Есть реакция или нет? Я внимательно смотрел на остатки электролита, размазанного по корпусу термометра. Большую часть я соскреб ножом раньше, но вот остатки во всяких щелях мне не поддались. Фиг его знает, какие батарейки были вставлены раньше, поэтому одну половину корпуса я посыпал чуть подмоченной содой, а на другую капал уксусом. Я даже не поленился, сходил к Вилеору в его мастерскую и сделал из какой-то доски два этаких деревянных шила, которыми и пытался выцарапать остатки электролита.
Соду и уксус я раздобыл в самом правильном для этого месте — прямо в пищеблоке. Серафимовна очень удивилась месту починки медицинского прибора, но выдала требуемое. Более того, посмотрев, как я мучаюсь с деревянными палочками, она принесла откуда-то этакую чуть увеличенную в размерах зубную щетку, только вместо щетины была проволока. С ней дело пошло чуть веселее. Я капал, тер и придирчиво рассматривал результат своих действий.
В общем, я так и не понял, какие изначально были батарейки, потому что в процессе подбора реагентов и смены инструментов все очистилось как-то само до приемлемого состояния. Ничего, судя по размеру ящика с батарейками, подобных девайсов тут много, значит скоро все придут за заменой и тогда все везде станет одинаковым. Тщательно промыв все водой, я отнес термометр к себе в каморку и оставил на столе сушиться.
Что следующим? Покрутил в голове идею про бесперебойную работу светильника, но потом решил отложить ее в сторону: катастрофически не хватало материалов. Фиг с ними, с реле, у меня даже обычных выключателей не было. Значит, пора заняться проводкой. Вернее, попробовать сменить витое старье на современный кабель. Кстати, а где кабель?
— Миш, а где кабель? — парой минут позже я повторил свой вопрос. — Ну, ты вроде отправлял машину за ним на склад.
— Должны были привезти, а что, нет? — озаботился наш завхоз.
— Ну, наверное, куда-нибудь да привезли, — согласился я, — но у меня его нет.
— Пошли, посмотрим вместе…
Вообще-то я ожидал, что пойдем ко мне и будем совместно обозревать мой ничуть не изменившийся склад. Однако Михаил повел меня совершенно другим маршрутом. На вопрос «а куда мы идем?» я получил совершенно ожидаемый ответ «на склад». Нет, вообще-то логично, что в больнице есть больше одного склада, но можно было бы и прояснить…
Вскоре перед моим взором открылся склад. Ну, как "склад"… Склад-помойка. Судя по всему, сюда сваливали все, что уже было не нужно, но вполне могло еще пригодиться. Ну, примерно, как любой из нас решал, что на дачу отвезти. Кому-нибудь и когда-нибудь. Матово блестели шариками покрытые пылью спинки кроватей. Поставленные друг на друга остовы кушеток предстали передо мной этакой сюрреалисти́ческой трубой. Груда потрохов каких-то приборов или механизмов — из-за толстого слоя пыли уже не понять изначального назначения. Дальше в темноте вырастали совсем уже странные конструкции… Надо будет сюда наведаться уже вдумчиво, с фонариком и инструментами — наверняка тут есть что скрутить для моих целей.
— Вот твой кабель, — Михаил указал на три бухты. Посреди пыльного вертепа их черные, тускло отблескивающие кольца смотрелись просто фантастически.
Я попробовал приподнять одну бухту, из самого тонкого кабеля. Нормально так, килограмм 50, может, чуть больше.
— Тачка есть? А то я как такое к себе упру?
— А зачем? — удивился Михаил — приходи, да отрезай себе сколько надо.
— А-а-а… — начал было я и заткнулся. Это не то время, когда народ тырил кабеля и обжигал их для последующей сдачи в металлолом. Да и тут много другого, более интересного потенциальным пионерам.
— Ладно, тогда я сейчас отрежу кусочек и потренируюсь на нашей спальне, — согласился я. — А то что это за сапожник без сапог…
Немного поспорив про необходимую длину кабеля, мы отрезали необходимый кусок. Быстренько смотав, я перекинул кабель через голову на плечо, став похожим на солдата со скаткой. В принципе, так можно было и всю бухту разом перенести, вполне подъемно должно быть.
