"Уникальное поколение ХХ века! - восклицает автор в предисловии к своей книге. - Я рад, что первым, ещё двадцать лет назад обратил внимание на этот загадочный мистический феномен. Это был Божий замысел, сотворивший на фоне страсти и страданий самое уникальное поколение в ХХ веке!"
Несмотря на некоторую сомнительность последней строки этого предисловия (получается, что замышляя рождение Андрея Битова и Венички Ерофеева, Творец, чтобы было из кого переливать в них "неосуществленную энергию", сначала спустил в органы ГПУ разнарядку на расстрел Николая Клюева и Осипа Мандельштама), в целом гипотеза выглядит весьма привлекательно и, как ни пародийно это звучит, объясняет феномен появления множества Героев Социалистического Труда в 1960-80 годы, так как это, оказывается - проявили себя те самые пассионарии, которые, вобрав "неосуществленную энергию" тысяч расстрелянных и сосланных "кулаков", металлургов и ученых, пришли вместо них "по Божьему замыслу" на поля, в цеха и лаборатории послевоенного СССР.
Бондаренко всегда был склонен к дерзости и эпатированию публики, и его, конечно же, никак не мог устроить тот факт, что "поколение сорокалетних", о котором он пишет ещё с начала 80-х, может быть, только потому и обратило на себя его внимание, что к сорока годам человек достигает пика своего интеллектуального и творческого развития, а тут в литературу вошла сразу целая группа близких по возрасту авторов. Уже за саму только "историю русской литературы в портретах её писателей" (а именно к такому жанру я бы отнес его "Детей 1937 года") его можно было назвать одновременно и Плутархом, и Костомаровым нашего времени, но Бондаренко просто не был бы Бондаренко, если бы не продлил мысленно вектор судеб своих персонажей и не посмотрел, из какой именно точки истории они все появились. И увидел там бериевское пенсне и колючую проволоку ГУЛАГа, но не заледенел от ужаса, а написал оптимистическую книгу, словно бы воскликнув ею: "Ад, где твой плен? Смерть, где твое жало?.."
И, наверное, сам не заметил, что заложил основу новой концепции развития общества и истории. Ибо если он действительно прав, и появление плеяды талантов 37-го года рождения - это не что иное как ответная реакция "организма нации" на уничтожение прежней интеллигенции, то нам в таком случае не страшны ни новый Афган, ни Чечня, ни очередная перестройка. Потому что становится воочию видно, что народ существует по "закону колодца": чем больше из него черпают, тем активнее прибывает в него новая вода, и тем более она свежа. И губительным для него оказываются как раз не экстремальные периоды истории, а неподвижные застойные эпохи, когда его "вода" стоит на месте и загнивает, превращаясь в разлагающееся болото, что и подтвердил нам собой не так давно период брежневского правления.
Именно то обстоятельство, что явившиеся на место "отчерпнутых ведром эпохи" новые писатели представляляли собой, как мы только что сказали выше, "свежую" в творческом отношении "воду", делает справедливым и то наблюдение Бондаренко, что при всей своей разности и непохожести друг на друга (и даже, как выявило наше время, весьма отчетливом идейном антагонизме) "дети 1937 года" принесли в советскую литературу "героя, осознающего себя как личность, отстраняющегося от господствующей лжи". Понятно, что заполняя собой практически пустой, вычерпанный до дна колодец, они, пишет Бондаренко, не могли в своем созревании никого и ничто "продолжать" и "как бы начинали литературу заново, находили новые тропы, новых, непривычных для советской литературы героев". И когда "отчерпывавший" воду гулаговский ковш после смерти Сталина потихоньку все-таки остановился и в 70-80-е годы начался застой, в котором начала вызревать "тотальная порча партийной верхушки", они предъявили миру "героя-одиночку, отстаивающего права на порядочность, на правду, на свое соучастие в обществе перед серой тьмой..."
Без сомнения, книга Владимира Бондаренко вызовет у многих резкое неприятие и критику. И за то, что он отобрал для неё "не тех" кандидатур, и за саму её концепцию. Но главное - что она все же дает возможность понять нам сегодняшнее время. Увидеть, что вместо былого "отчерпывания воды", сейчас происходит полная засыпка колодца культуры и - не испугаться этого. Потому что опыт 1937 года показывает, что завтрашнее время ответит на этот акт прорывом новых родников - звонких, незамутненных, глубинных, таких, от которых аж зубы заломит. Которые, может быть, ещё только-только просачиваются где-то сквозь неразбериху наших будней, но которые уже наверняка родились, потому что время не может не компенсировать вычерпанные или засыпанные источники достойной заменой. А это значит, что будут ещё в нашей литературе и новый "Пушкинский дом", и новое "Прощание с Матерой", и новые "Москва - Петушки", и какой-нибудь будущий Бондаренко ещё обязательно напишет о них свою книгу, назвав её, скажем, "Дети 1993 года".
