— … И теперь о важном: в это воскресенье у нас будет пионерский десант!
Я бы пропустил мимо ушей и это, но прошедшее по рядам оживление вынудило меня очнуться от полудремы и закрутить головой. Судя по всему, никто из присутствующих на еженедельной планерке от этого десанта не ждал ничего хорошего. С мест послышались какие-то вопросы, суть которых ускользала от меня.
— Миш, а этот десант, он про что? — наклонившись, я шепотом спросил у Михаила
— Лето же начинается…
— Ну, в школе же летние каникулы, пионеры до осени в спячке. Некому десантироваться.
Я глянул на усиливающийся шум. Трибуну с Василь Васильевичем окружил народ и что-то усиленно обсуждал.
— Если бы. Смотри сам: есть те, кого родители в пионерские лагеря отправили или по деревням к бабушкам-дедушкам. А что делают те, которые ни туда и ни сюда? — продолжил Михаил.
— Ну, на улицах играют или там книжки читают, — по-прежнему не мог понять я.
— Или попадают под воздействие различных антисоциальных личностей. Азартные игры, табакокурение… — Михаил явно цитировал какую-то брошюру.
— И излишества всякие нехорошие! — не смог не вставить я.
— Ага, они самые… В общем, школы совместно собирают таких детей и возят по предприятиям города. День тут, день там. И ладно бы просто экскурсию провести! Требуют обеспечить посильное участие в деятельности. Ну, там, гвоздь забить или гайку какую прикрутить. А что в больнице можно доверить молодежи?
— И много привозят?
— В прошлый год было полторы сотни. В какой-то момент не уследили, так они по углам разбежались, как мыши… Брр! — Михаил передернулся, явно вспомнив что-то неприятное.
Откинувшись, я задумался. Куча корпусов, куча детей. Есть места, куда детям категорически нельзя — например, инфекционное отделение или родильное. По себе знаю, такие места больше всего привлекают своей запретностью, значит как минимум пара-тройка наиболее любопытных десантников залезет. Значит, надо направить их интерес туда, где безопасно. Да, сложная задача. Хотя… «Том Сойер!» — я чуть не заорал от радости. Сам же недавно плакался, что работы не продохнуть, а тут бесплатная рабочая сила сама в руки идет!
Я поднялся и пошел к трибуне, где по-прежнему был шум и гвалт. Судя по осколкам фраз, все по-прежнему жаловались друг другу на масштаб разрушений с прошлого раза. Более того, одной из самых главных жалобщиц оказалась наша любимая главсестра. Загибая пальцы, она перечисляла потери сосредоточенно слушающему Василий Васильевичу. Вот ведь кремень мужик, я бы на второй минуте такой тусовки вскипел и всех бы матюками по местам рассадил. А он серьезно так смотрит, хоть и слышит это явно не в первый раз.
— … и ладно бы простыни, это можно понять. Но куда, и главное, как они умудрились утащить два судна из-под больных, мне до сих пор не понятно, — подойдя поближе, я разобрал окончание фразы. Ничего себе, десант. Скорее, это набег пиратской вольницы.
— Извините, я не разобрал, а сколько в это раз человек ожидается? — дождавшись паузы в потоке жалоб, немного невежливо вклинился я.
— Шесть автобусов, это примерно 100 или 120 человек, — с радостью переключился на меня главврач.
— А сколько можно мне припахать? — тут же поинтересовался я.
— «Припахать»? А при чем тут пахота? — поинтересовалась Ирина Евгеньевна, до этого прожигавшая меня взглядом.
— Ну, не так выразился… — я смутился, — спрошу по-другому. Сколько из этих десантников можно выделить мне?
— Да хоть всех! — в сердцах, по-бабьи вскинув руки, воскликнула медсестра, — это же какой-то ураган…
— Погодите, кажется, у Вячеслава Владимировича есть предложение, — Василий Васильевич жестом руки заставил Ирину заткнуться. — Давайте выслушаем.
— Марк Твен! Том Сойер! — возбуждение прорвалось мне в голос. — Не можешь предотвратить, значит необходимо возглавить!
— И какой же забор вы предлагаете красить? — в голосе Ирины было столько скепсиса, что его можно было разливать по стаканам.
