— Ну, где копать? — Спросила Маша.
— Здесь. — Попрыгал на одном месте Банзай.
— Ты уверен? Уже третью яму копаем.
— На этот раз — да. Я считал. Сначала сто шагов на север от камня, похожего на гору дерьма. Потом пятнадцать шагов на восток.
— Банзай, а как ты вообще отличаешь камни похожие на горки дерьма от обычных? — включилась в диалог Саша.
— О, мне, кстати, тоже интересно. — Подключилась Кристина. — Ведь дерьмо, оно бывает разное: может быть жидкое, а может и твёрдое, даже с примесью костей. Это, если жрать не пережёвывая.
— Дерьмовый ориентир в пути
Укажет направление, дерьмовому проводнику
Цель путешествия не ясна, но плохо пахнет.
— Метко сказано, половинчатый ты мой. — Маша погладила Япошку по мордочке, от чего тот даже ненадолго, случайно активировал двигатель и взлетел над землёй на пару метров. Правда, быстро потерял управления и приземлился мордочкой в щебень.
Взлёты у него получались неплохо, а вот приземления — не очень. Поэтому, для нормальных полётов он объединялся с Жопокрылом. Несчастная жертва Сашиных экспериментов в области пластической хирургии давно приспособилась к своим новым способностям. Жопокрыл научился неплохо планировать, а сейчас, объединившись с Япошкой, они представляли из себя вполне самостоятельную воздушную единицу. Как несчастный самурай дожил до жизни такой, в двух словах — не расскажешь.
А всё началось с того, что Маша, и её ближний круг организовали мозговой штурм и приняли предложение передвигаться дальше на человеческом транспорте. Он был вполне вместительный, особенно, если выбросить всё ненужное. А ненужным для зергов было всё, что можно отодрать от стены и не годилось в пищу. Тут таких вещей было много, ведь пресловутый БТР был значительно больше своих земных аналогов, раза так в три. И это логично: ведь помимо транспорта он ещё должен был выполнять роль склада и дома, для более чем десятерых людей, в течение около недели. И ладно ресоциолизированные — эти, походу, даже скафандры не снимали. Но вот пилот, командир и стрелок — нуждались в каких-никаких, а условиях. Поэтому, в БТРе были даже откидные полки для полноценного сна. Так что, места для трёх матерей стай, свиты общей суммой в тридцать зерглингов и полгиблигна, не то, чтобы очень, но хватало. После полевого ремонта, в ходе которого, под руководством более — менее разбирающегося в человеческой техники Банзая, с 14–го транспорта были скручены целые колёса и установлены на 16-й. Машина свита принялась зачищать хвосты. Они должны были уничтожить следы своего присутствия. Согласно инструкции, офицеры доминионской военной компании не должны были бросать дорогостоящее оборудование, а по возможности, вообще спасать, не обращая внимания на потери среди боевых единиц. Это так было записано в местном аналоге устава. Но зергам всё это железо сейчас, как чемодан без ручки. Стало быть, гори всё синим пламенем. Зерги стащили весь ненужный хлам: все боеприпасы, а также все трупы, которые не успели выковырять из скафандров вечно голодные зерглинги и устроили большой БУМ. Так они избавились от излишних улик. Сборочная бригада инженеров, которая прибудет сюда для более тщательного лута, обнаружит только груду полурасплавленного остова транспорта и трупы подгнивших зерглингов.
Дальше начались уроки вождения. И тут была маленькая такая проблема: любой желающий мимо проезжающего союзного транспорта, мог вызвать водителя на конференцсвязь. И тогда, случайному собеседнику откроется прелюбопытная картина: пучащий от напряжения глаза, человекообразный зерг — пилот, на фоне которого, маньячат уложенные штабелями, для экономии пространства, зерглинги. Зрелище настолько противоестественное, что не каждый в это поверит с первого раза. Но Маша не собиралась испытывать на прочность судьбу и нервы местных пилотов. Поэтому, сначала растворила в кислоте тело Гомера, потому поглотила его, усвоила ДНК, переварила на биомассу и уже тогда сделала, из той же самой биомассы, двойника Гомера.
«Похоже, действительно становлюсь зергом — маньяком. Сначала покрошила с полдюжины мужиков, потом довела незнакомого, ничего не сделавшего плохого мне мужчину, до самоубийства, а в завершении — съела его. Нет, не быть мне положительным героем. Не удивительно, что Керриган от жизни такой превратилась в законченную социопатку без капли эмпатии и сочувствия» — грустно подумала Маша, любуясь на голого Гомера без мужских гениталий. Мимик был готов к эксплуатации. — А задний фон с зерглингами можно занавесили брезентом.
