На исходе второго часа поисков Катя обессилела. Сколько нор она проверила — пятьдесят, сто? Дженни надежду не теряла, но и ее терпение было небезгранично. Чтобы не путаться, каждую из осмотренных нор они заваливали землей. И когда, наконец, Катя села и закусила губу, готовая вот-вот заплакать, Дженни нащупала рукой в одной из нор то, чего в норах обычно не бывает.
— Есть! — она выдернула из норы тускло блеснувший предмет и вместе с ним опустилась на землю. — Господи… из-за этого столько шума?
Катя бросилась к подруге.
Легкая истерия овладела ими. То, что поначалу представлялось несложным, оказалось почти невыполнимым. Но тубус найден, и все снова стало простым, и странно — нашелся тубус, а не воздушный шар, на котором можно было бы улететь, — а радость такая, как если бы нашелся шар…
— Черт возьми, зачем этот предмет может понадобиться серьезному мужчине?
— Ты о ком? — поинтересовалась Катя.
— Не о Левше, не беспокойся, — поторопилась объяснить Дженни. — То есть я не хотела сказать, что он несерьезен, напротив, я имела в виду, что он — и этот тубус: что общего? — Помолчав, она добавила: — А вообще, ты права. Я и об этом тоже, как его… О Дебуа.
Упоминание этого имени заставило Катю подняться.
— Нам пора, — сказала она, забирая тубус у Дженни.
Джунгли были рядом. Вскричав почти по-человечески, один из попугаев взметнулся над пальметто и снова спикировал в крону.
— Почему бы нам не набрать фруктов, — предложила Дженни. — Тем более что якобы за ними мы и шли.
Она посмотрела на небо. Ничто не предвещало скорого наступления ночи. Женщин мучила жажда, идти к водопаду без оружия они опасались, но жажду можно если не утолить, то хотя бы заглушить, съев несколько бананов. А на авианосце их ждала вода.
В обиходе пассажиров «Кассандры» так и не закрепилось выражение «обломки авианосца» или «корма». Даже в изуродованном виде он оставался для них домом, и его называли не иначе как «авианосец». Хотя от прежнего судна на равнине мало что осталось…
О чем они говорили в джунглях? Наверное, о чепухе. Наверное, о Левше и Макарове. О чем-то они, конечно, говорили. Но сейчас не вспомнили бы ни за что, потому что, едва они увидели возвещающие о скором выходе из леса просветы неба сквозь деревья, на тропу перед ними вышел человек.
И сразу все ушло на задний план. И Катя все забыла, как забывала всякий раз, когда на этом Острове перед ней появлялся кто-то, кого она не видела раньше на палубе «Кассандры».
Человек появился словно из ниоткуда. Еще мгновение назад дорога была чиста, и Дженни опустила взгляд, чтобы перешагнуть через лежащий поперек тропы сук. Но когда подняла глаза и собралась заговорить с Катей — она теперь и не вспомнила бы под пыткой, о чем, — увидела его.
И тут же рука Кати сжала ее ладонь. Связка бананов мягко упала в траву.
Перед ними стоял мужчина лет тридцати на вид, среднего роста, широкоплечий, он сжимал в руке мачете.
Они стояли напротив друг друга, и десять шагов разделяли их.
Когда страх откатил назад, чтобы набраться сил и задушить ужасом, мужчина негромко заговорил. Он и сам, видимо, понимал, как странно выглядит здесь в заношенном армейском кителе и рваных брюках. А потому заговорил негромко, как положено разговаривать с женщинами, у которых вызвал страх:
— Вам не нужно меня бояться, леди… Я не причиню вам зла.
Наверное, прозвучало это чересчур академично, потому что Дженни, наклонившись, подняла сук, через который только что переступила.
— Не бойтесь меня, — уже решительно сказал мужчина. — Я не из них.
Наверное, ему стоило что-то немедленно объяснить.
— Я американский летчик. Бывший американский летчик… К людям, которые вас преследуют, я не имею отношения.
— С чего вы взяли, что нас кто-то преследует? — руководствуясь женской логикой противоречить в таких случаях очевидному, спросила Дженни. Пользуясь паузой, она перехватила сук удобнее.
— Я сейчас все объясню, — заторопился незнакомец. — Но сначала отойдем с этой тропы. Хотя бы туда. — И он показал рукой на небольшую, поросшую высокой тропой поляну. Три недели назад Борис увидел там змею, и с тех пор поляну эту все обходили стороной. Так устроена человеческая психика. В джунглях тысячи змей, и они двигаются, но впервые увидев змею, человек будет обходить это место с такой опаской, словно именно в этом месте находится змеиное общежитие.
