была просторной и чисто выдраена. Посредине имелась канализация, которая заканчивалась
предсказуемым круглым сливным отверстием, из которого даже не так сильно воняло, как могло бы.
Как впрочем и козы. Они выбрались из своих уютных гнездышек, свитых посреди куч соломы и
вышли посмотреть похожими на бойницы глазищами, не выкинет ли Тиффани что-нибудь эдакое, например, не покормит ли их чем-нибудь. Они никогда не прекращали жевать, поскольку были
козами, и всегда уже умудрились поужинать дважды.
В темницы были два пути. Один вел прямо наружу. Видимо оттуда в старые добрые дни
затаскивали узников, потому что так их тащить было короче, и не нужно было пачкать большой зал
кровью и грязью.
Сегодня темницу использовали скорее как загон для коз, а на верхних ярусах, на которые было
трудно забраться, если только ты не особо настырная коза, хранились яблоки.
Тиффани положила помело на нижнюю полку рядом с яблоками, пока сержант чесал за ушком
91
Терри Пратчетт. Плоский мир. Я надену чёрное.
одну из коз, пытаясь не смотреть вверх, чтобы не вызвать головокружение. Это значило, что, вытолкнув его за дверь, вырвав ключи из замка и запершись изнутри, она застала его врасплох.
– Прости, Брайан, но знаешь ли, дело в тебе. Не совсем в тебе, конечно, и по большей части не в
тебе конкретно, и с моей стороны было совсем нечестно так поступать, но раз со мной решили
обращаться как с преступницей, я должна вести себя подобающим образом.
Брайан покачал головой:
– Ты же знаешь, у нас есть второй ключ.
– Им будет трудно воспользоваться, если замочная скважина уже занята, – ответила Тиффани, –
но давай посмотрим на это с другой, более светлой стороны. Я под замком, что, я уверена, многим
понравится, а что до ключа, о котором ты беспокоишься – это незначительные детали. Вот видишь, полагаю ты просто неверно смотришь на вещи. Я в безопасности, в темнице. И это не меня здесь
заперли, а я заперлась от вас. – Вид у Брайана был такой, будто он был готов расплакаться, и она
подумала: «Нет. Я не могу так с ним поступить. Он всегда был добр ко мне. И сейчас тоже пытался
быть добрым. Он не должен терять работу просто из-за того, что я сообразительнее. И кроме того, я
всегда знала, как отсюда выбраться». Это довольно простой факт – люди, которые имеют
собственную темницу, сами не часто проводят в ней время. Поэтому она отдала ключ обратно.
Его лицо просветлело.
– Мы скоро принесем тебе еду и питье, – сказал он, – Нельзя же все время жить на одних
яблоках!
Тиффани уселась на солому.
– Знаешь, здесь довольно мило. Козы так смешно пукают. Это добавляет тепла и уюта. Нет, определенно, я не хочу питаться яблоками, но часть из них нужно будет перевернуть, иначе они
сгниют. Поэтому я этим займусь на досуге. И кстати, раз уж я заперта здесь, то я не могу быть
снаружи. И не могу делать снадобья, не могу обрезать ногти на ногах, не могу помогать. Как там, кстати, нога твоей матушки? Надеюсь, с ней все в порядке? А теперь, не могли бы вы уйти, потому
что мне нужно воспользоваться дырой.
В ответ она услышала топот ног по лестнице. Это было довольно резко с ее стороны, но что еще
ей оставалось делать? Она огляделась и подняла кучу старой и грязной соломы, которая очень давно
сохраняла неприкосновенность. Внутри оказалось полно всякой живности, которая бегала, прыгала
или ползала. Вдруг, когда берег оказался чист, вокруг нее возникли головы Фиглов в осыпающейся
соломенной трухе.
– Приведите, пожалуйста, моего адвоката, – весело заявила Тиффани. – Полагаю, ему понравится
тут работать...
Для юриста, Жаб проявил максимум энтузиазма, узнав, что за услуги ему будут платить жуками.
– Думаю, мы начнем с незаконного задержания. Судьям редко нравятся подобные вещи. Если
кого-то нужно поместить под стражу, то это должны делать они.
– Э, вообще-то я сама здесь заперлась, – пояснила Тиффани. – Разве это считается?
– Я бы об этом в данный момент не беспокоился. Тебя принудили силой, твою свободу
перемещения ограничили и напугали.
– Ну уж точно нет! Я как раз была чрезвычайно взбешена!