— Наши товарищи в Бразилии смогли переправить вот эти фотографии, Лаврентий Георгиевич, — Берия указал Ледникову на папку, лежащую на столе. Заинтересованный генерал достал из нее несколько снимков. Запечатленные на них винтовки сразу же привели к вполне однозначному выводу. Но Ледников на всякий случай все же уточнил:
— Этим оружием пользуется бразильская армия?
Берия кивнул. Генерал, хмыкнув, сел, не выпуская фотографий из рук.
— Ну, тогда я вполне однозначно могу сказать, что президент Альверде, мать его, из будущего. Ну, или точнее, что кто-то там точно оттуда, — и добавил, показывая на снимки, — это винтовка FN FAL, послевоенного производства. Бельгийская, если мне память не изменяет. Много у кого на вооружении была, у бразильцев тоже.
— До первой четверти двадцать первого века?
— Нет, конечно. Но это не означает, что эти винтовки не могли находиться на каком-нибудь складе в консервации, — генерал Ледников даже не предполагал, насколько он прав. — Тем более что они и для производства не так, чтоб уж очень сильно сложны — по большому счету это развитие конструкции СВТ. Можно даже сказать, что это она и есть, только в другой ложе и с переделанным газовым регулятором. Ну и патрон другой, конечно же.
— Интересно. И мы сможем их производить? — Берия, поправив очки, внимательно посмотрел на генерала.
— А смысл? «Калашников» ничем не хуже, и даже лучше во всех отношениях, — Ледников поднялся с жалобно скрипящего по его весом стула и начал прохаживаться по кабинету.
— Меня вот интересует, Лаврентий Павлович, что насчет подготавливаемой спецгруппы?
— А что с ней? Все остается в силе. Слегка поменяем цели посещения этой жаркой страны — да и все. Но, я полагаю, нам пора заканчивать и ехать в Кремль. Надо сообщить товарищу Сталину о том, что в Бразилии практически наверняка пришельцы из будущего.
— Я же и раньше говорил, что это совсем не исключено? — Ледников нахмурился. Берия, дружески улыбнувшись, сказал:
— Одно дело, Лаврентий Георгиевич, "не исключено", и совсем другое дело "практически наверняка", согласитесь.
— Вы правы, Лаврентий Павлович, вы правы.