— Ну, приятного тебе праздника, Алекс! — Она практически подпрыгнула и чмокнула его в щеку. — Не забудь, после официальной части я тебя жду.
Когда графиня Дерларль и сопровождавшие ее гвардейцы удалились, Алекс поднялся на платформу к Таэр и, стараясь выглядеть максимально естественным, поинтересовался:
— А чем занимается графиня Дерларль?
— Она эрго-капитан Собственной Разведки Дома Файрон, — пожав плечами, ответила девушка.
— Эрго-капитан — это высшее звание?
— Да, — кивнула Таэр.
— То есть графиня Дерларль руководит разведкой… — Алекс задумчиво куснул себя за ноготь, но потом вспомнил, что он как-никак лорд и его могут видеть, и поспешно убрал руку:
— Да, что-то такое я себе и представлял. А почему ты ее боишься? — поинтересовался он у Таэр.
— Я не бо… — начала она, но остановилась и тяжело вздохнула: — Не знаю почему. — Было видно, что ей очень неудобно признавать этот факт. — Она была моим начальником и…
«Вот это новости! Так Таэр — человек графини. Мда… так, глядишь, и собственная безопасность прирежет, если пойду вразрез с политикой партии».
— Но сейчас-то вроде у тебя другой начальник, — закинул пробную удочку Алекс.
— Да, конечно, ваша светлость, я вхожу в вашу руку, и формально у нас с графиней сейчас почти равный статус, но… Я не знаю. — Специалистка по безопасности явно тяготилась этим разговором и поспешила сменить тему: — А о чем она с вами говорила?
— Она сделала мне предложение, от которого я не смог отказаться, — с сожалением в голосе ответил Алекс, — и давай уже без выканья, мы ведь вроде договаривались, а рядом никого нет.
Между тем к ним еще раз подбежали распорядители, узнали, все ли в порядке, и предупредили, что платформы скоро направятся для «возложения венков памяти».
Потом был цветочный водопад и палящее солнце, а после этого путь к комплексу, в котором должны были пройти остальные церемонии. Как выяснил Алекс, ехали они не куда-нибудь, а в самый натуральный дворец императора Тейла, построенный еще во время его правления.
Огромный купол дворца и гигантские крылья становились все ближе, постройка была громадной, но, пожалуй, не больше его собственного замка и точно ниже. «Впрочем, может, у меня замок ненормально большой». Платформы сбавляли ход и, описав круг по огромной площади перед дворцом, замирали возле парадного входа.
«Ну что же, последний рывок официоза, затем общение с невестой, затем с доброжелателями, а потом и с баронессой Риональ… Да, насыщенная у меня программка», — Алекс мрачно ухмыльнулся своим мыслям и сошел с платформы, сделав первый шаг по широкой лестнице, ведущей во дворец.
— …И заканчивая, я хочу сказать, что мы никогда не забудем жертву людей, погибших ради объединения, ради того, чтобы принести всем нам жизнь и процветание, они заплатили за наше счастье своими жизнями, вечная память им.
— Вечная память, — пронеслось по залу в ответ.
Алекс промолчал, потому что был поглощен разглядыванием своей соседки справа. Соседка тоже промолчала, но, судя по выражению ее лица, за этим молчанием скрывалась буря отрицательных эмоций…
Сгрузившись с платформ и войдя во дворец, прибывшая благородная публика оказалась окружена стаей распорядителей. Они споро рассортировали прибывших, собрав из них колонну, причем место в колонне, по словам Таэр, определялось древностью и знатностью рода. И Алекс обнаружил себя в первых рядах, которые оказались совсем нетесными. Лорд Кассард вместе с сайн-лейтенантом Дилтар, одинокая девушка в сопровождении двух зверюг в алых церемониальных накидках Дома Файрон и небольшая группа людей с лазоревыми лентами через плечо, которые старательно делали вид, что не замечают Алекса и странную девушку.
— Род Пеллов из Дома Пелтар, — прокомментировала Таэр еле слышным шепотом. — Самый древний род, сохранившийся в секторе.
«А, ну как же, помню: Дом Файрон с союзниками отметелил пелтарцев, которые до этого были „старшими по сектору“, и с тех пор они смертельно обижены. Их победили не по правилам», — усмехнулся Алекс. Он искренне считал, что слово «правила» к войнам неприменимо, и уж кто-кто, а местные аристократы, увлеченно травящие друг друга в политической борьбе, должны отлично это понимать.