Вот только, с управлением аватаром у Маши вылезли прошлые косяки. Когда она пыталась сосредоточиться на аватаре и шевелить им, её настоящее тело также двигалось. Что создавало ужасный дискомфорт для всех окружающих. Пришлось частично помести своё основное тело в спячку. Частично, это потому, что её разум бодрствовал и управлял аватаром, тогда как тело королевы улья спало в коконе. Управлять транспортом оказалось не сложнее чем автомобилем, так она старалась думать, потому, как правил в прошлой жизни у неё не было, и водить она — не умела. Всему пришлось учиться на месте. Благо, есть многомудрый Банзай, который интересовался всем и вся. Поэтому был вполне компетентен, чтобы давать советы. А чтобы он случайно кому не попался на камеру, его посадили в шлем от лёгкого скафандра. Где он себя чувствовал вполне комфортно и даже спал там.
Так они несколько дней ехали на юг, в сторону бывшего гнезда, её бывшей стаи. Почему именно на юг, а не на север, где выход на поверхность и подальше от этой войны? Да потому, что люди установили на выходе заставы и карантинный досмотр. Там уже даже аватар не проскочит, не то, что транспорт, набитый зергами. И служат там нормальные военные, а не ресоциализованные или зеки по контракту. На юге сейчас стоит полевая база, из которой планируется дальнейшее продвижение сил людей, а так же прочие боевые и логистические манёвры. Если получится проскочить базу, то Маша со свитой окажутся в землях занятых зергами, и можно будет двигаться относительно открыто. Правда, и сейчас к ним особо не цеплялись. Большинство персонала этой военной компании было укомплектовано за счёт тяжких заключённых, военный преступников и финансовых банкротов. Кому совсем не повезло, те пополняли ряды ресоциализованных солдат. Очень часто в «ресоциализованные» можно было угодить, находясь здесь на службе, за какой-нибудь проступок или по прихоти высокого начальства. Учитывая выше перечисленных факты, дисциплина в компании страдала, люди, по сути, были обречены, и помилования здесь никому не обещали. Правительство гарантировало только одно: службу до упаковки в цинковый ящик. Возникновение частых неуставных взаимоотношений среди персонала стало нормой — люди хотели ещё чуть — чуть кайфануть напоследок. Поэтому, до 16-го транспорта всем было плевать, они, что называется «были в свободном плавании» и при заходе в свою родную бухту, в виде полевой базы, должны были отправиться на короткий отдых, за время которого транспорт починят, запасы пополнят, и выдадут новые «боевые единицы». Ну и снова в патруль, пока не сдохнешь. Что случалось здесь регулярно. Поэтому, «коллегам» по патрулю было на них плевать. На связь выходили часто, и Маша не отказывала себе в удовольствии поболтать и получить ценную информацию. Но больше собеседники интересовались, где можно разжиться чем-нибудь полезным, вроде координат заброшенной базы или покинутой техники. За собранный хабар персоналу начисляли бонусные очки, за которые можно гульнуть, купив себе наркотики, алкоголь и проституток. Правда, есть тут ещё и чёрный рынок, на котором перепродав вещи можно достать реальные деньги. Помимо патрулей, тут ещё шныряли авто — фуры, доставляющие припасы с поверхности. Мелькали они так часто, что создавалось ощущение нахождения на трассе, рядом с не маленьким населённым пунктом. Но в фурах не было пилотов, и управлялись они автоматикой. Программы автопилота любопытства, также не проявляли. От сложившегося общего пофигизма в тылу, Машу так и подмывало пошалить и крикнуть в общий эфир «Слава Галактазару». Но даже тогда, не факт, что на них обратят внимание, скорее всего подумают, что командир транспорта выкурил или снюхал чего-нибудь забористого. И разумеется, поинтересовались бы, где достал, и есть ли там ещё. Уже несколько дней в тылу у людей, на захваченном транспорте, колесит небольшая группа зергов и ноль реакции. Выходящие на связь коллеги и диспетчеры были волне удовлетворены