— Значит, ты собираешься вот так, в наглую, проехать через базу людей на этой железной скорлупке? — задала уточняющий вопрос Третья.
— Ну — у–у, в общем и целом, да.
— Восьмая, ты безумна. Только такая дефектная особь как ты, могла придумать подобный план.
— Теперь меня зовут Маша. И тебе тоже стоит придумать себе другое имя. Потому что ты больше не в стае Азры. Теперь нет никого ну, может быть, Азра и жива, но Четвёртую я лично прикончила. И чем тебе не нравится мой план?
— Ой. — Третья отрицательно покачала головой и приложила свою клешню к короне. — Скажи, ты долго нюхала пары веспена, чтобы такое выдумать? Как ты могла взорвать себя, сбежать из гнезда и при этом остаться в живых! Ладно, я даже обсуждать это не хочу, но твой план. Во-первых, я в вашей компании лишняя, потому что попросту не помещусь в скорлупку.
— Ну, если от тебя кое-что отрезать ненужное, а потом поместить опять в кокон и выкинуть лишних зерглингов, то вполне влезешь. — Сказала Маша, примерно прикидывая габариты Третьей и их транспорта. — Что называется, по частям. Ну, можно ещё стены поковырять, но впихнуть в невпихуемое — возможно.
— Я тебе дам, по частям. — Третья пригрозила Маше клешнёй. — А во-вторых, так зерги не поступают.
— Ну что за аргумент — «так зерги не поступают», ты ещё скажи, что так не воюют. На войне проигрывает тот, кто придерживается правил.
— Дело не в правилах. Я бы не пошла с вами ни при каких обстоятельствах. Теперь, я свободна и не собираюсь больше никогда кому бы то ни было, подчиняться. А уж тем более тебе, Вось … то есть, Маша. И откуда только такое прозвище придумала. Так что, наши с тобой пути здесь расходятся и прощай. Спасибо за еду — вкусные у тебя зерглинги.
Третья поднялась на свои лапы, развернулась и поковыляла в темноту тоннеля. Но Маша не собиралась её просто так отпускать. Она обогнала её и встала перед ней, разведя руки и жвала в стороны. На секунду ей показалось, что Третья её сейчас попросту задавит. Однако пронесло — Третья остановилась.
— Постой — ка. Я спасла тебя. Это я не дала тебе умереть, запихнула твои потроха обратно в тебя и поместила тебя в хризолиту. Ты в долгу перед мной.
— Я прощаю тебе мои долги. — Усмехнулась Третья. — Серьёзно, Вось … знаешь, протоссу в задницу твоё имя, я привыкла звать тебя Восьмой, и я не собираюсь менять своих привычек. Ну так вот, Восьмая, скажи спасибо, что я не поубивала весь твой сброд.
— Но за что?
— Да потому что могла, и мне хотелось есть. То, что ты меня спасла, ещё ничего не значит. Но я действительно чувствую к тебе благодарность, поэтому и не убила тебя. Ты спасла меня, я не убила тебя. Всё, мы квиты, а теперь пропусти меня.
Гигантская мать стаи попыталась обойти маленькую, но та опять её не пустила.
— Да что ещё?! Тебя похоже легче будет перешагнуть.
— Это так не работает!
— Что?
— Нельзя отдать долг жизни, не убив того, кто тебя спас.
— Кто-то мне сейчас говорил о несоблюдении правил на войне. Так что, смотри как это работает.
— Но мы с тобой не воюем! — Возмутилась Маша.
— Ещё чуть — чуть, и ты исправишь это досадное недоразумение. А теперь, отлипни от меня малявка. — Третья поднапряглась и прыгнула. Надо признать, что достаточно высоко для её размеров. Этим манёвром она перепрыгнула Машу и попыталась двигаться быстрее, чем её собеседница. Но вскоре Третья почувствовала лишний вес у себя на брюшке.
— Восьмая, что тебе ещё надо?
— Па — га — ва — бе. — Машу очень сильно укачивало, потому что Третья трясла брюшком, пытаясь стряхнуть ненужного пассажира. — Да остановись ты!
Третья бахнула брюшком об землю, и Маша соскочила с её.
— Я тебя ненавижу! Ты абсолютно недоговороспособная личность.