— Да все сразу! — я почувствовал, что моя идея правильная. — Например, наверняка у вас есть с десяток-другой старушек, которых можно бинтовать. Забинтовали одну — пошли к другой. А тем временем первая разбинтовывается и готова к следующей забинтовке. Ну, или сначала забинтуют руку, а потом, если хорошо получится, разрешить забинтовать ногу. И, например, можно соревнование устроить между бинтовальщиками.
Ага, вижу, проняло. Вот чего-чего, а бинтов в больнице дофига и больше…
— А мне потребуется кучка пацанов, которые пробегутся по обычным палатам и замерят, сколько и где проводов заменить. Особо отличившимся лампочки можно будет доверить поменять, — на всякий, я сразу же начал оговаривать использование детского труда в своих личных целях. — А в качестве награды… Ну, например, витаминки раздавать.
— Отличная идея! — внезапно просиял Василий Васильевич. — Нам для выполнения плана очень пригодится.
Вот сейчас не понял. Неужели уже сейчас начали спускать планы «вылечить Н больных» или «скормить М таблеток аспирина»?
После моего предложения обсуждение тут же вернулось в конструктивное русло, и совместными усилиями народ довольно быстро набросал план противодействия «пионерскому десанту». А после Василий Васильевич при всеобщем одобрении вручил мне карт-бланш по руководству этим бедламом. В очередной раз инициатива настигла инициатора.
***
В воскресенье я прямо с самого утра не находил себе места, постоянно проверяя и перепроверяя сделанное. Облажаться в своем первом крупном деле не было никакого желания, поэтому в подготовке приема десанта я пошел по самому простому пути: представил себя школьником и ходил по этажам, пробуя заглянуть во все двери и залезть во все щели. Попутно заработал себе прозвище «циклоп», так как я не расставался с налобным фонариком, оказавшимся крайне практичной штукой.
Наконец, решив, что перед смертью не надышишься, я махнул рукой и пошел на место встречи десанта диверсантов, благо на небе была легкая облачность, и температура на улице не вызывала желания тут же начать искать укрытие. Как выяснилось, таким предусмотрительным я оказался не один. На месте уже было все начальство, как мое, так и больничное. Отжав себе столик, за которым обычно играли ходячие больные, они сосредоточенно смотрели в какие-то бумаги. Предложить им, что ли, проводить планерки на свежем воздухе? А то обычно к концу в комнате дышать уже нечем обычно. Поздоровавшись, я присел с краешку за столик и принялся наблюдать за мужиками, которые, ничуть не огорчившись потерей стола для игры, заняли для себя полянку неподалеку. Вообще, меня до сих пор поражало то, что народ весь был какой-то образованный и культурный. Редко кто играл в карты, в основном в ходу были шахматы. Был даже какой-то преходящий кубок для чемпиона.
Я посмотрел на корпус больницы. Большинство окон были открыты, и в них виднелись головы тех, кто не смог или не пожелал спускаться, но лишать себя представления не собирался. Ладно, если все получится как надо, то будет вам шоу…
Наконец, послышалось завывание моторов, и через арку во внутренний двор больницы въехал первый автобус. Торчащий, как у грузовика капот, полукруглые крылья над передними колесами и будка с очень сильно скругленными углами. Да это же ПАЗик, на таком меня самого в свое время возили в пионерский лагерь. У него еще дверь открывается ручкой с водительского места. Водители, видимо, были тут уже не в первый раз, потому что без всяких указаний начали выстраивать автобусы строем друг за другом. Первый, второй… Я провожал каждый автобус взглядом и, разглядывая прилипших к стеклу детей, пытался хотя бы примерно подсчитать количество голов. Третий… Четвертый… Все? Я неверяще выбежал за последним автобусом на дорогу и посмотрел в проем арки. Точно все. Так это же праздник какой-то!