* * *
Вечером в малом зале Центрального дома литераторов проходило обсуждение саранского литературного журнала "Странник", о котором я пару раз писал в "Дне литературы". Были Капитолина Кокшенева, Вячеслав Дегтев, Петр Алешкин, Юрий Козлов, Виктор Широков, Владимир Дагуров, Александр Рекемчук... Поскольку обсуждение было затеяно артелью "ЛитРос", то, само собой, были Владимир Еременко, Вячеслав Огрызко и Аршак Тер-Маркарьян.
Практически все выступавшие журнал хвалили, говорили о сделанных им открытиях новых имен, о его православности. Я один пел не в унисон говорил о "ножницах" между острой и глубокой публицистикой "Странника" и его социально пустой, не отвечающей тому, о чем говорится в теоретической части журнала, прозе, в изобилии представленной жанром фэнтези, который своим псевдоисторическим антуражем и абстрактными добром и злом размывает всё то, что вроде бы вытекало из публикуемых тут же публицистических материалов.
16 мая, среда. По пути на работу купил "Литературную газету" - первый номер, который вышел под редакторством уже Юрия Полякова. Подробный анализ за время поездки в метро, конечно, не сделаешь, но какой-то принципиальной новизны по сравнению с тем, что было, я не заметил. Да и сам Поляков показался мне в своей передовой статье "Слово не птеродактиль" несколько как бы бледнее, чем в прежних его публикациях в "Московском комсомольце" или "Труде". Появился откуда-то несвойственный ему ранее симптом упредить кого-то в своей полной лояльности. Вот в первых же строках своего редакторского "манифеста" он заявляет, используя изобретенный, кажется, Александром Сегенем неологизм: "Давайте сознаемся: мы живем в эпоху нарастающего антиСМИтизма", - и тут же, словно испугавшись, что кто-то вдруг заподозрит в этом намек на его нелюбовь к евреям, опережающе выкрикивает: "Не путать с антисемитизмом - явлением непростительным!" (Здесь так и напрашивается догадка о том, что сегеневский антиСМИтизм только лишь для того им и использован, чтобы появилась возможность пристегнуть к чему-нибудь это замечание о "непростительности антисемитизма".) В целом же газета пока что осталась прежней - та же структура в подаче материалов, тот же круг обозреваемых авторов (Игорь Волгин, Стелла Моротская, Евгения Лавут, Дмитрий Воденников), тот же академик Сахаров в качестве символа русской науки...
Хотя Юре там, наверное, виднее, что делать. Может быть, менять сразу направление газеты и опасно - его просто тут же выкинут с должности, да и всё. Но я почему-то верю в него и жду, что он сделает "Литературку" лучше и открытее, чем она была в последние годы.
* * *
...Едва я только решил сегодня пораньше сбежать домой, чтобы хоть немного посидеть над своими рукописями, как хлынул проливной дождь, заставивший меня на некоторое время задержаться, а потом вдруг появился некий издатель из Ростова-на-Дону - президент ЗАО "АКРА" Александр Николаевич Крахалёв, который затеял разговор о поиске новых авторов. Я предложил ему свой роман о "Курске" и книгу прозы, а также познакомил с Вячеславом Дегтевым и рассказал о Михаиле Волостнове. Кто его знает? Вдруг да из этого разговора получится что-нибудь реальное? Хотя-я-я-я-я-я...
* * *
...Читал в сегодняшней "Литературке" речь Евгения Носова на вручении ему премии Александра Солженицына, и почувствовал, как неприятно встречать у талантливых писателей нотки заискивания перед тем, кто платит! А Евгений Иванович кинулся не только клеймить ГУЛАГ, но ещё и оправдывать (хотя от него этого никто вроде бы и не требовал) расстрел Белого Дома, якобы предотвративший очередную гражданскую войну в России... Вот и думай после этого - во благо ли русским писателям премии?..
