Апрель обрушился на степь буйством красок, духмяными ароматами цветов, утренним звоном жаворонков в бездонной синеве неба. Никто из перенесенных из суровой дальневосточной тайги поселенцев раньше и представить себе не мог насколько яркое и великолепное зрелище цветущая весенняя степь.
Резким диссонансом, на фоне всего этого праздника пробуждающейся природы, выглядело мрачное настроение, столпившихся у ворот своей крепости спиридоновцев. Повод, по которому они здесь собрались, действительно был печален. Провожали уходящего в неизвестность Лукина.
— Ничего не забыл? Посуду, продукты все уложил? — сотый раз переспрашивала беспокоящаяся Ковригина.
— Да вроде все взял — ворчал растроганный и смущенный вниманием соплеменников к своей особе парень.
— На, вот — подошедший Виктор протянул Игорю пригоршню патронов к пистолету Макарова — немного, правда, но чем могу.
— Спасибо, у меня и так две обоймы полные.
— Бери, бери, еще пять штук лишними не будут. Запас карман не тянет.
— Держи Игорек — Петрович отдал парню арбалет и уложенные в кожаный колчан два десятка болтов к нему — топор, лопата, копье, два ножа, вроде ничего не забыл?
— Взял, спасибо ребята. Ну, все, пойду я.
Тепло попрощавшись с друзьями, Лукин подхватил нехитрые пожитки, и не оглядываясь, широко зашагал в степь.
Люди еще некоторое время стояли, смотря вслед удаляющейся рослой фигуре бывшего пристава, а затем по одному стали расходиться, каждого ждала куча дел, и терять драгоценного времени никто не собирался. Большая часть мужчин и женщин направились достраивать Заречье, новый поселок, уютно разместившийся на опушке леса на левом берегу Переплюйки, именно так с известной долей юмора колонисты окрестили речушку, лениво журчащую возле их поселения. Два дома были уже практически готовы, еще три только предстояло построить.
Рабочих рук хватало, и стройка продвигалось с хорошей скоростью, поскольку к нему были привлечены, помимо обитателей Замка, еще пятеро наемных работников из Пограничного и двое из Торжка. Расплачивались с ними драгоценной солью и железными инструментами, естественно из материала заказчика. Так уж сложилось, что солеварня и кузница имелись только у спиридоновцев, благодаря чему они прочно держали монополию на соль и металлические изделия. В свою очередь обитатели Пограничного благодаря наличию хорошего специалиста монополизировали производство посуды из обожженной глины и научились неплохо обрабатывать звериные шкуры и кожи, вкладывая свою лепту в меновую торговлю между поселками. Конечно, Черных тоже наловчился обрабатывать звериные шкуры, но то, что получалось у него, не шло ни в какое сравнение с изделиями подчиненных Войтенко.
Однако центральное место в этой самой меновой торговле занимал все-таки Торжок, поселок выросший из бывшей стоянки недоброй памяти Капитана. Благодаря своему удачному расположению почти на полпути между двумя остальными селениями, а также цепкой деловой хватке Агреляна, выступающего посредником практически во всех торговых предприятиях, это селение занимало важное место процессе товарообмена.
Сей достойный сын армянского народа, умел провернуть дело так, что ни одна из сторон не оставалась в накладе, а он сам имел неплохой приварок. Кстати наем "гастарбайтеров" для строительства Заречья тоже был осуществлен по предложению и при деятельном посредничестве ушлого продюсера, и можно было не сомневаться, свою долю выгоды в этом предприятии он тоже поимел.
Конечно, не все были довольны таким положением вещей, но деятельность Агреляна значительно экономила время и силы, затрачиваемые при проведении различных торговых операций, а потому с ней все-таки мирились. Единственным товаром, которым мог похвастаться Торжок, была деревянная посуда и прочие поделки из этого материала виртуозно изготавливаемые Михаилом. У Фермера были замыслы со временем превратиться в одного из главных поставщиков зерна и муки, но, по крайней мере, до первого урожая об этом не стоило даже и мечтать.
Так или иначе, но наличие дополнительных рабочих рук давало спиридоновцам возможность, не прерывая строительства уделять некоторое время текущим делам.
Поэтому Сергей и Сашка отделились от коллектива, справедливо рассудив, что со строительством жилья поселенцы справятся и без их участия, и направили свои стопы к берегу моря, где их ждал свой фронт работ.
