— Слав, вставай, да вставай же! — какой-то многорукий монстр, подражающий голосу Андрея дергал за укрывающую меня штору, пытаясь добраться до моего нежного тела. Я лениво сопротивлялся. Наконец в какой-то момент все усилия сложились в одном направлении и кокон со мной внутри упал на пол.
— Отстаньте, я только что уснул! — я снова попытался устроиться поудобнее. Разговор со следователем затянулся глубоко за полночь, ведь его интересовала абсолютно любая мелочь, произошедшая со мной вчера. Он даже попытался выудить из меня то, что я успел прочитать на обрывке газеты в туалете, прежде чем я попал в руки Малеева. Писал он быстро, убористым почерком, но все равно его дотошность привела к тому, что протокол моего допроса по числу листов начал напоминать черновик какого-нибудь романа похуже. Мы бы продолжали и дальше, но к тому времени он вымотался настолько, что не сразу сообразил остановиться на вопросе «что именно вам продемонстрировал следователь, после того, как вы вдвоем отошли в сторону».
Плюнув на все возможные последствия, я просто написал «с моих слов записано верно» и попрощавшись со следователем, пошел искать место где поспать до того, как начнется новый трудовой день. Нашел не занятую комнату с диваном и завалился дрыхнуть. В качестве замены одеяла и подушки я воспользовался шторами, которые совершенно без зазрения совести перед этим сдернул с карниза.
— Да мать твою! У нас беда — злобный монстр решил прекратить попытки добраться до меня и решил договориться.
— Вызовите дежурного электрика, меня только что закончили допрашивать — я глубоко и протяжно зевнул — и поэтому мне положено много сна.
— Да едрена кочерышка… — кажется, меня легонько пнули — Нины нет, а до начала эфира меньше часа осталось
— Ну найдите другую — тут меня до меня дошло сказанное — Как это нет ее?
— Непонятно пока ничего…
Я высунул нос из кокона. Рядом с мной стоял Андрей и Степаныч. Оба были при полном параде, как будто не участвовали в ночной заварухе. А в самом деле, не было же их…
— А чего это вас вчера не было на игрищах?
— Так получилось. Надо было — немного уклончиво ответил секретчик вместо мгновенно зардевшегося Андрея
— Ну надо так надо — я сел, привалившись спиной к подушке дивана — но мужики, давайте сразу проговорим все на берегу. Я не знаю, о чем говорить в эфире. Предлагаете мне вспомнить все рецепты, про которые я рассказывал в больнице?
— С этим вопросом можно не беспокоиться. Материалы из обкома есть, там-то никто не пропал! — в двери показался Алексей Павлович, похлопывая рукой по какой-то папке. Вот сразу видно, что человек в одном со мной деле побывал: мешки под глазами, костюм весь изжеванный…
— О-о-х — выпутавшись из шторы, я встал на ноги — дайте мне 5 минут, пойду сполоснусь, а вы пока найдите кофе или там чая, а то счас назад засну…
В туалете я протолкнулся между курящими МГБшниками, сунул голову под кран и несколько минут фыркая, заливал пол вокруг себя водой. Когда сонливость сделала вид, что отпустила, я руками потеребил шевелюру, окончательно заливая водой все вокруг себя. Вытерев полой рубашки лицо, я вышел в коридор
— Чай! — мне в руку ткнулась кружка с заваренным до черноты чаем. Из заварочника просто что-ли бухнули?
— Кофе! — перед носом появилась еще одна кружка.
Я отхлебнул из одной. Гадость. Попробовал из второй. Еще большая гадость. Но надо пнуть организм — позволить зевнуть в эфире я себе никак не мог.
— Ладно, ведите меня на лобное место…
***
Лобное место оказалось в другой половине здания. Видимо, отголоски вчерашних событий еще не улеглись, поэтому коридоры были забиты людьми в форме. Открыв здоровенную дверь с табличкой «Радиовещательная станция имени Ф.Э.Дзержинского», я попал в короткий коридор с тремя дверями.
— Давай сначала в редакторскую — легонько толкнув меня в плечо, мне показали направление. Ну в редакторскую, так в редакторскую…
Маленькая комнатка, в которой на всех горизонтальных поверхностях громоздились папки, подшивки газет и обрывки каких-то плакатов. Явно «организованный беспорядок», все как я люблю. Эх, найдется Нина, она нам устроит бойню за вторжение в ее царство.
