Интерлюдия 33: Драко (11 августа, 11:30)
Я сижу на чердаке и сам себе жалуюсь на жизнь.
Четыре дня. Четыре дня с магглами, а мне даже нечем сделать зарубки на косяке, потому что кухонный нож у меня отобрали ровно через три минуты.
Не знаю, кто эта рыжая, но у Сева с ней явно роман. Ужас. Поттер, похоже, к этому уже привык, потому что когда они целуются по вечерам в гостиной, он и ухом не ведет. Только ворчит, что «кино не дают посмотреть нормальным людям». Понятия не имею, что такое это «кино», но, очевидно, оно находится в гостиной.
– Тони, ты где? – доносится снизу.
Не откликнусь, и не надейтесь. Не будете в другой раз дверь открытой оставлять.
Соседи – это ужас кошмарный, особенно девчонка. Я, конечно, понимаю, что я совершенно неотразим и женщины от меня без ума, но не до такой же степени! Нет хуже пытки, чем трогательная опека шестилетней пигалицы, да еще и магглы. Вчера например, она полдня ходила за мной по пятам, то и дело повторяя: «Плюнь бяку», хотя никакой бяки у меня и в помине не было. Этот гаденыш Поттер и его приятель только со смеху покатывались.
Ничего, пусть им теперь аукнется.
– Пап, я его нашел, – в дверном проеме появляется взлохмаченная голова Поттера. «Пап», как же. Я, конечно, все понимаю, но по-моему, они переигрывают. Тьфу, аж слушать тошно.
Ай, ты что делаешь! Больно же! Телесные наказания – это варварство! Мама!
Из дневника Гарри Поттера (11 августа, 20:30)
Мерлин всемогущий, как же хорошо, что я успел закончить все летние эссе до появления этого мелкого паршивца. За последние четыре дня у меня не было ни минуты спокойной.
Это не ребенок, это божеское наказание, тропический смерч и электрический веник одновременно. Если сбросить его Волдеморту на голову – скажем, с парашютом, – ни от Волдеморта, ни от тех, кто окажется рядом в радиусе двух миль, ничего не останется. Боюсь только, что Женевская конвенция нас осудит. За применение к противнику особо садистских методов борьбы.
Вот, скажем, сегодня.
Началось все с того, что он неведомо как успел забраться на чердак за те три минуты, пока я убирал после завтрака тарелки в раковину. Почти час мы втроем потратили на то, чтобы найти эту заразу, которая, конечно же, сидела тихо и ни на что не отзывалась.
Обнаружив его на чердаке под старой корзиной для белья, я, признаться честно, не выдержал и наподдал ему по заднице. Раза два или три. Реву было... можно подумать, я ему ногу оторвал. Если бы Малфой был побольше, я бы решил, что он пытается наябедничать Снейпу. Тот, правда, только хмыкнул и любезно предложил добавить. Это Малфоя утихомирило, но ненадолго.
Потом мы пошли к соседям. В первые же пятнадцать минут Малфой пропахал носом клубничную грядку, потому что не смотрел под ноги, попытался сожрать найденное в траве прелое яблоко (разжать ему челюсти – труднее, чем бульдогу!), порвал Люси платье и себе штаны, удирая от нее через куст шиповника, и в довершение всего сел на земляную осу. Его вой, наверное, было слышно за городом.
Следующий час я терпеливо таскал это маленькое чудовище на руках, потому что слезать он отказывался. А потом Люси вынесла велосипед.
Это надо было видеть.
Дело в том, что Лу с самого начала лета пытаются переучить ездить не на четырех колесах, а на двух. Она жутко боится, визжит на всю улицу – так только девчонки умеют, честное слово! – и сопротивляется. Но вот дня два назад Пит и его папа ее всяческими правдами и неправдами уговорили, и Люси наконец начала учиться всерьез. Правда, на велосипед ее надо сажать, потом бегать за ней, придерживая сиденье, да и слезать сама она пока тоже не может, но все-таки это уже хоть что-то...