Тем временем колонна тронулась. Во главе, к удивлению Алекса, шла девушка со зверюгами, за ней «группа в лазоревых купальниках», за ними лорд Кассард с Таэр, за которыми начинались тесные порядки аристократии менее древней и знатной. Вот так, стройными рядами, и отправились возлагать венки памяти к монументу Павших. Радостных толп во дворце не было, но их с успехом заменяли журналисты и репортеры, которые располагались у стен вдоль маршрута колонны. Мысль о том, что тебя снимают тысячи камер и, вполне возможно, многие из них ведут прямую трансляцию, добавляла неприятного мандража. Алекс, мысленно проклиная тех, кто уговорил его сюда ехать, шел на полном автомате, думая только о том, как бы не облажаться. Рядом с ним, бледная от волнения, но с абсолютно непроницаемым лицом шла Таэр, в руках у нее был венок, который и предстояло возложить.
Идти, к счастью, оказалось недолго, меньше пяти минут. Войдя в поражающий своими размерами внутренний сад, процессия подошла к монументу, располагавшемуся в центре. Здоровая и немного помятая металлическая плита с лаконичной надписью: «Павшим в боях у Толиары».
«Скромный монументик, при здешней гигантомании можно было рассчитывать на что-нибудь размером с пирамиду Хеопса. Впрочем, учитывая собравшуюся толпу, гигантомания становится понятна», — думал Алекс, пока Таэр торжественно передавала венок двум гвардейцам в темно-золотой форме Дома Бентар.
После возложения венков началась череда речей, от каждого Дома выходил представитель, а иногда и сам правящий лорд, и коротенько так, минут на десять, рассказывал о том, что «никто не забыт и ничто не забыто». Разнообразием речи не блистали, и это было бы полбеды, но, во-первых, выслушивались речи стоя, а во-вторых, речь длится минут десять, а великих Домов восемь. Почти полтора часа речей, за это время можно было бы ошалеть окончательно, если бы не тот факт, что соседями справа оказались та самая странная девушка и ее не менее странные сопровождающие.
Девушка стояла метрах в трех от Алекса, и он в первый раз получил возможность рассмотреть ее вблизи. Особой она оказалась весьма колоритной: высокая, метра под два ростом, в плечах шире Алекса и с явно развитой мускулатурой — настоящая баба-гренадер. Она была невероятно загорелой, что ее выделяло среди остальных присутствующих аристократок — они блистали кожей идеальной белизны. Темный с бронзовым отливом загар контрастировал с короткими, стриженными под мальчика платиновыми волосами и серыми глазами. Наряд ее также выделялся на фоне окружающих дам. Темно-коричневые, с виду кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги, широкий пояс, отягощенный двумя бластерами, и светлая рубашка с длинными рукавами. Широко расстегнутый ворот открывал вид на мощную грудь, на которой покоилась массивная золотая цепь. Завершал образ серый металлический обруч в два пальца шириной, без каких-либо признаков украшений, который охватывал голову девушки, и два массивных браслета из такого же серого металла. Ее лицо, особенно на фоне местных дам, выглядело абсолютно неутонченным, его нельзя было назвать красивым, скорее симпатичным, но презрение, сквозившее во взгляде, его не красило.
Сопровождающие также отличались колоритом: крайне пушистое нечто ростом по грудь Алексу и похожее на шестилапого енота с огромным хвостом, как у белки, и чудовище, покрытое хитином, демонстрирующее роскошные когти на всех восьми конечностях. Конечности были непропорционально большой длины и, похоже, с большим количеством суставов. Должно быть поэтому существо держало свои руки-ноги в полусогнутом состоянии, отчего в этом хитросплетении было крайне сложно понять, где у него что. В глубине этого клубка поблескивали красными огоньками восемь глаз. Существо было явно разумным, на это указывали рукоятки бластеров, торчащие из-под церемониальной накидки.