— Погодите — меня догнало воспоминание — а разве эфир идет вживую? Я почему-то считал, что сначала магнитофон, потом проверка и только потом в эфир.
— Нету магнитофона. Давно сломан, а специалиста починить… тоже нету. Так что цени оказанное тебе доверие!
Нет, точно Игорь Степанович тут мышей не ловит. Сначала тот пьяница в эфире, теперь это… Раздолбайство на всех уровнях или высокий уровень сознательности? Хотя совершенно не о том я сейчас думаю.
Злобно оскалившись, я широким жестом смахнул со стола все бумаги на пол. Эх, Нина меня точно в мясорубку отправит, но крутые времена требуют крутых решений!
— На тебе материалы, ознакамливайся — Михеев вручил мне главный приз и посмотрел на часы — до эфира еще целых полчаса, так что обязан успеть.
Я плюхнулся за стол и раскрыл папку. Надо же, «отдел информации областного комитета коммунистической партии г. Калинина» действительно не зря получал свою пайку. Внутри обнаружилась куча страниц, на каждой был текст в духе «Совхоз Ударник сообщает о подготовке к осеннему посеву озимых сортов пшеницы, ржи и других культур». Ниже была краткая справка, что это за совхоз, в каком он районе и кто у него председатель. Видимо, как это окончательно формировать перед выдачей в эфир, оставлялось на совести редактора.
Быстро перелистав содержимое, я проговорил случайно выбранное сообщение и прикинул длительность. В принципе, на полтора часа неспешной болтологии должно хватить. Если чего, то с меня взятки гладки — что дали, что и прочитал.
Стоп! А где про ночные тусовки? Я еще раз быстренько пролистал содержимое. Не вижу.
— Алексей Павлович! А про ночное почему ничего нет? — проорал я в воздух, зная, что Малеев где-то рядом.
— Решают еще. Как решат, я тебе сообщу — он показался в дверях — пошли, пора уже.
Хмыкнув от такой непосредственности в политике эфира, я прошел в соседнюю комнату. Огляделся, еще раз посмотрел на здоровенную табличку «студия» на двери. Где микшерский пульт? Где специально заглушенное помещение для диктора? Где хотя бы табличка «ТИХО! Идет Эфир»? Здоровенный стол, на котором стоит огромная пилюля микрофона и рядом ящичек с парой крутилок около стрелочного индикатора. Судя по нарисованным кисточкой надписям «Громк. Микр.» и «Усил.» это микрофонный усилитель. Или предварительный для станции, что в общем-то с одного поля ягоды
— Ты, паря, главное не перешкаливай и все получится хорошо — обратился ко мне пожилой и сухощавый мужичок, мнущий в руках папиросу — а уж я все остальное обеспечу.
— Михалыч, заведующий аппаратной — ответил на мой невысказанный вопрос Михеев
— Тогда остался один вопрос: что значит не перешкаливай? — я пожал мужику руку
— Ну вот говоришь в микрофон и видишь, стрелка дергается? Вот говори так, чтобы показания были не больше во-о-т этого уровня — он показал пальцем
Ага, все понятно. Если орать громко, то получаем сигнал большой амплитуды и затем перегрузку усилителя с хрипами и стонами на выходе. А автоматической регулировки нет или еще не придумали? Надо будет потом поинтересоваться — схема-то там простая.
— Так, пять минут. Михалыч, давай, заводи систему — Михеев еще раз поглядел на часы — И все, всем долой с поля!
Я глядел на медленно скачущую секундную стрелку на настенных часах и пытался войти в рабочий режим. Нет никакой станции, нет никакого следователя, нет никакого недосыпа. Есть старая добрая трансляционная установка с ожидающими нового рецепта медсестрами. Нет пластинок — не беда, зато вон, думать о чем говорить не надо. А стул тут даже удобнее. И помещение побольше, дышится легче… Я наклонился к микрофону.
— Внимание! Говорит Калининская радиостанция имени Феликса Эдмундовича Дзержинского! За микрофоном Вячеслав Брянцев…
***
Вообще зря я волновался. Как бы это банально не звучало, но опыт не пропьешь. Чтобы не напрягать связки, я склонился к микрофону поближе и выдавал про подготовку урожая, заготовку леса и выданные сверх плана километры волокна. Проценты, тонны и кубометры шли нескончаемым потоком. Наконец в папочке закончились листочки и я почувствовал, как внутри поднимается теплая волна.
