В 12 часов 42 минуты от Ярославского вокзала отправился наш поезд, на котором поехали по Сибири Ганичев, Сегень, Костров, Раш, Лощиц и ещё человек пятнадцать наших писателей. Я из-за своего подавленного (и в прямом и в переносном смысле) состояния ждать митинга не стал, а съездил домой переодел рваные штаны и поехал сразу в Союз. В 13 часов передал там Широкову вычитанную верстку своей статьи, потом отвез в Оргкомитет ХIV ММКЯ два экземпляра своих "Посланий" и документы о их выдвижении на конкурс и поехал домой.
* * *
...Почти уже перед сном вдруг вспомнил, что мне необходимо просматривать телевизор для участия в экспертном опросе в "ЛГ" и, включив его, наткнулся на новости, из которых узнал, что разлившимися от дождей реками затопило половину Иркутской области, а также, что в автомобильной катастрофе погиб известный баянист Геннадий Заволокин.
10 июля, вторник. На днях вдруг ненароком узнал, что на меня здорово обиделся Александр Казинцев, об одной из статей которого я сказал в своем журнальном обзоре, что она написана благодаря Олегу Бавыкину, организовавшему его поездку в Китай. И сколько теперь ни звоню ему, не могу найти, чтобы извиниться. Дело в том, что у него настолько умные и глубокие статьи, что говорить что-либо о них мне не было никакой необходимости, их глубина представлялась мне для всех очевидной, а вот Олег Бавыкин в те дни нуждался в некоторой моральной поддержке, я и посчитал возможным подчеркнуть факт его "соучастия" в появлении этой статьи. А получилось, что нанес обиду. Увы, так иногда тоже случается...
* * *
В первой половине дня съездил в журнал "Москва", где мне возвратили рукописи моего дневника "Сто дней миллениума" и повести "Бродиссея". Не могу понять, что происходит! Журналы становятся все скучнее и предсказуемее, практически ничего из публикуемого в них не вызывает почти ни малейшего отклика, но в то же время всё, что я им предлагаю, возвращается назад ненапечатанным! И это при том, что я ведь не просто читатель, а знаю сегодняшний уровень нашей литературы и без всякого хвастовства могу сказать, что пишу на текущий момент намного лучше большинства своих коллег! Поэтому я не могу объяснить происходящее ничем другим, кроме личного отношения ко мне редакторов и сотрудников редакций. Одни из них обижены на какую-то мою критику, другие боятся того, что я пишу непохоже на общепринятые образцы, третьи просто завидуют моей творческой активности и делают всё, чтобы не допускать меня к журнальным страницам... Это так мелко, некрасиво, а главное - всё больше и больше опускает уровень литературы и отвращает от неё и без того переставшего выписывать журналы читателя. Печально всё это...
11 июля, среда. Сегодня вышел из печати очередной номер "Дня литературы" с моей анти-Гусевской статьей. Взяв несколько её экземпляров, съездил в "Литературную газету", где сегодня опубликована моя колонка "Игра на понижение", а также Маринино интервью с Николаем Бурляевым. С час посидел в редакции, Полякова не дождался, но там были Павел Басинский, Игорь Кузнецов, Александр Яковлев, посидели, поговорили... Басинский купил новую квартиру и скоро будет жить неподалеку от меня в Братеево - это на другой стороне реки, сразу за мостом, похоже, что в одном доме с Юрием Кувалдиным.
После разговора в "ЛГ" зашел в редакцию журнала "Континент" и оставил им почитать рукопись своего романа "Урок кириллицы" - это моя попытка создания патриотического романа в постмодернистском стиле, я написал его ровно год назад, но до сих пор никак не могу нигде опубликовать. Для наших он слишком модернистичен, а для демократов - слишком социален. Взял в редакции последние номера журнала и увидел, что в одном из них упоминают в обзоре критики и меня - в связи с моей статьей в "Нашем современнике" о прозе Сергея Сибирцева. Потом поехал на станцию "Ботанический сад" в издательство "Вече" и забрал у них рукопись своего романа о "Курске". Вот тоже горемычная книга, которая могла бы стать бестселлером Третьего тысячелетия, разбудить Россию от спячки, а я не могу её нигде пристроить! Никто не хочет рисковать, все печатают потихоньку что-то серенькое, незаметное, понемножку зарабатывают на этом, и довольны. Нет издателей, готовых произвести потрясение читательского сознания, все чего-то боятся...