— Нет! — вскричала Дженни. — Говорите здесь!
— Глупо, — подумав, произнес незнакомец. — Очень глупо. Мы стоим на тропе, по которой ежедневно следует на водопой кабаний выводок. Пять лет назад я столкнулся с этой сворой, и это оставило в моей памяти не самые светлые воспоминания…
— Зачем вы лжете?
— Хотите говорить здесь, будем говорить здесь, — согласился мужчина. — Но тогда говорить лучше быстро. Я наблюдаю за вами почти месяц. И несколько раз мне пришлось вмешиваться в естественный ход событий, чтобы спасать кого-то из вас.
— Вот как! — воскликнула Катя. Воодушевленная смелостью Дженни, она тоже разглядела в траве сук и теперь стояла, полная решимости дать отпор. — Что же естественного вы здесь находите? Кроме земли и растительности, разумеется?
— И, главное, я не припомню ни одного вмешательства, — добавила Катя.
— Тогда я освежу вашу память, мисс Дженни… — мужчина вежливо кашлянул.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Я, кажется, ясно сказал — я наблюдаю за вами почти месяц. Вы вообще слышите то, что я говорю? Стоит напрячься. Мисс Дженни и мисс Катя, скоро здесь появится кабан.
— Да пошли вы к черту со своим кабаном! — вспылила, окончательно осмелев, Дженни. — Кто вы такой?
— Это я тоже уже говорил. Я американский летчик. И вы напрасно делаете вид, что впервые видите меня. Многие из вас живы благодаря именно мне. Например, Левша. Помнится, вы решили устроить экскурсию в джунгли на второй или третий день пребывания здесь. Вы, Левша, священник и мальчик не нашли лучшего решения, как отправиться на осмотр котлована. Вас спасло чудо. Не наступи момент Промысла Божьего, вы давно были бы съедены… Но ближе всех к этому оказался Левша. Я вынужден был появиться, чтобы снести голову одной из тварей, оказавшейся за его спиной. А сутки назад трое ваших ушли в лес. Если они вернутся, в чем я сомневаюсь, спросите, кто устроил стрельбу и спас им жизнь дважды. Впервые, когда они едва не сорвали минную растяжку, и во второй раз, когда мистер Макаров потерял бдительность, мне пришлось стрелять в одного из его врагов, чтобы спасти ему жизнь. Но лучше всего вам должен был запомниться случай с девочкой…
— Берта, — дрогнув голосом, выдавила Дженни.
Незнакомец прислонился плечом к шершавому стволу пальмы.
— Девочка с мальчишкой слишком увлеклись друг другом, чтобы терять время на пустяки, такие, например, как осторожность. Мальчик ушел, а на девочку набросилось чудовище. Я успел вовремя, но ваш Левша оказался даже более благодарным, чем я рассчитывал. Он меня чуть не задушил. В результате я едва не лишился жизни, потому что лежать без чувств ночью в этих джунглях не самое лучшее времяпровождение. И еще лишился медальонов…
— А Левша утверждал, что это вы… глумились над ребенком… — сдавленно произнесла Дженни.
— У вашего Левши не все в порядке с головой.
— Послушайте…
Мужчина посмотрел на Катю, которая решительно вмешалась в разговор.
— Простите, я забыл…
— Что вы забыли? — еще более нервно, видя смущение незнакомца, потребовала ответа Катя.
— Что вы… В общем, леди, что я должен сделать, чтобы вы мне поверили? — Произнеся это, мужчина вытер нос рукавом и заговорил несколько раздраженно: — Послушайте, все это глупо. Да, я не видел женщины вот уже шестьдесят два года, но это не повод для них вооружаться палками!
— Он сумасшедший, — сказала Дженни тихо и перехватила сук. — Он плохо соображает.
— Зато я хорошо слышу!
— Мы рады были познакомиться с вами, мистер. А теперь отойдите в сторону, нас ждут… вы знаете — где, если вы тут уже шестьдесят два года.
Мужчина взмахнул мачете, заставив женщин вздрогнуть. Отточенный клинок вонзился в землю ровно посередине разделяющего их расстояния.
— Как вы думаете, почему ваша девочка никак не может родить?
Молчание было ему ответом.
— Или ваши мужчины не посвящают вас в свои догадки? Или они тоже, как и вы, не догадываются?
— О чем вы? — пробормотала Катя.
— Да ладно, девочка! Но вы-то должны были заметить, что у вас не растут ногти и волосы!