— И на этом я завершаю сегодняшнюю передачу. Жду вас завтра около приемников в это же время…
Фуф, еще одна вершина взята! Я откинулся на спинку стула, борясь с внезапно накатившейся слабостью. Дождавшись отмашки Михалыча, я с трудом поднялся со стула и с трудом двигая затекшими ногами, вышел в коридорчик. А где благодарная аудитория? Я заглянул в редакторскую
— Хорошо, очень хорошо — Малеев помахал рукой, приглашая меня зайти — в самом начале было немного шероховатостей, но потом выправился
— Алексей Павлович, разрешите, я схожу до столовой, поем чего-нибудь? А то уже почти сутки ничего не ел, да и то, тогда просто перекус был.
— Давай, а потом сразу сюда, будем вместе думать, как решить все накопившиеся проблемы — он вернулся к чтению какой-то бумажки.
Еда! Стоило мне подумать о ждущих меня калориях, как ноги сами меня понесли по уже знакомому маршруту. Стоило большого труда завернуть в встретившийся по пути туалет и хоть немного привести себя в порядок — ведь не просто в столовую иду, а к благодарной аудитории.
— Брянцев? Минутку — на спуске в переход до столовой меня остановил незнакомый мужик в пиджаке и махнул очередной книжечкой в красной обложке — Следователь Коврижных. Мне необходимо с вами пообщаться. Пока без повестки. — он сделал многозначительное лицо, явно пытаясь придать весомость своим словам.
Надо же, еще один допрашивальщик объявился на мою голову. Если так пойдет, то можно будет очередь организовывать.
— Да не проблема — я согласно кивнул головой — но только через полчаса, не раньше. Сейчас передо мной стоит совершенно неотложная задача. Можем встретиться прямо тут или в редакторской радиостанции.
— А я ведь могу Вас взять под стражу прямо сейчас — он добавил металла в голос
— Можете — совершенно не впечатлившись, снова согласился я — и даже можете потом вывести в чистое поле и расстрелять около стенки. Но вас много, а я один. И полчаса мне все-таки надо, иначе арестовывать некого будет. Если не верите, то можете проследовать со мной и проконтролировать наличие моего присутствия.
— Как это нас много? — он даже немного отступил
— Не беспокойтесь, вы на почетном втором месте. Все, я пошел. Если не умру, то через полчаса я буду проходить здесь обратно. А если не приду, значит несите цветы на могилу.
Оставив следователя обдумывать мое поведение, я уже практически вприпрыжку помчался в столовую. Уровень моего голода уже перевалил планку «очень хочется есть» и плавно приближался к отметке «давай жрать».
— Вячеслав, мы вас все вместе слушали сегодня! — Стоило мне только зайти в дверь, как радостно улыбающаяся толстушка в белом халате сообщила мне об этом факте.
— Так это же замечательно! — я натянул на лицо обаятельную улыбку — но прежде мне очень-очень хочется снова отведать ваших замечательных блюд.
В доказательство своего неуемного желания я демонстративно оглядел витрину и схватив кусок хлеба с раздачи, залихватски откусил половину.
— Сегодня особенно удались котлеты по-киевски — мне был продемонстрирован лоток с парой рядков таких восхитительно выглядевших оранжево-коричневых пирожков.
— Ну… давайте попробую — согласился я, пытаясь незаметно сглотнуть слюну. Тут же мне в руки дали тарелку с желаемым. Немного поборовшись сам с собой, я дотянулся до столовых приборов и отрезав кусочек, тут же закинул его в рот.
— М-м-м-м — покачал я головой, пережевывая — и ф фамом деле фосхитително!
Тут организм почуяв, что ему начала поступать еда, резко снизил свои претензии и я наконец-то получил возможность нормально общаться.
— Борщ или солянка? — тетка на раздаче продолжала терзать меня.
— Будьте добры, солянку пожалуйста — я снял с полочки два салата. Витаминный и оливье, а то впереди еще фиг знает сколько следователей будет.
— Вячеслав, если Вы не против, то у меня есть вопрос — из какой-то боковой двери выплыла здоровенная тетка.
— Очень даже не против — я поднял поднос — но остынет же…
— Хорошо, тогда чуть позже — величественно кивнув головой, согласился этот крейсер в белом и повернувшись, удалилась.