* * *
...Приехав домой, получил бандероль из Самары - Саша Громов прислал выпущенную Самарским отделением Литфонда России книгу Ивана Никульшина и свою повесть для журнала "Баталист и маринист". Пишет в письме, что сходил с Лёшкой Смоленцевым в Крестный Ход к Николе Великорецкому в Кировской области, а потом уже дома, с отцом Евгением Шестуном - к иконе Божией Матери "Избавительница от бед" в селе Ташла. Когда он после этого появился в самарском Доме литератора, то руководитель областной писательской организации Евгений Васильевич Лазарев сказал: "Ты уж, наверное, Богу-то надоел..." Видно мастера слова. Хоть и не пишет ничего уже лет тридцать, но зато уж как скажет что-нибудь - аж рот раскроешь...
* * *
Вечером позвонил Сергей Артамонович Лыкошин, высказал свое одобрение по поводу моей статьи о Гусеве. Сказал, что все написано правильно.
Это хорошо, что меня понимают в СП, значит, сказать правду было уже просто необходимо, иначе этот нарыв разросся бы до самых неприличных размеров. Вон - Марина принесла с работы свежий номер "Московского литератора" и там опять очередной наезд на меня, на этот раз устами Максима Замшева. Мол, не такой уж я и патриот, раз отираюсь возле либеральной "Литературной газеты". Тут же Иван Голубничий размазывает Басинского за его рецензию на книгу Солженицына о еврейском вопросе, да и вообще поносит всю поляковскую газету. Как будто Московская писательская организация с её бесконечными пьянками и драками - образец патриотизма! Да Поляков делает для России в сто раз больше, чем всё гусевское окружение вместе взятое...
Но впрочем, как писал в своем дневнике Ф.М. Достоевский: "Если ты направился к цели и станешь дорогою останавливаться, чтобы швырять камни во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели" (турецкая пословица). А потому я отныне считаю этот вопрос для себя закрытым и реагировать на какие бы то ни было укусы со стороны Гусева и его свиты больше не собираюсь. Надо идти к своей цели и не оглядываться на лающих шавок...
12 - 16 июля. Итак, начиная с дня славных и всехвальных апостолов Петра и Павла, я - в отпуске, а потому решил прямо с утра отправиться на дачу и хотя бы немножечко отдохнуть. (Апостолов первопрестольницы, и вселенныя учителие, Владыку всех молите, мир вселенней даровати, и душам нашим велию милость.) Набрал с собой книг, журналов (я ведь должен к концу месяца написать в "День литературы" свой очередной обзор "Жизнь журналов", да и Полякову обещал готовить и колонки, и статью для начала дискуссии о современной литературе).
Но для начала все-таки - позагораю и высплюсь.
* * *
...Купание в реке - это поистине верх наслаждения, видно, все живое и доныне помнит, что оно произошло из воды и было крещено в воде! К тому же, после нашего отъезда из Самары, где Волга была под боком и можно было хоть каждый день в ней купаться, я за последние четыре лета окунался в водоемы всего несколько раз - один раз в речке Тёше, под Арзамасом, другой раз в Лермонтовском пруду на входе в усадьбу Тарханы, третий - в прошлом году в реке Серебрянке возле Заветов Ильича и четвертый... четвертого не помню. Четвертый как раз и был в Загорянке, на Клязьме, где мы снимаем в этом году дачу. За эти дни, что я там прожил, я ходил на речку по два раза - и кажется, не вылезал бы из воды вообще, так в ней хорошо...
* * *
Однако купание - купанием, а пришлось и кое-что за эти дни прочитать. В первую очередь ознакомился с романом Арсения Ларионова "Раскаянье", о котором давно слышал хорошие слова и от Марины, и от Олега Шестинского. Роман оказался действительно очень серьезный - о пути человека к вере и познании им Бога, хотя я это чтение не назвал бы легким. Дело в том, что все действие романа протекает в сумасшедшем доме, где герой оказался после неудачной попытки самоубийства. И эта давящая атмосфера переливается через край повествования и отягощает душу, не дает получать от романа ещё и эстетическое удовольствие. А и герой почти все время пребывает в состоянии глубокого пессимизма - вроде и к Богу идет, и все время ноет, не хочет жить, со всем смиряется...
Опять - "оскорбленные и униженные", опять попытка втиснуть представителя дня вчерашнего в обстоятельства сегодняшней жизни. Он и там-то был не пассионарием, а здесь, да ещё при свалившемся на него несчастье, и вовсе превратился в тряпку. Понятно, что автор не мог привести сюжетную развязку к чему-нибудь иному, кроме его смерти, ибо, даже став верующим человеком, его персонаж все равно уже не мог превратиться в активного борца за жизнь, и что с ним было делать дальше, неизвестно...
Любопытно, что главного героя романа Ларионова зовут Алексей Варламов - точь-в-точь как писателя Алексея Варламова, и между ним и героями повестей Варламова можно проследить некое сходство.
