Янтарь и железо - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 17

Глава 9

Нуитари опоздал на Конклав Магов, который поспешно собрали в Вайретской Башне Высшего Волшебства. Он обнаружил, что его кузен и кузина, Солинари и Лунитари, уже пришли. Выражение на лицах Богов застыло мрачное, такое же, как у магов. Что бы они ни обсуждали, предмет явно не сулил ничего хорошего.Нуитари было достаточно услышать слова «Возлюбленные Чемоша», чтобы понять почему. Его кузены посмотрели на него, когда он входил, но ничего не сказали, не желая отвлекаться от доклада, который делала Дженна перед своими товарищами.Это собрание магов, устроенное Конклавом, не было официальной встречей, которые проводились через строго установленные промежутки времени и планировались на много месяцев вперед. То были красочные церемонии, которые осуществлялись согласно предписанному ритуалу в Зале Магов. Но данная, незапланированная встреча была устроена в спешном порядке, без траты времени на формальные обряды. Ее проводили в библиотеке Башни, где у магов под рукой были необходимые книги и древние свитки. Чародей собрались вокруг большого деревянного стола, Черные Мантии сидели рядом с Белыми, а Белые рядом с Красными.Такие спешные собрания, устроенные Главой Конклава, обычно касались дел жизненно важных, когда всем членам Конклава требовалось бросить все дела и немедленно отправиться по магическим коридорам в Вайретскую Башню Высшего Волшебства. Наказание за неявку было строгим — мага просто исключали из Конклава.Одно древнее заклинание, известное только Главе Конклава, позволяло магу собрать всех на совет немедленно. По возвращении домой, в Палантас, Дженна вынула из тайника в складках времени коробочку из розового дерева. В ней лежало серебряное перо. Чародейка обмакнула его в козью кровь и написала несколько призывающих слов на коже ягненка. Потом провела над словами рукой слева направо, справа налево и так семь раз. Слова исчезли. Шкура ягненка съежилась и испарилась.Через несколько мгновений призывающие слова проявятся для каждого члена Конклава в кровавых или огненных буквах. Одна чародейка из Белых Мантий, уже заснувшая, была разбужена светом, яростно полыхающим на потолке ее спальни. Другой маг, из Черных Мантий, увидел, как слова проявились на стене его лаборатории. Он отправился в путь тотчас же, хотя и неохотно, потому как только что завершил призывание демона из Бездны, который наверняка во время его отсутствия разнесет всю мебель. Еще один маг, из Красных Мантий, как раз дрался с гоблинами, когда увидел слова, высветившиеся на лбу его врага. Он явился на собрание в синяках, запыхавшийся, с испачканными гоблинской кровью руками. Ему пришлось бросить целый отряд гоблинов-охотников, которые теперь изумленно озирались вокруг, гадая, что же стало с их противником.

— Пусть видят, какой я великодушный, — пробормотал он, усаживаясь на место.

— Ой что будет, когда утром муж проснется и увидит, что меня нет, — произнесла сидящая рядом с ним чародейка из Белых Мантий. — Меня ждет настоящий скандал, когда я вернусь домой.

— Вам только кажется, будто у вас проблемы,— заметил маг Черных Мантий, который вздыхал, представляя, что демон сотворит с его лабораторией. Если, конечному него еще есть эта лаборатория.

Но все личные дела были забыты, когда маги выслушали шокирующий рассказ Дженны. Она начала с самого начала, рассказала историю Риса, как он рассказывал ее. И завершила неудавшейся попыткой уничтожить Возлюбленного.

— Заклинание, использованное мной, было «Солнечной вспышкой», — сказала она собравшимся. — Полагаю, все вы знакомы с ним?

Все головы в капюшонах закивали.

— Насколько вам известно, это заклинание особенно действенно в борьбе с покойниками. Оно обращает ходячий труп в золу. На него оно не подействовало вовсе. Возлюбленный только посмеялся надо мной.

— Поскольку заклинание налагала ты, Дженна, должен признать, что возможность ошибки исключена. Ты не могла неверно произнести слово или использовать нечистые компоненты.

Эти слова произнес Даламар Темный, Глава Ложи Черных Мантий. Хотя он являлся эльфом, причем относительно молодым по эльфийским меркам, Даламар выглядел старше всех присутствующих на собрании. Черные волосы, тронутые сединой, глубоко посаженные глаза; лицо с тонкими чертами казалось вырезанным из слоновой кости. Хотя Даламар производил впечатление хрупкого, он был сейчас сильнее, чем когда-либо, и к нему питали уважение все Ложи.Он должен был стать Главой Конклава, но несколько печальных ошибок из прошлого заставили и Богов, и людей высказаться против него и поставить на это место Дженну. Даламар с Дженной были когда-то любовниками и до сих пор оставались друзьями в те моменты, когда не соперничали.