Увидев, как ее катают, Малфой закатил истерику. Он, дескать, тоже хочет. Как ему объяснишь, что он МАЛЕНЬКИЙ?
Пит посмотрел сочувственно на мои мучения, вздохнул и предложил:
– Хочешь, я его на своем велике покатаю? А ты пока за Лу приглядишь, я умаялся за ней бегать.
Я с радостью согласился. Лучше я буду кругами гоняться за Люси по саду, но хоть полчаса отдохну от этого рыжего ужаса.
Пит тут же вывел из гаража свой велосипед, к передней раме которого было прикреплено специальное детское сиденье. Совместными усилиями мы запихнули туда ошарашенного Малфоя, Пит вскочил в седло и рванул в парк. Я, радуясь перерыву, принялся дальше учить Люси. Через полчаса она совершила невероятный подвиг: проехала от калитки до крылечка без посторонней помощи.
– Джейми, смотри, как у меня получается!
– Отлично у тебя получается, – я, сидя под кусом сирени, пытался отдышаться. – А теперь давай еще раз, а я посижу и посмотрю.
Люси самостоятельно преодолевала садовую дорожку уже в пятый раз, когда к калитке поехал Пит. Малфой, сидевший спереди, так вцепился в руль, как будто от этого зависела его жизнь.
– Помоги мне его отодрать, – пропыхтел Пит. – Это кошмар какой-то... Если бы Брендон не знал меня уже семнадцать лет, точно арестовал бы за похищение детей. Этот твой кузен всего боится! И скорости в первую очередь...
Я взял Малфоя на руки, и он тут же вцепился в меня, как детеныш шимпанзе в мамашу – мертвой хваткой. Странно, он вроде бы неплохой ловец и никогда не боялся ни высоты, ни скорости... Он же даже финт Вронского при мне делал! В общем, не знаю, почему, но перепугался он, кажется, всерьез. Так и не отцепился от меня почти до самого ужина. Зато, правда, это сильно ограничивало его возможности хулиганить. Всего-то заляпал новые джинсы Тонкс черничным пудингом, старательно облизал гаечный ключ от велосипеда, когда я отвернулся, и обслюнявил мою бубновую даму, когда мы сели играть в покер после чая. Возможно, он считал, что мне подсказывает, не знаю...
В общем, у меня теперь есть только пара свободных часов по вечерам, когда он уже спит, а я еще нет. Я надеялся еще поговорить со Снейпом про змееяз, но не судьба: он отправился разговаривать с Хадсонами насчет... всего этого.
Интерлюдия 34: Северус (11 августа, 20:00)
Давно я не оказывался в таком дурацком положении. Хуже было бы, только если Альбус отправил бы меня забирать одиннадцатилетнего Поттера у его «милых» родственничков.
Мало того, что я должен объяснять малознакомым людям необходимость магического обучения детей, так еще и вынужден сообщить им, что им угрожает смертельная опасность. Вообще говоря, эти вещи обычно плохо совмещаются. К тому же, я не имею права говорить всю правду. Слава Мерлину, что Альбус разрешил сказать Джейн, что Тонкс ее племянница...
– Проходите, – Ник впускает меня в дом, проводит в гостиную и закрывает двери перед носом у обиженных детей. Я заранее предупредил, что у меня серьезный разговор, и Хадсоны оба встревожены.
А я не знаю, с чего начать. Я даже не знаю, в курсе ли Ник, что его жена – ведьма, хоть и необученная.
– Что-то случилось, Себастьян? – спрашивает Джейн, подавая мне чай. Я с удивлением замечаю, что она уже успела выучить, какой я люблю: крепкий, с молоком и без сахара.
Отступать мне некуда.
– Джейн, это касается вас, вашей покойной матери и Люси, – наконец мне удается найти подходящую формулировку. – Прошу прощения за столь личный вопрос, я не задал бы его, если бы это не было чрезвычайно важно... ваш муж знает?