Катя посмотрела на Дженни.
— Месяц прошел! — приглушенно заговорил мужчина. — А волосы не растут. Или вы этого не замечаете? Очень странно! Такие приятные леди, и…
— Замечаем! — оборвала его Дженни. — Дальше-то что?
— То, что время на этом Острове стоит на месте. Вы угодили в яму, где стрелки часов стоят! Ваша девочка уже должна родить, но вместо этого она продолжает носить плод! Посмотрите на меня!
Дженни всмотрелась в лицо мужчины.
— Я один из тех пилотов, что поднял в воздух самолет с базы в Форт-Лодердейле! Пятерка наших торпедоносцев поднялась над Флоридой и взяла курс на Чикен-Шоал. Угадаете дату, когда это случилось?
Ситуация стала напрягаться — Дженни чувствовала это. Мужчина утратил способность рационального мышления и теперь стал проявлять признаки агрессивности.
— Нам незачем угадывать, — сказала Катя.
— Пятого декабря одна тысяча девятьсот сорок пятого года. Мы поднялись в воздух, чтобы атаковать учебные цели севернее багамского острова Бимини. А потом… потом мы сбились с курса. Мы видели яркий свет. Нам казалось, что мы погружаемся в воды белого цвета… А за секунду до падения я увидел перед собой какую-то странную линию… Она была похожа на тонкую, натянутую проволоку. И вдруг…
— Мистер, отойдите в сторону, — приказала Дженни, бросила палку и в мгновение ока оказалась у мачете. Выхватив его из земли, она тряхнула им и сделала еще один шаг к мужчине. — Лучше уйдите… Вы нас не впечатлили. На этом Острове много странных существ. Так что о вашем существовании нам будет напоминать только этот меч.
Мужчина отшатнулся назад. Дженни стояла перед ним на расстоянии удара. И вид ее не оставлял сомнений, что она решится это сделать.
— Мисс Дженни… — проговорил он, выставляя перед собой руку. — Я мог убить вас обеих, едва вы вошли в лес. Я мог бы убивать вас каждый день, когда ваши люди проходят здесь ровно за час до появления кабанов… У вас странное расписание походов за водой… Если бы кабан хоть краем глаза видел это расписание…
— Еще одно слово о кабанах, и вы увидите свое тело с земли! — вскричала Дженни.
— Но я не убиваю вас. Почему?.. — Мужчина отступал, женщины шли к нему, выдавливая из джунглей. — Я считал вчера… мне девяносто два года, мисс… Мне пора умирать, а я по-прежнему жив… Разве я похож на сумасшедшего?
— Лучше бы вы не задавали этот вопрос, — проговорила Дженни. — Или не предваряли его таким вступлением!
— Эй!
Прозвучало это неожиданно, так что не только мужчина, но и Дженни обернулась к Кате.
— Если вы вылетели в сорок пятом, то почему шестьдесят два года? На дворе две тысячи девятый.
Мужчина опустил взгляд.
— Две тысячи девятый… — ошеломленно повторил он. — Значит, девяносто четыре…
Это было последней каплей терпения потерявшей страх Дженни.
— Прочь! — вскричала она не очень убедительно и махнула мачете.
— Вы совершаете ошибку, — беспомощно предупредил мужчина, оступился и, зацепившись ногой за выпирающий из земли корень дерева, упал.
Дженни и Катя, сойдясь, стали быстро его обходить.
И в этот момент раздался звук, заставивший мужчину вскочить. Бросившись к Дженни, он вырвал из ее безвольной руки мачете в то мгновение, когда барабанные перепонки обеих женщин уже разрывались от поросячьего визга.
Закричав, Дженни бросилась в лес спиной вперед, но тут же наткнулась на твердый и грубый, как крокодилья спина, ствол пальмы. На нее, треща ветками и ломая побеги, мчался огромный кабан.
Рыча с ужасающим прихрюкиванием, он бежал напролом, не замечая препятствий. Ветки, кусты — все гнулось под ним и ломалось. А за ним, разойдясь веером, торопились матка и пять или шесть еще не обросших шерстью детенышей.
Катя и Дженни плохо помнили, что было дальше. Закрыв глаза и закусив от страха губы, они давно сидели на земле и закрывались руками.