***
«Жисть хороша» подумал я, аккуратно допивая второй стакан чая с сахаром. Все-таки как мало иногда нам надо, чтобы почувствовать себя на седьмом небе… О, а вот и нетерпеливые фанатки: давешняя тетка с вопросом выруливала из глубин столовой во главе толпы сотрудниц. Подглядывала или сообщили? Хотя какая разница, все равно результат один.
— Что такое производственная гимнастика? — бахнули мне в лоб прямым калибром — Пелагея Серафимовна сказала, что у нее спина после этого болеть перестала.
Надо же, слава достала откуда не ждал. Хотя наверняка у столовских работниц тоже есть свои семинары, встречи по обмену опытом и все друг дружку знают, как минимум на начальственном уровне.
— Все очень просто — скинув ботинки, я встал на стул чтобы меня все видели
— Когда вы целый день готовите столь прекрасные блюда, то вы волей-неволей выполняете множество одинаковых движений — я схематично показал, как мешают поварешкой в кастрюле
— При этом напрягаются одни и те же мышцы, оставляя другие в бездействии — теперь я шинковал что-то в воздухе
— Значит что? — я поднял в воздух палец — для предупреждения всяких болезней надо дать одним мышцам отдохнуть, а другим немного поработать.
— Как это сделать? Можно сменить род работы, а можно попросту немного отвлечься и размять тело, не отходя от рабочего места. Хотите, прямо сейчас проведу небольшой сеанс?
Конечно, все немедленно согласились с моим предложением. Не все же этим медикам все новинки первыми получать!
— Встаньте посвободнее, вам ничего не должно мешать — я обвел руками вокруг себя — и тихонько встаем на носочки…
— Это что тут такое? — раздалось от входа в столовую. Я повернул голову — в дверях стоял тот самый мужик, который ночью спрашивал меня про то, все ли закончилось.
— Производственная гимнастика. Или не мешайте или присоединяйтесь, только молча — скомандовал я ему.
Как я говорил раньше, самое главное в нашем деле — не заржать. Вид стайки бегемотиков в белом, старательно двигающих похожими на сосиски руками, редко кого может оставить безучастным. Однако стадия «они для меня» завершилась и теперь «я для них», поэтому я засунул свое мнение глубоко внутрь и отрабатывал хорошее отношение.
— И теперь тянемся, только не сильно, не надо заставлять свой организм… — вернулся я к своим подопечным.
Надо же, мужик не полез в бочку и пристроившись чуть сбоку, начал повторять вместе со всеми. Поварихи поначалу косились на него, как газели на льва на водопое, но постепенно успокоились.
— … И закончили! Вы молодцы, смогли одолеть все упражнения! — я соскочил с со стула и принялся обуваться.
— А вообще здорово, что такое придумал. Надо же, небольшая зарядка посреди дня и ощущения в организме уже другие — надевая пиджак, ко мне подошел мужик и протянул руку — Петр Георгиевич Грачев, секретарь обкома партии.
— Вячеслав Владимирович Брянцев, электрик — ответил я — только это не мое изобретение. Я про него в каком-то медицинском журнале прочитал, когда в больнице работал.
— Стоп! — он внезапно замер — Так это ты сегодня на радио был?
Я кивнул.
— Ну надо же! — он восхищенно посмотрел на меня — наш пострел везде поспел! То есть вечерами ты аварии устраняешь, а по утрам диктором на радио подрабатываешь?
— Ну так получилось — внезапно я засмущался от неожиданной похвалы — Просто некому стало подменить
— Ну и как тебе наше радио?
— Вам честно или чтобы не обидно было? — ответил я, предварительно оглянувшись и убедившись в отсутствии греющих уши
— Конечно честно, по-коммунистически! — он рубанул рукой в воздухе
— Ладно, вы сами этого хотели — я глубоко вдохнул, будто собираясь глубоко нырнуть — скучное, малоинформативное и не решающее ни одной поставленной перед ним задачи.
— Так, пойдем-ка ко мне — он внезапно стал очень серьезным и повернувшись, жестом пригласил за собой
— Там меня следователь ждет — на всякий случай сообщил я ему в спину
— Ничего, подождет — кажется, что от холода в голосе сейчас вокруг стены изморосью покроются
Широкими шагами, буквально через три ступеньки, мы взлетели на верхний этаж.
— Малеева ко мне и меня нет — бросил секретарше Петр Георгиевич
— Он на радиостанции, в редакторской был — вклинился я
Секретарша на автомате кивнула и потянулась к телефонной трубке…