Джейн испуганно глядит на меня, Ник успокаивающе берет ее за руку, потом, смерив меня сердитым взглядом, отвечает:
– Да, конечно. Однако я не понимаю, каким образом это касается вас. Вы что, из... них?
– Да. И я, и моя жена и дети, – я начинаю жонглировать полуправдами. – Более того...
– Погодите, – перебивает меня Джейн, – откуда вы узнали...
– Люси. Естественная магия. В тот день, когда вы уезжали, – коротко отвечаю я, и Джейн понимающе кивает. – Я не мог ее не расспросить...
– Допустим, – упрямо говорит Ник, – вы узнали, что моя и дочь... как это называется?
– Ведьмы, милый, – лукаво улыбается его жена. Похоже, она немного успокоилась... А ведь я еще ни слова не сказал о том, ради чего, собственно, пришел сюда.
– Ведьмы, волшебницы, неважно, – подхватывает Хадсон. – В любом случае, это наше личное дело, как и то, отправлять ли Люси в школу. Ведь вы об этом?
– Это только частности, – возражаю я, – я пришел поговорить о вещах куда более серьезных и неприятных. Джейн, девичья фамилия вашей матери – Блэк, верно?
– Да.
– Что она вам рассказывала о себе и своей семье?
– Не очень много. Только то, что они были маги, а она... как вы это называете? ах, да, сквиб. Мама говорила, что они были неприятные люди и что она не хочет иметь с ними никакого дела.
– По сути все верно, но здесь, пожалуй, имеют значение детали. Блэки – один из древнейших и богатейших магических родов Британии. Кстати, моя жена Элис тоже из этого рода. Собственно, она ваша двоюродная племянница.
– Как это может быть? – хмурится Ник. – Она должна быть моложе...
– Она и есть моложе, Джеймс не ее ребенок. Элис моя вторая жена, а выглядит старше своих лет по причинам, скажем так, безопасности.
– Безопасности? – ахает Джейн.
– Потерпите, я сейчас все объясню. Прежде всего... я не знаю, как сказать об этом мягче, Джейн, но ваша мать умерла не от удара и не от сердечного приступа. Ее убили, и я точно знаю, кто это сделал.
Джейн закрывает лицо руками и тихо всхлипывает. Ник обнимает ее за плечи, и я терпеливо жду, пока они оба успокоятся.
– Из-за чего? – наконец еле слышно спрашивает Джейн.
– В магическом мире, – отвечаю я, – сейчас идет война. Люди, с которыми нам приходится воевать, подобны вашим террористам. Они придерживаются экстремистских взглядов и ненавидят магглов... тех, у кого нет магических способностей, а также тех магов, которые происходят из таких семей.
– Вроде нас, – тихо произносит Джейн.
– Да. Вроде вас. Вашу мать убила ваша же двоюродная сестра. Беллатрикс Лестранж, в девичестве Блэк. Она известный член этой... экстремистской группы и славится своим безумием.
– И после этого вы хотите, чтобы я отпустил дочку в ваш мир?! – восклицает потрясенный Ник. – Как вам только...
Однако Джейн перебивает его, поняв, к чему я клоню:
– Нам грозит опасность, не правда ли? Эта женщина не просто так убила маму, она нас разыскивает... Блэков?
– Да, к сожалению, вы правы. Хуже того, она, скорее всего, разыскивает и нас тоже. Я, моя жена и сын – участники... гражданского сопротивления, скажем так. Мы полагали, что сможем провести здесь пару спокойных месяцев и немного отдохнуть, но, увы, похоже не получается. И младенца вот... подбросили.
– Он действительно сирота? И тоже родственник Дженни? – интересуется Ник.
– Нет, он не сирота. Его родители в тюрьме. Они слишком долго играли с огнем, и в конце концов выбрали не ту сторону. Но он действительно родственник Элис, двоюродный брат, если быть точным, а следовательно, он тоже племянник Джейн. Его мать и моя... теща – родные сестры.