«Итак, вот кабель. Вот проводка, которую надо поменять. Как?» — примерно так думал я, сидя и разглядывая наш закуток. Почему-то мне в голову лезли одни кабель-каналы или штробление стен с последующей шпаклевкой, что явно было не по времени. Не завезли сюда еще «леграндов» и прочих «иеков». Должен быть какой-то простой вариант… Так я сидел и тупил, пока не наступило время обеда. Решив, что дополнительный впрыск питательных веществ мне поможет, сходил на обед. Пока шел назад, понял, что нет, не помогает. А значит, как завещал великий Ленин, надо сменить область деятельности.
Батарейки в высохшие крепления термометра встали, как родные. Соединив вместе обе половины и пока не закручивая скрепляющие болты, я перевернул корпус. Щелкнул выключателем и заметил, как стрелка отклонилась чуть вправо. Ага, кажется, работает. Взял кончик щупа в руки и стал наблюдать, как стрелка поползла дальше. Точно работает, сейчас узнаю, какая у меня температура…
34 градуса и не градусом больше. Крепко сжимал в руках, совал под обе подмышки, ждал несколько минут — без разницы. В рот решил не совать, потому что и так понятно, что прибору требуется калибровка. Да и мало ли где этот щуп раньше побывал… Снова разъединил половинки корпуса и начал искать, как производится настройка. После нескольких минут разглядывания потрохов я не обнаружил решительно ничего, что можно было бы изменить. Схема была абсолютно без каких-либо подстроечных элементов. Кажется, сегодня не мой день… Но как-то же его настраивают? Вот не верю я, что врачи пользовались им по принципу «ага, показывает 34, значит, это 36 в реальности». И инструкции нет…
Ладно, термометр, в общем-то, работает, пойду к врачам, может, у них другие есть или инструкция где завалялась. Закрутил половинки, пощелкал еще пару раз выключателем для проверки и на всякий случай освежил в памяти заказчика: «Терапевтическое. Марина Игнатьевна».
***
С Мариной мы столкнулись в дверях, выходящих на лестницу. В руках у нее была пачка каких-то папок, из которых торчали уголки бумажек разных оттенков серого.
— Ой, Вячеслав, здравствуйте! — она тут же заулыбалась во все зубы. — Уже починили? Как замечательно. Подождите меня, пожалуйста, я сейчас карты отнесу и тут же вернусь.
Проводив взглядом заскакавшую по лестнице медсестру, я скептически хмыкнул и прошел в отделение. Та же планировка, что и в том, где я очнулся. Только тут вдоль стен стоят лавки, на которых сидит куча народу. Ну, и вместо палат больных кабинеты врачей. Я медленно прошелся по коридору. Одна сторона была увешана призывами поступать на курсы медсестер, организовывать санпосты, и утверждениями, что врач — друг народа, а сельский — тем более. Согласившись с тем, что необходимо вступать в общество красного креста, я развернулся и пошел назад, разглядывая другую сторону. Что такое каззоль и плазмон, я не знал, но плакат утверждал, что это необходимо давать детям. Следующий плакат с ярко-красным малышом утверждал, что наши дети не должны болеть поносом. Поглядев дальше, я увидел, что вся эта сторона была увешана плакатами про детство, материнство и все с ними связанное. Странно, ни одного антирелигиозного плаката. Ну, там, «Чем лечились? Словом божьим!» и прочее. Странно, я почему-то считал, что с этим делом боролись очень сильно…
Не успел я задуматься над плакатом, предлагающим перед закаливанием посетить врача, как подошедшая сзади Марина потянула меня в сторону ординаторской. Бдительные бабульки проводили нас подозрительными взглядами, но, так как мы шли не к врачу, промолчали. Вообще надо бы себе тоже халат взять, а то хожу, как не сотрудник…
Вскоре, медленно краснея, я смотрел на улыбающуюся Марину. Черт, вот что значит мышление человека из будущего. Настройки, тюнинг, юстировка и другие слова, которые проносились в моей голове, когда я пытался заставить термометр показывать правильную температуру и искал, что подкрутить. Все оказалось гораздо проще. Крышечка индикатора отщелкивалась и бумажная полосочка под стрелкой индикатора пододвигалась под нужное положение. Ну, или рисовалась заново, если пришла в негодность. Берем ртутный градусник, одного здорового и пару-тройку больных с разной температурой, и через 15 минут готово. Промежуточные значения ставим на глаз. Все просто и надежно.