* * *
В понедельник, 16 июля, приехал в Москву, сделал кое-какие дела в Правлении, а потом поработал дома. Надо было доделать информационную полосу для "Дня литературы" да загнать в Word "Жизнь журналов".
* * *
Увы, едва пришел домой, пошли звонки. Опять звонил ростовский издатель насчет романа о "Курске" - вроде у них он уже готов к печати, но вот они чего-то там боятся, их смущает, что в абсолютно реальную и памятную всем обстановку я загнал вымышленного героя. Вот если бы его как-то отделить?.. Так что я уже почти не верю, что кто-нибудь решится издать этот роман. Хотя он мог бы стать событием если не века, то по крайней мере этого года.
* * *
До конца дня просидел за компьютером. Труднее всего мне дался обзор журналов - они стали настолько скучными, что я не нахожу уже, о чем мне в связи с ними говорить. А поэтому решил на время "закрыть тему" - сказал, что не хочу заниматься простым анонсированием количества литературных произведений (да к тому же ещё задним числом) и попрощался с читателями до качественного скачка в литературе.
* * *
...А над головой до глубокой ночи поют и пляшут цыгане. С криками, с притопыванием. Изо дня в день, как будто в мире не падают самолеты, не гибнут люди. И как будто вокруг них никто не живет, и их танцы никому не мешают. Что это? Полное отсутствие совести? Или их разум до сего дня пребывает в первобытном состоянии?..
17 - 23 июля. Закончил кое-какие необходимые дела и с величайшей радостью уехал в Загорянку. Целые дни валялся на маленьком травяном пляжике да купался в Клязьме. Настолько расплавился от жары и покоя, что перестал думать не только о своих замыслах, но даже о порожденной моей статьей войне с Владимиром Гусевым.
Писать не мог ничего, но читал много - книгу Алексея Варламова "Ночь славянских фильмов", а также трилогию Александра Трапезникова о "Русском Ордене". Это смелейшая вещь, вскрывающая борьбу мирового еврейства и созданного им для своих целей масонства против России, написанная в живой, детективной манере - трудно даже ответить, почему эта самая смелая из литературно-художественных произведений последнего времени не была опубликована ни в "Нашем современнике", ни в "Москве", ни в "Молодой гвардии", а вышла мизерными тиражами в трех небольших издательствах. Зачем же нам тогда, спрашивается, нужны патриотические журналы, если за их "бортом" остаются самые "горячие" из современных романов, единственно, может быть, только и оправдывающие собой всю нашу сегодняшнюю литературу?
24 июля, вторник. Стыдно признаться, но сегодня я впал в очередное искушение. Поехав в Москву, я по дороге домой увидел в вагоне электрички объявление, гласящее о том, что фирма "Русский продукт" приглашает всех принять участие в конкурсе - сочинить частушку со словами "СУП" и "РУССКИЙ ПРОДУКТ", приложить три упаковки от супа и отослать все это для розыгрыша. Счастливчики, мол, получат машину, холодильник и т. п. выигрыши. И опять я, как и в случае с "Домиком в деревне", неожиданно для себя увлекся и начал прямо в вагоне сочинять частушки: "Я ни сколечко не скуп, / но люблю покушать СУП. / Блюда "РУССКОГО ПРОДУКТА" - / ем, пока не треснет пуп! // Нынче в гости жду милашку / приготовил СУПА чашку. / После "РУССКОГО ПРОДУКТА" / мы уймемся лишь под утро! // Если ты ещё не труп, / то свари скорее СУП - / с ложки "РУССКОГО ПРОДУКТА" / кое-что стоит, как дуб! // Приходи сегодня, Люб, / будем вместе кушать СУП. / В славу "РУССКОГО ПРОДУКТА", / создадим с тобой секс-клуб! // Пусть метелями продута / моя Русь из края в край, / с СУПОМ "РУССКОГО ПРОДУКТА" / в ней и в стужу будет рай!.."
(...Оказывается, это такое заразное дело, что просто невозможно остановиться. Пришлось по пути домой зайти на рынок и купить три пакета супа, чтобы было что отослать на конкурс. И хотя я прекрасно понимаю, что все это только рекламный трюк, но вот поди ж ты - опять дал вовлечь себя в авантюру...)