На берегу было уже все готово для спуска на воду небольшого суденышка, если конечно можно было обозвать этим словом странную конструкцию, громоздящуюся на смазанных звериным жиром полозьях из гладко оструганных жердей. Для придания всему этому "шедевру кораблестроения" плавучести, оно было установлено на шести накачанных воздухом автомобильных камерах от колес, снятых с автозака. К деревянному настилу был крепко накрепко принайтовлен кузов от фермерского грузовика, с огромным трудом выцыганенный у хозяина. Фермер, ни под каким предлогом не соглашался уступать свое имущество, на которое сам имел серьезные планы. Но вскоре здравый смысл и нежелание ссориться с сильными и влиятельными соседями победили крестьянскую прижимистость, и кузов он все же продал. Причем цену заломил такую, что не менее прижимистый Шевченко только присвистнул от удивления и принялся яростно торговаться. В конце концов, к исходу января, искомую деталь приобрели, отдав за нее стоявший на хранении у Агреляна ободранный остов ДПСного "Марка", перетащить который в Спиридоновку все равно не было никакой возможности. В придачу пришлось отдать две лопаты, топор и борону сработанные Петровичем из своего железа, а также две большие корзины соли. Транспортировка обретенного сокровища до морского побережья оказалась эпопеей достойной отдельного описания. Специально для этого соорудили этакие салазки-переросток, полозья которых, Ковригин оковал, порастряся запасы дефицитного металла. В путь двинулись с вечера, по свежевыпавшему снегу специально подгадав подходящую погоду. Надо было видеть как четверо хрипящих и плюющихся мужиков ночью через степь волокли на себе всю эту конструкцию, ни дать, ни взять бурлаки на Волге. Причем шумели, ругались и матерились они так, что ни у одного ночного хищника даже мысли не возникло приблизиться к странной процессии на расстояние пушечного выстрела.
Наконец с приходом весны и по окончании посевной кампании, Спиридонов, взяв себе в напарники Сазанова, занялся строительство плавучего средства.
Трудов было положено не мало, и вот, наступил, наконец, торжественный момент спуска судна на воду.
Дружными ударами судостроители выбили деревянные подпорки и неуклюжее сооружение, соскользнув по наклонному помосту в воду, подняло тучу брызг и закачалось на волне. Саня издал радостной вопль, чем то напоминавший боевой клич команчей, вышедших на тропу войны. Сергей настроенный более самокритично восторгов своего юного помощника отнюдь не разделял. Плот просел в воде значительно больше, чем он рассчитывал, к тому же был весьма неповоротлив, и красноречиво сулил мореплавателям, буде таковые пожелают бороздить на нем морские просторы, серьезные проблемы с управляемостью. При помощи заранее приготовленных сходней парни перебрались на борт, посудина при этом погрузилась в воду еще больше и угрожающе накренилась. В щели автомобильного кузова ручейками побежала вода и спустя непродолжительное время "Титаник" благополучно завершил свое первое путешествие прямо на морское дно. К счастью глубина в этом месте была от силы метра полтора, но температура морской воды в апреле не очень располагает к купанию, и горе корабелы вымокнув и изрядно продрогнув, поспешили покинуть негостеприимную Посейдонову стихию и выбраться на берег. Трясясь от холода, Сергей принялся стягивать с себя мокрую одежду, рядом выжимая рубашку, приплясывал, пытаясь согреться, Сашка.
— К-кузов ут-топили — клацая зубами невесть кому пожаловался он — м-мужики узнают, п-порвут как Тузик грелку. Это же надо, столько добра за него отвалили, всю ночь его через степь волокли. Что теперь делать то будем?
— Хорош причитать — буркнул Спиридонов — доставать будем. Только сейчас отогреемся немного и полезем вытаскивать.
Усевшись на прогретый солнцем песок, приятели, следующие полчаса, посвятили обдумыванию своих дальнейших действий.
— О, глянь — уныло выводивший пальцем на песке узоры Сазанов, бросил пристальный взгляд на море и даже подпрыгнул — кажется, всплывает.
— Быть не может, с чего бы это он сам всплывать начал?
— Да точно я тебе говорю, всплывает.
Сергей присмотрелся, действительно верхний край белого борта автомобильного кузова был уже отчетливо виден над легкой рябью моря.
— Не унесет? — забеспокоился Сашка — пойду, швартов проверю.
— Да не должно, канат достаточно длинный и прочный — покачал головой Спиридонов — ну пойдем поближе к берегу его подтянем.
Провозившись почти два часа, парни, наконец, вытянули свое плавсредство на берег и приступили к его разборке, попросту разрезав веревки крепящие кузов к деревянной основе плота и сбросив тяжеленную железяку на песок пляжа.
На повторные ходовые испытания вышли на следующее утро. На море царил полный штиль, и подгоняемая неловкими ударами двух весел неуклюжая посудина двинулась прочь от берега. Отошли от метров на двести. Сергей растянулся на плетенной из травы циновке в тени небольшого шалаша и задремал убаюканный легким покачиванием, а его напарник, размотав донку, уселся на краю плота и принялся удить рыбу.
— Серый, ветер поднимается — Сашка тормошил своего напарника, за торчащую из под навеса ногу — с востока, все в точности как Семеныч предсказывал.
Действительно покачивание значительно усиливалось. Опытный Черных работал не хуже пресловутого Гидрометцентра, если он сказал, что ветер будет, значит, никаких сомнений в этом быть не могло.
. Заскрипел подшипник подвешенного на ее верхушке мачты блокшкива, и вверх пополз длинный рей с прямым парусом. Материалом для него послужил широкий солнцезащитный тент ярко синего цвета, который скрепя сердце пожертвовал мореходам хозяйственный Шевченко. Ветер подхватил неуклюжую посудину и тяжело потянул ее за собой.
