— Нет. То есть… мог, конечно, но дело не в этом.
Он замялся. Решение было принято, но облечь его в слова оказалось нелегко, и Гречихин был благодарен шефу за то, что тот, хоть и окаменел лицом, не торопит с рассказом.
— Начать, наверное, стоит с того, что месяца полтора назад у меня внезапно начались проблемы со здоровьем: периодические приступы головокружения и удушья, ночные кошмары, лунатизм. Вернее, тогда я не думал, что это лунатизм: я смутно вспоминал, что куда-то ходил и что-то делал, но воспринимал это не более чем беспокойные сны. На всякий случай я прошел медицинское обследование. Врачи не нашли никаких отклонений — сказали, что это обычное переутомление, порекомендовали отдохнуть. Помните, я просил у вас отпуск по состоянию здоровья?
— Я дал вам пару дней, — кивнул Милославский. — Больше не позволяла ситуация.
— Я их провел в своем загородном доме. После этого приступы не повторялись, и я решил, что это действительно было переутомление. Только недавно, пройдя по собственному следу до самого конца, я понял, что те странные сны были реальностью. Вот подробный отчет об организации покушения, — Гречихин протянул шефу черную кожаную папку без всяких надписей. — К сожалению, он основывается только на показаниях свидетелей, сам я до сих пор ничего не помню. Заявление об уходе лежит там же. Учитывая обстоятельства, я согласен понести любое наказание. Только… — Гречихин запнулся. — Герман Сергеевич, пообещайте, что это не затронет мою семью.
— Гречихин, я смотрю, вы действительно повредились рассудком, — лицо Милославского перекосила гримаса не то брезгливости, не то досады — На кой черт мне сдалась ваша семья?
Он открыл папку с докладами, извлек из нее заявление об уходе — единственный рукописный документ в стопке — и аккуратно разорвал пополам.
— Извините, но сейчас я не могу принять ваше заявление. Лучше всего, конечно, было бы отправить вас отдохнуть на месяцок-другой. В нашем загородном доме. Но мне просто некем вас заменить — Гриша еще не готов. Так что возвращайтесь к своим обязанностям. Если снова заметите за собой подозрительные симптомы: ночные кошмары, провалы в памяти, внутренние голоса — немедленно дайте мне знать. Да, и вот еще что… — президент поколебался. — Выдайте аналогичную инструкцию своим людям.
— Вы полагаете, кто-то пытается воздействовать на нас извне? — осмелился уточнить глава СБ. Сейчас он был готов ухватиться за любое, даже самое фантастическое оправдание.
— Я ничего не полагаю, — отрезал Милославский. — У меня слишком мало информации. Все, идите, работайте, Гречихин. Мне надо подумать.
После того, как начальник службы безопасности покинул кабинет, президент Милославский долго сидел, сжав виски ладоням. Со стороны могло показаться, что он действительно погружен в раздумья, однако в застывшем взгляде не отражалось ни одной мысли.
— Семь лет я мучился осознанием собственной вины, — внезапно заговорил Милославский, не поднимая головы. — Семь лет я был убежден, что во всем виноват только я — и мои проклятые гены. Все эти годы я жил в постоянном страхе утратить рассудок, выискивал у себя малейшие признаки психического расстройства. — Он выпрямился и обвел кабинет взглядом, который действительно можно было принять за взгляд безумца. — Тебе легко было убедить меня в этом, не так ли? Ведь я и до этого панически боялся повторить судьбу своего отца. Предрасположенность к шизофрении передается по наследству… но она не передается от начальника к подчиненному! — последнюю фразу Милославский почти выкрикнул и — как бы в подтверждение своих слов — швырнул через стол папку с отчетами Гречихина. Папка мягко спланировала на середину кабинета и с глухим стуком ударилась об пол, веером рассыпав содержимое. — В совпадения я не верю. Ты пытаешься управлять моим подчиненным, значит, я уже не в твоей власти, а?
Он сделал паузу, словно ожидая, что таинственный враг поддержит беседу. Но в кабинете было тихо, только дождь неутомимо барабанил по стеклу да мерно шуршал кондиционер.
— Чего ты хочешь? — тоскливо спросил Милославский в пространство. — Если тебе нужен камень — приди и возьми его. И оставь нас в покое!
Пространство молчало.
Президент тяжело выбрался из-за стола, подошел к ростовому зеркалу у входа. Встал с краю, чтобы собственное отражение не заслоняло обзор, и пристально оглядел помещение. В том, зазеркальном, кабинете, как и следовало ожидать, не было никого, кроме изможденного мужчины в слегка помятом сером костюме.
— Хреново выглядишь, господин президент, — криво ухмыльнулся своему отражению Милославский. — Может, ты и впрямь повредился рассудком? Это бы многое объяснило…
Отражение ответило вымученной усмешкой.
Лорд Дагерати вошел в кабинет, как обычно, бесшумно и внезапно — и, конечно, успел заметить, как Женька поспешно соскочил со стола.
