови и страха скрывалось в прошлом этого древнего сооружения. Там велись странные битвы еще до того, как первый хальд спустил свою ладью на тягучие волны залива, древние существа терзали и кромсали эту землю, желая подчинить себе ее силы. В катакомбах горы, на которой возвышался Замок, можно было найти следы древних Ринаати, Элиарри, и прочих полулегендарных обитателей этой земли. Когда пришли люди, даже Элиарри покинули Замок, а Кромка уже была нестабильна, изрыгая сквозь вуаль с Изнанки жутких тварей, жадных до человеческой крови.
Тогда и был создан ключ, замыкающий это место в самом себе, не позволяющий расползаться гнойной язве старых проклятий. И первые хальды на этой земле были именно хранителями Ключа, который носил название Кровавого. Кровь магов была замком и отмычкой к могуществу Замка. В древние времена ни в магии, ни в добровольцах недостатка не было, и если по нелепой случайности погибал один из четырех хранителей, то тут же находился способный заменить его. Хранители постоянно находились в Замке, следя за стабильностью этого места… и когда все изменилось, неизвестно.
Но сейчас только кровь королей, проливающаяся на него в момент коронации, служила гарантией безопасности большого куска мира. Король умер! И до тех пор, пока с единодушного согласия высших лордов не будет обретен новый, вуаль будет истончаться, твари Изнанки будут рваться в мир, силы на Кромке пойдут в разнос, а заклятия станут нестабильны. И на пути хаоса встанет только стража Замка Королей… Даже стихии, подвластные высшим лордам могут перестать исполнять приказы.
Именно поэтому магически заклятого двойника и не возможно использовать в период междуцарствия. Все чары, иллюзорные и принуждающие, могут разрушиться в самый неожиданный момент, раскрывая замыслы врагам. Да и поведение такого двойника далеко от естественного, обычно сразу бросается в глаза его слабость, нерешительность и сильная зависимость от мага, наложившего чары. Чистой воды эгоизм, замешанный на таких древних тайнах… Ну а контроль возможен не только магический.
Со мной проблем, вызываемых распадением иллюзии, быть не должно, да еще наша с принцессой практически совершенная идентичность не позволит знатокам магии обнаружить подмену. Перед нанявшим меня лордом скорее вставала проблема контроля над строптивым двойником. И довольно сильного отличия наших аур, отражающихся в мировом эфире. А отличить по внешности и привычкам я просто не позволю. Мастер я или нет? Но как же мне хотелось оказаться подальше от принцессы, Замка Королей и Кровавого ключа в момент, когда может рухнуть мироздание!
Это место как ничто другое подходило династии хейхольтских королей.
***
Древнейшие летописи и сохранившиеся по сей день наскальные рисунки представляют Ринаати если не мирным, то, по крайней мере, дружелюбным и склонным к созерцанию народом, и не особо многочисленным. Даже не смотря на свою внешность высоких, более семи ли, прямоходящих ящеров с длинным, волочащимся по земле хвостом, шейным гребнем и острыми когтями, прячущимися в пазухи на кончиках трех гибких пальцев. Разумеется, они не были травоядными, просто к тому времени, как в их мир ворвались Элиарри, стремление уничтожать было забыто и раса открыла для себя радость творения. Да и все естественные враги были истреблены еще на заре зарождения их разума.
Гигантские статуи и мозаики, научные трактаты о познании окружающего мира, незаметное стороннее наблюдение за сменой поколений молодых хищников… Все это в один из дней сменилось кровавым побоищем, учиненным новой расой, не желающей видеть над собой мудрых учителей и наставников. А ошеломленные жестокостью и быстротой напора ринаати отступали, давно забыв о своем не менее славном и полном побед прошлом. Даже для них, долгоживущих ящеров это уже было седой стариной.
Остатки великой нации скрылись от наступающего противника в катакомбах, вырубленных еще Первейшими. И там, в гулкой тишине старейшины приняли тяжелое, но как им казалось, единственно верное решение. Они уйдут из этого мира, так жестоко расправившего с ним, уйдут через кромку, на Изнанку и дальше… в другой мир, где можно все начать с начала.
Все уцелевшие шаманы дни и ночи заклинали мир, открывая защищенный от воздействия Изнанки переход. И они ушли… все, кроме трех добровольно оставшихся на этой стороне сильнейших ринаати, вызвавшихся закрыть портал. Но они то ли не успели, то ли не хватило сил… и через неплотно закрытую дверь в мир хлынули твари. И именно с ними пришлось схватиться ворвавшимся, наконец, в катакомбы Элиарри. Никто никогда не узнает, чего стоило им остановить вторжение, но, думается, нечаянная месть древнейших унесла множество жизней.