— Но ведь кто-то возьми и поставь линию немного правее или левее, — ломая сушку в руках, пытался сообразить я, — и врач увидит не ту температуру.
— Ничего страшного, — просветили меня, — вообще врачам не очень нужны точные показатели температуры. Обычно хватает «есть», «нет» или «высокая». Ну, и тенденция ее изменения за какой-то период времени.
Мне стало немного обидно. Я-то, как любой мужиковый мужик, привык оперировать с максимально доступной точностью, а тут такое…
Я откинулся на спинку дивана. Марина присела рядом. Да что же такое. Ну нет у меня желания с бабушками, не перестроился я еще! Диван, конечно, был, как и чай, но вот обещанных конфет не наблюдалось. Зато всяких баранок и прочих печенек с пряниками наблюдалось в изобилии. Может, отшутиться на эту тему и, пока смеется, уйти? Типа «После ужина на двоих. Она ему: ну все, теперь ты мой! Он: нет, уж сама мой посуду» или еще как…
— Вячеслав, а вы… — чуть наклоняясь ко мне, начала медсестра.
— Марина! — раздался голос от двери. — Что тут происходит?
Марину аж подбросило. Я уже узнал голос, поэтому нарочито медленно повернул голову. В дверях стояла главсестра, Ирина Евгеньевна. Я окинул ее взглядом: вся такая правильная, что хоть сейчас рисуй новый плакат в коридор. Губы сердито поджаты, руки в карманах халата, а стетоскоп оранжевой змеей спускается с шеи. Вот нафига он ей? Она же больше администратор, чем доктор. Пока я рассматривал повелительницу медсестер, она вошла внутрь и аккуратно прикрыла за собой дверь.
— Вячеслав, я же предупреждала! — кажется, она сейчас начнет искриться.
— Предупреждали, — согласился я, — но тут совершенно рабочий момент.
— Рабочий момент? — если бы не сидящие за дверью и наверняка греющие уши бабульки, она бы точно заорала. А так — только шипит.
— Он самый, — я чуть подтолкнул термометр по столу. — Марина Игнатьевна объясняла мне тонкости обращения с электрическим термометром, который я недавно починил.
— Так что теперь у врачей на один термометр больше, — я встал. — Но теперь у меня есть к вам вопрос.
— И какой же? — она уже чуточку сбавила напор.
— А можно мне белый халат? Ну, чтобы не выделяться из коллектива?
Пока она соображала над ответом, я ужом выскользнул в коридор.
***
Стоило мне забрести в мастерскую к Вилеору в поисках укрытия и поделиться своей бедой про кабель, как он тут же предложил несколько вариантов. Нет, я сегодня точно что-то туплю, все же просто. Отрезаем полоску жести, оборачиваем ее вокруг кабеля и, чуть выпустив хвостик, прикручиваем ее к стене вместо фарфорового бочонка. Да, не так красиво, как я привык, зато быстро, дешево и реализуемо прямо сейчас.
Не откладывая, тут же достали лист жести, нарезали полосок и пробили в них отверстия. Я собрал полученное в этакий футуристический букет и понес к себе. Дальше было уже совсем просто и доступно даже для такого тупня, каким сегодня был я. Выкрутил старые пробки с жучками, отсоединил старый провод с обоих концов и выкрутил все бочонки. Затем прямо по тому же месту, где раньше был провод, прокладываю кабель и прикрепляю его к стене полосками из жести. Завожу концы в розетку и щиток, достаю со склада пробки на 10 ампер и вкручиваю их вместо старых. Включаю плитку и жду вони, потихоньку медитируя на переливающуюся бордовым светом нихромовую спираль.
