препирательства с ними.
– Что? – удивился Роланд.
Герцогиня победоносно рассмеялась:
– О, да! Судя по всему, эта пронырливая и самоуверенная юная мадам только что рассказала нам
о своих планах! Роланд, сколько в замке прялок?
Юноша выглядел озадаченным. Он почти всегда так выглядел, когда к нему обращалась его
будущая теща.
– Э, право не знаю. Полагаю, что одна есть у домработницы, в высокой башне хранится старая
прялка моей матушки… и еще парочка наберется. Моему отцу нравится – нравилось – чтобы руки
людей всегда были чем-то заняты. И… нет, право не знаю.
– Я бы приказала обыскать весь замок и уничтожить все прялки до единой! – сказала Герцогиня.
– И еще я бы сказала, что она блефует! Всем известны истории про злых ведьм и прялки? Достаточно
единственного прищемленного пальца, и мы все проспим сотню лет!
Летиция, которая все это время стояла затаив дыхание, выдавила из себя:
– Мамочка, ты же знаешь, что никогда не позволяла мне дотрагиваться до прялки.
– И ты, Летиция, никогда до нее не дотронешься, никогда. Подобные вещи для рабочего класса.
Ты – дама. А прялки для служанок.
Роланд покраснел.
– Моя мать любила прясть, – сказал он с нажимом. – Я любил сидеть рядом с нею в башне, когда
она пряла. И ее прялка украшена перламутром. Я никому не позволю притронуться к ней хоть
94
95
пальцем. – По мнению Тиффани, которая наблюдала за ними сквозь тюремную решетку, на подобное
высказывание мог что-то ответить только бессердечный и довольно глупый человек. Однако
Герцогиня никогда не обладала здравым смыслом, возможно потому, что он был излишне здравым.
– Я настаиваю… – начала было она.
– Нет, – ответил Роланд. Это было произнесено негромко, но в этой негромкости довольно
громко прозвучало то, что своими обертонами и унтертонами было способно остановить целое стадо
мамонтов. Или в нашем случае – Герцогиню. Однако она наградила своего будущего зятя
многообещающим взглядом, в котором говорилось о тяжелых для него временах, о которых она еще
поразмышляет на досуге.
Из симпатии Тиффани сказала:
– Послушайте, я упомянула прялки всего лишь из сарказма. Подобные вещи давно не
происходят. Я даже не уверена, что они когда-либо случались. Ну, сами посудите, чтобы люди
проспали сотню лет, а деревья и трава все это время продолжали расти прямо во дворце? Как это
могло случиться? Почему же растения не уснули с ними заодно? В противном случае ежевика
оказалась бы в чьем-нибудь носу, и уж это точно способно разбудить кого угодно. А как быть со
снегом? – Произнеся это, она заметила Летицию, которая едва ли не проорала мысленно довольно
занятную задумку, о которой Тиффани решила поразмышлять позднее.
– Так-так. Как я вижу, куда бы не ступала ведьма, она повсюду способна вызвать смятение, –
заявила Герцогиня, – поэтому ты останешься здесь, и с тобой будут обращаться куда вежливее, чем
ты того заслуживаешь, пока мы не решим иначе.
– А как ты объяснишь это моему отцу, Роланд? – приторным тоном спросила Тиффани.
От этих слов он стал похож на пришибленного, и вскоре может стать на самом деле, если слух
дойдет до мистера Болита. Роланду придется окружить себя серьезной стражей на случай, если
мистер Болит узнает, что его младшая дочурка сидит взаперти вместе с козами.
– Тогда я тебе подскажу, что ему сказать, – ответила Тиффани. – Почему бы не сказать, что я
задержалась в замке по важному поручению? Уверена, что сержанту можно будет доверить передать
это послание моему отцу, не огорчая его? – Она постаралась придать этой фразе максимально