Щит выпал из его руки.
– Айе, мисс. Теперича я то осознал. Полицаседским не к лицу говорить о сказаннутых вещах. Им
нужно законить или жюрить, тюряжить или предложить, и они б сказали, что не можно брать
правосуд в свои руки. Потому, точняк, в руки я возьму значок, и встану в ряд со своим народом, у
которого, должон отметить, нестрогие стандарты гигиены.
Это вызвало гром оваций у собравшихся Фиглов, хотя Тиффани не была уверена, что все
понимают концепцию гигиены или, на худой конец, служения закону.
– Даю слово, – сказала она, – никто к кургану и пальцем больше не прикоснётся. Я прослежу, ясно?
– Ух, что ж, – печально произнес Двинутый Крошка Артур, – то возможно и будет хорошо, мисс, но вдруг что стрясется за твоей спиной, кады ты усвистишь по своим наиважнецким делам в горах?
Что тада?
Все взгляды, даже находившихся поблизости коз, обратились к Тиффани. Она никогда такого не
делала, потому что знала, что это плохой тон, однако взяла Двинутого Крошку Артура за тело и
поднесла к глазам.
– Я карга этих холмов, – произнесла она. – И я клянусь тебе и другим Фиглам, что их дому
никогда впредь не будут угрожать железом. И такого никогда не случится за моей спиной, потому
что я всегда буду за ним присматривать. И покуда это так, ни один живой человек его не тронет, если
хочет и дальше остаться живым. И если я вдруг подведу в этом Фиглов, пусть меня протащат через
семь адов на метле, сделанной из железных гвоздей.
Честно говоря, про себя Тиффани отметила, что в основном это пустые угрозы, но Фиглы не
считают клятву клятвой, если в ней не содержится достаточное количество громов и молний, бахвальства и обещания кровопролития. Последнее, каким-то образом, в их глазах придавало клятвам
официальный статус. «Но я и правда прослежу, чтобы к кургану больше не прикасались, – решила
она. – Теперь Роланд мне не сможет отказать. Кроме того, теперь у меня есть секретное оружие. Со
мной подружилась одна юная леди, которая скоро станет его супругой. В подобных обстоятельствах
у мужчины нет шансов».
Получивший столь громогласные заверения Двинутый Крошка Артур просиял:
– Отлично сказано, госпожа, и ежели позволите от личин моих новых друганов и родственников
115
Терри Пратчетт. Плоский мир. Я надену чёрное.
поблагодарить тя за сказ про женительно-свадебные дела. Он был весьма познаваемым для тех из
нас, кто был мало знаком с подобными вещами. И тут некоторые антересуются – нельзя ли уточнить?
Уже от подобного вступления она пришла в ужас, а при мысли о Нак Мак Фиглах, задающих
вопросы о фактах из жизни женатых стало ещё хуже. И никакого смысла разъяснять им почему она
не станет им объяснять не было. Поэтому Тиффани просто стальным тоном сказала «нет», и
осторожно поставила его обратно на пол. Потом она добавила:
– Вам не следовало подслушивать.
– Почему? – уточнил Вулли Валенок.
– Просто не следовало! И я не собираюсь это объяснять. Просто не следовало. А теперь, джентльмены, я бы хотела некоторое время посвятить себе, и вам бы тоже не помешало.
Некоторые, она была уверена, все равно пойдут следом. По обыкновению. Она вернулась
обратно в зал и села как можно ближе к огню в камине. Даже сейчас, поздним летом, в зале было
холодно. Для защиты от холодных стен он весь был увешан гобеленами. Сюжет был типичным: люди
в доспехах размахивающие мечами, топорами и луками напротив других вооруженных людей.
Учитывая, что битвы обычно скоротечны и шумны, им наверняка приходилось останавливать
схватку на пару-другую минут, чтобы вышивальщицы успели запечатлеть самые лучшие моменты.
Лучше всего Тиффани была знакома с гобеленом возле камина. Как и всё дети, выросшие в замке.
Так учат историю здешних мест, если поблизости есть кто-то из старших, способный объяснить, что
именно изображено. Хотя, когда она была девчонкой гораздо интереснее было самой придумывать
истории о разных рыцарях. К примеру о том, что отчаянно гонится за сбежавшей лошадью, или о
том, кого собственная лошадь сбросила, и он теперь торчит из земли вверх тормашками, воткнувшись острым концом шлема, что – и это даже детишкам понятно – не особо хорошая позиция
на поле боя. Они были словно старые друзья, застывшие посреди древней битвы, название которой