— Ого, как тут у тебя жарко, — прервал меня Михаил. — Чего попусту электричество жжешь, лучше бы чайник вскипятил.
— Да я не попусту, — возразил я. — Проверяю новую проводку. Чуешь вонь? Вот и я нет…
— Так это же хорошо, — сообщили мне, одновременно ставя чайник на плиту. — Теперь можно чай в два раза чаще пить.
— Так и до засухи недалеко… — я начал вытаскивать сахар и остатки печенек. Точно я тормоз. Надо было у Марины кулек собрать, ведь все равно у врачей сохнет попусту… Разложив все на столе, я достал журнал.
— Ничего, у нас на такой случай артезианская скважина есть. Что читаешь?
— Да у Любовь Борисовны последний номер «Техники — молодежи» взял…
Выданный мне том «библиотеки» я проглотил вчера буквально за пару часов. Ну и что, что мне попался какой-то Ананян с романом «На берегу Севана». Я про такого даже не подозревал и в свое время не читал, так что читать наивный текст про приключения подростков мне зашло. Но утром, когда я возвращал книгу, выяснилось, что больше из этой серии ничего в наличии не было — все на руках. Особо времени перебирать не было, поэтому я схватил первое попавшееся из знакомого. У меня в голове сидело воспоминание, что «Техника — молодежи» тоже печатала фантастику.
Однако меня ждал облом. Никакой фантастики внутри не было. Зато были вполне современные статьи про организацию производства, которые не стыдно и через 70 лет перепечатать.
— Миш, гляди, что нам надо, — я показал заметку о начавшемся выпуске «вечных пробок». — Написано, что начался массовый выпуск.
— Ну, спрошу, вдруг уже завели, — согласился Михаил. — Да, про твою заявку на паяльник, — он шумно отхлебнул из кружки чаю. — Сам я не нашел, но знакомые подсказали. Надо обратиться в радиоклуб, и там уже направят.
Однозначно, что с моими мозгами сегодня что-то не так. Мог бы сам догадаться, сейчас же самое начало эпохи радио. Детекторные приемники, коллективные радиостанции, катушки индуктивности и радиолампы — все эти слова сразу начали всплывать в голове. У них точно найдутся и паяльники и канифоль с припоем. А может, даже на предка привычных мне «цешек» разорятся, а то даже сопротивление у лампочек померять нечем…
— Только у нас в Калинине их нет, — продолжал Михаил. — Так что придется звонить в московские, там точно есть. Может, заодно и шефскую помощь окажут…
— А в чем нам нужна шефская помощь? — поинтересовался я.
— Ну, может, радиоузел смогут починить.
— У нас есть радиоузел? — я был очень удивлен.
— Конечно, — он откусил от печеньки и продолжил с набитым ртом. — Видел же репродукторы? В конце прошлого года поставили. Сделали, он поработал немного, а потом что-то сломалось. Ефимыча я туда побоялся подпускать, а больше некому.
Кажется, вот еще одно направление для приложения моих сил. Я, конечно, в антикварной электронике совсем не очень, но отличить-то колебательный контур от выпрямителя точно смогу.
***
Утром я первым делом побежал в библиотеку на проверку. Как же я благодарил министерство печати или что тут сейчас. Сказано, по нескольку экземпляров в каждую библиотеку — значит будут. И пофиг, что библиотека при больнице, где читателей какого-нибудь журнала про сталелитейную промышленность может и не быть.
После моих сбивчивых пояснений Любовь Борисовна показала мне место, где находилось искомое. Аккуратные, практически не тронутые подшивки журналов «Радиолюбитель», «Радио всем», «Радиофронт» лежали передо мной. Чуть дальше виднелась более монументальная подшивка журнала «Радио».