Тем временем у автобусов открылись дверцы, и на землю хлынул поток пионеров. Все были одеты совершенно разномастно, и только пионерский галстук был у всех один. А нет, даже тут есть различия: у кого-то пионерский галстук был завязан, а у некоторых вместо узла была какая-то фиговина. Для меня еще немного было странным, что у всех галстук был прямо поверх одежды, так сказать, на голую шею. Я как-то привык, что галстук под воротником… А вот и пионервожатая… Какая-то подозрительно молодая для такой должности девушка быстро скучковала детей и, повернувшись ко мне, как к наиболее близкому, отдала пионерский салют и звонко произнесла:
— Летучий пионерский отряд «Стремительный» прибыл в полном составе! — и еще раз отсалютовала. За ней отсалютовали и другие. Странно, у всех салют разный: у кого ладонь перпендикулярно земле, кто как будто от солнца защищается… В мое время всех одинаково дрессировали: ладонь выпрямлена, с рукой до локтя на одной линии. Можно было бы вторую руку задействовать — легко какое-нибудь «кий-я» получилось бы. А с другой стороны, может, сейчас еще не принят официальный стандарт на салюты? Я подошел поближе к оглядывающимся пионерам.
— Товарищи пионеры! Ребята, — начал я максимально пафосно, — видите эти здания за моей спиной? Думаете, это больница? Нет, это будущее поле битвы для вас. Внутри притаились и ждут множество коварных врагов: утерянные медицинские приборы и инструменты, перегоревшие лампочки и грязные полотенца. Более того, на этом фоне многие больные решили нарушить режим лечения! Вашей сегодняшней задачей будет совместными усилиями обнаружить и уничтожить врагов!
Уф… Я осмотрел стоящих полукругом детей. Если первые ряды еще хоть делали вид, что им интересно, то вот дальше пацаны уже шушукались и уже чего-то между собой делили. Как все знакомо — сам таким был и не раз. Ладно, я это предвидел.
— Эй, народ! Кто прослушает, тот останется без наград, — я чуть повысил голос. — Но для начала необходимо вас ознакомить с правилами. Вернее, всего с одним…
При подготовке больницы к вторжению мы сломали много копий на тему того, как не дать детям залезть куда не надо. Сначала решили попросту закрыть все двери, ведущие в потенциально опасные места. Однако быстрый опрос по отделениям показал, что большинство дверей довольствуются надписями «посторонним вход воспрещен». Кто-то предложил воспользоваться предложившими свою помощь больными, расставив посты на ключевых точках. Совместно прикинули — все равно множество лазеек остается. Кстати, множество лечащихся в больнице с радостью согласились помочь в организации события. Глотать таблетки и ходить на процедуры скучно, а тут такое развлечение на халяву.
— Итак, оно простое: если видите на двери красный круг, то вам туда нельзя. На самом деле нельзя. Нет, вы конечно вольны зайти в инфекционное отделение и даже выйти, но потом для профилактики вам придется поставить аж сорок уколов! И если кто-то думает, что в попу, то он ошибается, — я намеренно сгустил краски. Сейчас в инфекционке была всего пара больных с какой-то хитрой формой дизентерии, но родильное отделение и операционные тоже обзавелись красными кругами на входе.
— Если видите желтый круг, то входить надо очень осторожно — впереди вас ожидают опасности и различные задания. Если вам кажется, что вы способны на большее — обратитесь к больным в зеленых халатах — они выдадут задания повышенной сложности.
— Ну, и наконец, где зеленые круги — там безопасно. Менять желтые круги на зеленые будете вы и только вы.
— А теперь о наградах! — я набрал побольше воздуха в легкие. — За каждое выполненное задание вы получаете по аскорбиновой конфете! За смену желтой наклейки на зеленую — каждому участвовавшему в задании по порции гематогена! — я переждал легкую волну шума, прокатившуюся по рядам — Но это еще не все! Группа, по итогам дня выполнившая наибольшее число заданий, получает право на экскурсию в любую, подчеркиваю — любую, часть больницы по своему выбору. Те, кто окажутся на втором месте, смогут только присоединиться к их выбору. А тем, кто окажется на последнем месте останется только довольствоваться их рассказами и получить утешительный приз: доступ в место, где расположена уже не нужная медицинская техника. Можно будет что-нибудь открутить себе на память, — я очень демонстративно подмигнул.