тем, что абонент выглядит как человек и говорит на английском. А собственно, чего ещё надо? Похоже, предположить, что зерги будут выдавать себя за людей и смогут кого-то обмануть, местным служакам и в страшном сне не снилось. Ведь зерги — тупые животные, способные только идти напролом. Стереотип ли это, инертность мышления или просто некомпетентность — Маша не знала, но пользовалась. Хотя, скорее всего, служивые ведут себя согласно нормальным нормам поведения зергов. Ведь группа Маши — это аномалия, поведение которой сложно предугадать. Что касается быта, то устроились относительно неплохо, это если не двигаться. Да и куда в транспорте ходить? Зерглинги пребывали в состоянии близком к сну; матери стаи в состоянии, близком к депрессии. Развлечений, кроме разговоров между собой и слушании музыки, здесь не было. Правда, был ещё небольшой монитор, на котором можно было смотреть фильмы, но в памяти бортового компьютера оказалось только порно. Зато порнухи было столько, что можно сказать, она была любой вкус, даже с пришельцами. Оказалось, что даже протоссу есть куда присунуть. И как этих кинодеятелей за такое не «экстерминировали»? Матери стай смотрели на подобные вещи скептически, так как ничего не понимали. Да и музыка грубой солдатни, набранной из отбросов общества, не особо понравилась. Матери стаи, как ни странно, тяготели к классике, а сейчас у них был только шансон, блатняк и попса. Поэтому, все лениво слушали переговоры патрулей. Единственный просвет в их путешествии — это редкие прогулки, когда не спящие члены стаи выбирались из транспорта поразмять ноги и поискать чего-нибудь поесть. С поесть, сейчас в тоннелях было туго. Люди выжигали огнём весь крип до костного основания и распыляли в воздухе какую — то химию, не дающую спорам крипа осесть и разрастись. Была, конечно, мысль атаковать авто — фуру, но это могло привлечь внимание людей, так что, от этого пришлось отказаться и начать жрать собственную свиту. Ежедневно, на прокорм уходило по одному зерглингу, но постепенно потребление сокращалось, и через неделю им будет хватать одного зерглинга на два дня. Но по подсчётам Маши — они должны были достичь земли, подконтрольные зергам раньше, чем кончится свита.
На одной из прогулок, когда свита отправилась прогуляться, Маша обратила внимание, что Япошка не покинул транспорт. Она бы и сама с удовольствием погуляла, но кто — то должен слушать переговоры и, что называется «быть на шухере». А у её советника в этом путешествии сейчас особых обязанностей не было, и причины его затворничества были ей неясны. После небольшого допроса выяснилось, что после того, как Япошка взорвал себя, его тело покорежило настолько, что центр веса сместился в переднюю часть. Потроха-то его прикрылись новым слоем плоти, и лапки он отрастил новые, но вот, только остальную часть тела — не смог, и походил теперь на перевёрнутую боком кружку с ножками. Теперь, чтобы не пахать нос грунт, ему приходиться постоянно прилагать усилия. Его телу требовался противовес, взамен утраченной половины тела. Сама Маша не могла ему помочь: чтобы отрегенерировать ему новую половину тела, его надо поместить в хризолиту и активно снабжать веспеном и биомассой. А они сейчас сами последний сухарь без соли доедают (вернее сказать, зерглинга и не последнего, но суть к делу не относится). Да и ремонт Япошки сейчас казался не практичным и не своевременным: то, что он не может ходить — это не главная его задача. Япошка разумен и должен думать, советовать и командовать в отсутствии Маши. Способность ходить для его деятельности — не обязательна. Однако, от понимания всего этого меньше жалеть Япошку Маша не стала. А даже наоборот: он много что сделал для стаи и заслужил особого к себе отношения. Правда, лечить Япошку пришлось Банзаю. Команду камрада Старшей: «Делай, что хочешь, но постав друга на ноги», Банзай воспринял как должное. И перелопатил оставшееся в транспорте механическое добро.