– Звучит запутанно, – говорит Джейн.
– В старинных семьях всегда так. Множество браков между близкими и знакомыми, и в результате все друг другу какая-нибудь да родня. Но мы отвлеклись, – я достаю из кармана кольцо. – Сейчас рано говорить о том, отпустите вы Люси в магическую школу или нет. Ее пригласят только через пять лет, а к тому времени война, я надеюсь, закончится, и вы будете точно знать, с чем имеете дело. А сейчас речь идет о вашей безопасности. Вы знаете, что такое порт-ключ?
Оба отрицательно мотают головами.
– Эта вещь может переместить человека, касающегося ее голыми руками, в определенное место. Порт-ключи бывают разные: некоторые зачарованы так, чтобы сработать в определенное время, некоторые вообще стационарны и работают постоянно. Это кольцо отзовется на кодовое слово, – я кладу его на журнальный столик, и Джейн тянет к нему руку. – Погодите, не трогайте, – убедившись, что никто из нас не касается порт-ключа, я продолжаю: – Это слово – «Эванс». Запомнили?
Хадсоны кивают.
– При активации кольцо перенесет всех, кто будет его в этот миг касаться, в таверну под названием «Три метлы». Тамошняя трактирщица, Розмерта, в курсе всего и вам поможет. Кроме того, если порт-ключ сработает, то в ту точку, где это случится, явится отряд... авроров. Вроде вашей полиции. Есть вопросы?
– Пожалуй, нет... – задумчиво говорит Ник, потом хитро улыбается: – Так что, мы с вами коллеги? Я много лет отработал в полиции, потом был вынужден уйти – из-за травмы. Подстрелили неудачно.
– Тогда уж с моей женой, – усмехаюсь я. – А я всего-навсего школьный учитель.
– Ну надо же, – всплескивает руками Джейн. – Совсем как я.
– И как же вы в это дело ввязались? – интересуется Ник.
Наверное, я никогда не перестану бояться этого вопроса. Или любого другого о моей юности.
– Когда мне было семнадцать... я имел глупость вступить в организацию, которую несколько лет назад возродили эти наши... экстремисты. Я быстро понял, во что вляпался, но выпутаться было практически невозможно, так что оставался только один путь... – я умолкаю и с удивлением понимаю, что мне отчего-то не безразлична реакция этих, в общем-то, чужих мне людей. Старею я, что ли...
– А, – понимающе кивает Ник, – значит, разведка.
– Вроде того.
Меня как-то сразу отпускает, но разговор дальше продолжается вяло. Чувствуется, что Хадсонам хотелось бы обсудить сложившуюся ситуацию наедине и меня не выставляют за дверь исключительно из вежливости. Наконец часы бьют девять, чем дают мне наилучший из возможных повод вежливо откланяться.
Интерлюдия 35: Драко Малфой (11 августа, 19:30)
Все-таки Поттер на удивление легко ведется.
Ладно, на эту чертову осу я действительно сел. И ходить потом некоторое время было... гм... неприятно. И вообще, если есть, кому носить тебя на руках, то почему этим не воспользоваться?
Но с велосипедом я их обоих просто обвел вокруг пальца! Даже неинтересно. Стоило пару раз взвизгнуть да пошире распахнуть глаза – и привет, Поттер готов. Нет, серьезно, он искренне поверил, что мне плохо, что я боюсь, и в результате так и таскал меня до самого вечера.
Ну что тут скажешь? Идиот.
А этот его маггловский приятель? Ох, как же я развлекался... По себе знаю, ничто так не нервирует человека, как сочетание перепуганного ребенка и транспортного средства. Конечно, я «пугался» в меру. Еще не хватало, чтобы этот маггл в приступе неуверенности во что-нибудь врезался и меня покалечил. Пришлось сдерживаться.
Вообще, занятная штуковина этот велосипед. Хотя с метлой, конечно, не сравнится. Ах, где же теперь моя метла... нет, об этом лучше не думать. Они же не знают, что я варил, а значит, прежний вид мне можно вернуть только с помощью мандрагор... А следовательно, никак не раньше октября, если я правильно подслушал Поттера и Северуса.