В рядах пионеров началось бурление. Ага, все, как я и ожидал — ботаники и девочки явно будут стараться попасть на первое место, а вот башибузуки и хулиганы — на последнее. А вот сейчас вам будет сюрприз…
— Но и это еще не все! — по будущему примеру Хрущева я снял ботинок и постучал по столу, пытаясь перебить шум. С какого-то удара мне это удалось, и на меня снова обратили внимание. — Есть и личные награды! Тот, кто больше всего получит наград, тот получит право порулить самой настоящей машиной скорой помощи! — я набрал побольше воздуха в легкие — С включенной сиреной! И проблесковым маячком!
Народ восхищенно замер. Ну, а чего, пару кругов перед завистливыми взглядами сверстников — такое будет греть душу воспоминаниями очень долго.
— А теперь, — я постучал ботинком еще раз, — прошу всех надеть униформу! Впереди все-таки больница, необходимо соблюдать гигиену. И сразу скажу, это можно будет забрать с собой на память.
Под униформу Василий Васильевич решил отдать халаты, которые пришли в негодность. Ну, где-то прошоркалось, где-то дырочка появилась и так далее. Ходить врачам в таком «невместно», вот они и лежали мертвым грузом. В прачечной их постирали, попутно бахнув марганцовки и теперь все они были нежно-розового цвета. На этом настоял уже я — так проще будет отличать «своих» от «чужих». Для больных, которые вызвались участвовать, точно так же обработали пижамы, но уже чем-то типа зеленки. Внезапно получилось довольно симпатично, что вызвало легкую зависть у «обычных» больных.
— Итак, первое задание! В процессе выполнения можете разбиться на отряды или решить выполнять в одиночку, — я снова постучал ботинком. Надо бы какую-нибудь колотушку раздобыть, а то стоять на одной ноге уже надоедает.
— Перед вами терра инкогнита, — я показал на белые листы здоровенного формата, которые мы прикрепили к стенке. — Необходимо исследовать больницу и нанести на карту все доступные маршруты и уровни опасности, — я поднял в руках горсть разноцветных карандашей. — А те трое, кто обеспечат отряды наиболее точной информацией, получат наградой самые настоящие планшеты, — для лучшего обзора я поднял над головой приз. Настоящий, сделанный из кожи, офицерский планшет. С ремнем и плексигласовым кармашком внутри. Ну, может, не плексигласовым, я в материалах не очень, но прозрачным. Ну, а чего мелочиться — разорить немного вещевой склад мне тоже разрешили.
Внезапно я почувствовал себя мессией — все пацаны без исключения смотрели на обещанный приз с таким вожделением, что я испытал легкую боязнь огромной войнушки. Налетевшая и мгновенно ограбившая меня на карандаши и бумагу толпа пацанов подтвердила мои самые худшие опасения. Расхватав, что досталось, они, казалось, прямо сквозь стены просочились в корпус за нашими спинами.
— Разведка ушла! — я продолжал насиловать ботинок об стол, — но есть еще и другие задания…
Смело могу утверждать, что над заданиями трудился весь коллектив. Все идеи собирались в одну большую кастрюлю, выделенную Пелагеей Серафимовной, нашей главной кормилицей, и затем проходили через строгий контроль Василий Васильевича и Ирины Евгеньевны. Не скажу за остальных, но я решил воспользоваться детским трудом по полной. Во-первых, найти все неработающие лампочки. Нет, я их регулярно менял, но то и дело сталкивался с тем, что люди просто привыкали к тому, что где-то постоянно темно, и потом искренне удивлялись, что тут должен быть свет. Более того, для пионеров я накануне специально поменял некоторые работающие лампочки на неисправные. Следующее задание было найти и обмерить всю проводку на изоляторах. Первую партию кабелей я уже практически израсходовал, поэтому хотел заказать уже не наобум, а опираясь хоть на какие-либо расчеты. Ну, и наконец, я возжелал себе карту расположения всех электрических щитов. Я как-то был наивен, надеясь на однотипность зданий и этажей, больница же. Ага, как же — практически каждый этаж мог похвастаться уникальным расположением щитов. За все время я успел разведать только пару корпусов и теперь втайне надеялся срубить халявы.