И на несколько сотен лет Элиарри стали хозяевами этого мира. Так похожие своей необузданной жестокостью на первых хальдов, они даже внешностью практически не отличались от возлюбленных детей Степи. Бледные до синевы, черноволосые, гибкие и неестественно сильные. Их выдавали только узкие вертикальные зрачки ярко-синих глаз, чуть заостренные уши и наличие четырех пальцев вместо пяти на руках. Они возвели над катакомбами Первейших мощную крепость в память о своем величайшем триумфе и поражении, и оттуда многие века наводили ужас на опустошенные войной земли.
Но затем жизнь сделала следующий виток. Когда у Замка появились боевые маги хальдов, элиарри были истощены многочисленными междоусобицами, их сила уже обернулась слабостью, и так и не ставший великим народ угасал, не научившись изменять и создавать. В отчаянии они сделали единственное, чего творить не следовало. Они разорвали вуаль, сдерживающую Изнанку, проведя страшное жертвоприношение. Лучшие сыновья и дочери элиарри скончались под ритуальными пытками, наполняя силой сущности из-за грани, и… не случилось битвы, овеянной легендами прошлого. Хальды сами не в меньшей степени порождения Изнанки, чем вызванные из-за Кромки твари, и их кровь послужила надежным щитом против вырвавшихся из-под контроля сил.
Остатки элиарри были изгнаны в горы, а Замок надстроен для Хранителей. И теперь уже хальды принялись азартно уничтожать друг друга, но из-за океана явились изгнанные каким-то катаклизмом захватчики… и спираль жизни, едва не прервавшаяся, принялась раскручиваться с новой силой…
***
Кавалькада всадников уже третий день двигалась по дороге, гладкой и прямой, как стрела полосой тянущейся на запад. Два десятка стражей в синих плащах, карета ее высочества, запряженная четверкой белоснежных лошадей, три кучера, они же лакеи, лорд Рилан, Грейнарр, и я. К великому неудовольствию лорда — в мужском костюме, в темно-синем плаще с глубоко надвинутым на лицо капюшоном. Графа раздражало мое уверенное и безмятежное поведение, но избавиться от меня он не мог. Ехать же в карете я отказалась категорически, слишком тяжело для меня общество Ее высочества, а путешествовать верхом в женском наряде — значило нарушить секретность. Две принцессы Ирин, несомненно, вызвали бы подозрения даже у случайного наблюдателя, а уж у соглядатая, нанятого недоброжелателем!
Конечно, после целого дня в седле тело протестовало, требуя отдыха. Но это не стоило мягких, обитых синим бархатом диванчиков, в попытке вынести холодный взгляд принцессы и аромат смерти, сопровождающий каждое ее движение. При виде нее тело наливалось свинцовой усталостью и ломило в висках.
Погода не баловала. Низкие мрачные тучи клубились над дорогой, иногда разряжаясь мелким, холодным дождем. Подковы звонко цокали по мокрому камню. По обочинам неестественно ровной, будто выложенной серым мрамором дороги неестественно быстро сменялись пейзажи. Скошенные луга, поля, сады, полные спелых фруктов. Большая посеребренная карета, исчерченная черно-синим узором, плавно катилась мимо заросших пожелтевшей травой обочин, мелькающих вдалеке деревень и городов. Каждый вечер на широкой поляне для ее высочества раскидывался шелковый шатер, где мы трое, Грейнарр, граф и я, удостаивались чести лицезреть принцессу и разделять с ней трапезу. Обычную. И у меня появился вопрос, особенно когда обратила внимание на неестественную бледность слуги, прислуживающего за походным столом. Сколько дней верей-аали может выдержать без подпитки извне?