Постепенно у меня складывается дикое впечатление, будто Северус искренне привязался к этому гриффиндорскому придурку. Иногда они отдают меня рыжей Элис и ведут задушевные беседы в библиотеке. О зельях, надо полагать. Брр...
Кстати, очень интересно, кто эта Элис. Она иногда чем-то странно напоминает мне маму. Такая же приставучая...
В целом, я уже почти смирился. Меня только мучают две вещи: во-первых, мне отчаянно скучно и до смерти хочется хоть что-нибудь почитать, а во-вторых, я с ужасом думаю о том, как в сентябре вся школа сможет лицезреть меня в таком виде. Честное слово, лучше бы я умер...
Интерлюдия 36: Тонкс (11 августа, 21:30)
Северус возвращается от Хадсонов явно не в настроении. Весь остаток вечера он невнятно ворчит то на меня, то на Гарри, а потом рано уходит наверх, – под предлогом, будто его ждут не дождутся учебные планы на осенний семестр, так что мы с Гарри остаемся вдвоем на кухне гонять чаи.
Некоторое время мы просто сидим молча и глядим, как над чашками поднимается ароматный пар.
– Слушай, – вдруг произносит Гарри, и я вижу, как его щеки заливает легкая краска, – а он тебе правда нравится... ну то есть, вы с ним... ты его... – смутившись, он опускает нос едва ли не в чашку.
Мне вдруг приходит в голову, что ему совершенно не с кем поболтать о таких вещах – из взрослых, я имею в виду. Бедняга Сириус погиб, а с Ремусом у мальчика, по-моему, отношения как-то не сложились, уж не знаю, почему. Не с Дамблдором же ему о девушках разговаривать!
– Правда. А что?
– А... а как ты узнала? – еле слышно спрашивает он, не отрывая взгляда от скатерти.
Хороший вопрос.
– Сложно сказать, – я пожимаю плечами. – Сев жутко симпатичный, с ним можно поговорить обо всем на свете, он фантастически здорово целуется, и у него потрясающая за...
М-да, что-то я увлеклась. Бедный мальчик аж чаем поперхнулся.
– Тонкс, честное слово, я могу обойтись без таких подробностей! – восклицает он, наконец откашлявшись.
– Извини. В общем, да, он мне очень нравится. А почему ты спрашиваешь? Есть кто-нибудь на примете?
Он опять краснеет.
– Не знаю. Может быть.
– Ну? Ты же знаешь, – подмигиваю, – я тебя не выдам.
– Луна Лавгуд, – вздыхает Гарри. – Ты ее не знаешь, наверное. Она из Рейвенкло, на год младше меня. И такая странная – никак не поймешь, что у нее на уме на самом деле. Но Луна... не знаю... милая. И умная, просто этого никто не замечает, потому что она говорит всякие необычные вещи. И... – он рассеянно запускает пальцы в волосы и умолкает, окончательно смешавшись.
Лавгуд? Мне кажется, откуда-то я помню это имя.
– А ее не было с вами тогда... в Министерстве? – спрашиваю я, тут же обругав себя за напоминание: у Гарри тускнеют глаза, и он опускает голову.
– Была, – тихо говорит он. – Может ты и помнишь. Она такая... с длинными светлыми волосами и растрепанная.
– Гарри, вы тогда все были немножко растрепанные, – пытаюсь пошутить я, и мальчик слабо улыбается. – Но, по-моему, я помню. А что думают о ней твои друзья? Ты разговаривал с Роном или Гермионой?
– Я не могу им сказать! – восклицает Гарри, вскидывая голову. – Рон так просто считает, что Луна чокнутая, а Гермиона только начнет охать, и ахать, и давать дурацкие советы... И вообще, – он снова замолкает и принимается пристально разглядывать чаинки на дне чашки.
– Что «вообще», Гарри?