Одним прыжком закрыв дорогу к ним, мужчина бросился на кабана, как если бы хотел удариться с ним головами. В последний момент он выбросил вперед руку и отвалился вбок, чтобы огромные клыки не снесли ему череп. Но избежать столкновения ему не удалось. Польза, которую ему принесло падение на секача, была компенсирована ударом развернувшейся кабаньей башки в плечо. Отброшенный в сторону, как игрушка, мужчина вскочил и схватил окровавленное мачете левой рукой. Правая висела плетью…
Кабан, в чье тело вошел нож почти по самую рукоятку, казалось, не замечал последствий удара. Брызжа во все стороны кровью из раны, он круто развернулся и пошел на второй таран.
Мужчина был уже не так ловок. Но и животное потеряло прежнюю силу. Их следующее столкновение произошло, когда оба вкладывали в удар последнюю мощь. Как и прежде, мужчина отвалился в сторону, а кабан, промазав, промчался мимо.
Но теперь он чувствовал дискомфорт. Он стоял на месте, крутил башкой и фыркал…
Дженни наконец-то открыла глаза.
Забрызганный кровью мужчина стоял на коленях в нескольких шагах от нее и качался, как китайский болванчик. Он не сводил глаз с хищника.
А кабан решил-таки пасть на колена. Подогнув ноги, он уткнулся мордой в залитую вокруг него кровью и теперь блестящую в лучах солнца траву. Из хребта его торчал, наполовину зайдя в тело, мачете. Кабан терял кровь стремительно. Из груди его, шипя, кровь уже не фонтанировала, а выходила толчками.
— Слава богу… — прошептал мужчина и рухнул лицом в траву.
— Черт возьми, это и правда кабан! — крикнула Катя.
Подбежав, она долго не решалась это сделать, но в конце концов набралась мужества и выдернула из спины кабана мечете. И тут же ей в грудь ударила струя крови. Взвизгнув, Катя отскочила.
— Нам нужно убираться отсюда, подружка! — крикнула Дженни. — Тубус не потеряла?
Напоминание было сделано вовремя. Оглядевшись, Катя нашла тубус в двух метрах от сучащего в агонии копытами кабана.
— А эти? — она указала на выводок и матку.
— Вроде пока они не желают нашей смерти, — неуверенно ответила Дженни, поглядывая на членов кабаньей семьи. — Послушай, нам нужно торопиться. Самое время сообщить мужчинам, что на ужин будет мясо.
С минуту она стояла над мужчиной.
— Хватай его за руку…
Они выволокли его из джунглей и уложили на траву.
— Смотри…
Дженни подняла голову и посмотрела туда, куда указывала рука Кати. К джунглям от авианосца торопились двое. Это был вооруженный каким-то дрекольем доктор Донован и Николай…
Эти десять минут, пока они бежали к опушке, женщины наслаждались возможностью перевести дух.
— Можно узнать, что здесь происходит? — закричал, отдуваясь, Николай, бегая глазами от женщин к неизвестному, от неизвестного — к кабану.
Донован отстал от него на полсотни шагов, и теперь по лицу его было видно, что он сожалеет, что не ему удалось задать этот вопрос.
— Помогите нам отнести этого человека на корабль, — сказала Катя, вставая и поправляя сзади, за поясом шорт, тубус. — И будет совсем уже неплохо, если вы заберете мясо.
Николай с сомнением осмотрел кабана. Повернулся к Доновану и приказал ему, уже перешедшему на шаг:
— Отправьте сюда Франческо. Я останусь, чтобы снять с этого монстра шкуру…
Забрав из руки Кати мачете, он подошел и уверенным жестом вспорол кабану брюхо.
Кабанья семья давно растворилась в зарослях. Катя, Дженни и Донован подходили к корме корабля, волоча по земле мужчину. А Николай, раскидав по обе стороны от кабана его шкуру, рубил мясо на части.
— Кто это? — спросил Том, увидев лежащего на палубе незнакомого мужчину.
— Лучше помогите Доновану его осмотреть, — попросила Катя.
— Интересно, чем это лучше, — пробормотал Том, направляясь к доктору.
От стены соседнего со зданием банка дома отделился кто-то и бросился им наперерез. Бежавший первым Майкл встретил на ходу локоть неизвестного, глухо выдохнул, словно подавился кашлем, и по инерции полетел под колеса джипа. Тяжелая сумка, оборвав ремень, отлетела в сторону.
Вынырнувший из-за его спины Том не успел оценить обстановку. Удар ногой в живот сбил его с ног, и он, видя перед собой вращающийся горизонт, полетел на асфальт. Когда встал, то увидел джип, под ним — Майкла. Сумки не было.
Майкл пытался встать, но локоть его съезжал куда-то в сторону, и он плюхался лицом в пахнущий выхлопными газами асфальт…
Схватив его за шиворот, Том затолкал приятеля на пассажирское сиденье, сам запрыгнул за руль и включил двигатель.
