нибудь пакость. – Его сделали гномы. Говорят, оно стоит больше тысячи анкморпокских долларов, и
знаешь для чего? Для того, чтобы повесить его в танцевальном зале, где собираются танцевать вальс, о чем не должны знать благовоспитанные молодые леди, потому что он, как говорится в газете, ведет
к разврату.
– Ну надо же! – воскликнула Тиффани, подумав, что он ожидает от нее чего–то подобного.
– Что ж. Полагаю, нужно пойти, проверить, нет ли повреждений, – продолжил возница, деловито
открывая заднюю дверцу почтовой кареты. Большую ее часть занимал огромный ящик. – Он почти до
верху набит соломой, – пояснил он. Поможете его спустить? И если на нем есть хоть трещинка, у нас
обоих огромные проблемы.
Оказалось, что ящик совсем не тяжел, как показался на первый взгляд. Тем не менее, они
аккуратно опустили его на дорогу, и возница, пошуршав внутри соломой, словно величайшую
драгоценность, которой он на самом деле являлся, извлек на свет сверкающий зеркальный шар. Он
наполнил окружающий мир сверкающими бликами, чуть не ослепил своим блеском, и пустил в пляс
по окружающему пейзажу солнечные зайчики. Тут возница воскликнул от боли и уронил шар. Тот
разлетелся на миллион кусочков, на мгновение наполнив мир миллионом отражений Тиффани. Под
звон осколков мужчина, подняв облачко пыли, тоже рухнул на землю, и, издав тихий стон, свернулся
калачиком рядом с осколками.
В мгновение ока стонущий мужчина был окружен кольцом вооруженных до зубов Фиглов. Тут
были двуручные мечи, и другие двуручные мечи, палицы, топоры, дубинки и по крайней мере еще
один меч. Тиффани понятия не имела, где могло прятаться все это оружие. Фиглы, например, могли
что угодно спрятать в своей шевелюре.
– Не трогайте его, – крикнула Тиффани. – Он не хотел причинить мне вреда! Он очень болен! Но
41
Терри Пратчетт. Плоский мир. Я надену чёрное.
сделайте доброе дело, соберите осколки! – она присела рядом с мужчиной и взяла его руку. – Как
давно у вас радикулит, сэр?
– Ох. Уже двадцать лет мучаюсь, мисс, двадцать лет. – Простонал возница. – Это все от тряски на
карете. Понимаете, эта подвеска – она просто не работает! Думаю, что с трудом сплю одну ночь из
пяти, мисс, и это чистая правда. Стоит задремать, начинаешь ворочаться, как все делают, и вдруг –
хрясь! – что–то щелкает, и тут же, верите, пронзает невыносимая боль.
За исключением пары крохотных точек на горизонте на дороге не было не души, за исключением
группы Фиглов, которые, вопреки здравому смыслу, преуспели в искусстве прятаться за спиной друг
друга.
– Так. Думаю, я могу вам помочь, – сказала Тиффани.
* * *
Некоторые ведьмы, для того чтобы видеть настоящее, используют запутку, а при удаче – могут
увидеть и будущее. В сумрачном, дымном кургане Фиглов кельда упражнялось в том, что она
называла скрытнями – умение, которое она способна применять сама, и передать по наследству, но
по–секрету. И она была уверена, что Эмбер наблюдает за нею с очевидным интересом. «Какое
странное дитя, – подумала кельда. – Она видит, она слышит, она понимает. Что бы мы только не
отдали за то, чтобы мир наполнился подобными ей людьми?»
Она поставила котел на огонь и зажгла крохотный огонь под его кожаным дном22.
Кельда закрыла глаза, сконцентрировалась и прочла воспоминания всех кельд – и когда-либо
живших и еще не родившихся. Сквозь ее мозг без какого бы то ни было определнного порядка
проплывали миллионы голосов. Некоторые были тихими, никогда не становившимися громче, часто
мучительно далеко, за пределами ее досягаемости. Это была чудесная библиотека знаний, за
исключением того, что все книги находились в беспорядке, как и странички, и нигде на свете не было
подходящего каталога. Ей приходилось искать намеки, которые тут же исчезали, едва она их
услышала. Она напряглась, прислушиваясь к шорохам, тихим, невнятным звукам, сдержанным
крикам. Потоки мыслей отвлекали ее внимание то на одно, то на другое. И вот вдруг он оказался