— Нет, вы уж доложите всем нам, Канарис, как вы проспали встречу Рузвельта и Черчилля? Объясните нам, почему я узнаю об их встрече от Риббентропа, а не от вас. Опять прошляпили! — Гитлер нервно расхаживал по кабинету, теребя в руках очередной носовой платок.
— И вот интересно мне, что они там решали, а? Может, второй фронт открыть хотят? А я еще, видит Бог, сколько времени назад говорил, что война на два фронта может разрушительно воздействовать на положение Рейха!? Или, быть может, вы считаете, что одних русских нам недостаточно?! — фюрер начал заводиться. — Тодт! Вы мне еще осенью говорили про тяжёлые танки! Где?! Что значит, хотели показать? И что помешало?
— Эшелон с прототипами был разбомблен авиацией русских.
— Почему не было воздушного прикрытия? Чем, черт возьми, занимается Люфтваффе?! Геринг, как это понимать?!
— Мой фюрер, до сих пор не восстановлено производство дибромэтана, без которого мы не можем производить авиационное топливо. А запасов уже не хватает, вот и экономим…
— Экономите на обороноспособности? Нам жизненно необходимы тяжелые танки! Жизненно! Восстановите уже это производство, мне не важно как!
— Но…
— Никаких но! Я, что, должен, что ли, вникать во все тонкости? А вы, Тодт, займитесь производством этих новых танков! Выпускайте как можно больше! Хватит их испытывать, у нас на это нет времени!
— Но, мой фюрер, мы не сможем одновременно выпускать достаточное количество тяжелых танков и средних, — министр вооружений попытался вразумить Гитлера.
— На нас вся Европа работает! Хотя теперь, как видим, это уже не совсем так. Почему так долго тянули?!
— Так ведь не было образцов, достойных серийного выпуска.
— А почему у Сталина они были? Сколько воюем, а сейчас узнаем, что образцов не было?! Хватит мне лгать! Немедленно ставьте их в производство! Теперь вы, Кейтель. Докладывайте.
— Обстановка критическая, мой фюрер. Русские практически полностью захватили Польшу, стягивают котел вокруг Кенигсберга. Сейчас нависла угроза и над Данцигом. После падения Мариенбурга мы остановили их у Черска, но долго удерживать его не сможем.
Румыния также фактически у них под контролем. Михай со дня на день выйдет из войны. Но это уже не слишком важно, поскольку большевики уже в Венгрии, где сейчас идут ожесточенные бои. Отмечается стягивание сил для удара в направление на Врутки и на Мишкольц. Кроме того, Советы начали наступление из под Кракова на Истебно. Боюсь, сразу две наши армии находятся под угрозой окружения. Предлагаю оставить их нынешние позиции, отступив на линию Истебно — Врутки — Гудинин.
— Как отступить?! — взвился Гитлер. — Кейтель, вы в своем уме?! Мы же фактически теряем Венгрию и здоровенный кусок протектората Богемии и Моравии! А нам как никогда нужна промышленность последнего!
— Но, мой фюрер, в противном случае мы можем потерять до ста пятидесяти тысяч солдат!
— Сталин никогда не додумается до такой операции, а его тупоголовые командиры и комиссары, командующие дивизиями, — тем более! И даже если додумается — все равно не сможет ее осуществить. Поэтому, Кейтель, из района Мишкольца готовьте контрнаступление в направлении на Дебрецен, понятно? Или вам пора в отпуск?
— Понятно, мой фюрер.