— Где сумка, кретин?! — взвревел он вместе с трехсотсильным мотором.
Майкл, забившись в дальний угол на переднем сиденье, вопил:
— Том, этот скот с плеча сорвал!.. Том!
— Ублюдок! — Том одной рукой вел на бешеной скорости джип, а второй, правой, что есть силы молотил — куда попадет — Майкла. — Убью, идиот!
Устав, он зарычал, захлебываясь собственным бешенством. Том был похож на раненого волка.
— Он был у меня в руках! Он был у меня в руках… Кейс был у меня… — Выкрутив руль, Том от отчаяния пустил его юзом. Развернув на триста шестьдесят градусов, заставил с визгом сорваться с места. — Ты понимаешь, что теперь будет?! Будет информация, что я взял этот миллион! А я буду говорить… что… что я должен говорить заказчикам, сука?! Убью, полудурок!.. Я буду говорить, что мне дал по морде и отнял сумку какой-то поц?! Убью!..
Майкл, закрывая лицо, молил об одном — чтобы гнев сошел с Тома раньше, чем в его руке окажется пистолет.
— Том! — заорал Майкл, которого внезапно охватила ярость. — Давай вернемся и всех перестреляем! — Он выдернул из-за пояса «вальтер». — Давай вернемся и всех сук перестреляем!
Расчет был верен. После этого безумного предложения Том мгновенно остыл. Том не был бы Томом, если бы именно в такую минуту его мозг не начал работать, как компьютер. В минуты опасности или неудач, в отличие от большинства, им овладевало не отчаяние, а трезвый расчет. Он уводил машину подальше от банка, выбирая самые темные дороги. Сейчас главное было — уйти и потеряться. Один раз кейс уже побывал в его руках. Значит, будет и во второй. Не все потеряно. Все еще только начинается…
Два часа он сидел в машине молча, слушая, как дождь барабанит по крыше джипа. Майкл, боясь получить незамедлительно в голову, сидел молча и даже не рисковал включить радио. Через два часа Том, прокашлявшись, спросил:
— Кто контролирует эту территорию? Территорию рядом с банком, я имею в виду.
Майкл вытер под носом кровь.
— Дай мне два часа, Том…
— Я даю тебе один час.
Машина резко остановилась, и Майкл, морщась и кряхтя, выбрался из нее.
Сжав челюсти, Том нажал на газ.
Через сорок минут в кармане его куртки запищал телефон. Поставив стакан с виски на барную стойку, Том приложил трубку к уху.
— Том, это я, — услышал он беспокойный голос Майкла. — Я узнал. Это люди Бешеного Уилки.
— Ты знаешь, где его искать?
— Обычно в «Файвз».
— Я еду туда, подхвачу тебя по дороге.
Бросив на стойку пятерку, Том оставил виски нетронутым и вышел из бара.
Пока ехали через Манхэттен, Майкл успел сообщить всю информацию о Бешеном Уилки. После этого Том сделал короткий вывод: «Подсосок. Распушившийся вчерашний боец».
Подъезжая к ресторану, он сразу заметил машину, которую еще десять минут назад ему описал Майкл. Белый «БМВ-X5» стоял у входа, и его хозяин о чем-то оживленно беседовал с девицей, прильнувшей к двери.
Том поставил машину рядом с «БMВ» Бешеного Уилки. Тот, заметив подъехавший с самым вызывающим видом незнакомый джип, махнул девице, вышел и посмотрел на вход ресторана. Видимо, он ждал кого-то из своих людей.
Том вышел, одернул на плечах джинсовую куртку и приблизился.
— Поговорить нужно.
— А ты кто, приятель?
— Там объясню.
— Может, в ресторане объяснишь?
— Боишься? Бешеный Уилки боится? — Том рассмеялся и подошел совсем уж близко.
Почувствовав боком ствол пистолета, Бешеный Уилки утратил способность сердиться.
— Ты не понимаешь, что делаешь…
Заглянув внутрь джипа, Бешеный Уилки на мгновение остановился.
— Садись, что ты согнулся, как лось на водопое?
Он послушно протиснулся внутрь, кряхтя и отдуваясь. При росте в сто девяносто сантиметров он имел вес сто пять килограммов и в недавнем прошлом был неплохим тайским боксером. За два последних года он подернулся жирком, но навыки вышибать коленями непослушные мозги сохранил даже в такой неспортивной форме.
— О чем разговор?