— Поскольку заклинание налагала именно я, — холодно парировала Дженна, — заверяю тебя, что возможность ошибки исключена.

Даламар глядел недоверчиво. Дженна подняла руку к небесам.

— И Лунитари мне свидетель, — заявила она.— Пусть Боги пошлют нам знак, верно ли я произнесла заклинание.

— Дженна не сделала ни одной ошибки,— произнесла Лунитари, бросив на Нуитари хмурый взгляд.

— Даламар этого и не сказал, — возразил Нуитари. — Он, наоборот, говорил, что она не сделала ошибки.

— Но имел в виду совершенно противоположное.

— Прекратите оба, — вмешался Солинари. — Дело серьезное, может быть, самое серьезное со времени нашего возвращения. Успокойтесь, кузены. Даламар Темный правильно сделал, что попросил подтверждения.

— И он его получит, — сказала Лунитари.

Библиотеку вдруг залило теплым красным светом. Дженна довольно улыбнулась. Даламар бросил взгляд на небо и склонил голову в капюшоне, признавая присутствие Божества.

— Никто из нас не сомневается в способностях госпожи Дженны, но даже она должна признать, что существует способ уничтожить этих ходячих покойников, — заявил маг из Белых Мантий.— Как заметил рыцарь Кири-Джолита, даже Чемош не может сделать смертного бессмертным.

— Все бывает когда-то в первый раз, — колко парировал Даламар. — Еще каких-то сто лет назад я мог бы поклясться, что Бог не в состоянии похитить мир. Однако же это произошло.

— Может быть, их способно уничтожить заклинание колдунов,— предположила Корин Белая, самый молодой член Конклава. Несмотря на юность, она была очень талантлива и считалась фавориткой своего Бога, Солинари.

Ее товарищи-маги, даже те, кто, как и она, носил Белые Мантии, посмотрели на нее неодобрительно.Колдуны использовали дикую магию, которая приходила из самого мира, а не божественную магию с небес. Они занимались магией на Кринне, пока не было Богов. Колдуны не были связаны законами Высокой Магии, они действовали независимо. В дни, предшествовавшие Второму Катаклизму, подобные свободные личности были объявлены отступниками, после чего за ними начали охотиться представители всех трех Лож. Многие члены Конклава были бы и сейчас рады делать то же самое, но не делали по трем причинам: магия Богов лишь недавно вернулась на Кринн; маги все еще искали способ вернуться к прежним практикам; их было слишком мало, и они были плохо организованы.Госпожа Дженна, Глава Конклава, придерживалась принципа «Живи и дай жить другим», которому следовало большинство. Однако это вовсе не означало, будто бы маги дружески относились к колдунам. Совсем наоборот.Корин Белая сама была колдуньей, которая лишь недавно отказалась от дикого чародейства и перешла к более упорядоченной магии Богов. Она знала, как обычные маги относятся к колдунам, и ей доставляло мрачное удовольствие дразнить их. Только на этот раз она никого не дразнила. Она была убийственно серьезна.

— Госпожа Корин права, — заявила Дженна неохотно.

Все маги воззрились на нее, не веря собственным ушам; некоторые из Черных Мантий бросали сердитые взгляды и что-то бормотали.

— Я знакома с несколькими колдунами,— продолжала Глава Конклава, — Я свяжусь с ними и предложу испытать их умения в борьбе с этими тварями. Но я не питаю надежды, что им может повезти больше, чем всем другим.

— Надежды! — сердито повторил один из Красных Мантий. — Давайте лучше надеяться, что эти Возлюбленные сровняют колдунов с землей! Вы вообще понимаете, что это будет означать для нас, если они вдруг сумеют истребить этих гнусных тварей, тогда как мы не смогли? Мы станем посмешищем для всего Ансалона! Я бы предложил сохранить новость о появлении Возлюбленных между нами. Ничего не говорить колдунам.

— Слишком поздно, — мрачно произнес один из Черных Мантий.— Теперь, когда об этом знают жрецы, повсюду начнутся молебны, волна истерии захлестнет все земли, монахи начнут прыскать налево и направо святой водой. И они найдут способ обвинить во всем магов. Вот подождите, увидите, что все так и будет,

— И именно по этой причине нам необходимо понять, какими принципами мы будем руководствоваться, имея дело с Возлюбленными, и сообщить о нашем решении людям,— сказала Дженна.— Магов должны видеть работающими наравне со всеми остальными ради нахождения ответа на загадку, даже если это будет означать объединение сил со жрецами, колдунами и мистиками.

