- На четыре, пять месяцев. Ты будешь скучать?
- Думаю, да.
- Это хорошо, - улыбнулся он. Она замолчала и отхлебнула отвара.
- О чем ты думаешь? - спросил Бануин.
- О тебе и твоем гейсе, - ответила Ворна, поднимая на него взгляд.
- Риганте - чудесные люди, - улыбнулся торговец, - но у них есть странные обычаи. Зачем каждый из них носит проклятие?
- Гейс - не проклятие, а защищающее предсказание. Деревенская колдунья, жрица или друид возлагают на новорожденного руки и просят о видении. Им открывается главный момент жизни будущего ребенка. Как правило, гейсы не предсказывают смерть. Они указывают, где человека ждет успех или счастье. Восемнадцать лет назад я наложила гейс на новорожденную девочку. Он гласил, что если она увидит трехногую лису, то должна последовать за ней. В прошлом году она встретила такую лису и, выполнив предписание гейса, натолкнулась на юношу у ручья. Он был из племени паннонов и путешествовал со своим дядей. Этот человек влюбился в нее с первого взгляда, и они поженились в Самайн.
- Ну, ты слишком молода, чтобы присутствовать при моем рождении. А я слишком стар, чтобы меня тревожили суеверные страхи. - Он неожиданно улыбнулся. - Но если ты знаешь мой гейс, скажи.
- Я знаю его, почувствовала в первый день, как мы встретились. Не пей вина, когда увидишь льва с глазами цвета крови.
- Если я увижу такого зверя, - рассмеялся Бануин, - значит, я уже выпил слишком много вина.
- Ты поймешь, когда придет момент. Будь бдителен. Я не хочу тебя потерять. Обещай, что запомнишь мои слова.
- Запомню - и ты меня не потеряешь. А какой гейс у Коннавара?
- Он умрет в тот день, когда убьет пса, укусившего его.
- Прослежу, чтобы он держался подальше от собак, - сказал Бануин. - Но объясни мне вот что: если человек не нарушает гейсов, он живет вечно?
- Нет.
- Тогда другой вопрос: меня ничто не в силах убить, пока я не увижу льва с кровавыми глазами?
- Нет, - улыбнулась она. - Иногда - хотя и нечасто - человек умирает прежде своего времени - от случайной стрелы, падения с лошади или болезни. Известно одно: если ты нарушишь свой гейс, то умрешь в этот день.
- Понятно. Значит, на гейс и десять серебряных монет можно купить лошадь?
- Не стоит смеяться над тем, что выше твоего понимания, - строго сказала Ворна.
Бануин немедленно извинился.
- Прости, если это прозвучало как насмешка. Но у меня так тепло и легко на сердце. Я обещаю, что никогда не стану издеваться над обычаями риганте. Я люблю твой народ и его культуру. Недавно я беседовал о гейсах с Руатайном, и он рассказал мне свой: не будь щитом короля. Он очень смеялся над ним, поскольку у риганте нет королей.
- В настоящий момент меня заботит не Руатайн. Не я изрекла это пророчество. Обещаешь, что не забудешь про льва?
Бануин положил руку на сердце.
- Обещаю. А ты останешься со мной, пока я не уеду?
- Об этом будет говорить вся деревня.
- Мы могли бы обойти вокруг дерева, - негромко промолвил Бануин. Слова повисли в воздухе.
- К женитьбе нельзя относиться легкомысленно, - проговорила Ворна.
- Нельзя.
- Скажи, почему я должна согласиться, - прошептала она.
- Нужны ли здесь слова? - спросил он, обнимая Ворну и нежно гладя лицо.
- В таких случаях слова необходимы.
Он поцеловал ее в щеку и легонько коснулся губами уха.
- Я люблю тебя, - сказал Бануин.
- А я тебя, - ответила Ворна. -г И мы обойдем вокруг дерева.
ГЛАВА 7
Ветер усиливался, порывистые волны подбрасывали маленькую шхуну. Коннавар схватился за перила на носу корабля и с тоской посмотрел на меловые скалы. Над кораблем кружились чайки, наполняя воздух пронзительными криками. Конн злобно взглянул вверх. Шум действовал ему на нервы. Палуба снова качнулась под ногами, и он поспешно ухватился за поручень, его замутило. Мимо прошел матрос и улыбнулся. Конну очень хотелось наказать обидчика, но для этого пришлось бы отпустить поручни.
Рядом появился Бануин. Маленький купец был одет в тяжелый овчинный плащ и нес в руках каравай сырного хлеба. Оторвав кусок, он протянул его Конну. Тот покачал головой.
- Лучше есть. Иначе тебя всю дорогу будет выворачивать наизнанку, сказал Бануин.
Коннавар неохотно взял хлеб и откусил от него. По вкусу он напоминал пепел и желчь. Юноша медленно прожевал и проглотил. Белые скалы стали еще меньше, и чайки начинали разворачиваться в воздухе, чтобы вернуться на сушу. Конн завидовал их крыльям - он бы сделал так же.
- Ешь, - велел Бануин.
Конн с трудом доел кусок и, к собственному удивлению, почувствовал, что желудок успокаивается. Он посмотрел на небо. Оно напоминало по цвету железо, а вдали виднелись тучи.
- Сколько нам плыть до Гориазы? - спросил юноша.
- Четыре... пять часов.
Конн поежился. Бануин прошел через всю палубу туда, где были привязаны двадцать лошадей с поклажей и две оседланные, и вытащил голубой плащ Конна. Вернувшись к молодому другу, он накинул плащ ему на плечи. Конн улыбнулся в знак благодарности и застегнул принесенную одежду брошью с изображением олененка в терниях, подарком Риамфады. За его спиной заржал серый мерин. Конн погладил его по шее и вернулся к Бануину, опустившемуся на палубу, чтобы укрыться от ветра. Юноша присел рядом.
- А в Гориазе стоит армия Каменного Города? - спросил он.
- Нет, они еще не напали на земли остров и гатов. В последний раз они воевали против аиддуев, в восьмидесяти милях на восток. Генерал Джасарей одержал там две крупные победы. Он будет действовать методично. Вряд ли гатам грозит война раньше, чем через два-три года. Нет, следующими столкнутся с Пантерами Каменного Города кердины. Скорее всего Джасарей планировал эту войну еще до того, как выступил против аиддуев.
- Что значит планировал?
- Война для риганте, - улыбнулся Бануин, - что гроза - быстрая, яростная и короткая. Для тургонцев все иначе. Они хотят покорять и удерживать захваченные территории. А о чем прежде всего должен заботиться генерал?
- Об отваге воинов, - немедленно ответил Конн.