Выбросить вообще всё лишнее из транспорта — зерги не могли, хоть и очень старались. Но многие вещи были попросту встроены в корпус и, чтобы от них избавиться, нужно сначала разобрать транспорт. В стенном стеллаже Банзай наковырял себе деталей, главной из которых была турбина от скафандра «Головорез». Был и ведь скафандр, видимо он предназначался для Гомера, как офицера транспорта. Но Банзая, прежде всего, интересовала именно турбина. Потом, он весь следующий день устраивал пляски с бубном и камланиями над встроенным в стену верстаком, на котором собирал Япошке «протез». При этом, всех интересующихся посылал к протоссовой матери на ассимиляцию. И вот, на третий день исхода Машиной стаи от заразителей, под чутким словесным руководством и не физическими понуканиями, в виде несильных подзатыльников от Банзая, Саша стала собирать Япошку и протез в «гиблинга — киборга». Причём, Банзай настаивал, чтобы это делала именно Саша. Наверно, потому что обзывать и давать подзатыльники Маше не положено по субординации, а с Кристиной — это вообще становилось суицидальной затеей. Гений-Банзай сделал всё настолько хитро, что взрывчатка, вырабатываемая в теле Япошки попадала в двигатель как топливо, и теперь он сам мог обеспечить себя горючкой. Правда, выработку топлива он, естественно, не контролировал, и ему раз в день хочешь, не хочешь, а приходилось минут пять летать. Апгрейд Япошке и Маше — понравился. Япошке, потому что, поднакопив топлива, он мог сделать из себя огнемёт, а Маше тем, что ни ей, ни её подругам, теперь не придётся постоянно отсасывать у него взрывчатку.
Вот так они и ехали: где — то весело, где — то — не очень. Транспорт, быстрее семидесяти километров в час по бездорожью, ехать — не мог. Да они и не выходили на максимальную скорость, боясь повредить что — нибудь, ибо замену взять неоткуда. Ну технически, конечно, можно взять на «ГОП — СТОП» других патрульных, но это — излишний риск. Дни считали в зерглингах, один день — один сожранный зерглинг, жалко, конечно. Но куда деваться? Они, по крайней мере, неразумны и умирали мгновенно, без мучений. В один из таких рутинных дней, когда Маша глядела на мир глазами аватара, закинув ноги на приборную панель, Банзай сообщил, что сейчас они проезжают недалеко от того места, где Седьмая когда-то закопала Третью. А ведь, Маша уже почти забыла о ней, так как очень много событий прошло с того времени. Помнила, только, что у неё был вздорный характер, и она, при каждой удобной ситуации, пыталась бросить камень к ней в огород. Отношения у Маши с Третьей складывались непростые, но ничего из ряда вон — вот как у Кристины с Сашей. Но Маша Третью простила, хоть та и не в курсе.
— Последний раз когда я её видела, на ней топтался ультралиск. — Ответила, незадолго до начала раскопок, Маша Банзаю. — И весь её богатый внутренний мир вывалился через яйцеклад.
— Камрад Старшая, вы мне это рассказываете? Да я на том копыте был, которое её раздавило.
Ну да, Банзай, застрявший тогда между пальцами стопы ультралиска, наблюдал, что называется из первого ряда и при желании мог даже лапками потрогать. После битвы, у Третьей был настолько жалкий вид. А Маша столкнулась перед выбором: спасти Третью, но для этого надо было её сначала простить или просто уйти и дать, таким образом, своему сопернику умереть. И именно, что сопернику, который просто мешает жить, а не смертельному врагу, которого нельзя щадить. Маша никогда не считала Третью серьёзным врагом. Слишком глупо и прямолинейно та поступала, чтобы воспринимать её всерьёз. По пути к гнезду их встретила Седьмая и своими телепатическими способностями определила, что Третья больше не состоит в стае Азры, а значит, стала врагом. Как прятали кокон с Третьей, Маша тогда не видела, так как за попытку разглашение своей попаданческой природы, словила сильный удар псионикой по мозгам и провалялась без сознания часов десять. Потом было бесславное восстание Седьмой и поражение, потому что Азра всё прочитала. Гибель Четвёртой и бегство Маши к заразителям, возрождение из личинки, съёмки сопливого фильма, атомный взрыв и последовавшая за ним военная кампания людей. Всё это время Третья проспала: в её кокон было закачено достаточно биомассы чтобы она могла спать годами. Но её могли найти дикие зерги или авангард людей. Машины, выжигающие крип могли задеть её кокон, могло произойти что угодно.