— Что ты там пищишь? Я не слышу тебя. — Третья ухватила Машу за одну из задних лапок и подняла перед собой, держа на вытянутой клешне.
— Я говорю, что тебе некуда идти. У выхода на поверхность люди и минные поля. Ты даже подойти к ним не сможешь. Мины, типа кибер — паук: Банзай говорит, что в них встроен искусственный интеллект с системой распознавания «свой — чужой». Плюс, куча датчиков, ты не сможешь подойти мимо них — они взорвут тебя. По тоннелям колесят бронетранспорты с десантом — отлавливают случайных партизан. На перекрёстках тоннелей установлены опорные пункты, мешающие перемещениям средних размеров групп зергов. По пути сюда я уже многое повидала и знаю о чём говорю. На что ты рассчитываешь?
— На Пятую и Шестую. — Третья разжала клешню, и Маша, в который уже раз за этот день, рухнула на землю.
— Так они же мертвы!
— Нет. Ты думаешь, Третья глупая? Думаешь, что я не догадывалась, что Азра, используя марионеток, сама провоцирует нас на восстания, чтобы потом вкусно нами пообедать и обойти предохранители, внедрённые королевой клинков? Вот и Азра так думала, и все остальные. А я не глупая: я знала, что у Азры есть тайная стая, которой она также вертела, как и нами. У меня был контакт с нашими врагами и договор. Я отдаю сторгованный веспен, а они выводят из под контроля меня, Пятую, Шестую, Седьмую и переподчиняют сестёр мне. У чужих был прикормленный генор. Он мог внедрить орган, позволяющий пережить смерть от псионного давления. Когда ты поместила меня в кокон, то спровоцировала процесс выхода из стаи. У меня бы всё получилось, но я попала под Ультралиска; у Седьмой был свой план, и она погибла, пытаясь его исполнить. Признаю, что я не знала о том, что настоящая Азра скрывалась под ликом Второй. Но так, Вторая и Четвёртая в мой план не входили: Вторая слишком сильная — мы бы с ней не ужились, а Четвёртая — ленивая обуза.
— А почему ты не хотела переподчинить и меня?
— Да кому ты, нахер, нужна?! — Сказала Третья и совершенно по-человечески сплюнула от досады. — Годы планирования с подготовкой, и всё сорвалось из — за какого — то Ультралиска, и того, что у забытой Седьмой личинки, вдруг, пробудилась гордость.
Маша предпочла промолчать, так как если бы не её действия в прошлом, то встреча Третьей с подошвой Ультралиска могла не состояться. Да и получается, если бы не она — Маша, то Седьмая не форсировала бы своё восстание и могла бы выжить.
— А за меня не переживай. Я знаю эти тоннели лучше, чем кто-либо и уж поверь — люди попросту не смогли бы взять все пути под контроль. Доберусь до Пятой с Шестой, и мы пощиплем … как ты это сказала? Пути снабжения? Вот их и пощиплем.
— Хороший план. — Признала Маша. — А где сейчас Пятая и Шестая?
— Чужая стая должна была упаковать их как ты меня и оставить в одном укромном месте. Если они всё ещё там, то у меня получится быстро увеличить численность своей стаи и навести здесь шорох.
— Понимаю, да, ты хитро всё придумала и признаю — ты не дура. — Маша выслушала планы Третьей и, учитывая ситуацию войны, партизанский отряд в тылу противника — был бы очень кстати. — Но если не хочешь помогать мне, то позволь мне помочь тебе.
— Как ты мне можешь помочь? У тебя ничего нет.
— Есть. Саша, Япошка, подойдите сюда.
Упомянутые персонажи тут же явились, так как Маша Третью далеко не отпустила, а всё то расстояние, что она успела пройти, вся свита старалась не отставать и старательно грела уши.
— Дефектная мать стаи и искалеченный гиблинг. Чем они могут мне помочь?
— Многим. Саша телепатка — мы сможем общаться на большом расстоянии и координировать наши действия, а ещё, с её помощью ты сможешь призвать себе на помощь заразителей. Я сомневаюсь, что они будут ввязываться в серьёзные разборки, но организовать внезапную засаду или помочь эвакуироваться в нашей ситуации дорогого стоит. А мой советник не искалеченный, а модифицированный. В компании с другим модифицированным зерглингом он способен летать. А ещё он сможет дать тебе тактический совет и выработать правильную стратегию.