17 мая. В 11 часов 30 минут началось представление книги стихов бурятского поэта (а также философа, целителя, религиозного деятеля и проч.) Матвея Рабдановича Чойбонова "Мои друзья - мои живые боги", стихи для которой перевел Иван Тертычный, а издала которую администрация Смоленской области. Поэтому на этой презентации были заместитель главы администрации Смоленской области Раиса Ивановна Захаренкова (сестра моего друга из Старицы Виктора Хотулёва, к которому я ездил на Пасху) и руководитель смоленской писательской организации Виктор Смирнов. Ни Лыкошина, ни Ганичева не было, так что мне пришлось вести эту встречу, из-за чего я три часа просидел в зале, хотя было много других дел. Но нельзя было и отказаться - мы с Чойбоновым вместе ездили год назад в Смоленск, да и Ивана Алексеевича со Светланой не хотелось обидеть. Ну и чего уж там скрывать переводческую работу Иван проделал немалую, это заслуживает похвалы...
Выйдя из зала, увидел Льва Котюкова - он привез свежий номер журнала "Поэзия" со стихами Шемшученко. Поговорили о завтрашней поездке в Питер и презентации альманаха "День поэзии, 2000", которую В.Е. Волков будет вечером проводить в Большом зале ЦДЛ. Лев не доволен, что в афише указаны имена демократов - Евтушенко, Ахмадулиной, Рейна и т. п. Но мне по этому поводу ругаться неинтересно - от врагов нужно не отгораживаться, пряча голову, как страус в песок, а побеждать их, выступая рядом с ними и читая лучше, чем они.
* * *
После работы заехал в Литературный фонд к Ивану Переверзину - получил командировочные на поездку в Санкт-Петербург, материальную помощь на аренду дачи, и он мне рассказал о почти полностью затопленном половодьем городе Ленске (его якутской родине). Говорит, что открыл счет для сбора пожертвований и ищет теперь способы, как об этом объявить. Я взял объявление с реквизитами счета, завтра передам в наш пресс-центр, чтобы разбросали по всем газетам...
* * *
Вечером в газете "Ex libris НГ" прочитал интервью с известным певцом Львом Лещенко, которое сильно удивило меня прямотой и честностью высказываний. Надо признаться, за последние годы многие популярные ранее деятели культуры показали себя самыми настоящими оборотнями, перешагнув через все святыни и бросившись в угоду новому режиму оплевывать те самые ценности, за воспевание которых они вчера получали звания и премии. Примерно таким же мне казался и Лев Лещенко, мелькавший всё это время вместе с разными там Агутиными, Киркоровыми и "Иванушками Интернэшнл" на демократических тусовках да в различных предвыборных кампаниях.
И вот - абсолютно честные ответы, для которых необходимо иметь немалую смелость, так как критиковать курс реформ - это значит, прослыть почти что красно-коричневым. Шутка ли - певец говорит, что сегодняшнее государство "в социальном смысле и в бытовом, безусловно, ХУЖЕ", того, что было до перестройки! Тогда, говорит он, "человек знал, что, выйдя на пенсию, он будет иметь на кусок хлеба - может быть, не с икрой, но с маслом точно!.. Главная задача государства сейчас - защитить наш народ именно социально... С кем бы я ни говорил из своих сверстников, все сходятся в едином мнении: тогдашнее руководство государства было в десятки раз скромнее, рачительнее и порядочнее, чем нынешнее. Все они ушли и уходят из жизни, имея в карманах одну пыль!.. Да, они имели привилегии, им давали квартиры, путевки, они лечились бесплатно. Но у нас тогда ВСЕ лечились бесплатно!.. Да, наверное, была ортодоксальная коммунистическая идея, но цель была светлая, яркая и, честно говоря, чистая..."
Исправление ошибок, как известно, начинается с факта их признания. Так что это хорошо, что ошибочность проводимых реформ признают сегодня даже те, кто сумел к ним приспособиться. Выходит, не совсем ещё отмерла в людях совесть, а это значит, что мы можем изменить нашу жизнь к лучшему...
18 - 21 мая. В пятницу, 18 мая, в Большом зале ЦДЛ состоялась презентация альманаха "День Поэзии", выпуск которого был прерван десять лет тому назад и теперь вот возобновился снова. Я помогал составлять его "периферийную" часть - добывал и готовил стихи поэтов Самары, Кирова, Санкт-Петербурга... Из моих же собственных вещей в альманах попали статья "Три источника и три составные части поэзии", маленькое стихотворение в раздел, посвященный христианству, и мини-поэма "Я шагаю по Москве", которую я очень люблю.
На презентацию приехал из Питера Володя Шемшученко, мы выступили на вечере, немного побыли на фуршете и той же ночью отбыли в северную столицу на Конференцию молодых писателей Северо-Запада. Кроме нас двоих, на неё поехали ещё поэты Лев Котюков и Григорий Осипов.
