Одно я могла сказать наверняка — Эллиас умеет целоваться.
С ним было хорошо. До головокружения, бабочек в животе и помутнения рассудка. А еще совершенно не хотелось, чтобы он прекращал.
Прикрыв глаза, я обвила руками его шею и позволила ему притянуть меня еще ближе, практически вжимая в оголенный торс. С каждой секундой по телу все сильнее расползался жар. Воздуха катастрофически не хватало, но, вместо того, чтобы отстраниться, я лишь сильнее прижалась к нему, отвечая на поцелуй.
В общем, это был бы тот самый сладкий романтический миг в жизни любой попаданки, если бы не одно «но»: Эллиас неожиданно оторвался от меня и зашипел, вздрогнув, я резко открыла глаза и случайно уронила увесистый томик ему на ногу, а секундой позже полотенце, обмотанное вокруг бедер мага, тихо шлепнулось на пол.
Я толком не успела понять, что произошло, зато отчетливо видела пушистый хвост, который шустро скрылся за соседней дверью.
Решив, что мне тоже пора, я попросту сбежала, так и оставив книгу на полу — с той секунды, как Эллиас «потерял» полотенце, наклоняться было слишком неловко.
Дверь за собой закрыла так же быстро, и тут же прислонилась к ней спиной. После объятий Эллиаса она казалась ледяной, но это было мне на руку. Холод отрезвлял, возвращая рассудок, а вместе с ним пришел и стыд.
Нет, мне давно не шестнадцать. За годы жизни я бывала и в спортзале, и на пляже, и не раз заходила к Вовке на чай, так что к мужчинам без верхней одежды мне было не привыкать, но ни к одному из них я не жалась так бесстыдно, не позволяла себя целовать.
Да мы ведь и недели друг друга не знаем! А я едва…
Если первой мыслью было нашипеть на Мурзика, то теперь я была благодарна за то, что он вмешался, и не понимала что на меня нашло. Да, я читала много романов о любви, и порой чувства между героями вспыхивали неожиданно, но всегда считала что это не обо мне.
Губы горели, не давая забыть о поцелуе, и я помимо воли прикоснулась к ним.
Пожалуй мне не помешал бы холодный душ, но выходить из комнаты до ужина я больше не собиралась, а потому просто плюхнулась на кровать и уткнулась лицом в прохладную подушку.
Я сама не заметила, как уснула.
Во сне я лежала на большой кровати, а надо мной нависал Эллиас. Он снова был без рубашки, и я беззастенчиво разглядывала его, рисуя пальцем невидимые узоры на горячей коже.
Маг шумно выдохнул, обжигая дыханием кожу под ухом и улыбнулся. Его губы были все ближе, но долгожданный поцелуй так и не состоялся — прежде чем Эллиас коснулся моих губ, на его лице и теле проступили золотые чешуйки, а затем я проснулась.
Когда я открыла глаза, сердце все еще бешено стучало в груди, словно то, что было во сне, произошло на самом деле.
Чешуйки — это что-то новое.
Но как следует обдумать увиденное я не успела. В комнату в очередной раз постучали, но на сей раз никто не торопился входить. Лишь Эллиас тихо сообщил, что принесли ужин, и предложил разместиться в большой спальне — лишь там был подходящий стол и пара кресел.
Открыв дверь, я почувствовала облегчение. Пусть верхние пуговицы его рубашки и были привычно расстегнуты, Эллиас снова был одет.
Он занял кресло с одной стороны стола, мне же предстояло занять кресло напротив, и все же я медлила, чувствуя неловкость не только из-за того, что произошло, но и из-за недавнего сна. Казалось, стоит ему взглянуть в мои глаза, и он все узнает.
— Не стой там, я не кусаюсь, — шутливо бросил Эллиас, явно рассчитывая разрядить обстановку, и ему это удалось.
Ответив смущенной улыбкой, я все же заняла свободное кресло и бросила взгляд на накрытый стол.
Я не знала, как сиерре Августине это удалось, но вместо ужина нас ждал целый пир.