— Значит, получается, мы не можем сохранить дело в тайне, — кисло произнес кто-то из Белых Мантий. — А что скажет госпожа Корин?

— Я согласна с госпожой Дженной. Мы должны открыто и искренне рассказать о Возлюбленных. Проблемы, с которыми сталкивались маги в последнее время, явились результатом того, что мы постоянно все замалчивали, окружая себя загадочностью и секретностью.

— О, с этим я совершенно согласен, — вступил в разговор Даламар. — Предлагаю открыть двери Башни и пригласить сюда на денек всех желающих. Мы сможем показать им разные чудеса, будем взрывать огненные шары и все такое, а потом подадим на лужайке молочный коктейль с печеньем.

— Ты можешь насмехаться сколько тебе угодно, мой друг, — холодно произнесла Дженна, — но от этого дело не сдвинется с места. У тебя есть какое-нибудь практическое предложение, Магистр Черных Мантий?

Даламар на минуту умолк, рассеянно рисуя изящным пальцем магический знак на поверхности стола.

— Наиболее загадочным мне кажется то, какое отношение к этому делу имеет Мина, — произнес он в итоге.

— Мина! — воскликнула Дженна удивленно. — Не понимаю, что здесь такого загадочного. У этой девушки нет принципов. Раньше она была пешкой Такхизис. Теперь она пешка Чемоша. Она просто променяла одного хозяина на другого.

— Интересно то, что на телах этих несчастных существ выжжена отметина от ее губ, — пояснил Даламар.

— Прошу тебя, оставь в покое стол! — сказала Дженна, опуская ладонь на его руку. — В последний раз, когда ты так делал, в столешнице выгорела дыра. Что касается Мины, она всего лишь смазливое личико, с помощью которого Чемош обрекает молодых людей на печальную судьбу.

Даламар стер магический знак рукавом черной мантии.

— И все равно мне кажется, что она является тем ключом, которым можно отпереть замок этой тайны.

Нуитари нисколько не удивился, что мысли его жреца текут в том же направлении, что и его собственные. Между Нуитари и Даламаром существовала тесная связь. Они вместе, Бог и человек, испытали немало. Нуитари планировал со временем сделать Даламара Смотрителем Башни под Кровавым морем. Хотя и не сейчас. Не раньше чем он уладит все дела со своими кузенами.

— Бьюсь об заклад, ты не стал бы так сильно интересоваться Миной, если бы она оказалась старой каргой вроде меня,— сказала Дженна насмешливо, хлопнув Даламара по руке.

Даламар схватил ее ладонь и поднес к губам:

— Ты никогда не превратишься в старую каргу, моя дорогая. И ты прекрасно это знаешь.

Дженна, которая действительно это знала, улыбнулась ему и вернулась к делу:

— Ты не хочешь что-нибудь добавить, госпожа Корин?

— Судя по тому, на что намекал этот Возлюбленный, уничтожить подобное существо будет непросто всем — и жрецам, и магам, и колдунам. Я предлагаю поручить тем ученикам, которые постоянно занимаются в Башне, поискать в старых книгах какие-нибудь сведения о похожих существах, особенно если они упоминаются в связи с Чемошем.

— Они уже работают над этим,— сказала Дженна.— Я связалась с эстетиками, попросила их отыскать подходящие книги в Великой Библиотеке. Хотя и сомневаюсь, что им удастся что-нибудь узнать. Насколько я понимаю, до сих пор на Ансалоне не видели ничего похожего на этих Возлюбленных. Что-нибудь еще? У кого-нибудь есть вопросы?

Дженна обвела взглядом сидящих за столом. Маги были погружены в угрюмое молчание и только покачали в ответ головами в капюшонах.

— Что ж, хорошо. Идем дальше. Сейчас Конклаву предстоит выработать основные правила, которыми будут руководствоваться все маги, встречаясь с Возлюбленными. Первое и главное: мы должны найти способы узнавать их.

— И защитить невинных людей, которых могут обвинить ложно, — добавила одна из Белых Мантий.

— И защитить нас самих, которых могут обвинить ложно, — подхватила Черная Мантия.

— Как мне кажется… — начал кто-то из Красных Мантий.

Нуитари отвернулся. Подобные дискуссии могли длиться часами, прежде чем маги приходили к соглашению.