– Мне кажется, что я не имею права ни с кем встречаться. Все мои друзья и так рискуют жизнью из-за меня, – говорит он вполголоса, по-прежнему не поднимая глаз. – Это все равно что повесить на спину мишень: «Волди, убей меня, я девушка Поттера»... – он с горечью хмыкает.
– Гарри... – я осторожно беру его за руку, – а можно, я все-таки дам дурацкий совет? Пожалуйста?
– Конечно.
– Не лишай своих друзей выбора. И Рон, и Гермиона, и Луна, и Джинни, и Невилл – они все имеют право сами решать, сражаться им вместе с тобой или отойти в сторонку. И нельзя всю свою жизнь подчинять Волдеморту. Так он победит, даже не взяв в руки палочку.
– Но...
– Знаешь, что сказал бы тебе Северус?
– Знаю, – вздыхает Гарри и, тряхнув длинными волосами, передразнивает: – «Не все в мире вращается вокруг вас, мистер Поттер!»
– Вот именно. Просто попробуй поухаживать за ней осенью и посмотри, что выйдет, хорошо?
Он неуверенно кивает.
– И, Гарри... я всегда буду рада поболтать, если что. Договорились?
– Ага, – он слабо улыбается. – Спасибо, Тонкс.
– Не за что, – я поднимаюсь и убираю чашки в раковину. – Ладно, я пойду, наверное. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
* * *
Северус полулежа расположился на кровати, согнув одну ногу в колене, и пишет что-то на длинном свитке пергамента, подложив под него какую-то книгу. Ах, да, пресловутые учебные планы...
У меня сразу портится настроение: до начала года осталось ровно три недели, а возвращаться в Хогвартс Севу придется чуть раньше... Да и вообще непонятно, как все сложится дальше.
Я устраиваюсь рядом и открываю недочитанные «Гордость и предубеждение», но строчки плывут перед глазами и смысл от меня ускользает: я снова и снова недоумеваю, что будет в сентябре.
– Интересно, – задумчиво произносит Сев, покусывая кончик пера, – кого Альбус в этом году найдет на должность штатного школьного несчастья?
Я бормочу в ответ что-то неразборчивое, и он наконец отрывается от своей писанины и смотрит на меня.
– Элис?
Я почему-то опускаю взгляд, как будто он может прочесть в моих глазах все те глупости, которые я думаю. То есть он, конечно, может, но не станет этого делать.
Северус вздыхает, и я слышу шуршание – он убирает в сторону книгу и свои заметки, потом поворачивается на бок и проводит рукой по моим волосам.
– Глупая, глупая девчонка, – говорит он тихо. – Иди сюда.
Ну почему он так хорошо умеет читать людей? Я молча утыкаюсь носом в его плечо.
– Не стоит беспокоиться о пустяках, – мягко увещевает он. – Что будет, то будет. Я, конечно, вряд ли смогу часто покидать замок, но Альбус не станет возражать, если ты будешь заглядывать, когда сможешь. Если, конечно, – он хмыкает, – ты не боишься признаться в том, что у тебя роман со старым сальноволосым слизеринским ублюдком.
– Северус! – возмущаюсь я и тут же понимаю, что он нарочно меня дразнит. – И вообще, Артур наверняка давно уже всем все рассказал.
– Весьма вероятно, – соглашается Сев и прибавляет каким-то странно злорадным тоном: – Люпин, по всей вероятности, вне себя.
– Сев, он хорошо к тебе относится... – вяло возражаю я. – И, потом, ты варишь ему Волчье зелье...
– Возможно, – усмехается Сев, – но это вряд ли может его утешить в данном случае, ты не находишь?
– Сев? – я, приподнявшись на локте, недоуменно смотрю на него и вижу, как его зрачки изумленно расширяются.
– Ты хочешь сказать, что ты не в курсе?
Мне остается только помотать головой.
