можно сказать, что у нее не было ничего, что могло бы заинтересовать Фиглов, но так ей было
спокойнее.
Зайчиха прыгает в огонь… Определенно, это звучит как послание, над которым стоит
задуматься. Но от кого оно? Может, от той таинственной ведьмы, которая за нею следила? Знамения
конечно дело хорошее, но порой хочется, чтобы тебе просто все по–человечески написали! Хотя, будет лучше не игнорировать эти крохотные совпадения, обрывки мыслей, внезапные ассоциации и
причуды. Часто это просто часть твоего разума пытается до тебя достучаться, а ты слишком
погружен в дела, чтобы это замечать. Однако, за окном уже ясный день, и загадки могут подождать.
А другие вещи не могут. Ей нужно быть в замке.
– Мой папаня меня избил, так? – не допускающим возражения голосом произнесла Эмбер, когда
они вместе шли в сторону серых башен. – Мой ребёнок умер?
– Да.
– Ох, – тем же ровным голосом произнесла Эмбер.
– Да, – ответила Тиффани. – Мне жаль.
– Я что–то помню, но нечетко, – пояснила Эмбер. – Все как будто немного… размыто.
– Так всегда с утешением. Это Дженни тебе помогает.
– Понятно, – ответила девушка.
– Правда?
– Ага, – сказала Эмбер. – Но у моего папани проблемы?
«Будут, если я расскажу, какой я тебя нашла, – подумала Тиффани. – Женщины об этом
позаботятся. У жителей деревни довольно либеральные взгляды на наказание парней, которые почти
все по–определению непослушные бесенята, которых нужно приучать к порядку, но так сильно
побить девочку? Это нехорошо».
– Расскажи о своем молодом человеке, – произнесла она вслух. – Он ведь портной, не так ли?
Эмбер просияла, а одной своей улыбкой она способна осветить мир.
– О, да! Его дедуля перед смертью научил его всему–всему. Из простого клочка ткани он может
сшить что угодно. Такой мой Уильям. Кого ни спроси, каждый скажет, если его отдать в
подмастерье, через пару лет он сам станет мастером. – Потом она пожала плечами. – Хотя, настоящие
79
Терри Пратчетт. Плоский мир. Я надену чёрное.
мастера хотят, чтобы им платили деньги за обучение, а его матушка никогда не найдет столько денег.
О, а еще у моего Вили чудесные пальцы, и он помогает своей матушке и сестрам вышивать корсеты и
свадебные платья. Это значит, что он должен работать с сатином и всяким таким прочим. – Гордо
произнесла она. – И матушка Вили очень хвалила его аккуратные стежки! – Эмбер снова просияла от
гордости. Тиффани всматривалась в радостное лицо, покрытое, несмотря на утешающее
прикосновение кельды, явными кровоподтеками.
«Значит, её парень портной, – размышляла она. – Для здоровяка вроде господина Петти, портной
вряд ли может вообще считаться мужчиной, раз у него руки не в мозолях и работа на дому. А раз он
шьет еще и женскую одежду, тогда, это еще больший позор, который его дочь навлекла на его
маленькое семейство».
– И что ты теперь собираешься делать?
– Хочу повидать маму, – с готовностью ответила девушка.
– Но это подразумевает, что ты встретишь отца.
Эмбер повернулась к ней:
– Тогда я пойму… пожалуйста, не делай ему ничего дурного, вроде превращений в свинью или
что–то другое!
«Может денёк в образе свиньи пошёл бы ему на пользу», – подумала Тиффани. Но в тоне Эмбер, как она сказала: «Я пойму», прозвучало что–то отдалённо напомнившее кельду. Как свет в конце
туннеля.
Тиффани еще ни разу в жизни не видела, чтобы ворота замка закрывали не в ночное время. Днем
же двор замка напоминал смесь рыночной площади, мастерскую плотника и кузницу, а так же