На блюдцах веером раскинулись жареные куриные ножки с хрустящей корочкой, блинчики со всевозможными начинками, и сочное, нарезанное тонкими ломтиками, запеченное мясо. В более глубоких мисках был подан картофель и разнообразные салаты, а на десерт был вишневый пирог с заварным кремом, щедро присыпанный сахарной пудрой и корицей.
Там же, на столе, стоял заварник с чаем, пара чашек, а еще бутылка вина, подозрительно похожая на ту, что я обронила в подземелье, столовые приборы и бокалы, а еще свечи.
— У нас что, праздник какой — то? — удивленно спросила я.
Эллиас ловко откупорил бутылку и с улыбкой наполнил наши бокалы. Видимо что-то хорошее все же произошло. Вот только посвящать меня в курс дела никто не торопился.
— Можно сказать и так, — загадочно ответил он, неотрывно глядя на меня, но затем все же сжалился и ответил: — Мы поймали одного из тех, кто напал на тебя.
Вилку в руки я так и не взяла, хотя секунду назад собиралась потянуться за куриной ножкой, и Эллиас, тяжело вздохнув, сделал это за меня.
— Ешь, он уже никуда не убежит, — сказал он, и я, побледнев, уточнила:
— Он мертв?
— Жив, — почему-то с кровожадной улыбкой ответил Эллиас, а я подумала о том, что, кем бы он ни был, ему не везет куда больше чем мне.
Странно, но аппетит у меня от этой мысли не пропал, а наоборот разыгрался. Неужели во мне тоже проснулась кровожадность?
Расправившись с ужином, я тяжело вздохнула, откинувшись на спинку кресла. Эллиас ясно дал понять, что не станет рассказывать мне о преступнике до тех пор, пока я не поем, поэтому пришлось съесть всего понемногу, но этого все равно оказалось слишком много для меня.
Эллиас следил за мной со странной улыбкой, но не торопился заговаривать о том, что волновало меня больше всего.
— Теперь-то ты расскажешь, как его поймали? — нетерпеливо спросила я, отставляя в сторону недопитую чашку чая.
— Он пытался вернуться в подземелье и попал в ловушку Эллиана, — хмыкнул Эллиас,
— Ему повезло, что заклинание не похоронило его под завалами. Брат позаботился о том, чтобы тот, кто попытается проникнуть в поместье, остался жив.
Прозвучало довольно жутко, но я не испытывала к преступнику ни капли сочувствия. Тот, кто ударил меня по голове, связал и бросил меня умирать в подземелье, не заслуживал этого. А если он еще и ответственен за безобразие, которое творится в Галуши…
Единственное, о чем я переживала — не пострадал ли кто из наших во время поимки, но не знала как потактичнее расспросить Эллиаса об этом.
— Он сопротивлялся? — тихо спросила я.
— Не без этого. Не волнуйся, никто не пострадал, и теперь, когда на нем антимагические браслеты, уже ничего не сделает. Маг он неплохой, но боец из него так себе.
Последнюю фразу Эллиас произнес не без насмешки.
— И где он сейчас? — не то, чтобы я горела желанием встречаться с тем, кто меня едва не убил, но не могла не спросить его об этом.
— Временно в кабинете Эллиана. Как понимаешь, брат редко из него выбирается, так что и допрашивать преступника он решил не отходя от документов.
Я живо представила себе преступника, привязанного к одному из кресел под тяжелым взглядом начальника, и не сдержала кровожадной улыбки. Все — таки карма существует.
— Я могу на это взглянуть? — я не особо надеялась на положительный ответ, особенно после того, как мой обман вскрылся, но, когда Эллиас покачал головой, все же почувствовала легкий укол досады.
— Думаю это не лучшая идея, — мягко ответил он, — Тебе все еще требуется отдых и покой. Он больше не твоя забота.
Я знала, что Эллиас прав, поэтому не стала спорить, пусть мне и было до жути любопытно узнать что здесь происходит. Он же словно прочел мои мысли и добавил:
— Я расскажу тебе обо всем позже, но сейчас тебе стоит выпить лекарство и отдохнуть.
-♦-
Вернувшись в свою временную спальню, я с тяжелым вздохом опустилась на кровать.
С одной стороны после плотного ужина уснуть довольно легко, а с другой… Просто спать, зная, что пропускаешь все самое интересное — сомнительное удовольствие.