– Люпин по тебе сохнет уже третий год, – сообщает Северус. – И об этом знает весь Орден. Ты уверена, – он приподнимает бровь, – что не хочешь передумать? Он, конечно, оборотень, но хотя бы не...
Я знаю только один надежный способ его заткнуть и беззастенчиво им пользуюсь. Минуту спустя он отстраняется и тихо смеется – почти счастливо.
– Ловлю тебя на... слове.
Я тоже смеюсь и целую его снова.
Из дневника Гарри Поттера (15 августа, 21:40)
Я так и знал, что с этим паршивцем не все чисто. Недаром он упорно звал меня «Га» и «По» с самого начала!
Сегодня днем, уложив его спать после обеда, я отправился в библиотеку – поговорить со Снейпом насчет планов на конец лета. Я хотел узнать, не удастся ли мне попасть на Диагон-аллею и хоть разок пересечься с Роном и Гермионой, но Снейп, шурша пергаментами, словно еж, только отмахнулся от меня.
– Я все равно ничего не решаю, – объяснил он. – Дней через десять мы вернемся в школу, спросишь сам у Альбуса. А теперь брысь, пока я не нашел тебе какое-нибудь занятие.
Я счел за лучшее ретироваться и пошел к себе, собираясь просто поваляться и что-нибудь почитать: на улице было не по-летнему сыро и неуютно. Тихонько проскользнув в комнату, я бесшумно прикрыл за собой дверь и на цыпочках попытался дойти до кровати, чтобы не разбудить наше местное стихийное бедствие.
Можете себе представить мою отвисшую до пола челюсть, когда я развернулся и увидел, что Малфой не только не спит, но лежит на животе, подперев подбородок кулачками, и ЧИТАЕТ! Причем не что-нибудь, а мой учебник про трансфигурации.
Я тихо застонал и сполз на пол. Драко подскочил на месте, обернулся и уставился на меня. Некоторое время мы молча сидели и смотрели друг на друга.
– Так ты все понимаешь, гад, – тихо сказал я, чувствуя, что закипаю.
Малфой тихо пискнул и как-то весь сжался в комочек. Меня как холодной водой окатило: неужели этот кретин думает, что я собираюсь его бить?
– Так, а говорить ты тоже нормально можешь?
Он сумрачно помотал головой.
– М-да, положеньице у тебя... – я нервно хихикнул, и он наградил меня сердитым взглядом. Теперь, зная, как на самом деле обстоят дела, я вдруг осознал, какая у него взрослая мимика, – и удивился, что не заметил этого раньше. И тут мне пришла в голову еще одна мысль. – А с какой стати, интересно знать, ты тогда ведешь себя как полный идиот?
Он посмотрел на меня так, как будто идиотом из нас двоих был я.
– Конспиратор хренов, – проворчал я. – Или ты нарочно надо мной издеваешься?
На его лице появилась настолько малфойская ухмылка, что мне даже стало не по себе: дико видеть такое на физиономии двухлетнего младенца.
– Я бы на твоем месте помнил про телесные наказания, – ядовито прошипел я и удовлетворенно отметил отразившийся в серых глазах ужас.
«Ага, – подумалось мне, – и на Малфоя найдется управа».
– Сознайся, это ты Снейпа заложил?
Он отчаянно помотал головой и умоляюще посмотрел на меня.
– Я не... наю... – было видно, что он изо всех сил пытается заговорить, но безуспешно. Вообще странно: не то чтобы он не знал, как это делается... Может, пресловутое зелье как-то повлияло? Мы ведь так и не знаем, с чем именно он там экспериментировал.
– Ладно, не мучайся. Уж кивать-то и мотать головой ты точно умеешь.
Он вздохнул и кивнул.
– Значит, не ты. А почему? Ты не знал?
Он опять посмотрел на меня как на ненормального. И в самом деле, как можно ответить «да» или «нет» на такой вопрос?
– Ты знал, что Снейп поддерживает Дамлбдора?
Малфой уверенно кивнул.
– И никому ничего не сказал? – кажется, я давно столько не удивлялся. – Почему?
