- Царь поступает так с собственным народом? Заурома...
- Разбита. Завет нарушен.
- Морские змеи! Вот почему они беспокойны! Гелананфия, не плачь...
- Это брызги от водопада! - Она села рядом с чародеем, но отвернулась. - Последней каплей стал театр. Сафаендер поставил пьесу, высмеивающую государево безумие - и Гарнелис снес театр, а на его месте приказал возвести свой памятник.
- Старый царский театр? Я так любил его... Да и Гарнелис любил! Он повел нас туда смотреть "Аркенфелл", помнишь? Он бы не...
- Так все говорили. А он сделал это. Сорок человек погибло, защищая театр. Народ так любил Гарнелиса, что не верил ни единому дурному слову о нем - до того дня. Царь отчуждается от земли все сильней, и так где были любовь и доверие, остались жестокость и страх.
- О боги... - прошептал Рафроем.
- Отец отослал меня ради моей же безопасности. Он и сам подумывал о бегстве, но боролся с этим искушением. Странно - только в противостоянии с Гарнелисом мы с отцом примирились. И даже сблизились - впервые в жизни. Он был добрый человек, Галемант. Почему я все время говорю "был"?
Рафроем молча слушал.
- Моя жизнь тоже была в опасности. Но я не могла тратить время по укромным углам. И я двинулась сюда. Но мне кажется, что корабль мой затонул не случайно. Гарнелис знал, куда я направлюсь, и пытался погубить меня.
- Создав водоворот? Милая моя, на свете нет чародеев, способных на это, даже меж посредников. А ваш царь не повелевает роф.
- Я знаю, это нелепо. Но мне так чудится. Так что если, вернувшись, я не застану отца в живых, я буду горевать, но не изумляться. Гарнелис убивает собственных наследников. Что это может значить?
- Не мне решать.
- Я думала... - Она запнулась, и Рафроем ободряюще погладил ее руку. Я думала, если Лафеом и вправду посредник, то в этом безумии есть невидимое осмысленное начало. Надеялась, что вы прольете свет во тьму, куда мы упали.
- Я не могу. Пока не могу. Мы не боги, и не зовемся провидцами. Мы избраны посредниками лишь потому, что не приняли ничьей стороны во время...
- Рафроем, заткнись. Не хочу слышать твоих оправданий.
- Ладно. Но ты зря думаешь, что отыщешь ответ прежде, чем хорошо выспишься.
Царевна устало улыбнулась чародею.
- Значит, и вы не воздухом питаетесь? Рискну двусмысленностью - отведи меня в постель, Рафроем, прежде чем я отключусь, и тебе придется меня тащить.
Гелананфия проспала до конца дня и всю ночь. Ближе к утру царевну потревожили кошмары - вновь ее затягивал водоворот, и из зияющего жерла воронки на нее взирало отцовское лицо.
Просыпалась она тяжело, всплывая из-под простыней, будто из морской пучины. Несколько мгновений Гелананфия не могла вспомнить, кто она такая. Потом ответственность вновь обрушилась на нее, и царевна со вздохом опустилась на подушки.
В дверь постучали.
- Войдите! - крикнула Гелананфия, приподнимаясь на локте и приглаживая растрепанные волосы.
В распахнутую дверь ворвался ароматный ветерок. Царевна вспомнила самоцветных змей, и успокоилась.
- Доброе утро, ваше высочество, - приветствовал ее Рафроем.
В руках он держал поднос, и Гелананфия окинула жадным взглядом тарелки с золотистыми лепешками, кашей, сыром и плодами.
- Предупреждаю - я ему много.
- Помню, - с кислой миной заметил Рафроем. - Ты всегда таскала куски с моей тарелки.
- Ты их все равно не доедал.
Чародей опустил поднос ей на колени.
- Объяснить, что здесь что?
- Нет. Мне все равно, что за заморские плоды вы тут растите - я их и так съем.
Пока царевна ела, Рафроем выжидающе восседал рядом на табурете, сложив руки на коленях. Гелананфию его молчание начинало раздражать.
- Ты уже говорил с остальными? - поинтересовалась она.
- Наш разговор был личным, так что - нет. Но меня уже спрашивали, просишь ли ты нас посредничать.
Царевна едва не подавилась куском лепешки.
- Между кем и кем?
- Между тобой и царем.
- По-моему, это несколько бессмысленно. Посредничать уже поздно. И вспомни - он еще царь. А у меня никакой власти нет.
Чародей молча глянул на нее глубокими карими глазами. Возраст его определить было невозможно. Он казался полупрозрачным, и очень похожим на Лафеома... но если Рафроем был бесхитростен и ясен, как алмаз, то воспоминания ее о Лафеоме были обманчиво-смутны.
- Ну? - вопросила Гелананфия. - Нечего на меня смотреть.
Рафроем пошевелился. В гневе царевна обретала властность.
- Гелананфия, -спросил он, - тебе приходилось видать бхадрадоменов?
Принцесса подняла на него удивленный взгляд.
- Нет. Откуда? Им не дозволено пересекать Вексатский пролив.
- Ну, я их видел, и все равно не всегда смогу признать.
- О чем ты?
- В общем они схожи видом с людьми - у них есть череп, хребет, две руки и две ноги. Но облик их... как бы выразиться... изменчив.
Царевна отставила поднос. Аппетит у нее враз пропал.