120206.fb2
- Государь! - Покраснев от стыда, юноша шлепнулся обратно.
- Дорогой мой, - прошептала Мабриана.
Гарнелис смолчал.
Царица подошла поближе. Желтые шелковые юбки шуршали по полу.
- Дорогой мой, - прошептала она. - Я пришла увидать тело нашего сына. Не отошлешь ли этого юношу?
Царь медленно поднял взгляд. Черные ленты были нашиты на ее юбку, черным и серебряным кантом отделаны корсет и широкие рукава. Седые волосы собраны под украшенную опалами сетку. Лицо ее, покрасневшее от рыданий, было однако, спокойно. Прирожденное достоинство не позволило царице выйти на люди, прежде чем иссякнут слезы.
- Я играю. Посмотреть на труп тебе никто не запретит.
Мабриана воззрилась на него, задохнувшись, и боль в ее глазах промелькнула так быстро, что Гарнелис едва заметил ее.
- Я желаю поговорить с тобой наедине.
- Все, что ты можешь сказать, может быть сказано при этом слуге или при любом другом.
Тонкая, изящная шея дрогнула, когда царица сглотнула.
- Пусть будет так. Я не желаю спорить с тобой ни при наших подданных, ни при нашем сыне.
В дальнем конце палат вокруг помоста с телом Галеманта выставили двенадцать толстых белых свечей на высоких подставках. Их пламя сплетало смутный кокон, сдерживающий тьму. Мабриана вступила в этот мрачный круг, и тени потянулись от ее пальцев, когда она протянула руку к лицу сына.
Рука новобранца, двинувшая вперед одну из лун, тряслась. Гарнелис знал, что юноша напуган и смущен, но почему-то не сочувствовал ему. Синие и золотые фигуры плясали перед глазами. Мабриана помолчала немного, а, когда заговорила, голос ее готов был сорваться.
- Когда ты услыхал, что он мертв? Ты знал прежде, чем они принесли тело?
Царь вздохнул.
- Да. Мне сообщили за несколько часов до того, как доставили тело.
- Ты не сказал мне, - прошептала она.
Гарнелис не ответил.
- Как ты мог смолчать? - вскричала Мабриана.
- А как я мог сказать?! - воскликнул царь.
Он двинул вперед свою жрицу, сметая с доски луну Триониса.
Долгое молчание.
- Он хотя бы с нами, - прошептала Мабриана, словно бы разговаривая с собой. - Мы хотя бы знаем точно. Не как с Гелананфией. Мне все мерещится, как ее тело носит по морскому дну, и волосы колышутся, как водоросли, и рыбы объедают ее плоть, и морские змеи оплетают тело. Я не могу думать о том, как она погибла, и не могу перестать.
- Мабриана! - Он хотел, чтобы царица умолкла.
- Галемант этого не перенес. Вряд ли он смог бы. Но он хотя бы здесь. Я могу видеть его, коснуться и знать, что это не сон. Как он умер?
- В бою. От меча. Мне говорили, что он не мучился..
И снова молчание.
- Почему он умер?
Гарнелис вскочил. Трионис и Мабриана оба воззрились на него, ожидая, как он поступит дальше, будто опасаясь его - "почему?", в раздражении подумал он. Тяжелой, медлительной поступью царь обошел помост, оглядывая со всех сторон лежащее на нем тело. Его прекрасный первенец, его единственное дитя.
- Говори потише, - процедил он.
- Я просила тебя отослать мальчика! - надмено ответила царица.
Подойдя, она взяла егоза руку. Ее пальцы обжигали огнем, а его рука оставалась холодна и жестка, как старый сук.
- Любимый мой. Это наш сын.
- Я знаю.
- Едва ль верится! Почему ты не потрясен? Плакал ли ты? Цари не плачут на людях, но со мной... а ты даже не заглянул ко мне. В моих чертогах тебя не видали уже два года. Должно быть, эта перемена случилась постепенно, потому что я не могу припомнить, когда же я поняла, что с тобой что-то случилось? Что же это? Почему ты так переменился?
- Я не менялся. - ответил Гарнелис.
Вопросы походили на укусы летней мошкары, непрестанностью сводящие с ума. Из глубины души Гарнелиса вздымалась волна тяжкого гнева.
- Все, что я делаю, идет на благо Авентурии.
- А то, что делаю я? Мы должны править совместно. Ты ради блага Авентурии отстранил меня от своих советов и своих решений?
Вопрос не заслуживал ответа, но царица его и не ожидала. Отойдя к дальнему концу помоста, Мабриана взирала на бледное лицо сына.
- Правду ли говорят, что ты заставил носильщиков ждать, покуда не поговоришь с архитектором? А теперь ты играешь в метрарх, вместо того, чтобы посмотреть на дело рук своих!
Гневная сталь ее голоса только подкармливала черное облако гнева. Гарнелис прикрыл глаза и ущипнул себя за переносицу, чувствуя, что тьма сейчас выплеснется или убьет его.
- Все было сделано ради блага Авентурии.
Когда он открыл глаза, Мабриана уже смотрела на него по-иному. В глазах ее плескался ужас.
- Скажи, что ты не приказал убить его.
Гарнелис вздохнул. Нарыв в его душе рос, тьма затмевала мир. Руки его тряслись.
- Я не мог доверять ему, - тупо прошептал он. - Девять Царств погибли бы в его руках. Он предал нас, Мабриана. Поэтому я не могу его оплакать.
Царица отшатнулась, вцепившись в помост, чтобы не упасть. Лицо ее стало маской омерзения.