— Майкл, садись за руль. Вези нас к пустырю на Шестой стрит. Это же территория Бешеного Уилки? Так что все по-честному…
— Эй, что происходит? — забеспокоился тот.
— Сейчас узнаешь.
Едва он шевельнулся, в его голову уперся ствол пистолета.
— Не дергайся, — посоветовал Том.
Бешеный Уилки молча сидел и наблюдал в окно, как мелькают улицы и машина неумолимо приближается к выезду из города. Он понял, что совершил ошибку, сев в машину этого человека.
Машина съезжала в лесополосу.
— Выведи этого нехорошего мальчика на свет божий, Майкл, — приказал Том, выходя из машины. Расправив плечи, добавил: — Вон к той яме его, быка…
Бешеный Уилки, увидев полуобвалившийся погреб, почувствовал, как ноги стали ватными. Он посмотрел на Майкла и открыл рот.
— Быстрее! — прикрикнул Майкл.
Опустив, как примат, длинные руки, Бешеный Уилки на полусогнутых ногах добрел до ямы и умоляюще посмотрел на Тома. После первого вопроса задавать второй было страшно и, как казалось Бешеному Уилки, бесперспективно. Все равно произойдет то, что должно произойти. Ему сейчас хотелось только одного — жить. Догадка о том, что его привезли на место, которое он всего лишь час назад покинул, наводила на мысль о скорой смерти. Но если эти двое знали, куда его нужно везти, зачем не прикончили по дороге? Или им нужно устроить показательную казнь?..
Бешеный Уилки был готов рассказать все, что угодно. Позади него зияла темнотой и пахла гнилью и нечистотами яма, перед ним человек, которого он не знал, но от этого становилось только страшнее.
— Не нравишься ты мне… босс залитых лунным светом улиц… — пробурчал Том, взгромоздившись на капот «Шевроле» вместе с ногами. — Авторитетных людей не чтишь, не ведаешь, что творишь. Видно, отжил ты на этом свете…
— Да что я сделал? — взмолился Бешеный Уилки.
— Что же ты так быстро честь потерял? — Том оскалился, отчего ситуация для Бешеного Уилки стала выглядеть еще более ужасно. — Сопляк ты, а не босс. За честь свою подыхать нужно, в рожу врагу плевать, кровью захлебываться, но быть верным до конца. А ты что творишь? Плачешь. В слезах ли твоих дело, салага? Если я тебя решу кончить, то твои слезы здесь не помогут. Зачем же брюхом землю шлифовать?
Бешеный Уилки замолчал, но его левая нога дрожала в колене. Он старался совладать с этой собачьей дрожью, но ничего не мог поделать. От унижения и обиды за свою немощь он залился краской и опустил глаза.
— Том, он сейчас боты закусит или обмочится… — тихо заметил Майкл, стараясь не спугнуть царящую атмосферу.
— А ничего страшного. Пусть мочится, — разрешил Том. — Он же не боялся кейс из моих рук рвать. Ему тогда мочиться нужно было. А он настолько туп, что даже бровью не повел, когда мои деньги присваивал. Щенок, ты слышишь? — Том повысил голос. — Я к тебе обращаюсь! При слове «щенок» ты, сука, должен уже хвостом пыль поднимать. Потренируемся. Ну-ка, встать на четыре кости…
Бешеный Уилки в надежде, что ослышался, посмотрел на вора.
— На колени, сука!..
Уилки рухнул на четвереньки как подкошенный.
— Вот так и стой, пока я с тобой разговаривать буду. Так, я продолжаю. Бояться меня тебе нужно больше, чем копов. Копы тебя просто за решетку определят, а вот я тебя обязательно грохну.
Бешеный Уилки хотел говорить, но говорить боялся. Кто знает, что будет, если он откроет теперь рот без разрешения.
— Двум богам служить нельзя, знаю… — проговорил Том, рассматривая свои ладони. — Тут или честь продавай, или деньги. Ты выбрал первое. Так что не обижайся. Где деньги? Только быстро. Капот холодный, а стоять мне лень…
Полчаса прошли быстро. Простреленная рука Бешеного Уилки, разбитый нос, сломанное ребро — все говорило о том, что о деньгах он ничего не знает. След вора, который еще полчаса назад проступал на земле, заносило пылью.
Майкл посмотрел на Тома, и ему самому стало страшно. Тот был серее тучи. Сдвинув брови, он рассматривал свои руки. Глубокие морщины рассекли его лоб, сойдясь на переносице. Майкл уже давно не видел приятеля в таком состоянии.