— Моя госпожа, можно вас на минуточку. — Обратился к Маше пафосный клоп.
— Э — э. Япошка, сейчас не время, видишь — я веду переговоры.
— Я, как ваш советник, как раз и хотел обсудить с вами кое-какие дела. — Объяснил Япошка, и поддерживая его Саша, сделавшая большие анемичные глаза (и как она только сумела это сделать с хитиновым то лицом?!), очень активно закивала.
— Третья, я пока оставлю тебя, ты только не уходи и подумай, ладно?
— Ага. — Кивнула Третья.
Маша прищурившись посмотрела на неё, а потом попросила Кристину в случае, если Третья куда-нибудь поспешит, тормознуть.
— Что значит «тормознуть»? Моя королева, я ещё понимаю, что значить сдержать или вообще — убить. Но что значит «тормознуть»? Я, между прочим, не деталь нашего транспорта, чтобы тормозить кого-то.
— Ну, это как я сделала. Уцепись ей за ногу и держись за неё. Ты — большая, Третья не сможет с таким грузом передвигаться.
— Ничего себе! Я не готова так унижаться.
— То есть то, что твоя мать и королева сейчас так унижалась это нормально, а тебе видите-ли западло. А не против линии партии ты прёшь, девочка? Твоя королева унижалась и тебе унижаться велела.
— М — м–м, ну ладно. — С кислыми интонациями согласилась Кристина.
— В армии говорят «есть». — Подколола её напоследок Маша. — Эх, разбаловала я вас. Похерила всю дисциплину и субординацию. Вы у меня ещё строем ходить будете.
Убедившись, что Третья не убежит, по крайней мере быстро, Маша уделила своё внимание той части свиты, что потребовала от неё внимание.
— Ну?
— Великая, не гоните. — Проскулила Саша.
«Хорошо, что у неё нет слёзных желез. Уже навыдумывала чего — то себе там» — Подумала Маша.
— Моя королева, если мне суждено стать ронином, то я предпочту ритуальное самоубийство головой об стену, чем бесчестье.
— Как, Япошка? У тебя балда бронированная — ты ей стены прошибаешь.
— Теперь, у меня есть ракетный двигатель, я смогу.
— Народ, хватит истерик, пожалейте мои нервы. — Маша подняла вверх руки. — И послушайте меня. Третья тут, конечно, нарисовала красивую историю, только я сомневаюсь, что она сама до всего этого дошла. Может быть, Азра решила, что пора собирать урожай и готовила Третью к обеду. Но сейчас всё поменялось: Третья нужна нам — она очень сильная, но слишком прямолинейная в бою. С ней рядом должен быть тот, кто скажет ей, когда пора отступать. Ну а вы, относитесь к этому, как к командировке. Если что, уходите огородами и связывайтесь с БигЖуком: что — то мне подсказывает, что теперь в приюте он вам не откажет.
— Великая, почему вы думаете, что БигЖук нам поможет? Ведь мы с ним так плохо расстались в прошлый раз.
— Ко мне весточка от него пришла. Там нас теперь «любят». Саш, ты только помни, что яйцекладом к заразителям поворачиваться нельзя, и всё хорошо будет.
«Уломав» своих подчинённых, она за ручку отвела горюющую Сашу к Третьей. Та всё ещё была в раздумьях.
— Моя королева, я её боюсь. — Шепнула почти на ухо Саша.
— Я тоже. — Ответила Маша. — Но есть такое слово «надо».
Третья долго смотрела на эту парочку.
— Мне не нужен балласт. — Заявила Третья. — От этих двоих в бою не будет никакого проку.
— Ну приехали: с чего начинали. Я тебе предлагаю моих лучших советников. Использовать их в бою, это как микроскопом гвозди забивать.
— Что? Кого чем забивать? — Удивилась Третья.
— Проехали. — Махнула рукой Маша. — Слушай, а если я дам тебе паровозиком десять зерглингов?
— Двадцать пять. — Сразу завысила ставку Третья.
— Ты не Третья, ты Тринити!
— Почему?
— Потому, что зло подобное тебе должно иметь имя — ты торгуешься как еврейка! Я буквально от сердца отрываю моих лучших советников, а ты! Да пощадит меня покойный высший разум! Я вам не скажу за весь Чар, но такой жадной матери стаи как ты — нет во всём секторе Капрулу.