— Кузены мои, — произнес он, — я хотел бы поговорить с вами.

— Мы внимательно тебя слушаем, братец, — произнесла Лунитари. Солинари, стоящий рядом с ней, согласно закивал.

Три Бога наблюдали за происходящим со своих небес, и, хотя ни один из смертных не мог увидеть их, каждый явился в своем излюбленном облике. Лунитари предстала энергичной рыжеволосой женщиной в красном платье и красной накидке, отделанной горностаем и золотыми нитями. Солинари принял вид молодого мускулистого мужчины. На нем были белые одеяния, расшитые серебром. Нуитари пришел, как обычно, в образе человека с лицом, похожим на луну, с тяжелыми веками и пухлыми губами. На нем была простая непроницаемо-черная мантия без всякой отделки. Лунитари тут же догадалась, что что-то нечисто.

— Ты что-то знаешь о Возлюбленных, кузен, — сказала она взволнованно. — Чемош тебе что-то рассказал.

Нуитари принял насмешливый вид:

— Чемош слишком задается, чтобы снисходить до разговоров со мной. Он считает, будто придумал что-то невероятно мудрое. Вот лично на меня это все не произвело особенного впечатления. Какой-нибудь способ уничтожить эти бродячие останки непременно найдется, и всему этому придет конец.

— Тогда о чем же ты хотел с нами поговорить? — спросил Солинари.

— Я отстроил Башню Высшего Волшебства,— сообщил Нуитари. — Мою собственную Башню.

Оба кузена непонимающе воззрились на него.

— Что? — переспросила Лунитари, не в силах поверить, что услышала все правильно.

— Я отстроил Башню Высшего Волшебства, — повторил Нуитари. — Восстановил ту, которая когда-то стояла в Истаре. Я поднял ее из руин и добавил несколько штрихов от себя. Башня находится под Кровавым морем. Сейчас в ней живут двое из моих Черных Мантий. Но позже я собираюсь пригласить еще магов.

— Ты все сделал втайне! — возмутилась Лунитари.— У нас за спиной!

— Да, — подтвердил Нуитари. Что еще он мог сказать? — Именно так.

Лунитари пришла в ярость. Богиня бросилась к брату, и кто знает, что бы она сделала, если бы Солинари не перехватил ее и не оттащил назад.

— Сколько столетий со времени нашего рождения мы трое шли вместе, плечом к плечу, щека к щеке, — произнес Солинари, крепко удерживая буйную кузину. — Мы объединились ради магии, и благодаря нашему союзу магия процветала. Когда твоя мать предала нас, мы горевали вместе, мы объединили силы, пытаясь отыскать мир. И когда мы нашли его, то вместе принялись возрождать в нем магию. Только для того, чтобы узнать, как ты нас предал?

— Давайте-ка разберемся, кто тут настоящий предатель, — процедил Нуитари. — Моя мать понесла наказание за свое преступление, стала смертной и погибла позорной смертью от руки смертного же. Твой отец, брат Солинари, когда-то был Богом. А теперь он нищий, который побирается, бродя по Ансалону. — Нуитари покачал головой. — А что относительно меня? Моя мать погибла. Мой отец, Саргоннас, воинственный бык, он желает, чтобы его минотавры правили Ансалоном! Он выгнал эльфов из их домов и теперь отправляет в их земли корабли колонистов с коровьими головами. Ему наплевать на меня — что я и где я. Все мы знаем, минотавры не интересуются магией, все, включая моего отца.

Его глаза под припухшими веками переместились на Лунитари.

— А между тем твой отец, Гилеан, сейчас самый могущественный Бог на небесах. Интересно, это имеет какое-нибудь отношение к тому, что маг из Красных Мантий его дочери управляет Конклавом?

— Необходимо поддерживать равновесие! — сказала Лунитари, все еще вырываясь. — Пусти меня, кузен. Я ничего ему не сделаю. Хотя мне бы хотелось сорвать с неба его Черную Луну и забить ему в глотку…

— Тише, сестрица, — успокаивающе произнес Солинари. Он повернулся к Нуитари. — Да, возможно, Красные Мантии сильны как никогда раньше, хотя я бы так не сказал, — добавил он будто бы самому себе под холодным взглядом Лунитари. — Однако же это никак не извиняет твоего поступка.

— Да, не извиняет, — признался Нуитари. — И я хочу извиниться. У меня есть предложение, которое, я надеюсь, устроит вас обоих.

— Я слушаю, кузен, — сказал Солинари. Кажется, он был скорее огорчен, чем рассержен.