* * *
...Вернулся на несколько дней в Москву - хочу сходить в одно литературное агентство и показать свои рукописи. И тут узнал, что в Татарии погиб Миша Волостнов! Поехал навестить родителей и попал в ДТП. Только-только у него вышел роман "Авсень при Матрешках", я упомянул о нем в своей колонке в "Литгазете", наметился некоторый успех... И такая нелепая смерть! Оказывается, накануне своего возвращения на Валдай он, идя домой из поселковой бани, встретил по пути своего пьяного одноклассника, который всего-то на один этот день и приезжал в поселок в гости к своим старикам (будто для того, чтобы выполнить эту ужасную роль!), и Мишка пошел проводить его до дома, да дорогой заболтались и, проминув дом приятеля, вышли на шоссе, где их и сбил автомобиль. Вот и не верь после этого в судьбу... Упокой, Господи, его душу в селениях праведных, идеже несть ни болезнь, ни печаль, ни воздыхание.
Сразу же написал некролог в "День литературы" - в четверг сдам Бондаренко.
* * *
А между тем, над Москвой только что прошумел небольшой ураган - стоял такой ветер, что от пыли не было видно неба, а потом прошел дождь. Кое-где, как потом стало известно, летали гаражи в воздухе, и вечером по ТV сообщили, что в столице погибли три человека и пятьдесят госпитализировано.
25 июля, среда. Днем съездил в литературное агентство "Авторский Дом" - заключил с ними договор и оставил несколько дискет и рукописей, может быть, им удастся хотя бы для одной из моих книг найти издателя.
В свежей "Литературке" - Лев Пирогов отвечает на мою колонку, защищает Пригова и его коллег по выпендрежу. Так и напечатано: "Ответ Николаю Переяслову". А в "Московском литераторе" - прямо-таки волчий вой по поводу моей статьи о Гусеве! Судя по всему, они думают, что все это затеяно мною единственно для того, чтобы, сместив Гусева, самому сесть на его место. Но, как прямо отвечает мне на это (опять-таки, из-под псевдонима Георгия Косцова) В.И. Гусев, надежды мои напрасны: "...Что ж до московских сборищ и собраний, / Т е б я не изберут, скажу заране."
Но больше даже, чем сам Владимир Иванович, хорохорится Ваня Голубничий. Грубит, передергивает факты и написанные мной строчки. А впрочем, Бог ему за это судья...
* * *
Вернувшись после всех своих дел домой, я поработал пару часов за компьютером, а к вечеру не вытерпел и уехал в Загорянку на дачу. Слава Богу, там нет никаких литературных споров...
26 июля, пятница. С утра отвез в "День литературы" дискету с информационной полосой, в которую включил большой материал о литературной поездке в Пензу и Маринино интервью с Людмилой Щипахиной, а также со своим обозрением "Жизнь журналов", в котором я на время попрощался с читателями, объяснив свой отход от рецензирования периодики тем, что сегодняшняя журнальная литература растет, на мой взгляд, главным образом в количественном отношении, качественно оставаясь практически на одном и том же уровне. Мне же - и как читателю, и особенно как критику - интересна именно качественная сторона литературного процесса, расширение художественных возможностей Слова, а заниматься рядовым анонсированием журналов мне скучно.
Днем приехал из Самары Саша Громов и после того, как он сделал в Правлении свои дела, мы съездили к Марине в МСПС пообедали, а потом поехали на нашу дачу.
* * *
...В один из этих дней я прочитал в газете "Подмосковье-Неделя" (№ 17 от 18 июля 2001 года) статью главы администрации поселка Деденево Дмитровского района Светланы Тягачевой "Давайте сделаем то, что невозможно", в которой она, в частности, пишет: "Как случилось, что сильный, гордый народ, с развитым чувством национального достоинства, любви и сострадания, перестает ощущать себя единой нацией? Как случилось, что сходит на нет русская национальная культура и стирается историческая память народа? Куда девался русский национальный дух, на котором держалась крепость нации и без которого народ, как корабль без паруса, может быть поднят ветром времени и рассеян в истории? Государственная мощь покоится прежде всего на чувстве патриотизма и государственном сознании граждан. Когда человек перестает любить свою родину или утрачивает её, ему все равно, что будет с ней. (...) Главное, что нужно вернуть сегодня людям, главное, чем нужно пропитать души наших детей, - это чувство патриотизма и вера, которая всегда была, есть и будет цементирующей основой социально-политического и духовного единства общества. (...) Думаю, уместно вспомнить известную из школьного учебника формулу: "Православие самодержавие - народность", которую её автор граф Уваров сегодня, может быть, сформулировал бы так: "Православие - государственность - патриотизм". Россия спасется творчеством - обновленной религиозной верой (в пределах православного христианства), новым пониманием человека, новым политическим строительством, новыми социальными идеями..."
Перечитал всю статью ещё раз и откровенно пожалел, что её автор управляет всего лишь небольшим поселком, а не всей Россией. Вот таких бы людей нам сегодня в президенты! Настоящих патриотов, мыслящих. Пускай даже и в юбке...