— Ну 23.
— Три, ты понимаешь, как это со стороны выглядит?
— Как?
— Как если бы я продавала тебе веспен, и мы обсуждали за сколько биомассы ты его возьмёшь.
— Мне твоих паразитов в пути ещё кормить придётся!
— Сама ты — паразит. Эти зерглинги, в первую очередь, будут подчиняться им и выполнять функции охраны. А с тобой они будут постольку поскольку.
— Ну и зачем они тогда мне?
— Япошка, Тринити срочно нуждается в погружении в твою философию по методам развития через сотрясения мозга. Бодни её посильнее!
Этого засранца дважды просить не надо. Япошка врубил форсаж и боднул Тринити прямо в лоб. Знатный получился удар. Та аж присела.
— Ну что, чакра прорезалась?
— Бр — р–р, — Третья потрясла головой: похоже, в глазах у неё двоилось. — Я беру этого гиблинга … обоих. Хорошо бодается.
— Работает твоя методика, пафосный ты клоп. — Обратилась Маша к гиблингу, тот элегантно присел на лапках. Потом обратилась к Третьей. — Ну а теперь слушай: я дам тебе мать стаи с двадцатью зерглингами. Слушаться их советов или нет — дело твоё. Для них это испытание. Их задача — помогать тебе, но если ты их обидишь, я тебя из под земли достану. И раз уж тебе плевать на своё имя, то теперь тебя будут звать Тринити.
Так они и разошлись; теперь часть группы должна была организовать местную партизанскую войну, заручившись поддержкой Тринити и заразителей, а другая часть группы отправилась в сторону улья Урума, где собиралась пересечь нынешние официальные границы владений доминиона и поискать союзников там. Судя по карте людей, улей они разнесли в клочки и отстроили свою базу. Там сейчас располагался местный командный центр и, по совместительству, главный опорный пункт в секторе. С точки зрения стратегии, в расположении улья на руинах не было никакого смысла. Место не очень удобно для обороны, находится в скоплении множества тоннелей, противник хорошо знает местность (хотя, это можно сказать про всё подземелье Чара), находится в стороне от основных подразделений и боевых действий, из — за чего линиям снабжения приходится делать крюк. Но вот экономический смысл был: местный командующий сектором плотно сидел на месторождении веспена и рубил бабосики. Вообще, командование доминиона своеобразно подошло к организации этой военной компании. Они сгребли со всего сектора, что называется «сливки общества»: наркоманов, отбросов, уголовных элементов, пожизненно и не очень осужденных; а также, обнулили несколько колоний незаконных поселенцев и дали им «работу». Поселенцев, кстати, было особенно жаль. Не всех устраивала деспотия Артура Менгска. Очень многие люди бежали из государства на оранжевые и жёлтые планеты (Доминионская цветовая классификация пригодности планеты: зелёный цвет — земной тип, планета пригодная к заселения без дополнительного терраформинга. Жёлтый тип — планеты, для заселения которых рекомендован терраформинг. Оранжевый — планеты пригодные к терраформингу, но на которых человек не способен жить без защитного скафандра. Красный тип — терраформинг невозможен, создание постоянных поселения в связи с суровыми внешними условиями невозможно или сложно осуществимо.), пытались организовывать на них свои собственные государства. У многих это даже получалось, но ровно до тех пор, пока не попадали в зону внимания доминиона. Хищному государству не нужны конкуренты, которые в дальнейшей перспективе могут стать проблемой. Поэтому, романтики — колонисты массово шли под скальпель автодока, подвергались ресоциализации и пополняли ряды пушечного мяса. Не все, конечно, могли держать оружие: несмотря на заниженные требования к рекрутам, кто — то был слишком молод, кто — то слаб, ну так — не беда. Из ресоциализованных получались неплохие слуги и работники, а также сотрудники секс-индустрии. После лоботомии из человека любовник, так себе, но бывшие зеки, годами не имеющие доступ к женскому телу, были не привередливы. Общее у поселенцев было одно, с ними не церемонились и не договаривались. Они, что называется, шли для государства по политической статье «косвенный враг государства», по которой нанесли превентивный удар. Как там говорится: ничего личного, просто бизнес. Ещё, Конфедерация активно пропагандировала ресоциализацию, как путь к гармоничному и