Я открыл январский номер за текущий год. Первые страницы были посвящены тому, какие все умные и хорошие, так что я их пролистнул. А вот и первая схема радиоприемника, а рядом описание его конструкции. Какой же я наивный был вчера. Ага, отличить он сможет. Вот чем отличается тетрод от кенотрона? А чем отличается схема 0-V-1 от 2-V-2? Я смотрел на кругляшки с черточками как баран на новые ворота. Хорошо еще, что резисторы и конденсаторы обозначались привычными знаками, а вот диодов и транзисторов не было вообще. Ладно, с этим потихоньку разберусь.
Записав у библиотекаря, что я взял всю подшивку за этот год, поспешил назад, терзать Михаила на тему радиоузла. Однако тот отмахнулся от меня, заявив, что я достаточно самостоятельный, и рассказав, где искать, просто дал ключ.
Открыв дверь, я не смог сдержать разочарованного вздоха. Я представлял себе что-то сверкающее, с кучей всяких индикаторов и прочих ламп, свидетельствующих о работе. В реальности передо мной на столе стоял здоровенный ящик зеленого цвета со скошенной вверху панелью. Шкала радиоприемника слева и несколько переключателей справа. И вот это вот радиоузел? Честно?
Включив свет и закрыв дверь, я начал шариться по ящикам стола. В одном из них оказалась тонюсенькая брошюрка. Сев на табуретку, я открыл книжицу и прочитал, что сей чудный агрегат называется МГСРТУ-100. Тут же давалась расшифровка, что это малогабаритная стационарная радиотрансляционная установка. Перевернув страницу, я обнаружил другую расшифровку, что это уже не установка, а узел, причем местного значения. Дальше шло описание его возможностей. Эта пепятка умеет ловить радио, проигрывать пластинки, использовать трансляционную линию и микрофон. И все пойманное и услышанное он может передавать на те самые репродукторы, висящие по всей больнице. Ну, или на встроенный динамик для особо интимных передач. Я еще раз посмотрел на ящик. Радиола, только не для семьи, а для предприятий.
Конечно же, я первым делом нашел щиток и рубильником подключил агрегат к сети. Потом щелкнул выключателем уже на самом ящике. Индикатор между решеток дернулся и, немного покачавшись, показал стрелкой на 60. Что значит 60, было совершенно непонятно. И больше ничего. Ни шума, ни писка, ни даже гудения. Я чуть отодвинул эту хренотень от стены и заглянул в вентиляционные решетки. Лампы светились, а это значит, что всякие предохранители на месте. Облом.
Задвинув ящик назад, я еще немного посидел в надежде, что эта фигня сейчас прогреется и заработает. Фигу, только в комнате чуть потеплее стало. Поняв, что без помощи тут нечего ловить, я все отключил и закрыл дверь.
***
Стоило немного отойти от двери, как меня поймали. И молча, под конвоем, утащили в свою берлогу.
— Вячеслав, я еще раз обращаю ваше внимание на недопустимость подобных действий!
— Ирина Евгеньевна, да поймите вы, не давал я никаких поводов. Ни к сближению, ни к удалению. У меня совсем другое на уме, — пытался я отбиться от обвинений в совращении медсестер. Потому что если верить главсестре, то минимум на пару отделений уже брошена тень. А может, что и пострашнее успел совершить.
— И что же интересно, у вас такого на уме? — ядовито поинтересовалась она.
— Ну, вы же знаете, что я потерял память? — начал я издалека.
— Да, как и все последующее, включая то, что с вашим участием была проведена практическая лекция, — подозрительно глядя на меня, согласилась она.
— Так вот, там многоуважаемая коллегия в числе прочих указала, что у меня есть образование, возможно даже университетское, — я показушно вздохнул, — а то и не одно.
— Я не собираюсь ставить это под сомнение, ведь сестры так и липнут к вам… — она попыталась вернуться к первоначальной теме, но я поднял руку, прося подождать.
— Тогда у меня к вам вопрос, как к секретарю партийной организации, — я посмотрел ей прямо в глаза, пытаясь найти в них хоть что-то, кроме блеска стали. — Как определить, комсомолец я или уже коммунист?