- Что такое жестокие?
- Вы не жалеете больных.
- А кто их жалеет? Ни одна стая, ни одно племя не жалеет больных. Иначе нельзя жить.
- Мы живем иначе, - сказал Жюль. - Мое племя больных жалеет. И не бросает в одиночестве.
- Значит, у тебя слабое племя, - заключила девушка. - Значит, вы скоро погибнете. - И тут же усомнилась: - Но ведь боги не умирают!..
Они сидели в высокой траве, на берегу ручья, и мирно беседовали - как старые добрые знакомые. Звонко бурлила вода на мелких каменистых перекатах. В густых зеленых ветвях над головой назойливо трещала птица. Шелестел листьями лес, пригибая ветви под ветром. Громадная зеленая бабочка с черными кругами на крыльях медленными взмахами перелетела через ручей.
- Как тебя зовут? - спросил Жюль.
- Нала.
- У тебя есть дети?
- Нет. Если бы я была здорова, меня через несколько дней взяли бы в жены.
- Кто?
- Кто посмелее.
- А больных у вас в жены не берут?
Она помрачнела, опустила голову и тихо ответила:
- Кому нужна больная жена?
И вдруг вскочила, резко повернулась назад, раздувая ноздри, втянула в себя воздух.
Жюль тоже повернулся лицом к чаще, но не увидел, не услышал и не почувствовал ничего.
- Кого ты испугалась? - спросил он.
- Там зверь, - ответила она. - Там улу.
Жюль не понял, кто такой улу, но выхватил из-за пояса и слип и пистолет.
- Я погибла, - сказала девушка. - Он сожрет меня. Жюль выстрелил на всякий случай в чащу, чтобы отпугнуть зверя, и, не выпуская оружия, подхватил левой рукой девушку и перенес ее на другой берег ручья. Теперь между ними и зверем был ручей и небольшая полянка. Теперь люди были лицом к опасности, и зверя можно было подстрелить даже в последнем прыжке.
Выстрел не испугал зверя. Видно, эти улу еще не слышали выстрелов. Выстрел испугал только Налу. А зверь уже через три минуты высунул из кустарника свою тупую оскаленную морду с маленькими злыми глазками и нагло, небоязливо глядел на людей. У этих людей не было ни палиц, ни копий, которые зверю уже приходилось видеть. Эти люди были беззащитны, но не убегали, как вся остальная дичь. Они были легкой добычей.
И зверь подобрал лапы, приготовился к прыжку.
Однако прыгнуть он не успел. Что-то тупое и темное навалилось на него и подмяло под себя.
Опустив слип, Жюль перебрался через ручей, подошел к зверю и разглядел его. Длинное, как у пантеры, туловище с гладкой серой, почти без шерсти, кожей, мощные лапы, тупая, бульдожья морда с обвисшими, мягкими ушами. Громадная собака, что ли? На прохладном материке, где жили земляне, таких животных не было.
На всякий случай Жюль связал спящему животному лапы и вернулся через ручей к девушке.
- Что ты сделал с улу? - спросила она.
- Усыпил.
- Как?
- Вот этой штукой.
Он показал слип.
- Здесь прячется сон?
- Да.
- Сон зверей?
- И человека - тоже.
- Значит, ты и меня можешь усыпить?
- Конечно.
- Почему же ты этого не делаешь?
- Зачем?
Она опять глядела на него очень удивленно. Затем пояснила:
- Ты мог бы утащить, меня, спящую, в свое племя. И сделать своей рабой.
- Разве ты хочешь этого? Она опустила глаза.
- Кто же может этого хотеть?
Потом понимающе взглянула на него и спросила:
- Тебе просто не нужна больная раба, правда?
- В нашем племени нет рабов, - ответил Жюль. - У нас все равны.
- А что вы делаете с пленниками? - У нас нет пленников.
- Вы их убиваете?
- Мы не убиваем никого.