законопослушному обществу. Ресоциализацию рекламировали как лёгкий способ отказаться от своих пороков с вредными привычками и люди добровольно шли, подвергались, ещё тогда, не самой безопасной и отработанной технологии. С годами технологию довели до ума: хирургическая ресоциализация была заменена гипно-программированием — это дольше и затратней, но общество получало вполне здорового человека. Ну или то, что хотело из него получить государство. Хирургическая ресоциализация — официально, такая варварская процедура была запрещена в Доминионе человечества. Мозговой нейрочип неизлечимо травмировал мозг и уничтожал личность, но чёрт, как же это было прибыльно. Сам чип стоит меньше 5 баксов, операция автодоком длится не более двух часов и через неделю у тебя плохонький, но полностью лояльный к тебе солдат. В обычной армии, чтобы получить среднестатистического солдата в него нужно вложить деньги и время, речь идёт о тысячах долларов и годы обучения, а потом ещё, плати ему немаленькую зарплату за то, что солдат рискует жизнью, если умрёт, то ещё компенсацию родственникам. Тут — то, какая-то неделя и всё. Ресоциализованный солдат не предаст и не отступит, его никто не ищет, а если он умрёт, то его можно заменить. УДОБНО! Это 3000 % прибыли. Только благодаря этой технологии, измученный войнами и внутренними конфликтами доминион смог собрать достаточно сил, чтобы организовать новое вторжение на Чар. Но из ресоциализованных сделали низшую касту сотрудников военной компании. То ли дело простые уголовники и отбросы. Их устремления просты и понятны государству, а главное, что их умы не заражены этой болезнью, под названием «Идея». Отбросов всё устраивает и ничего они менять не хотят, да паразитируют на государстве и народе. Что не есть хорошо, но, в целом, эта часть общества гармонично встраивается в государство и даже, по сути, является его кривым зеркалом. Что называется: «скажи мне кто твой друг, и я скажу — кто ты». Отбросы стали следующей ступенькой в местной иерархии, так как зачастую не обладают нужными военными навыками или соответствующим характером. Но армия — это не только солдаты: это техники, водители, грузчики, работяги, операторы дронов с роботами, и много ещё кто. На худой конец, если человек этой прослойки попросту не способен взяться за голову и совладать со своими пороками, его можно перековать в ресоциализированного. Следующими шли бывшие уголовники: этому контингенту желательно было сохранить мозги в целости и здравии. Так как им была уготована роль офицеров. «Ресы» — они конечно послушны, но заторможены, безынициативны и не способны к творческому мышлению. Этим стадом должен кто-то руководить. Уголовники худо-бедно справлялись: те, кто в тюрьме сумел сколотить себе банду, тут дослуживались до офицеров «вспомогательной армии». Прочие — просто буйные, тоже шли, но как младшие офицеры. Гомер, чей образ теперь нещадно эксплуатировала Маша, на воле толкал наркоту, но на его беду, он не только толкал, а ещё и употреблял. Как-то раз, Гомер доставлял партию особо ценного наркотика по адресу, где несколько мальчиков и девочек из золотой молодёжи устроили вечеринку. И для большего драйва заказали себе искусственного кайфа. Гомер, простая душа, ни разу не нюхавшая такого сорта дурь, не устоял — попробовал чуть— чуть. После такого косяка самое верное, что должен был сделать незадачливый наркоторговец, это бежать из города, так как в данной ситуации он выполнял функцию доставщика и передавал не свой товар, а дилерский. Большие дяди за такое нет, не убьют, но отрабатывать будет очень больно. Но в одурманенном мозге наркоторговца взыграла ответственность: он честно добрался до адреса, предъявил остатки наркоты, вперемешку с соплями, и был таков. Естественно, покупатель был недоволен таким поворотом событий, но это единственное, что помнил Гомер; в следующий момент он очнулся среди бездыханных тел представителей золотой молодёжи. Так получилось, что в суде он объяснить не смог, так как сам ни черта не помнил. Детектор лжи подтвердил его слова и получалось, что убийство в неадекватном состоянии с отягчающими. Горе наркоторговец попытался играть в прятки с полицией, но его вычислили по образцам спермы в одной из убитых девушек. А