Тиффани прищурила глаза.
– Но разве это там не посох волшебника? Мне казалось, они перестают работать, если до них
дотронется женщина!
Мисс Смит улыбнулась.
– Что ж, мне мой достался еще в колыбели. Если знаешь, где именно смотреть, то сможешь
заметить следы моих зубов. Это мой посох и он работает, хотя, должна сказать он начал работать
лучше, когда я сняла набалдашник с конца. Никакой практической пользы от него нет, и вдобавок
нарушает баланс. А сейчас, может перестанешь стоять с открытым ртом.
Тиффани со щелчком закрыла рот, и снова открыла. До нее дошло, и ей показалось, что доходило
как до верблюда.
– Значит ты, это она? Нет, ты должна быть ты! Эскарина Смит, верно? Единственная женщина
ставшая волшебником?
– Где–то глубоко внутри, полагаю, да, но с тех пор много воды утекло знаешь ли, и я никогда не
чувствовала себя волшебником, поэтому никогда и не волновалась о том, что кто скажет. И в любом
случае, у меня и так был посох, и никто не смог бы его у меня отнять. – Эскарина мгновение
помолчала и добавила: – Вот, что я поняла в Университете: будь собой, той, кто ты есть, и ни о чем
не беспокойся. Это и есть мой невидимый волшебный посох. Вообще–то мне не хочется обсуждать
эту тему. Она наводит на дурные воспоминания.
– Прошу, простите меня, – сказала Тиффани. – Я просто не могу остановиться. Мне очень жаль, если я вызвала плохие воспоминания.
Эскарина улыбнулась:
– О, плохие–то совсем не проблема. Хуже справляться с добрыми. – Раздался щелчок запутки.
Эскарина поднялась и подошла к ней.
– О, боже, конечно, только ведьма может прочесть созданную ею запутку, но поверь, то, как
повернулся череп и расположение головастиков вдоль оси вращающегося колеса значит, что он очень
близко. На самом деле прямо над нами. Либо поблизости есть какая–то другая магия, в этом случае
она может его сбить с толку, и ты оказываешься сразу всюду и нигде одновременно. Так что скоро он
уйдет и попробует взять след где–то еще. И как я упоминала, где–то по дороге он поест. Он заберется
в чью–нибудь глупую голову, и какую–нибудь старушку или девочку, надевшую, не подумав, символы какого–то культа, начнут преследовать. Будем надеяться, они умеют бегать.
Тиффани огляделась в отчаянии:
– То, что случится – будет по моей вине?
– Это саркастическое нытье маленькой девочки или риторический вопрос ведьмы у которой есть
собственное владение?
Тиффани начала было отвечать, но остановилась:
– Вы можете путешествовать во времени, не так ли?
– Да.
– Значит, вы знаете, что именно я отвечу?
– Что ж, все не так просто, – ответила Эскарина, и на мгновение неловко замялась, и, к
удивлению Тиффани, она с удовольствием ответила: – Видишь ли, я могла бы назвать пятнадцать
вариантов твоего ответа, но из–за теории эластичных струн я не знаю, как именно ты ответишь, пока
это не случится.
– Значит все, что я вам скажу – это большое спасибо. Простите, что отняла у вас время. Мне
нужно заняться делом – столько всего нужно сделать. Вы не знаете – сколько времени?
– Знаю, – ответила Эскарина. – В современной философии существует два течения – одно
утверждает, что время бесконечно, другое – что циклично, и значит конечно. В количественном
смысле понятие время имеет два аспекта: координаты события на временной оси и относительное
время, временной интервал между двумя событиями. А вообще время – это способ описания одной из
величин четырехмерной системы пространства. Однако, в нашем случае ответ – примерно десять
сорок пять.
С точки зрения Тиффани это был несколько сложный и озадачивающий способ отвечать на