Я бы вновь послала Мурзика на разведку, но тот куда — то запропастился. Скорее всего убежал на кухню — ему ведь сливок так и не принесли, а значит информации о преступнике можно не ждать.
Довериться Эллиасу и ждать, пока он расскажет? Разумно, но нет никаких гарантий, что он не решит от меня что-то утаить.
Однако ничего другого мне не оставалось. От двери, ведущей в коридор, меня отделяла спальня Эллиаса. В душ он уже сходил, а значит проскочить мимо незамеченной не выйдет. К тому же где-то там все еще бродила обозлившаяся на меня проклятийница, и испытывать ее благоразумие — не самая здравая идея.
Смирившись с тем, что придется пропустить все самое интересное, я нехотя потянулась за лекарством, которое оставила на тумбочке у кровати. Там же лежала книгу, которую я не забрала у Эллиаса в прошлый раз.
Откупорив небольшой флакон, я залпом осушила его и вскоре уснула. Однако как следует выспаться мне не дали.
Сначала мне показалось, что кто-то стучится в дверь, но, открыв ее, я увидела лишь мирно сопящего в кровати Эллиаса, а стук повторился. Спросонья я не сразу это поняла, но он исходил из моей комнаты. Если точнее — кто-то стучал в мое окно.
Погода снаружи была на удивление спокойная — ни дождя, ни грома, ни бури, ни даже пугающего воя. На небе среди звезд сияла яркая луна, а прямо за моим окном парили три симпатичные летучие мышки — те самые, которых я видела в первый день у ворот.
Открыв окно, я сделала шаг в сторону, впуская мышек внутрь, и под тремя парами крохотных глаз-бусинок опустилась на край кровати.
Впорхнув, мышки примостились на подоконнике и навострили круглые ушки.
— Простите что так поздно, сиерра проклятийница! — с поклоном пискнула рыжая.
— Но мы никак не могли ждать! — подтвердила серая, — Мы прилетели, чтобы предупредить вас, сиерра! Беда случилась!
— Беда! — закивала третья, — Никого в городе не осталось. Все исчезли, одни мы остались!
— Как пропали? — удивленно спросила я, — Куда?
— Не знаем, — виновато призналась рыжая, — До захода солнца были, а потом все сгинули!
— Все до одного! — подтвердила серая, — И чудище пропало, и на небе ни облачка…
— Но земля все та же, проклятая! Ничего в ней живого не растет!
— Ни травинки! — тут же кивнула черная.
— Вы что-нибудь слышали? Или может видели? — спросила я, поднимаясь с кровати. Услышав такие новости, было невозможно усидеть на месте.
— Только дома пустые, — ответила рыжая, и остальные одновременно подтвердили ее слова:
— Все до единого!
Мышки улетели, а я так и не смогла уснуть после того, что узнала. Разве могли все жители исчезнуть за одну ночь? И, если да, что с ними случилось на самом деле?
После поимки одного из преступников я надеялась, что мы приблизились к разгадке того, что происходит в Галуши, но теперь… Теперь мне казалось, что настоящий злодей, кем бы он ни был, на три шага впереди нас.
Всякий раз, как я закрывала глаза, я вновь и вновь слышала слова мышек, брошенные напоследок:
— Берегитесь, сиерра проклятийница! Плохое что — то грядет, страшное! — пропищали они, улетая. Но разве может быть что-то хуже того, что уже произошло?
Бурый, Лис и Ветер, сиерра Августина. Получается они тоже исчезли?
Я их едва знала, но сама мысль о том, что они исчезли вместе с другими жителями, вызывала дрожь.
Я всем сердцем хотела верить, что это поправимо, что их еще можно спасти, но от мысли о том, что это не так, становилось жутко, и спокойная ночь пугала сильнее бури. Еще и Мурзик куда — то запропастился…
Несколько раз я даже вскакивала с кровати и делала шаг к двери, ведущей в спальню Эллиаса, но так и не решалась войти. Даже если бы я его разбудила, ночью никто не стал бы осматривать город. Да и как я бы объяснила свою осведомленность? Если скажу, что разговариваю с летучими мышами, меня точно к лекарю отправят.