— Поехали, — жестко бросил Том и соскочил с капота.
— А с этим уродом что делать?
Том молча подошел к продолжающему стоять на четвереньках и истекающему кровью Бешеному Уилки и ногой столкнул его в яму. Он не сказал ему ни слова, прекрасно зная тип этих людей — тому сейчас проще исчезнуть из города, нежели рассказывать всем, что произошло. Том знал, что ему подписан смертный приговор, но задерживаться в Нью-Йорке он не собирался.
Бешеный Уилки, сидя в зловонной яме, дождался, когда стихнет звук двигателя отъехавшей машины, и, пачкая в дерьме и гнилой капусте одежду и руки, стал выбираться наружу. Это получилось у него только с третьей попытки.
А в это время Том и Майкл, выехав с пустыря на дорогу, увидели полицейский «Форд», развернувшийся за ними и начавший погоню. Вероятно, копам показался подозрительным визит дорогостоящего джипа в захолустье, контролируемое преступным деятелем по кличке Бешеный Уилки.
— Этого еще не хватало, — выдавил Том.
— Они включили сирену, — сообщил Майкл, словно Том был глухой и сам услышать это не мог.
Вытянув пистолет, Том положил его рядом с консолью и добавил газа.
Как пилот конюшни «Феррари» на Гран-при Италии, Том яростно вертел рулем, петляя на коротких отрезках асфальтированных дорожках дворов. Визжали, распугивая редких прохожих, колеса, ревел двигатель новенького «Шевроле». Была машина полиции, которая следовала за ним, словно сцепленная аварийным тросом. Едва Том уходил за поворот, как спустя мгновение в зеркале заднего вида снова появлялась «цветомузыка» на крыше машины копов. Мощность «Шевроле» была явно на порядок выше, чем у «Форда», но в погоне во дворах это преимущество терялось. В том, что копы не даром получают зарплату, Тому приходилось убеждаться уже не раз, поэтому он сейчас искал единственно правильный выход из сложившейся ситуации. Этим выходом был выезд из двора.
Строители Нью-Йорка, стараясь поселить как можно большее количество народа на как можно меньшую площадь, потрудились на славу. Асфальтовые дороги от дома к дому не превышали тридцати метров, но ни одна из этих дорожек не имела продолжения, которое выводило бы на оживленную трассу. Том чувствовал, что проигрывает. Это чувство усилилось, когда он увидел, что из салона «Форда» начинает по пояс высовываться коп. Что за этим последует, знает каждый, кто хоть раз пытался убежать от полиции.
— Расстреляют они нас… — обреченно прохрипел Майкл, повернувшийся лицом к преследователям.
Предупредительного выстрела не последовало. Сам выстрел был, но предупреждением это можно было назвать лишь с большой натяжкой. Очередь из дробовика разнесла вдребезги заднее и лобовое стекло. Одна из дробин раскрошила зеркало, вторая разорвала рукав куртки Тома.
— Вот гады! — захрипел Майкл, вынимая из-под куртки «беретту». — Зачем стрелять, откуда им знать, что мы опасны для общества?!
— Убери пушку!.. — захрипел Том, в очередной раз выкручивая руль.
— Они завалят нас!
— Я сказал — убери!
Дернув машину влево, Том увел ее от следующего выстрела. Дробь, словно злой рой пчел, просвистела, обгоняя «Шевроле», и глухо ударила в борт стоявшего на дороге «Крайслера». Она прошила его, как картон. Внутри раздался какой-то треск, потом — грохот, и, уже проехав мимо, Том почувствовал, как джип бросило в сторону…
Страшный разрыв разметал останки «Крайслера», словно это были листы картона…
Ударной волной в «Шевроле» выбило остатки заднего стекла, и сейчас Майкл ругался, пытаясь извлечь из-за воротника кубики каленого стекла.
После того как машину отбросило в сторону и ударило о стоящие контейнеры с мусором, Том выровнял «Шевроле» и посмотрел назад. Некоторое время был виден только столб огня, но еще секунда, и…
Из оранжевого пламени и черной копоти, перемешанных, как узоры на платье цыганки, вылетел все тот же «Форд». Человек рядом с водителем как ни в чем не бывало снова стал высовываться из окна.
— Упрямые… — усмехнулся Том.
Следуя по дорожкам — перескочить бордюры по причине их высоты не представлялось возможным — обе машины стали заходить уже на третий круг, как на том самом Гран-при. Том понимал, что у него совсем нет времени. Копы наверняка уже связались с коллегами. Сейчас на место гонки прибудет пара автомобилей, и три машины в считаные секунды загонят «Шевроле» в тупик, как белку на дерево.