— Белль Канто, — брезгливо поморщился герцог. — Опять протирал своей задницей мой стол?
— Простите, ваша светлость, — повинился Женька, склоняясь в положенном по этикету поклоне. — Привычка.
— И что тебя так тянет на столах сидеть?
— Так ведь удобно же! — молодой человек с улыбкой пожал плечами. — А разве это ваш стол? Я думал, это кабинет для допросов.
— Это мой личный кабинет для допросов. И мне не нравится, что каждый нахал чувствует себя здесь, как дома. Нечего мне тут лучезарно улыбаться! Лучше бы Веронике поулыбался, у нее с утра глаза на мокром месте.
— Я тут ни при чем! — торопливо заверил Женя. — Это она к Юльке заходила. А зачем вы так рано пришли? До встречи еще пятнадцать минут.
— Поговорить надо, — коротко пояснил глава Канцелярии. — Садись, белль Канто, не торчи столбом.
Женька послушно опустился на стул. Сидеть было неудобно. Он хотел развернуть стул спинкой вперед — еще одна любимая поза, — но покосился на сурово поджатые губы герцога и передумал. Комфорт комфортом, а сильных мира сего без надобности злить не стоит.
— Сдается мне, белль Канто, что ты соврал и на самом деле прекрасно знаешь, о чем пойдет речь на встрече с Милославским.
— Почему вы так думаете?
— Я не устаю повторять, что твоя наглость безгранична, но в благоразумии тебе не откажешь. Ты бы никогда не стал назначать встречу такому человеку в управлении Канцелярии Тайного Сыска, да еще и в присутствии главы Канцелярии, если бы не был заранее уверен, что Милославский согласится. А значит, ты заранее знал, что ему от тебя нужно нечто такое, ради чего он поступится и гордостью, и безопасностью. Так?
— Просто в сообщении, которое мне передали через Костю, говорилось, что он согласен встретиться на любых условиях — ну я и решил не мелочиться. А это место — самое безопасное. Для меня, во всяком случае.
— Действительно, — саркастически усмехнулся лорд Дагерати. — Что может быть безопаснее кабинета для допросов? Мне приятно, что ты так высоко ценишь мое гостеприимство. Но мне совсем не нравится, что ты пытаешься уйти от разговора. — Он нехорошо сощурился. — Не зли меня, белль Канто. Тот факт, что ты спишь с принцессой, не дает тебе никаких привилегий. Скорее наоборот.
— Я с ней не сплю! — вспыхнул Женька. — Как вы могли подумать, ваша светлость…
— Ну прости старого циника, Женевьер, — герцог неожиданно мягко улыбнулся. — Разумеется, с Вероникой у тебя большое и светлое чувство. — Улыбка превратилась в свирепый оскал. — А спишь ты с моей любовницей, не так ли?
Матовая бледность залила Женькины щеки. Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла жалкой. Последняя фраза герцога была ударом ниже пояса, и они оба это понимали.
То, что Женевьер белль Канто — частый гость в постели прекрасной Нимроэль, лорд Дагерати знал давно и — Женька не сомневался — виртуозно использовал это обстоятельство в своих целях. Строго говоря, отношения светловолосой эльфийки и главы Канцелярии менее всего описывались словом «любовники». Скорее — добрые друзья, для которых секс — еще один способ приятно провести время, наряду с воскресным обедом и совместной прогулкой в парке. Глупо, согласитесь, ревновать приятеля за то, что он пообедал с другим… Но когда дело дойдет до открытого противостояния с одним из самых влиятельных лиц королевства, кто станет прислушиваться к таким смехотворным аргументам?
— Я вижу, ты меня понял, — удовлетворенно кивнул герцог. — Итак, что от тебя нужно президенту Милославскому?
— Информация о моей сестре.
— Какого рода информация? Если я правильно помню, твоя сестра находится в заложниках у Корпорации.
— Уже нет, — Женька поежился под цепким взглядом, тяжело вздохнул и, осознав безнадежность своего положения, неохотно приступил к рассказу:
— Помните, я говорил, что у меня есть человек, который может ее вызволить?…
— Занятная история, — без всякого выражения прокомментировал герцог, когда Женька замолчал. — И ты, конечно, понятия не имеешь, кто был этот парень?
— Ни малейшего. Возможно, Михаил что-то знал, но мне он об этом ничего не говорил, а с мертвого какой спрос?
— Действительно, умереть — это было очень предусмотрительно с его стороны, — иронично согласился лорд Дагерати.
— Ну не смотрите на меня так, ваша светлость, это действительно была случайность. Я, может быть, с вашей точки зрения, и аморальный тип, но, уверяю вас, не настолько, чтобы избавляться от подельников, когда в них отпала нужда. Да и кроме того…
Закончить мысль он не успел. На пороге возник Васкер и с коротким деловым поклоном доложил:
— Милорд Дагерати, господин Милославский просит встречи с господином белль Канто.
Глава Канцелярии подобрался, как хищник в предвкушении охоты.
— Зовите.