Однако будить его не пришлось. Как оказалось, он и сам проснулся.
Сперва за дверью послышались тихие шаги, а затем и тихий стук, и я, укутавшись в одеяло, ответила:
Входи.
Эллиас определенно спал без рубашки, но, прежде чем зайти ко мне, надел ее и даже застегнул почти на все пуговицы — видимо чтобы больше не смущать меня. Впрочем, сейчас, даже если бы он явился без штанов, мне было не до того.
— Не спишь?
Бросив взгляд на открытое окно, он тяжело вздохнул и закрыл его, после чего опустился в кресло и внимательно посмотрел на меня.
— Скажи, с кем ты только что разговаривала?
Вопрос Эллиаса застал меня врасплох. Я ведь совсем не ожидала, что наш разговор с мышками подслушают, и теперь понятия не имела как выкручиваться. Ни одно из оправданий, которые лезли в мою голову, не было правдоподобным, а сказать правду страшно.
Мурзик конечно убеждал меня в том, что это лишь особенности моего дара, но ни в одной из книг я не нашла упоминаний ничего похожего на разговоры с животными, призраками и лешим… Ну или что это было за создание в лесу?
Прикусив губу, я молчала, пытаясь подобрать, и вскоре Эллиас устал ждать. Поднявшись с кресла, он подошел к кровати, после чего сел на ее край, фактически нависнув надо мной… А я неожиданно вспомнила сон, который видела до ужина, и вспыхнула.
Последнее, правда, Эллиас понял по — своему.
Опустив прохладную ладонь мне на лоб, он придвинулся ближе. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а затем. Ничего не произошло. Он все еще ждал ответа.
Признаться или промолчать?
До сих пор Эллиас был на моей стороне, и, если не считать того, что он все еще не рассказал мне о том, что мой обман раскрылся, не давал мне поводов ему не доверять. Да и скрывать то, что я понимаю Мурзика, привидений и летучих мышей, с каждым днем становилось все сложнее.
Глядя в его глаза, я понимала что не совру. Не после того, как он столько раз спасал меня и заботился обо мне, и не после нашего поцелуя.
Тяжело вздохнув, я сжала пальцами край одеяла и спросила:
— Ты поверишь мне, если я скажу, что все это время понимала Мурзика?
Я была готова к тому, что он фыркнет или рассмеется, приняв мои слова за шутку, но Эллиас был серьезен.
— Ты говоришь о своем коте? — спокойно уточнил он.
— Не только о нем. — покачав головой, я бросила еще один взгляд на окно, собираясь с духом, и призналась, — С тех пор, как проснулся мой дар, я понимаю не только Мурзика. Я говорю с летучими мышами, привидениями и, когда только приехала в Галушь, говорила с лешим в лесу. Понимаю, это звучит странно.
Эллиас не дал мне договорить. Накрыв мою ладонь своей, он спросил:
— Почему ты держала это в тайне?
А я понятия не имела что ответить на этот вопрос, поэтому лишь пожала плечами. Неужели я все это время зря переживала?
— Это не важно… Важно то, что все жители пропали. В Галуши не осталось никого, кроме тех, кто всю ночь находился в поместье, и я не могу перестать думать об этом. Да, мы поймали одного из преступников, но вдруг мы опоздали?
Я пыталась держать себя в руках, но в конце концов мой голос дрогнул.
— Если бы только вместо меня это задание взял опытный маг.
Мне казалось, что это я всех подвела. Они так надеялись на мою помощь, поверили мне, а я.
Всхлипнув, я попыталась отвернуться, как вдруг Эллиас неожиданно придвинулся ближе и обнял меня, прижав к крепкой груди. Даже через рубашку я чувствовала его тепло. Оно согревало и успокаивало меня.
— Это не твоя вина, — тихо ответил он, — И, если честно, думаю никакого проклятия здесь нет.
— Тогда как объяснить все то, что здесь творится? Природа гибнет, погода сходит с ума, жители пропадают. Что это, если не проклятие?
Эллиас отстранился, мягко утер мои слезы большими пальцами, и сказал то, что перевернуло все мое виденье происходящего:
— Мошенники.