Под ветром прошли около полутора километров вдоль берега на запад от Спиридоновки, дальше решили судьбу не испытывать и спустив парус стали разворачивать плот в обратную сторону. Стеклянный отблеск над грудой скал в море, в четырехстах метрах от кромки прибоя привлек внимание путешественников, и они дружно налегли на весла, круто изменив первоначальные намерения.
"Находка" а именно так по неуловимой иронии судьбы называлось небольших размеров судно, прочно сидящее на камнях, заботливо укрывающих ее от нескромных глаз со стороны берега, по своей классификации относилось к средним рыболовным сейнерам. И именно отблеск солнечных лучей на стекле клотикового фонаря на верхушке мачты и выдал его местонахождение удачливым мореплавателям. Вскарабкавшись по низко свисающему над водой штормтрапу на борт, парни осмотрелись. Судя по всему, судно уже довольно длительное время стояло здесь, покинутое экипажем. На палубе обильно загаженой птичьими экскрементами, царила мрачная тишина, которую нарушали лишь негодующие крики недовольных вторжением людей чаек, плеск волн и легкий свист ветра игравшего такелажем мертвого кораблика. Над всем этим запустением стоял запах моря, нагретого солнцем металла и ничем неистребимый, "аромат" тухлой рыбы.
— Охренеть — присвистнул Сашка, потрясенно разглядывая свалившееся на них богатство — и как же мы его раньше не нашли?
— Дак его же с берега не видно, вот и не нашли — покачал головой Сергей — вот уж действительно находка так находка.
— Посмотри — Сазонов указал на оранжевый четырехвесельный ялик подвешенный на шлюпбалки правого борта — лодка на месте. Интересно, куда люди делись? На таком судне не меньше десяти человек должно работать.
— От двенадцати до пятнадцати — Спиридонов окинул палубу внимательным взглядом — экипаж, скорее всего, на плотиках ушел. Видишь, крепления для них есть, а самих плотиков нет. Только вот почему они яликом не воспользовались, ума не приложу. Вот, что, давай сейчас доберемся до берега, я там подожду, а ты сбегаешь, приведешь Ковригина и Семеныча. Только смотри, чтобы чужие ничего не заподозрили.
Оба вышеупомянутых специалиста примчались так стремительно, насколько им позволял возраст и физическое состояние. Не тратя времени на долгие расспросы и восторги, быстро столкнули плот в воду, и уже вчетвером, энергично работая веслами, поспешили вернуться к свежеобретенному богатству.
Детальное исследование "Находки" подтвердило первоначальные подозрения Спиридонова, команда действительно покидала судно в большой спешке. Об этом красноречиво говорила и сама обстановка во внутренних помещениях, брошенное в спешке имущество. Паника, охватившая моряков во время кораблекрушения, не дала возможности устранить, в общем-то, совершенно пустяковое повреждение тормоза шлюп талей, и заставила воспользоваться спасательными плотами. Впрочем, спастись смогли не все: останки одного из членов экипажа были найдены в ходовой рубке, второй обнаружился в машинном отделении. По-видимому, несчастные погибли в момент столкновения "Находки" со скалой, и их товарищи, озабоченные спасением собственных жизней вынуждены были бросить покойников.
Провозившись немногим более получаса, Черных и Ковригин исправили поломку, и вскоре оранжевый корпус яла качался на морской волне. Пока товарищи занимались тщательным осмотром недр сейнера, Сергей не менее внимательно изучал найденный в ялике под брезентом аварийный комплект. При их теперешнем положении сокровища в себе он содержал не малые: четыре легких весла, ведро и черпак, два топора, шлюпочный фонарь, нактоуз с компасом, плавучий якорь, фалини, осушительный насос и массу всевозможных инструментов. В отдельном ящике к своему удовольствию парень обнаружил: 4 парашютные ракеты красного цвета, 6 фалынфейеров с пламенем красного цвета, 2 плавучие дымовые шашки, электрический водонепроницаемый фонарь, а также аптечку, консервы и емкости с питьевой водой. Не менее полезными оказались складной нож и полный комплект рыболовных принадлежностей, входящие в набор для выживания.
Трофеи же обнаруженные на самом судне вызвали у спиридоновцев неописуемый восторг. Как заполошенные муравьи метались они по палубе, выгребая и грузя на ялик и плот все, что только могли поднять и унести. До вечера успели сделать несколько "ходок" и перевезти на берег изрядную кучу разнообразного добра. Пока быстроногий Сашка бегал за помощью в поселок, остальные бдительно охраняли беспорядочной кучей сваленные на прибрежный песок ящики с продуктами и медикаментами, сумки и тюки с одеждой и постельными принадлежностями, инструменты и различную кухонную и хозяйственную утварь. А затем практически все мужское население поселка трудилось, не покладая рук и ног, до тех пор, пока все эти сказочные богатства под покровом ночи не были переправлены в Замок.