Пушистик же вел себя настолько непосредственно, что Алекс так и не смог понять — это представитель разумной расы или прирученная животина. Загадочная зверюга, будто почувствовав его взгляд, повернула голову и уставилась на Алекса своими почти круглыми карими глазами. И, должно быть, не найдя ничего интересного, отвернулась, смачно зевнув, продемонстрировав при этом длинный розовый язык и внушительную пасть, усыпанную мелкими игольчатыми зубами в три ряда. Все это дополняли невероятно подвижные треугольные уши, которые постоянно двигались, поворачиваясь на источники звука.
«Мда, девушке явно нравится идти вопреки общественному мнению, ну и, наверно, привлекать к себе внимание. Или, может, это какие-то церемониальные шмотки и не менее церемониальные зверюги, положенные ей как самой знатной», — подумал Алекс и шепотом, практически не шевеля губами, спросил:
— Таэр, кто это справа от нас? И почему она шла первой, если род Пеллов самый древний?
— Баронесса Истар; если знатность и древность родов сопоставима, первым идет тот, кто старше.
Алекс нашел глазами род Пеллов: там было несколько людей за пятьдесят, и снова посмотрел на девушку: «Ну двадцать восемь, может, тридцать с небольшим от силы». Он уже собирался спросить, сколько же ей лет, но тут очередь держать речь дошла до хозяев праздника — Дома Бентар. На возвышение у монумента взошла его потенциальная невеста — леди Валери Беллар. Зеленоглазая и золотоволосая, в пышном платье с декольте и, кажется, корсетом, в волосах поблескивала диадема. Ну прямо Барби-принцесса. Впрочем, все могло быть гораздо хуже — страшненькая старая дева, например.
Правящая леди не стала растекаться мыслью, быстро сказав все необходимые для такого случая слова, она закончила речь, напомнив напоследок: «Мы не забудем этот судьбоносный момент, который определил судьбу сектора и тех, кто отдал свои жизни за победу в бою у Толиары».
С ее последними словами небо над внутренним садом начало стремительно темнеть, вскоре появились редкие звезды, которые становились все ярче, слева вспыхнул желтый шар солнца и проступил черный диск ночной стороны какой-то планеты. Прямо над головой у Алекса проплыл космический корабль, по форме напоминавший веретено, за ним еще один и еще. Над садом два звездных флота сближались, готовясь к битве.
«Да, спецэффекты на уровне», — восхищенно подумал он, глядя на разворачивающееся сражение.
Кто тут за кого, было абсолютно непонятно, практически все эмблемы, красовавшиеся на кораблях, были разными — какие-то единые знаки различия просто отсутствовали. Поэтому Алекс мысленно назвал флоты «левым» и «правым». Правый висел возле планеты, а левый быстро к нему приближался, на ходу выпуская какую-то мелочь — должно быть, истребители. Спустя несколько минут закипел бой. Рой истребителей «левых», поддержанный малыми кораблями, по широкой дуге ударил во фланг флота «правых», а тяжелые корабли, двигаясь по прямой, нацелились на центр вражеского построения. После этого Алекс перестал понимать, что конкретно происходит и кто кого, и стал просто любоваться действием, завороженный красотой боя. Яркие лучи резали пространство, сгустки выстрелов разбивались о зеркальное марево щитов, взрывались ослепительными вспышками ракеты, разнося в клочья истребители и корабли поменьше. Флоты рубились без явного перевеса, ни один большой корабль пока не был уничтожен, а потери мелочи были примерно равны, как вдруг позади флота «правых» из ниоткуда появился десяток кораблей среднего размера, вспыхнули дюзы, озаряя корпуса синим светом, и появившийся флот понесся к флоту «правых». Алекс решил, что это прибыло подкрепление «правых» — но ошибся. Появившиеся корабли единой группой атаковали тяжелые корабли «правых» по одному, нападая сзади. И уже через несколько минут в построении «правых» образовалась приличных размеров брешь, а два их корабля, озаряемые вспышками взрывов, медленно разваливались на части. Но тут почему-то взорвался самый большой корабль «левых», должно быть, флагман, за ним еще один тяжелый корабль, и еще один. Не связываемые больше боем с равными противниками, линкоры «правых» медленно развернулись и занялись кораблями, напавшими на них сзади. Еще через несколько минут все было кончено — «правые» победили. Небо обрело свой естественный цвет, корабли стали полупрозрачными и застыли на своих местах, а присутствующая публика разразилась бурными аплодисментами. К ним присоединился и Алекс — зрелище действительно было потрясающим.