это, по законодательству, пожизненный срок с отработкой ежедневных 12 часовых смен на вредном производстве, но никак не смертный приговор, как бы его не требовал прокурор. К счастью для Гомера, ни до каких вредных производств он не добрался, а попал в поле зрения устроителей одного военного проекта. (Хотя, если смотреть под другим углом, то служба наёмником — тоже, в каком-то смысле, вредное производство. Не считаете?) Кто — то решил, что если по убойной статье то, по крайней мере, человек это дело знает и с какой стороны браться за оружие — объяснять не нужно. Так Гомер оказался в армии наёмников с перспективой повышения. Помогло то, что он в молодости отслужил несколько лет по контракту в армии доминиона. Тут он, даже, почти завязал с наркотиками. Почти, это потому, что достать качественный наркотик, который хорошо штырит, было сложно, и стоил он очень дорого: военный стимулятор вещь, конечно, классная, но, что называется: «не то». Будь всё иначе, Гомер не отказывал бы себе в удовольствии. Начал он службу с сержанта и командовал отделением «ресоциализированных», потом, каким-то чудом дослужился до лейтенанта, командира бронетранспорта. И вполне возможно, служил бы он так и дальше, если бы не нарвался на Машу с её зергами. Вообще, нельзя было сказать, что в подобной ситуации происходит что-то необычное. Государство, когда его начинает прижимать, всегда использует заключённых в армии и создаёт что-то, вроде, штрафных батальонов, просто Доминион вывел это на новые масштабы. Всё это, и много чего ещё, Маша узнала от Банзая, а тот, в свою очередь, из местной сети и личной переписки Гомера — очень многие данные были в свободном доступе, и никем не охранялись. А ещё, милитаристский клоп не удержался и кое-что хакнул. Благо, система защиты информации тут никакая: никто не ожидал, что у зергов есть талантливые хакеры.
Вообще, по словам Банзая, тот, кто тут всё организовал — настоящий гений. Ибо только гений мог устроить всё так, чтобы война приносила прибыль. Ведь все: боеприпасы, обмундирование, оборудование, еду — наёмники покупали у своих доминионских хозяев. Если им не платить, то это не наёмники, а штрафная армия какая-то. Правда, деньги до наёмников не доходили, а оседали в карманах кого надо. Потому что есть государственный бюджет, который выделили на войну с зергами, и его надо осваивать. Вместо нормальных денег у зеков была система баллов, за которые здесь можно было приобрести всё, что нужно — по сути, своя валюта. Баллы наёмники зарабатывали по разному: можно было помародёрить старые человеческие базы, можно было пуститься в вольную охоту на зергов за трофеями, но большинство брало задания на местной бирже труда. Такая вольница чем — то напоминала игру в космического рейнджера: хочешь — бери задание на планетах, бей доминаторов и продавай лут. Вот только, торговать здесь было нельзя, но, зато, были задания на доставку конвоя снабжения в особо опасные зоны. Но, в отличие от игры, где просто могут закончиться деньги, здесь если ты лишился всех накопленных балов — тебя ресоциализируют, как совершенно бесперспективного персонажа. В целом, наёмники за поставляемые ништяки расплачивались с военными собранным искателями хабаром, наловленными зергами (любое яйцо зерга шло за 1000 балов, живого зерглинга можно было сбыть за 600, трофей с трупа зерглинга «спинные жвала» по 100 балов за штуку, тоже самое с гидралиска и тарка, но в три и два раза дороже), ну и, разумеется, ресурсами. Наёмники привезли с собой веспеновые насосы и возобновили добычу минералов. Правда, добыча ценных минералов стала довольно экстремальной, так как иногда ковыряя грунт в месторождении, можно было откопать впавших в спячку зергов. Система хоть местами и барахлила, но в целом работала: у наёмников не было особых причин рисковать жизнью и рваться вперёд, устилая свой путь телами коллег по опасному бизнесу, но и остановиться они полностью не могли, так как армейские партнёры очень быстро перекроют поток ништяков.
— Правильно мы сделали, что не поехали к поверхности, а развернулись как только увидели таблички оповещения о том, что дальше минное поле. Будь я на месте армейцев, я бы настроил паучьи мины на наёмников. — Поделился своим мнением Банзай.