Она оставалась все такой же ленивой и томной, как и в Торисе, и, наблюдая краем глаза за тягучей грацией движений, я невольно создавала свой, куда более приятный образ ее высочества, лишенный мрачного шлейфа смерти…
Королевский тракт, по которому мы неторопливо передвигались, имел одну интересную особенность. Если двигаться по нему, не важно, с какой скоростью, сопровождая особу королевской крови, достигнуть Замка Королей можно всего за пять дней. Причем времени в пути у обычного странника уйдет не меньше пятнадцати суток, если он вступит на тракт там же, где и мы, возле Ториса. А мое подозрение, что дело тут вовсе не в королевском статусе, а в древней крови, текущей по ее жилам, я не оглашала…
А древние дороги раскинулись сетью по всему Хейхольту, и даже от самой дальней границы путь не занял бы у нас больше семи дней. Давно забытое древне искусство, создавшее эту дорогу, не давало мне возможности ощутить, куда и когда исчезают многие ли ложащейся под копыта мостовой. В момент, когда мы вдеваем ногу в стремя? Или когда на мгновение прикрываем глаза от брызжущего из-за туч солнечного луча? Когда я первый раз вступила на тракт, меня пробил слабый озноб, и каждый вечер, сворачивая к неприметной поляне, я будто продавливала телом тонкую упругую преграду, неохотно раздающуюся под нажимом изнутри…
На самом деле у меня нашлись более интересные дела, чем попытки разгадать секреты утерянных древних искусств. Я разговаривала. С лордом Риланом, презрительно цедящим слова словно через силу, и даже не пытающимся сделать вид, что я принцесса (мое мнение о необходимости репетиций не убедило его); со стражами, перебрасываясь краткими шутливыми репликами, с Грейнарром… чаще всего именно с ним. Он оказался приятным собеседником, не лишенным доли странного горького юмора, внимательным к мелким деталям и весьма умным, нетривиально мыслящим человеком. Именно с такими людьми всегда нужно соблюдать особую осторожность. Но я — умная и ловкая охотница, которой немного не повезло с работой, и я хочу выжить… моя маска безупречна потому, что по сути таковой не является. Она стала моей сущностью, моим истинным я… только где-то в глубине разума прячется отстраненно созерцающий суету жизни мастер.
И эта молодая охотница достойна внимания Грея и капли доверия. Вот так, задавая все полагающиеся в таких случаях вопросы, спокойно выслушивая поначалу весьма язвительные ответы, удивительно просто получилось разговорить этого человека. Нужно уметь слушать и слышать… это тоже искусство сродни полиморфизму. В лице собеседника рассказчик должен видеть отражение себя, идеализированное и пристально внимающее его словам…
Никто до сих пор не оценил способности Грея замечать и контролировать происходящее вокруг, наверно потому, что телохранитель сознательно занимал позицию равнодушного наблюдателя всякой раз, когда требовалось его мнение или совет. Суета мира будто огибала его.
Первый вечер на тракте. Мы сидим у костра в центре стоянки, очерченной защитным кругом. Уже скрылся в шатре граф, наверняка улегшись поперек входа, как сторожевой пес. Закутавшиеся в плащи стражи крепко спят, а стоящие на дежурстве неслышно скользят призрачными тенями вдоль круга. Бездымное пламя урывками вырывает из зябкой темноты резки черты лица сидящего напротив человека, смягчая их, делая их моложе…
— Скажите мне, Грейнарр…
— Зови меня Грей, — прервал он меня. Поворошив угли тонкой веточкой, я согласно кивнула.
— Хорошо. Скажите мне, Грей, почему ее высочеству так уж необходимо прибыть в Замок Королей? Ведь она не имеет прав на престол? Или я ошибаюсь?
От долгого сидения на корточках затекли ноги, и я переменила позу, гибко распрямившись и вытянув ноги вдоль бревна. Проницательно взглянув на меня сквозь огонь, Грей тихо заметил, передернув плечами под неизменным синим плащом:
— Ты не ошибаешься. Не имеет. Но незамужние дочери короля приравниваются династическим правом к высшим лордам и имеют право голоса при коронации нового. А, так как для совершения ритуала требуется присутствие всех лордов до единого, и их единодушное согласие… оправданием неявки может быть только смерть.
— Не знала… — прошептала я отрешенно. Окажется ли ее голос решающим? И кому принцесса отдаст его, учитывая столь явную жажду власти, подтачивающую ближайшего советника, а значит и ее саму? — А сколько их, высших лордов королевства, имеющих право голоса?
— Много… — с издевкой протянул Грей.
Четыре герцога, восемь баронов, десять графов, сенешаль Замка Королей, регент междуцарствия, двое сыновей покойного короля, его племянник и бастард, приходившийся королю сводным братом. И ее высочество принцесса Ирин… не так уж много, чтобы решить судьбу целого королевства. А претендентов на корону и того меньше. Сыновья и племянник покойного короля, а также один из герцогов, наследующий право крови по отцовской линии. И все, но и того достаточно, что бы во мне поднялась темная волна нехороших ожиданий. Какие соглашения и коалиции будут заключены, сколько лордов и совершенно посторонних людей погибнет, прежде чем золотой обруч с рубинами украсит чью-то голову? Впрочем, именно сейчас посторонних в Замке Королей не будет. Только я…