Еще один выстрел — и Майкл согнулся, яростно выругавшись. Одна из дробин рассекла ему скулу и ударилась в переднюю панель. Спидометр, последний раз махнув стрелкой, упал на «ноль».
Стрелок в «Форде» вновь приложился щекой к металлическому прикладу. Том понял, что третьего шанса судьба им дать не сможет. Нет, сможет, конечно, на то она и судьба, но не слишком ли шикарно это станет для тех, кто над ней постоянно издевается? Нет, третьего шанса не будет…
Том увидел улочку, дома на которой стояли на расстоянии пяти метров друг от друга. Дороги между ними не было, но проехать шанс был. Это был тот самый последний шанс, которого не дано…
Прикинув расстояние между машинами, Том до упора нажал педаль подачи топлива. Словно дождавшись этого, «Шевроле», прыгая, как мустанг, помчался в просвет между домов…
Когда полицейский, сидящий за рулем «Форда», направил машину за джипом, было еще не поздно затормозить. Он понял, что ошибся, войдя в коридор, когда вместе со стеклами и резиновыми прокладками окон внутрь салона вломилось тело полицейского, появившегося перед самым капотом.
Водитель ударил по тормозам, но было поздно. Он стоял в двадцати метрах от выезда, с заглушенным и парившим двигателем. Боясь обернуться назад, полицейский чувствовал, как по голове и шее медленно стекает кровь и ошметки мозгового вещества его товарища. Он совершил ошибку.
«Шевроле» вспыхнул, как факел.
Том и Майкл, заслоняясь руками от жара, сделали несколько шагов назад. Через минуту никакая экспертиза не сможет доказать того, что в этой машине во время погони по дворам Нью-Йорка находились именно они. Никто вообще ничего не сможет доказать.
— Проклятье… — пробормотал Майкл, глядя на пожар. — Двадцать пять тысяч баксов.
— Пожалел козел капусту, — зло бросил Том. — А ты что, подлатать его хотел? Еще не поздно. Дыры пластилином замажь, стекла вставь — опять новый будет.
— Да нет, это я так, к слову…
— К слову — нам убираться пора.
Десять минут назад они въехали в лесополосу у города — ту самую, из которой выехали получасом ранее, и облили машину бензином. Действовали они торопливо и сообща. Если бы их кто-нибудь обнаружил за этим занятием, расплаты за кровь полицейского им было бы не миновать. «Шевроле» пылал, как юная девственница на иезуитском костре, — он чуть не плакал от боли.
Возвращались пешком, молча пересекая оживленные улицы.
— Что ты молчишь? — спросил Майкл. — Поговорили бы хоть чуток. Как будто один иду…
Том сделал еще несколько шагов и спросил:
— Майкл, а тебе жаль того парня?
— Которого? — не понял тот.
— Которого по машине копов размазало?
— Полицейского?! — возмутился Майкл. — Я бы его сам, гада, пристрелил, да ты не дал! Уши бы ему отрезал с удовольствием, а ты спрашиваешь — не жалко ли…
Некоторое время они шли молча. Прогулка по спальному району Манхэттена была Тому необходима. Ему нужно было провернуть в голове все случившееся с самого начала. И понять, что произошло и отчего случился сбой.
В кармане Майкла запиликал телефон. Он вынул трубку, приложил к уху. Ответил: «Понятно» — и уложил телефон в карман.
— Что такое? — спросил Том, хотя догадывался, какой будет ответ.
— Бешеного Уилки нашли в лесополосе.
— И что он говорит?
— Ничего не говорит. Он рычит и стреляет во все, что движется в радиусе километра от него. Ребята говорят, он уже снарядил целую экспедицию для твоих поисков, — Майкл поиграл желваками на скулах. — Босс, тебе бы уехать куда-нибудь на пару дней, а?
Три дня Том провел в пустующей по ночам квартире проститутки Колли, в Бронксе. А на четвертый день его черный «Мерседес» въехал на стоянку у кафе «Сингл» на 10-й авеню. Ему позвонил Майкл и сказал, что Бешеный Уилки собрался в Мексику.
В Мексику собираются в двух случаях. Когда желают замести взятый полицией след или запустить в работу большую сумму денег. Не нужно было быть провидцем, чтобы догадаться — Бешеный Уилки пытается одним выстрелом убить двух зайцев. Но без достаточной суммы он вряд ли рискнул бы покинуть Нью-Йорк, даже если бы за ним охотилось ФБР.