- Он достанется той, что краше всех.
Тогда вторая спросила:
- Уж не думаешь ли ты, что ты красивее меня?
- А то нет! - сказала третья.
Тут жена Ксанфа спросила:
- И где он?
- У ворот, - ответил Ксанф. - Воспитанный человек не переступит порога чужого дома, пока его не попросят об этом. Он стоит и ждет, когда его позовут.
- Ну так зовите его сюда, - распорядилась жена Ксанфа.
А самая сообразительная из служанок подумала про себя: "Пойду-ка я приберу его к рукам".
Вышла она и крикнула:
- Где тут новенький?
Эзоп сказал:
- Здесь!
- Это ты новенький?! А где ж твой хвост?
Эзоп понял, что он для нее все равно что собака, и ответил ей:
- Не поверишь, но он у меня - спереди.
- Хм! Стой и жди!
Служанка вернулась в дом и объявила двум другим рабыням:
- Чем так долго ссориться из-за новенького, ступайте лучше взгляните на этого красавца.
Одна из них тут же выбежала и спрашивает:
- Где тут новенький, мой суженый?
- Вот он я! - говорит Эзоп.
- Ты?! Да ты же страшилище! - закричала в испуге рабыня. - Живо отправляйся в дом! Но ко мне и близко не подходи!
Эзоп вошел в дом. Жена Ксанфа как увидела темное и безобразное лицо Эзопа, так тут же рассвирепела и накинулась на мужа:
- Тонко задумано! Ничего не скажешь! Решил сменить меня на другую и потому привел в дом эту рвань и страшилище! Рассчитываешь на то, что я сразу вернусь к своим родителям! Ты ведь знаешь, что чистота для меня превыше всего. Я не потерплю, чтобы кто-то грязный и в рубище ходил по дому. Верни мне мое приданое, я ухожу!
Тут Ксанф и говорит Эзопу:
- Ну что же ты? Читал мне по дороге нотацию из-за пустяка, а теперь стоишь и молчишь?
- Да пусть катится ко всем чертям! - сказал Эзоп.
- Замолчи! - прикрикнул Ксанф. - Я люблю ее.
- В самом деле?
- Да!
- И хочешь, чтобы она осталась?
- Ну конечно, дурак ты этакий!
Эзоп даже топнул в сердцах ногой.
- Значит, ты хочешь, чтобы я высказал то, что думаю? Пожалуйста! Раз философ Ксанф живет под каблуком у жены, тогда я ткну в него в присутствии учеников пальцем и скажу: "Взгляните на него. Так выглядит тот, кого жена скоро выметет на свалку".
- Недурно, Эзоп, - оценил Ксанф.
- А ты, женщина, - продолжил Эзоп, обращаясь к своей новой хозяйке, - ты хочешь, чтобы твой муж порадовал тебя молодым рабом-красавцем?
- А почему бы и нет?
- И чтобы этот красавчик ходил за тобой по пятам, и в баню тоже, снимал там с тебя одежды, подсаживался к тебе поближе после купания, не сводил бы с тебя глаз, словно ты бесценный сверкающий изумруд. А ты улыбалась бы ему, потом повела бы его к себе в спальню, приказала растирать себе ножки, а потом стала бы целовать его и вытворять с ним такое, что было бы тебе в радость, но опозорило бы философа Ксанфа. Ах, Еврипид, бессмертны твои уста, произнесшие золотые слова:
Ужасно в гневе море пенное,
Ужасен рев потоков с гор и буйство пламени,
Ужасна нищета, насилья власть ужасна,
Но нет ужасней зла, чем злая жена.
А ты, женщина, - жена философа, и тебе положено быть умной, ты же хочешь, чтобы тебе прислуживали писаные красавцы, и навлекаешь хулу на своего мужа, хочешь ославить его. У тебя на уме, как я погляжу, только одно - совокупление, и ничем другим твоя голова не занята, лишь бы заполучить в постель нового мужчину, ах ты блудница!
Жена Ксанфа возмутилась:
- Как ты смеешь так оскорблять меня!
Но Ксанф сказал своей жене:
- Не так уж он и не прав. И поостерегись еще, чтобы он не увидал, как ты справляешь малую нужду, а не то он развернется в полную силу, вот уж достанется тебе тогда на орехи!
- Клянусь музами, - сказала жена Ксанфа, - этот человек опасен. Я хочу заключить с ним мир!