- Подумай, Рут, о тех - ну, например, в двадцатом веке, - кто мечтал узнать хотя бы о Рите! Они первыми пробивали дорогу в космос, рисковали, гибли, а результатов не дождались. Результаты достались тем, кто селился на Марсе, на Венере. Нам достались. И мы что-то для кого-то оставим. Так устроена жизнь.
- Да я не меркантильна, Сашка! Я даже не хочу пользоваться результатами. Хочу только знать их! Обидно умереть и не узнать, чем кончилось твое открытие. Наверно, я буду писать, Сашка... Какой-нибудь фантастический рассказ об экспедиции к шаровому скоплению. К той самой цивилизации. Мне ее не узнать так хоть придумаю!
- Ты говоришь так, словно уже пишешь.
- Как ты догадался?
- Чуть-чуть знаю тебя.
- Верно. Пишу. В рубке - за твоей спиной. В библиотеке. И главное мысленно.
- И пишешь медленно. Потому что прячешься.
- Тоже верно.
- А зачем прячешься? От кого?
- Боюсь - вдруг не выйдет. Ты не говори пока - ни Бруно, ни Изольде, ладно? Я уже давно не писала рассказов. Отвыкла.
- А вообще - писала?
- Немного. Тоже фантастику. Их печатали в Риге, на латышском. А потом перевели в Вильнюсе и в Таллине.
- Из-за этих рассказов тебя и взяли в "Малахит"?
- А ты думал - из-за тонкой талии?
- И я узнаю это только сейчас! А мы уже больше двадцати лет женаты! По всем правилам надо обидеться.
- Не обидишься - бессмысленно.
- Но почему ты молчала?
- У меня ничего не писалось в "Малахите". Ничего! Я так мучилась! Плакала даже. И было такое ощущение, будто я всех обманула. Теперь понимаешь?
- Пытаюсь. Но у тебя выйдет, Рута! Непременно! Я в тебя верю! И будешь ты фантастом Риты, Бирута нежная моя!
- Ты несносный человек, Сашка! С тобой совершенно невозможно говорить серьезно!
- Ты уверена?
- Вижу.
- А если я подкину тебе идею?
- Какую еще идею?
- Серьезную.
- Разве ты на это способен?
- Рискни.
- Хорошо. Рискую. Гони идею,
- Я дам тебе коэму, Рут. Ту, свэю... С обратной связью. А ты запишешь рассказ в нее. Это быстро и... впечатляюще.
- А это возможно?
- Для того они и созданы.
- Для рассказов?
- Не только. Но во всяком случае - не для баловства.
- Честно говоря, Сашка, я смутно представляю себе, для чего нужны эти коэмы. Мне всегда казалось, что это лишь любопытный технический эксперимент. Не более. Ну, выдумал, возишься... Мужчина должен возиться с чем-то техническим. Мне так всегда говорила моя мама. И советовала не мешать. "Пусть, мол, лучше возится с машинами, чем заглядывается на других женщин".
- А между прочим, не я их выдумал.
- Кто же?
- Один фантаст. Еще два с половиной века назад. Но тогда их не могли сделать. Не было отправных приборов. А потом появились приборы, но забыли книжку того фантаста. И вот я случайно на нее наткнулся...
Я прикусил язык, потому что чуть было не сказал: "Таня посоветовала". А Бирута совершенно не выносит упоминаний о Тане.
- И что же писал тот фантаст?
- Он рассказывал о далекой планете. Там эти коробочки эмоциональной памяти были вместо книг.
- Любопытно!
- Вот и давай попробуем! Может, тот фантаст неплохо придумал? Ведь я не мог сам записать в коробочку новый рассказ. Так сказать, по ограниченности способностей. Записывал поездки, какие-то реальные события. В общем, нечто документальное, сохранившееся в памяти. А ты можешь представить и записать выдуманное. И вот тогда будет на полную катушку.
- Расскажи подробнее, Сашка. Что писал тот фантаст?
- У тебя хватит терпения?
- Видимо.
- Тогда слушай. Далекая планета. Книги на ней ушли в прошлое. Библиотеки стали архивами, в которые заглядывают лишь историки. На протяжении целого века книги - уже не бумажные, полимерные! - вытеснялись коробочками эмоциональной памяти. Никто не запрещал одно, не вводил декретами другое. Каждый пользовался чем хотел. Но коробочки были удобнее, и люди предпочитали пользоваться ими. В коробочках аккумулировались биотоки мозга тех людей, которые вообще способны творить. Это были записи виденного, пережитого, выдуманного. Вот как у нас с тобой - документальное и художественное. Доходит?
- Ты рассказывай! Когда не дойдет - спрошу.
- Коробочки - двух видов: записи и воспроизведения. То есть записывающие еще и воспроизводят. Для пробы, для просмотра. Но воспроизводящие - уже не записывают. Эти - только для читателя. Массовая продукция.
- А какие сделал ты?