Ещё около двадцати минут Маша терзала себя отговорками и сомнениями, так как будить Третью ей не хотелось. Она даже попыталась убедить себя в том, что находясь во сне Третья в большей безопасности, чем сейчас Маша. Но она понимала что, пока просто всерьёз никто никого не ищет, иначе БигЖуку с его заразителями не удалось бы отсидеться и двух дней. Люди заняты тем, что пока успешно перемалывают основные силы зергов, а как закончат это делать, то возьмутся за ренегатов. И тут уже не отсидеться ни Третьей в своём коконе, ни БигЖуку в своей засыпанной крепости. Люди всех найдут, всех уничтожат и если надо — даже взорвут планету. Только уничтожение планеты — это не гарантия уничтожения зергов. Поэтому, Третью надо откапывать. Как ни крути, а Загара права — нужно всем сплотиться … ну, или бежать. Второе для Маши, даже как-то симпатичнее, потому что людишек было тоже жаль. В душе Маша продолжала считать себя человеком, и в таком свете устраивать геноцид людей на Чаре — было как-то неудобно. С этими мыслями Маша сбавила скорость и развернула транспорт. И вот уже несколько часов, они копали ямы и пытались найти Третью или то, что от неё осталось.
— Послушайте, первые три раза мы копали не там, потому что тогда я ездил на Дружке, а он больше обычных зерглингов, и шаг у него шире. Вот я и не мог определиться с местом, но сейчас всё точно. — Клоп-милитарист протащил своё брюшко по земле, рисуя им крест. — Третья здесь. Копайте.
— Моя королева, чем мы тут вообще занимаемся? — Спросила Кристина, не проявлявшая до последнего момента интереса к их мероприятию.
— В пиратов играем, видишь, нет? — Всплеснула руками Маша, одним глазом через аватара следившая за сканерами транспорта. А то ещё заглянет кто на огонёк, а тут они, такие красивые с лопатами наперевес. — Сейчас клад откопаем и делить будем.
— Клад? А это вкусно? — Сказала Кристина, перехватывая здоровую лопату из кости двумя руками.
— Откопаешь — увидим.
Кристина скептически посмотрела на лопату, выращенную специально для неё. Лопата — это весьма энергосберегающий способ копать, ну не будить же для этой цели оставшихся зерглингов. Они же проголодаются и их кормить придётся. За раз, Кристина могла зачерпнуть пятнадцать килограмм грунта и очень быстро копала местный грунт, похожий на щебень. Вот только удовольствия ей это — никакого не доставляло. Отложив лопату в сторону, она сузившимися глазами уставилась на Япошку. Кибер — клоп почувствовал этот недобрый взгляд и поспешил спрятаться за своей госпожой, но не успел. Вытянув жвала, Кристина поймала его и удерживала словно роллы палочками.
— Госпожа, спасите! — Не попросил, а скорее потребовал Япошка.
— Кристин, что ты собираешься делать? — Спросила Маша, не думая что её советнику что-то грозит.
— Да так, идея в голову пришла. — Коротко объяснила Кристина, и повернув Япошку к себе лицом спросила. — Ты способен дать сильный напор воздуха, не создавая огневую струю?
— А — э, ну, я …
— Теоретически, он на это способен. Но только если активирует воздухозаборники и переключит турбину в плановый режим полёта, а сейчас он находится в режиме форсажа. Но для полёта надо сначала зарядить аккумулятор. — Ответил за Япошку Банзай, теперь знающий о теле друга больше чем он сам.
— Делай! — распорядилась Кристина.
Банзай подполз к Япошке, открыл панель на его кибернетической части тела и что — то там нажал. Из турбины ударила небольшая струя ровного пламени.
— Что ты делаешь, брат? — С жалостливыми интонациями спросил Япошка.
— Делаю из твоей задницы турбогенератор, брат.
— Может не надо, брат?
— Надо брат, надо. Я когда эту штуку первый раз установил, то сразу захотел испытать все её возможности.
— Брат, я хоть живым останусь?
— Да ты успокойся! После того, что ты с собой сотворил то, что сейчас произойдёт — это так, игра в бирюльки. Но на всякий случай помолись нашему зерговскому богу.
— Ох, сохрани меня, Высший Разум.
В трёх местах на турбине поднялись воздухозаборники, а пламя стало совсем слабеньким и через пару минут вообще затихло.
— Всё, топливо прогорело, заряда аккумулятора хватит на пять минут работы. — Важно сообщил Банзай.
— Думаю, мне хватит. — Сказал Кристина и взяла на руки Япошку под мышку. — На что жать?
— Лучше упри его себе в грудь и держись его двумя руками: с непривычки может сильно дёрнуть. — Сказал Банзай и на всякий случай вцепился Маше в лапу. — А жать на красную круглую кнопку.
Пока Кристина искала упомянутую кнопку, Банзай забрался выше и сообщил:
— Камрад Старшая, нам лучше отойти.