Лунитари показала, что тоже заинтересована в словах брата, коротко кивнув.

— Сейчас на Ансалоне имеется три Башни Высшего Волшебства — Башня в Вайрете, Башня в Найтлунде и моя Башня в Кровавом море. Предлагаю, чтобы, как и во времена Короля-Жреца, у каждой Ложи была своя Башня. Красные Мантии будут владеть Башней Вайрета. Белые Мантии получат в свое распоряжение Башню Найтлунда. А мои Черные Мантии заберут себе Башню в Кровавом море.

Оба Бога задумались над его предложением. Вайретская Башня и так, по сути и по цели, находилась под властью Красных Мантий с того времени, как Главой Конклава стала Дженна, а Башня — местом сбора Конклава. Найтлундская Башня стояла запертой с тех пор, как из нее, в наказание, был изгнан Даламар. Ни одному магу не позволялось в нее заходить, поскольку Боги опасались, что Черные и Белые Мантии перегрызутся из-за этой Башни, желая заполучить ее каждый себе.Нуитари только что предложил решение проблемы. Лунитари подумала, что Башня ее кузена стоит на дне океана. Добраться до нее непросто, а значит, она не будет представлять особенной угрозы ее собственному средоточию власти. Что же касается Найтлундской Башни, то она располагалась в самой гибельной местности Кринна. Если Белые Мантии захотят предъявить на нее права, сначала им придется с боями прорываться к порогу Башни.Мысли Солинари относительно Башни под Кровавым морем были приблизительно теми же. И мысли о Башне Найтлунда совпадали с мыслями кузины, разве что он еще обдумывал возможность восстановления и оживления проклятой земли, лежащей сейчас в мрачных тенях. Если его Белые Мантии сумеют снять проклятие, лежащее на Найтлунде, люди снова поселятся там и будут процветать. И весь Ансалон окажется в долгу перед Белыми Мантиями.

— Здесь есть над чем подумать,— неохотно признала Лунитари.

— Я хотел бы сначала все взвесить. Но мне предложение кажется интересным,— сказал Солинари.

Нуитари оглянулся, словно опасался, что какие-нибудь еще бессмертные уши могут услышать их разговор, потом рукой поманил кузенов к себе.

— Мне пришлось хранить все в тайне, — произнес он.— Даже от вас, тех, кому я доверяю больше всех на свете.

Лунитари нахмурилась, но явно заинтересовалась:

— Почему?

— Из-за «Солио Фебалас», Дома Святотатства.

— Он же разрушен, — безразличным тоном заметила Лунитари.

— Это верно, — согласился Нуитари.— А вот священные артефакты оттуда не пострадали. Я держу их сейчас под замком и под охраной морской драконицы особо свирепого нрава.

— Священные артефакты, украденные Королем-Жрецом, — изумленно произнес Солинари. — Они у тебя?

— Наверное, теперь, если мы пришли к соглашению, я могу сказать, что они у нас.

— А кто-нибудь из других Богов знает об этом? — спросила Лунитари.

— Только Чемош, но он до сих пор держал рот на замке, хотя теперь это вопрос времени, как скоро узнают все.

— Другие Боги пойдут на все, чтобы заполучить обратно свои артефакты! — взволнованно воскликнула Лунитарн. — С этой минуты мы, маги, будем главной силой в мире!

— Более того, ни один жрец не посмеет поднять на нас руку, — согласился Солинари.

Все трое помолчали. Нуитари думал, что все прошло на удивление успешно, когда Солинари негромко произнес:

— Но ты понимаешь, кузен, что я никогда уже не смогу доверять тебе по-прежнему.

— Ничто между нами не будет по-прежнему, — печально отозвалась Лунитари.

Нуитари по очереди оглядел их. Его тяжелые веки были полузакрыты, пухлые губы сжаты.

— Раскрой глаза, сестра, настала новая эпоха. Посмотри на Мишакаль. Она больше не деликатная Богиня Врачевания, она шагает по небесам, размахивая мечом из синего пламени. Жрецы Кири-Джолита ходят на войну. Даже Маджере перестал созерцать собственный пупок и занялся делами мира, хотя я понятия не имею, чего он добивается. Доверительные отношения между нами закончились, когда моя мать украла мир. Ты права, кузина. Ничто не останется по-прежнему. И вы глупцы, если до сих пор думали иначе.

Он закрыл похожее на луну лицо капюшоном и покинул их. Уходя, Нуитари гадал, что бы кузен и кузина сказали, если бы он сообщил им, что схватил Мину…