И вот теперь эта кастрюля попала в жадные загребущие руки детишек, стремящихся за вкусняшками. Наблюдая за начавшейся стихийной самоорганизацией детишек, я поймал себя на мысли, что все очень похоже на муравейник после того, как его немного разворошить. Кто-то уже мчится на всех парах, сжимая в руках бумажку с заданием, кто-то орет во весь голос, пытаясь перекричать соседа и собрать себе команду, а кто-то озирается по сторонам, пытаясь сделать нелегкий выбор между двумя манящими заданиями.
Кстати, моя идея про бинтование бабулек тоже прошла. Теперь задание звучало так «Три старушки пред окном поломали руки. У одной имя Агафья, у другой отчество Васильевна, а у третьей фамилия Батова. Найди их и помоги врачам наложить шину». Таких троек по палатам у нас образовалось аж шесть штук. Раздухарившиеся женщины предвкушали, как они будут всячески запутывать десантников и ставить препоны в духе «ой, внучок, бинт мне нужен с мазью специфической, а она лежит за тридевять кроватей в тумбочке под цветком».
— Васька, давай скорей сюда, тут аж три задания сразу, я держу! — проорала чья-то голова, высунувшись из окна. Упс, а вот это мы не предусмотрели. Этак они своим криком всех на уши поставят…
— А знаете, я не верил, что подобная игра настолько увлечет детей, — подошедший ко мне Василий Васильевич указал на первых вернувшихся «разведчиков». Возвратившиеся пацаны уже рисовали поэтажные планы больницы, изредка переругиваясь в спорных местах. Тяжело дышащие, взмокшие так, что даже издалека были видны темные пятна на рубашках, они тем не менее довольно бодро наносили на листы линии, превращавшиеся прямо на глазах в узнаваемые очертания этажей. Вокруг наиболее прорисованных участков уже сгрудились остальные, жарко выясняя что-то очень важное для себя.
— Разведчики! В столовой вас ждет по стакану компота для восстановления сил! — крикнул я через спины ребят и повернулся к главврачу. — Ну, тут я просто опирался на плечи гигантов. Мне кажется, что я читал книжку про Макаренко, он там на заводе с детьми линзы делал для фотоаппаратов.
— «Педагогическая поэма», — кивнул главврач, — в практическом свете сегодняшнего дня, пожалуй, и мне стоит ее перечитать. О! Глядите! Кажется, нашли первую «мину». Положительно, во мне просыпается острая зависть к ребятам.
И в самом деле, два пацана, отдуваясь, тащили за ручки одну из старых бикс, которую я нашел на складе и наполнил щебнем из кучи на другой стороне больницы. «Мина» получилась увесистой, килограмм на двадцать, поэтому ребятам пришлось нелегко. Периодически меняясь руками, они дотащили мину до стола и плюхнули ее на землю. Ну вот, еще пять штук, и хватит для отсыпки бордюра для клумбы…
— Молодцы! Вы первые, — Ирина Евгеньевна отметила выполнение задания и вручила каждому по обещанной аскорбинке. — Если устали, то можете отдохнуть.
— Не-е-е-е, тетя врач, — синхронно замотали они головами и направились к кастрюле с заданиями, — на машине охота прокатиться…
Внезапно раздался громкий удар, а за ним протяжный скрежет. Обернувшись, мы увидели, как дверь, ведущая в корпус, не выдержала энергии юных помощников и, медленно наклонившись, повисла на одной петле. Стоящий за ней пионер испуганно глядел то на нее, но на нас.
— Надо же, уже пошел второй час налета, а всего одно разрушение, — сверившись с часами, удовлетворенно произнес Василий Васильевич. — Это определенно достижение.
Переглянувшись, мы с Михаилом быстро подошли к сломавшейся двери и, сняв ее с оставшейся петли, прислонили к стенке.
— Ну, чего застыл? — улыбнувшись через силу, я обратился к испуганно взирающему на нас пацану. — Радуйся, ты выполнил скрытое задание на поиск тайного врага.
— Ага, — кивнув, очень серьезным голосом подтвердил мои слова Михаил. — Теперь она никому не повредит.
Наблюдая за пионером, радостно скачущим к столу с наградами, мы еще раз переглянулись и дружно вздохнули. Дети…