— Ну вот и конец официальной части, можем дойти до зоны отдыха Дома Файрон и привести себя в порядок, — вздохнула Таэр с облегчением.
Благородная публика пришла в движение — кто-то потянулся к выходам из сада, образовывались небольшие группки, люди приветствовали знакомых, оживленно общались. Журналисты, до этого сиротливо жавшиеся вдоль стен, пошли в народ. Один журналистский «отряд» целеустремленно двигался в сторону лорда Кассарда. Интервью ему давать совсем не хотелось, поэтому, когда выяснилось, что они нацелились на баронессу Истар и ее зверинец, Алекс облегченно вздохнул.
— Леди Фэйт, леди Фэйт, зрители хотят знать, что вы думаете о празднике Объединения и о показанной только что симуляции? — Рыжеволосая журналистка налетела на баронессу с вопросами и, увидев, что та вроде не спешит сопротивляться «пятой власти», представилась: — Азури Тербал, Новости Вольных Миров.
Баронесса мило улыбнулась журналистке и неожиданно, без размаха, но явно сильно ударила ее в лицо левой рукой. Девушка еще только начинала падать, а правая рука баронессы впечаталась в солнечное сплетение оператора. Тот выронил камеру из рук, согнулся, хватая ртом воздух, в этот момент леди Фэйт схватила его за волосы и ударила коленом в лицо. Оператор рухнул на пол и немедленно получил ногой в пах. Все произошло буквально за секунду: вот леди Фэйт с милой улыбкой слушает вопрос, и вот уже взбешенная баронесса Истар с ненавистью пинает поверженных журналистов.
Непонятно откуда появившиеся люди в черной униформе оцепили «поле боя», закрыв своими телами происходящее от любопытных глаз. И принялись убеждать леди Фэйт остановиться, но попыток остановить избиение силой не предпринимали. Оруженосцы баронессы также не вмешивались. Наконец баронесса уступила уговорам и ушла куда-то в окружении людей в черном, а журналистов подняли гвардейцы Дома Бентар. В зале повисла неестественная тишина, которая, после того как леди Фейт покинула сад, сменилась привычным гомоном: благородная публика обсуждала происходящее, стараясь не смотреть в сторону пострадавших. Лицо Азури Тербал было залито кровью, удар разбил ей нос, она всхлипывала и глухо стонала. Оператору, судя по его виду, досталось еще больше. Удар коленом разбил ему губы, а массивные непрозрачные очки, закрывавшие глаза, раскололись, обнажая электронную начинку. Они покинули сад в противоположном направлении, поддерживаемые бентарскими гвардейцами. Буквально через минуту ничто не напоминало об инциденте — распорядители вытерли кровь, а несколько людей в черной форме беседовали с журналистами.
— А что, избивать репортеров, задающих неудачные вопросы, это в порядке вещей? — спросил у Таэр шокированный увиденным Алекс.
— Конечно же нет, лорд Кассард! Такое поведение недопустимо, недостойно и неприемлемо для любого цивилизованного человека, а тем более для дворянина, — низкий мужской голос, раздавшийся откуда-то из-за спины, опередил Таэр.
Специалистка, которая стояла боком и поэтому видела говорящего, замерла и изобразила из себя статую. «Стало быть, голос подало большое начальство», — сделал вывод уже успевший изучить повадки гвардейца Алекс. Он обернулся и внимательно осмотрел говорившего. Им оказался невысокий, подтянутый мужчина лет шестидесяти, с немного рассеянным лицом, которое украшала небольшая аккуратная борода, серая от седины. Карие глаза были слегка прищурены, а коротко остриженные волосы оказались абсолютно белыми.
— И что ей за это будет? — спросил лорд Кассард, кивнув в сторону, куда ушла леди Фэйт.
— Ей? Абсолютно ничего, скорее всего. — Его собеседник пожал плечами. — Она могла бы пристрелить эту несчастную на месте, и даже тогда дело, скорее всего, не дошло бы до суда.
— А это тоже в порядке вещей? — поинтересовался Алекс. — И вы знаете, я, к сожалению, совершенно запамятовал ваше имя…