обыкновенных сородичей. Она услышала исходившее от него тихое урчание, когда сыр пульнул в
сторону вершины.
Погонщики завопили, постарались его поймать или ударить палкой, но разбойник ловко
ускользал в сторону. Он вновь добрался до подножия холма впереди ужасной толкучки из мужчин и
сыров, которая превратилась в кучу–малу, потом медленно вкатился обратно и остановился, тихо
подрагивая, на вершине.
Внизу склона среди погонщиков еще способных шевелиться возникла драка, и, поскольку теперь
все были ею увлечены, Тиффани, воспользовавшись удачным моментом, поймала Горация и спрятала
6
7
в свою сумку. В конце концов, он был ее собственным. Ну, скорее это она его сделала, хотя видимо в
закваску попало что–то постороннее, потому что Гораций был единственным сыром, который сам
охотился на мышей и, если не прибить его гвоздями, жрал и другие сыры тоже. Поэтому нет ничего
удивительного в том, что он легко сошелся с Нак Мак Фиглами9, которые назначили его почетным
членом своего клана. Он был одного с ними поля ягода.
Надеясь, что никто не заметит, Тиффани поднесла сумку ближе ко рту и произнесла:
– Разве так можно себя вести? Тебе не стыдно? – Сумка слегка вздрогнула, но ей отлично было
известно, что такое слово как «стыд» в словарь Горация не входит. Она опустила сумку, начала
потихоньку пробираться прочь из толпы и произнесла:
– Я знаю, что ты где–то здесь, Роб Всякограб.
Он тут же объявился у нее на плече. Она легко его учуяла. Несмотря на то, что они почти не
моются, если только не попадут под сильный ливень, все Нак Мак Фиглы всегда пахнут как слегка
пьяная картошка.
– Кельда хотела, чтоб я типа тебя наведал, – сказал вождь Фиглов. – Ты типа с две недели у нее
не бывашь, – продолжил он. – и я прикинул, мабудь она мается, не зачался ли с тобой какой крындец.
Ты так шибко работаешь и все такое.
Тиффани рыкнула, но про себя. В слух она ответила:
– Как мило с ее стороны. Вокруг всегда так много дел. Уверена, кельда знает. Что бы ты ни
делала, дел не убывает. И этому нет конца. Но не о чем беспокоиться. Со мной все в порядке. И, пожалуйста, не выводи Горация снова в свет, ты же знаешь – он очень впечатлительный.
– Ну, если на то пошло, на тряпке в вирьху намалевано, что все это устроение для людёв, а мы не
просто люди, мы – их суе-вера! С верой–то не поспоришь! Акромя того, хочу я выразить мое
почтение козырю без портов. Не сумлеваюсь, он – классный мальца великучий пацан, – Роб сделал
паузу и тихо добавил. – Так я могу сказануть ей, что ты в поряде, айе?
В его голосе очевидно были слышны нотки нервозности, словно он и был бы рад сказать больше, но был уверен, что услышанное ей не понравится.
– Роб Всякограб, мне будет очень приятно, если ты это сделаешь, – ответила Тиффани, – потому
что, как я могу судить, прямо сейчас мне предстоит оказать помощь куче народа.
Роб Всякограб внезапно показался кем–то, кому поручили исполнить неблагодарную работу, и
отчаянно выпалил слова, которые ему повторяла его жена:
– Кельда говорит, в море больше рыбы, хозяйка!
Тиффани мгновение замерла неподвижно, а потом, не глядя на Роба, произнесла:
– Передай кельде мою благодарность за совет на счет рыбалки. Если не возражаешь, Роб, у меня
есть дела. Поблагодари кельду.
К этому времени большая часть толпы уже спустилась с холма чтобы поглазеть, спасти или
попытаться оказать первую помощь стонущим погонщикам сыров. Для посторонних это конечно
было еще одним представлением: не часто увидишь подходящую кучу малу, состоящую из людей и
сыра. И – кто знает? – там могут оказаться действительно интересные травмы.
Тиффани, обрадованной тем, что наконец–то для нее нашлась работа, не пришлось прикладывать
усилий, чтобы подойти к месту происшествия. Остроконечная черная шляпа прокладывала путь через
толпу быстрее, чем святой через бушующее море. Она растолкала счастливых зевак, пихнув пару–