В Питере в эти дни было ужасно холодно, последние годы май вообще перестал быть теплым месяцем, так что мы практически нигде, кроме Союза писателей, и не были - днем обсуждали рукописи молодых, а после окончания работы семинаров ехали к Шемшученко, жарили шашлык и до двух часов ночи говорили о литературе.
По итогам работы Конференции шесть человек из шестидесяти были рекомендованы в Союз писателей России - два критика, прозаик и три поэта. При этом у меня создалось впечатление, что поэзия, выигрывавшая ранее у других жанров в силу того, что она оперативнее откликалась на внешние изменения жизни, сегодня начала пробуксовывать, скатилась в какое-то инфантильное сюсюкание, тогда как проза и критика выходят из анабиоза и начинают осмысливать произошедшие с Россией перемены.
* * *
По возвращении сходил в Союз, утвердил на секретариате протокол о принятии в СП участников Конференции, а потом заканчивал формирование делегации для поездки в Псков и Михайловское.
По пути домой увидел в вагоне метро сразу человек пять с книгами Б. Акунина в руках и подумал о том, что мы, может быть, абсолютно не знаем своего собственного народа и вследствие этого работаем на несуществующего в природе, выдуманного нами же самими читателя, который, по нашим представлениям, должен отчаянно жаждать откровений Владимира Крупина или Валентина Распутина о том, как ему жить в ладу с Богом да спасать Россию от тлетворного влияния масскультуры, а он вместо этого расхватывает миллионные тиражи Александры Марининой и того же Акунина, с пристрастием наркомана смотрит зарубежные "мыльные оперы" и доморощенные сериалы про ментов, и ничего ему, кроме этого (разве что ещё куска колбасы в руках) не надо. Тысячелетия прошли со времен древнего Рима, а народ по-прежнему требует "хлеба и зрелищ", а не Слова и Духа. Печально, если это и вправду так...
* * *
В эти же дни вышла газета "Литературная Россия" с наполовину усеченной статьей Вадима Дементьева о моей книге "Нерасшифрованные послания". В результате произведенного сокращения она получила несколько неоправданный, на мой взгляд, перекос в сторону вопроса о евразийстве, о котором я и упоминаю-то в книге лишь мимоходом. Но в целом статья доброжелательная и хорошая, Вадим сумел увидеть в моей работе главное - то, что я хочу показать, что критика - это вовсе не "посредник" между читателем и литературой как таковой, а жанр, интересный и сам по себе, и что она может читаться так же захватывающе, как и художественная литература.
22 мая, вторник; память святого Николая Угодника. Нынешний день является праздником моего небесного покровителя - святителя Николая Мирликийского (в народе этот день зовется - Никола Вешний). По пути на работу зашел в расположенный рядом с Союзом писателей красивейший в Москве храм Николы в Хамовниках - тот самый, где, по преданию, прозвучало отлучение Льва Толстого от Церкви... Как же здесь всегда хорошо, Господи!
Правило веры и образ кротости, воздержания учителя яви тя стаду твоему яже вещей истина; сего ради стяжал еси смирением высокая, нищетою богатая, отче священноначальниче Николае, моли Христа Бога спастися душам нашим!
Немного постоял, помолился. Поставил свечи и пошел в Правление...
* * *
...Вечером прочитал мистический детектив писательницы Светланы Сухомизской "Дьявольский коктейль" - этакий любовно-авантюрный роман "под Булгакова", к сожалению, очень схематичный и, что называется, "шитый белыми нитками". Буквально с первых же страниц по глазам бьет искусственная сконструированность сюжета. Роман начинается с того, что герой прячется в чужой квартире от преследователей и вдруг слышит, как во двор въезжает автомобиль и, выйдя из него, приехавшие начинают между собой громко разговаривать:
"- Как мы его найдем, даже если он здесь?
- Дождемся утра, а там будет видно. Осмотрим все квартиры. Найдем..."
То есть - действие устраивается по принципу сцены, где все разговоры и поступки совершаются с нарочитой демонстративностью, чтобы зрителю было видно, ЧТО происходит. Логики в романе практически нет, есть только авторитарная воля автора, которой и движутся все сюжетные повороты, а поэтому никакие самостоятельные поступки героев здесь просто невозможны. А главное - что посвященный, казалось бы, самой высокой любви роман не только не поднимает читателя над сегодняшней грязью, но словно бы ещё и подтверждает собой её беспрекословное торжество в нашем мире. Ведь что происходит в рассказанной нам Светланой Сухомизской истории? Два оказавшихся среди людей ангела влюбляются в земных женщин, но вместо того, чтобы поднять их своей любовью до уровня небесной чистоты, они сами - ради ласк этих поблядушек! - отрекаются от ангельских чинов и променивают небо на их постели.
