– Ну так это правда, – ответила Тиффани. – Это моя работа.
– Ага, но сомневаюсь, что делаешь то, про что они говорили, – ответил брат.
Тиффани переглянулась с матерью:
– Все так плохо?
– Ха! Ты еще и половины не знаешь, – сказал Вентворт в заляпанной кровью из носа рубашке.
– Вентворт, ступай к себе на верх, – приказала миссис Болит, и Тиффани подумала, что возможно
даже Матушка Ветровоск не смогла бы отдать приказ более повелительным, и одновременно
обещающим все кары небесные тоном, если он не будет выполнен.
Когда с лестницы исчезли ботинки послушного сына, мать Тиффани повернулась к младшей
дочери, сложила руки на груди и сказала:
– Он так подрался не в первый раз.
– Это все из–за книжек с картинками, – ответила Тиффани. – Я пытаюсь показать людям, что
ведьмы не безумные старухи, которых хлебом не корми, только дай околдовать простых людей.
– Когда вернется твой отец, я попрошу его поговорить с отцом этого сорванца Билли, – сказала
мать. – Билли почти на фут выше Вентворта, зато твой отец… он на два фута выше отца Билли. Драк
больше не будет. Ты же знаешь нашего отца. Он тихий, наш отец. Никто никогда не видел, чтобы он
бил кого–то дважды, да и не приходилось. Он легко успокаивает людей. Они либо успокоятся, либо
39
Терри Пратчетт. Плоский мир. Я надену чёрное.
«либо». Но что–то точно не так, Тифф. Ты же знаешь, мы так тобой гордимся. Тем, что ты делаешь и
все такое, но на людей что–то нашло. Они начинают болтать всякую чепуху. И стало труднее продать
сыр. Всем в округе известно, что наш сыр лучший. А тут Эмбер Петти. Ты думаешь это нормально, что она связалась с этими… с ними?
– Надеюсь, мам, – ответила Тиффани. – У девочки есть собственное мнение, мама. И если на то
пошло, все, что я могу сделать, это стараться.
Позднее, ворочаясь в своей старой доброй постели, Тиффани слышала, как в комнате внизу
родители что–то тихо обсуждают. И хотя ведьмы, конечно же, не плачут, она внезапно почувствовала
непреодолимое желание поплакать.
Глава 6
Появление Лукавца
Тиффани разозлилась на себя за то, что проспала. Ее матери пришлось будить ее чашкой чая в
руке. Но кельда оказалась права. Тиффани давно нормально не спала, и ее старенькая кроватка
гостеприимно раскрыла свои объятья.
Ладно, могло быть и хуже, сказала она себе, отправляясь в путь. Например, на помело могли
забраться змеи. А Фиглы были только рады полету. Как выразился Роб Всякограб: «почуять свежий
ветерок под килтом». Фиглы может и лучше змей, но это только предположение. Они могли
перебегать из конца в конец по помелу, разглядывая пролетаемые достопримечательности, а раз, случайно оглянувшись, она увидела, как десяток Фиглов свисает с конца помела. Или, если быть
точнее, один свисал с конца помела, а следующий цеплялся за его пятку, потом другой за пятку
предыдущего и так далее до самого последнего Фигла. Фиглы развлекались, вопили, смеялись в
развевающихся по ветру килтах. Предположительно веселье складывалось частично из чувства
опасности, ограничения видимости, или наоборот, демонстрации того, что никто не должен был
видеть.
Один или двое и в самом деле отцепились и летели вниз, махая рукой своим братьям с криком:
«Я-я-ху!», воспринимая процесс как веселую игру. Обычно падая на землю, Фиглы просто от нее
отскакивают, но иногда они способны ее немного повредить. Тиффани нисколько не беспокоилась о
том, как они доберутся домой. Без сомнения по пути их будут поджидать много опасных созданий, готовых наброситься на крохотного человечка, но к тому времени когда они доберутся до дома, в
мире их значительно поубавится. На самом деле Фиглы, по их собственным стандартам, на поле боя
вели себя прилично, и обычно не поджигали помело в двадцати милях от города. Данный инцидент
был озвучен Вулли Валенком очень тихим воплем: «Ой!», с последующей попыткой скрыть данный
факт, загораживая горящие прутья своим телом.