Он смерил меня возмущенным взглядом и начертил в воздухе крест. Я удивленно сморгнул. Он начертил крест еще раз. И вдруг до меня дошло.
– Потому что он твой крестный?!
Малфой устало кивнул. Я и не думал, что он может руководствоваться такими соображениями... хотя для слизеринцев семья, похоже, важнее всего.
– А ты не знаешь, кто его выдал?
Он опять сердито на меня зыркнул. Ну конечно: если бы он знал, то, наверное, как-нибудь, да предупредил бы...
– Извини, – я и сам не понимал, за что извиняюсь, но мне это почему-то показалось правильным. – Я, наверное, пойду скажу Северусу...
Малфой вдруг отчаянно замотал головой.
– Что? – в который раз за полчаса удивился я. – Не говорить? С какой стати?
Не успел я оглянуться, как он сполз с кровати, подошел ко мне и мертвой хваткой вцепился в мои руки, тряхнул как следует, потом еще раз помотал головой.
– Ты что, чего-то боишься?
Малфой кивнул и на мгновение задумался, потом лицо его просветлело, он кивнул еще раз, показал пальцем на себя и как-то странно махнул рукой. Я почувствовал, что у меня голова начинает кружиться от всей этой жестикуляции. Что он имеет в виду?
А потом меня осенило.
– Малфой, мы оба придурки. Ты писать умеешь?
Он просиял и даже улыбнулся, однако тут же снова помрачнел и пожал плечами – ну или попытался пожать. Н-да, координация-то у него так себе.
– Ладно, давай попробуем. Попытка не пытка.
Я разыскал карандаш и лист бумаги, положил их на стол и поставил Малфоя на стул так, чтобы он мог писать. Первые же тридцать секунд показали, что лист я должен придерживать. В результате пяти минут мучений выяснилось, что худо-бедно объясняться мы сможем, но мастера эпистолярного жанра из него в ближайшее время не выйдет.
«ОН МЕНЯ ОТДАСТ В МИНИСТЕРСТВО», – вывел Драко большими корявыми печатными буквами.
«А ведь может, – растерянно подумал я. – Снейп тот еще параноик. А что там сделают с Малфоем, одному Мерлину известно, и то еще не факт».
– Ладно, – согласился я, – я ему пока не скажу. Но у меня есть условия.
«ВАЛЯЙ», – написал Малфой.
– Во-первых, ты перестаешь хулиганить. Во-вторых, не смей брать без спроса мои вещи...
«ПОТТЕР, Я СДОХНУ ОТ СКУКИ!» – не поленился написать он.
– Ладно, черт с тобой, можешь брать книги, только не вздумай их жевать.
Малфой отчего-то покраснел, но опять кивнул.
– И в-третьих, ты больше не будешь донимать меня и моих друзей. Я имею в виду потом, в Хогвартсе. Мне не до этих глупостей.
Он надулся и замолчал.
– Не хочешь? Тогда я, во-первых, немедленно обо всем расскажу Снейпу, а во-вторых, непременно поделюсь с приятелями особенностями твоего летнего отдыха.
Как ни странно, на его лице промелькнуло что-то вроде уважения. Он еще немного подумал, вздохнул и написал:
«ИДЕТ».
Я кивнул и – честное слово, машинально! – протянул ему руку. Он обалдело посмотрел на меня, потом на руку, схватился за нее и вдруг начал хохотать – да так, что чуть не свалился со стула, я его еле поймал. Мне понадобилось целых полминуты, чтобы понять, почему он ржет. В самом деле, нужно же было шесть лет междоусобной войны, чтобы в конце концов придти к тому же, с чего начали!
– Да, долго же я собирался, – выдавил я, когда мы наконец отсмеялись.
Малфой молча пододвинул к себе бумагу и, посапывая от усердия, вывел:
«Я ВСЕГДА ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ТУГО СООБРАЖАЕШЬ, ПОТТЕР!»
Отчего-то я даже не обиделся.