С ним никто не стал спорить. Поверхность и так принадлежит людям, осталось только завоевать подземелья. Само собой, война в таких условиях причинит людям громадные потери, но, похоже, Доминион к этому хорошо подготовился. Да и наёмники всё прекрасно понимают. Хирургическая ресоциализация незаконна, и если кто — то, оказавшись на свободе, станет об этом болтать … скорее уж, их всех самих ресоциализируют или заставят служить до логического конца с выходом на пенсию в последний путь, вместо социального пособия. Банзай хорошо поработал, собирая информацию о Гомере, его прошлом, его связях и, хоть оставались ещё пробелы, но в целом, изучив эту информацию, Маша могла вполне успешно выдавать себя за него. Правда, было ещё две проблемы: первая — это пилот и стрелок. По уставу (Да. Даже у наёмников оказывается есть устав), в бронетранспорте должно находиться минимум два адекватных человека, не подвергшихся ресоциализации. И хрен с ним, со стрелком: в экстремальных обстоятельствах офицер транспорта может взять на себя его обязанности. Но вот, пилот. В транспорте должен постоянно кто-то бодрствовать для того, чтобы в случае ЧС поднять тревогу. По понятной причине, Маше не хотелось никого брать себе в команду, а то придётся объяснять, что в салоне делают полдюжины зерглингов, немаленькая мать стаи и ещё одна в коконе. А на базу людей заглянуть и сдать задание, так или иначе придётся — в противном случае транспорт объявят дезертирским и враждебным. И без второго пилота базу не покинешь — не положено по уставу. Был, конечно, вариант создать ещё мимиков и выдавать их за пилота со стрелком, но Маша задумалась об этом задним умом, когда тела пилота и стрелка уже съели зерглинги. К несчастью, без ДНК точных копий не создать. Но эта проблема ждёт: на базе можно будет найти какого-нибудь подонка похуже, чтобы не так жалко было его мочить. Например, это будет какой-нибудь серийный маньяк, педофил и извращенец, вечно почёсывающий в паху и поедающий козявки из своего носа. Маша представила, как подаёт заявку на пилота, и в объявлении требует указать следующие характеристики «Требуется маньяк — педофил для необременительной работы в дружный коллектив. В коллективе предусмотрено бесплатное питание, организованное по принципу: кто первый укусил. Отдельное пожелание коллектива к соискателю: чтобы пожирнее был». Как объяснить, куда делись предыдущие пилот со стрелком, Маша уже придумала. Объяснять особо не надо, так как в подробности вникать никто не будут. Коллектив здесь полупиратский, и случаются разные истории. Начиная от простой бытовухи: когда в замкнутом пространстве транспорта начиналась ссора, заканчивающаяся поножовщиной в стиле Дункана Маклауда «В живых должен остаться только один» и заканчивая экзотикой, когда командир транспорта попытался изнасиловать в задницу ресоциализированного оператора пехотного скафандра, но вместо вожделенного очка угодил пенисом в микрореактор, в результате чего, прожарился до хрустящей корочки. Это, кстати, не выдумка, а Банзай в архивах местной сети раскопал. Так что, текучка здесь большая, и за потерю личного состава Гомеру грозил только штраф, а за пехотинцев даже штрафа не будет. Гомер их купил по 5000 за штуку, и то, 4500 от общей суммы — это сам скафандр, оружие и боекомплект. Маша прикинула в уме, и получалось, что дешевле будет Кристину кормить ресоциализованными людьми, чем покупать ей человеческие пайки, шедшие за 50 баллов за порцию, но что такое человеческая порция для такой громадины. А вот мужчина, весом под сто килограмм — да с такого она сможет даже яйцо отложить, потом Маша его сдаст, выручит 1000 балов, на которых уже можно было бы купить двух здоровых мужиков под сто килограмм, с которых можно будет отложить уже четыре яйца … Только, это всё как-то дико и аморально. Ещё, непонятно зачем людям столько зерговских яиц. Неужели, они не забросили проект «Цербер» и потихоньку создают свой рой?