Маша не стала подвергать сомнению слова Банзая — он всегда знал, что делал. За собой Маша потянула и Сашу.
— Япошка, если почувствуешь что вышел из атмосферы, то крикни «Поехали» — Попросила Маша.
Япошка ещё хотел что — то ответить своей королеве, но тут Кристина нашла красную кнопку и нажала. Занятное получилось зрелище. Большая мать стаи пыталась по сути удержать у себя в руках активированную турбину, и у неё это получалось. Наверно, из всех них, только она и смогла бы провернуть этот трюк: Саша бы не удержала — не хватит сил, а Маша отправилась бы в полёт вместе с Япошкой. Но постепенно, Кристина освоилась с непокорной турбиной и стала направлять её вниз. Щебень стал разлетаться в стороны, словно листья осенью, под воздействием садового пылесоса.
— Надо было к нему какие-нибудь ручки приварить. — Сообщил Банзай, глядя на весь этот процесс.
— А что не приварил? — Спросила Маша.
— А кто знал, что его будут использовать подобным образом.
За пять минут Кристина выкопала, а вернее сказать выдула яму в пару метров, и на дне была уже потёртая гладкая поверхность коричневого кокона. За время лежания в земле кокон впитал в себя пыль и приобрёл старый, потёртый вид.
— Отлично. — Сказала Кристина, когда Япошкин протез исчерпал своё заряд.
Бедного киборга положили на пол, но, по-видимому, он испытал громадный стресс. На его кибернетической части тела остались вмятые отпечатки ладоней Кристины.
— Кто-нибудь, добейте меня. — Простонал Япошка. –
Исполнив долг, я славы ждал
Но вместо ордена — железо в тело мне внедрили
Кто я теперь? Не солдат, не киборг, а бытовой прибор.
— Не переживайте, уважаемый Япошка. Вы уже вписал себя в историю нашей стаи. — Стала утешать его Саша.
— Правда?
— Угу. А если хочешь славы, то мы все твои стихи соберём в сборник и отправим в какой-нибудь людской журнал. — Согласилась Маша. — Должна же быть у них какая-нибудь Мурзилка или ещё что-нибудь детское.
Пока все хлопотали над пострадавшим пафосным клопом и пытались привести его в порядок, другой клоп забрался на поверхность кокона и стал его изучать. Сначала поскрёб лапкой, потом прижался к нему глазом и попытался заглянуть внутрь.
— Вроде герметичность не нарушена. Ну что, товарищи камрады, будем вскрывать? — Поинтересовался Банзай.
Вскрывать не пришлось. Кокон захрустел и прямо под Банзаем, проламывая скорлупу вылезла громадная лапа, ненадолго подняла его в воздух и утянула за собой в кокон. Все присутствующие застыли с дурацким выражением морд. За исключением Маши: у неё было дурацкое выражение лица. Несколько секунд ничего не происходило, потом Кристина и Саша расползлись по сторонами, а из транспорта повыбегали зерглинги и взяли пространство вокруг кокона под контроль. Со стороны треснувшего кокона раздавались чавкающие звуки, но сообщений о смерти важного члена стаи не приходило.
— Банзай, ты там живой? — спросила Маша, одним глазом заглядывая в дырку в коконе.
— Не жуётся. — Ответил ей басовитый голос Третьей. — Тьфу!
Банзай вылетел из дыры, а Маша подхватив его и отбежала на безопасное расстояние. Местами земля провалилась ещё глубже, а из дыры встал столб пыли. Третья ожила и начала выбираться из своей спальной. Её четырёхметровая туша, прикрытая толстым хитином рывком проломила кокон и наполовину показалась из ямы. Вот только, теперь она выглядела совсем иначе: теперь она была подобна Маше и Кристине — снежно-белого цвета, вот только красная полоса, расчерчивающая морду пополам, отчаивала её.
— Вы ещё кто такие? — Первой спросила Третья, постепенно выбираясь на поверхность полностью. — О, Восьмая, это ты что ли?
Третья совсем ничего не боясь, и казалось бы, даже не замечая окруживших её скалящихся зерглингов, подошла к Кристине и стала её разглядывать, а местами даже, нагло щупать.
— Ну ты вымахала, ничего не скажешь. А я то думала, сдохнешь задохликом никчёмным, а нет, даже немного на серьёзного зерга стала похожа.