И это - при том, что нашей эпохе безлюбья так не хватает книг о настоящей возвышающей любви. Какой же мелкой и убогой становится современная литература...
23 мая, среда. Сегодня вышел из печати свежий номер "Дня литературы" с моим традиционным обзором "Жизнь журналов", а кроме того, я купил по дороге на работу "Литературную газету", в которой опубликована потрясающе откровенная статья известного политолога Александра Ципко, открыто признающего, что "за время реформ утрачена значительная часть национального суверенитета, существенно подорвана военная и экономическая безопасность страны, утрачены многие геополитические преимущества исторической России, значительная часть национального производства, научно-технического и человеческого потенциала страны..." Трудно, говорит он, "оставаясь в ладах с совестью, с элементарным нравственным чувством и пребывая в здравом уме, не признать, что, по крайней мере, на сегодняшний день наша антикоммунистическая революция забрала у народа реальных благ жизни намного больше, чем дала, что она была революцией меньшинства за счет большинства, во имя собственных корыстных интересов. Ленинцы при всех ужасах строительства нового общества все же осуществили культурную революцию, дали миллионам детей право на бесплатное образование, на духовное здоровье, принесли общественный порядок и личную безопасность. Новая же революция сознательно разрушает систему всеобщего бесплатного, в том числе и высшего, образования, обрекая миллионы детей малообеспеченных, детей большинства на духовную маргинализацию. Наша антисоветская революция вызвала огромное разрушение общественной жизни..."
Статья такая, что её хочется цитировать всю от начала и до конца, но главное, что из неё следует, это - то, что даже апологеты и идеологи антикоммунизма вынуждены сегодня признать, что они повели Россию по гибельному пути. Дай Бог, чтобы это стало началом не только покаяния, но и исправления сделанных ошибок...
Так что молодец Поляков, я ведь чувствовал, что он раскрепостит газету! Вечером позвонил ему, чтобы хоть и с опозданием, но поздравить с назначением на должность главного редактора "Литературки" и высказать свое впечатление от статьи Ципко, но его дома не было, и пришлось надиктовать свои слова на автоответчик.
* * *
В вечерних теленовостях показали похороны Алексея Маресьева - летчика, Героя Советского Союза, "настоящего человека", бывшего в течение десятилетий символом героизма советской эпохи. Разве могло раньше подуматься, что поколения, выросшие на примере его подвига, смогут предать и его самого, и все то, что он защищал тогда, добившись права управлять самолетом с протезами?..
24 мая, четверг; день равноапостольных учителей Словенских Мефодия и Кирилла. Священную двоицу просветителей наших почтим, Божественных писаний приложением источник богопознания нам источивших, из негоже даже до днесь неоскудно почерпающе ублажаем вас, Кирилле и Мефодие, Престолу Вышняго предстоящих и тепле молящихся о душах наших!
Хоть сегодня и День славянской письменности и культуры, но вместо Божьего храма мне пришлось пойти с утра к Алинке в школу на последний звонок, а после обеда - на презентацию книг издательства "Гелеос", в котором готовится к выходу и мой сборник прозы. Посидел там на официальной части, попил минералки в перерыв, пообщался с Александром Трапезниковым и Виктором Широковым и уехал домой. Дел накопилось столько, что просто непростительно оставаться ещё на два часа слушать рассказы Николая Климонтовича и Евгения Попова, чтобы получить потом за это свои бутерброды и рюмку водки. Тем более, что я уже больше года совсем не пью...
25 мая. По дороге на работу прочитал в "Независимой газете" интервью со Светланой Василенко "Новые амазонки изящной словесности", в которой она рассказывает, как им, участницам Первой международной конференции писательниц, удалось переломить сопротивление мужчин-редакторов и заставить их издавать женскую прозу. И я тут же вспомнил прочитанный на днях роман Светланы Сухомизской "Дьявольский коктейль", представляющий собой не более как только схему настоящего романа с примитивно-принижающей трактовкой небесной любви, и подумал, что так происходит всегда: едва лишь только талантам удается пробить брешь в административном или цензурном заслоне, как в неё тут же устремляется поток создателей коммерческого ширпотреба, который отбрасывает на обочину тех, кому он, собственно, и обязан фактом своего признания...