Второй проблемой была Синтия, и с ней надо было что — то делать. Потому что было непонятно, насколько хорошо они друг с другом знакомы: одно дело, если бы Гомер был богом в постели, и после удачно проведённой ночи у него появилась поклонница, которая не даёт ему покоя. Тогда да, её можно было бы просто послать. Секс без обязательств на базе казался нормой здоровых отношений, потому что счастливая семья рецидивистов может быть только в анекдотах. Но если Гомер и Синтия действительно были в отношениях? Тогда плохо. Близко знакомый человек легко выведет липового Гомера на чистую воду: достаточно просто добраться до мужского достоинства, вместо которого у мимика — бугорок, имитирующий гениталии. И судя по разговорам с Синтией момент, когда она захочет проведать эти самые гениталии, всего лишь вопрос времени. А выбора у Маши два: с Синтией надо кончать или Синтию надо кончать. Последнее наименее предпочтительно: Маша — не маньяк, и одно дело, когда убиваешь в казнь жертвы, которая стонет от боли и просит о пощаде. А если судить по относительно молодому голосу, то Синтия — это девушка лет 28–30, совсем «Бр — р–р — р».
База людей предстала перед глазами мимика неправильным нагромождением пирамиды из прямоугольных и квадратных модульных конструкций. Со стороны казалось, будто гигантский ребёнок играл в кубики, строил горку, а потом отвлёкся и убежал. То, что видела сейчас Маша, было ни капли на игру не похоже. Хотя, её же предупреждали, что это не игра, но совпадений много. Например зерглинги, гиблинги и гидралиски — один в один свои фигурки из игры; даже терранский Голиаф был легко узнаваем, а что вылупится из опухоли, которую Маша заложила в логове заразителей, она бы и сама не прочь посмотреть. Также, были совпадения по сюжету, по крайней мере, Загара и Абатур тут есть, а значит должны быть ещё. Джим Рейнор, Керриган, Зератул и остальная компания.
«Мамочки, только бы в канон не угодить, а то, что-то не охота тащиться за королевой клинков в пустоту, воевать с Амуном, а до этого, в Августграде воевать с войсками Менска» — Подумала Маша, прикидывая планы на будущее. — «Интересно, а Артур Менгск уже подал документы сына в паспортный стол, чтобы там Валериана Менска переименовали в Павлика Морозова?»
Во всём остальном «Механики» или, вернее сказать, «Правила» этого мира отличались. Например, зерги слыхом не слыхивали ни о каких минералах, а получали нужные им вещества из почв и культивируя крип. Да, нужен веспен, но даже его, хоть и с большими затратами, зерги умеют вырабатывать сами: в этом плане Маша не уникальна, хоть и может делать это относительно дёшево. Виденная у заразителей старая база людей, видевшая ещё наверно те времена, когда Чар можно было отнести к жёлтому типу планет, была действительно базой: обычные казармы, склады, гаражи для техники — ничего необычного. Да, технологии, конечно, говорят сами за себя, но там не было супер-казармы, в которую нужно только занести полтинник минерала, и она родит тебе пехотинца, прямо в скафандре или супер завода, который на месте собирает технику. Вот и тут, Маша не увидела ничего особенного: просто гигантское пирамидальное строение, увешенное авто-турелями с прожекторами, словно новогодняя ёлка и совмещающее в себе всевозможные функции от склада до арсенала с гаражом. На подступах к пирамиде были бункерные укрепления, возле которых «паслись» мины — пауки. При приближении транспорта мины выскакивали из земли, попискивали и мигали красными лампочками, издалека похожими на глаз. Видимо, так они сканировали приближающиеся объекты на предмет противника. В этот момент у Маши бегали по спине мнимые мурашки. Мины, ничего интересного для себя не обнаружив, чесали одной из лапок свою бестолковку и прятались обратно под землю. Пехотинцы, сидящие в дзоте, не удостоили мимо проезжающий транспорт даже взгляда. Но зато, как только транспорт миновал их, радио ожило и заговорило женским голоском.
— Транспорт 16, вам выделен шлюз номер 7. Прежде, чем загнать транспорт в гараж, не забудьте пройти обязательную дезинфицирующую обработку и сдать боевые единицы персоналу обслуги.
— Вас понял диспетчер, начинаю загонять транспорт в шлюз.
— Ох, я жду не дождусь, когда ты загонишь свой транспорт в мой шлюз по самые гланды. — Напомнила о себе, теперь, наверно, уже главная Машина проблема.