— Э — ээ, ну я … — Кристина выразительно посмотрела на Машу, а в глазах её читалось «Мама, помоги».
Всё-таки, Маша как-то подзабыла, насколько могучей была Третья. Даже сейчас, чтобы с ней справиться понадобилось бы две Кристины и то — не факт. Третья где-то на метр была выше потомка бледного зерга.
— А это что за фигня. — Третья сунула палец в сопла гидравлических пушек.
— Ой, аккуратней! — Поморщилась Кристина.
— О, кислотой стреляет! — Проигнорировала её Третья и полюбовалась на дымящийся хитин на пальце. — Хитро придумано. Но дурацкая идея, для слабаков. Слушай, так жрать охота.
Третья быстро схватила ближайшего к ней зерглинга и мгновенно откусила ему голову. Маше пришлось приложить псионное усилие, чтобы стая не набросилась на Третью. Та была слишком сильна: если сейчас всеми на неё наброситься, то может быть и одолели бы, но разве для этого они её выкапывали? Да и оставшихся зерглингов она покрошит без проблем.
— Довольно! — Погромче сказала Маша, останавливая свою стаю и привлекая внимание Третьей. Правда голос её прозвучал пискляво и неуверенно: пискляво, потому что человеческие связки подвели, а неуверенно, потому что Маша как-то робела перед этой громадой мышц и хитина. — Третья, ты как всегда. Всё такая же бестактная и жрёшь моих зергов без разрешения.
— Ты ещё что за уродство? — Третья обратила на Машу внимание. При этом, удерживая мёртвого зерглинга в одной клешне и прикусывая им словно яблоком.
— Третья, это я — Восьмая, а та мать стаи, что ты так невежливо осмотрела, мой прямой потомок — Кристина.
— Вот в это — охотно верю. — Третья приблизилась к Маше и стала уже осматривать её. При этом, стая напряглась ещё сильнее.
Дружок незаметно подполз ей под брюхо, выцеливая щели в хитине, чтобы нанести как можно больше повреждения в случае хватки. Френк приготовился к стрельбе, целясь в суставы рук, готовый атаковать, если только Третья прикоснётся к их королеве. Тоже самое сделали и Кристина с Сашей. В случае чего, Маша была готова стерпеть унижение и потерю репутации, а вот свита такое терпеть — не готова.
«Народ, спокойно. Оружие на предохранитель поставьте, а то выстрелит» — отдала телепатический приказ Маша, а в слух сказать не успела.
— Знаешь, ты всегда была дефектной и слабой, только ты могла провернуть с собой такое извращение. — Сказала Третья и закинула остатки зерглинга себе в рот, при этом хрустя как чипсами. И казалось, что только сейчас она заметила какого цвета стала. — Что за ерунда! Почему я такого же окраса, как и ты?
— Вероятно, вам досталось частичка величия от Великой. — Скаламбурила Саша, но видимо её это не сильно смутило.
— Восьмая, если это служит тебе, то во имя её же безопасности, вели ей, чтобы лишний раз не раскрывала свою пасть.
— Хватить сориться с моей статей. Третья, ты уже готова к серьёзному разговору или мне подождать?
— Да о чём с тобой вообще можно говорить, Восьмая? — Спросила Третья и хмыкнула. Потом посмотрела вниз и увидела там Дружка. — Щас, немножко закушу и отправлюсь обратно в гнездо.
Третья потянулась к Дружку клешнёй, но тот оказался не робкого десятка и не стандартной штамповки. Он без труда прокусил её хитин, выдрал из клешни кусок и ускакал с трофеем прочь с глаз.
— Уй, зараза! — Прорычала Третья, впрочем не сильно расстраиваясь. Быстрая регенерация была при ней, и своей потере она не сильно расстроилась.
— Ну, например, о том, что ты теперь не в стае, и неизвестно есть ли вообще она — эта стая Азры. Может сгинула как и многие наши соседи.
— Врёшь, Восьмая?! — удивлённо рявкнула Третья.
— А ты попробуй нащупать сеть контроля или связаться с кем-нибудь из стаи Азры.
Третья погрузилась в себя, напрягая свою слабую телепатия.
— Бесполезно. — Сказала Маша, не дожидаясь результата её бессмысленных попыток. — Сейчас ты сама по себе, и над тобой нет хозяина.
— Получается, что так. — Согласилась Третья. — Но как?
— Долгий разговор. Но если вкратце — идёт война с людьми.