Менабилли, июнь 1960
Наступила середина лета — ночи были короткими, дни становились все длиннее. Дафна слышала голоса своих внуков, перекликавшихся на лужайке перед Менабилли, где только что скосили подросшую траву. На каштане пел черный дрозд, воздух был чист: всю пыль смыло прошедшим ночью дождем. Томми созывал внуков сыграть партию в крикет, лицо его было уже не столь изможденным, как в начале года, руки тряслись меньше. Глядя на него через открытые окна «длинной комнаты», она ощутила прилив нежности, когда Томми взял за руку внучку и пошел, слегка прихрамывая, рядом с ней. Дафне вспомнились далекие годы, когда он играл на лужайке с их детьми, а потом они вдруг стали взрослыми, и все же в такое июньское утро казалось, что прошлое дает некую надежду на будущее.
Дафна вышла из дома, пересекла лужайку и, окликнув Томми, пообещала, что вскоре присоединится к ним, но сначала ей надо побывать в своей писательской хибаре.
— Я не задержусь слишком долго, — сказала она. — Уже почти закончила.
В руках у нее был пакет в коричневой бумаге и два письма, которые она положила на рабочий стол в хижине: одно — от миссис Симингтон, сопровождавшее посылку, другое, доставленное только сегодня, — от мистера Линтона Эндрюса, председателя Общества Бронте и редактора «Йоркшир пост».
На письмо Беатрис Симингтон она ответила сразу же, еще месяц назад: Дафна выразила свои искренние соболезнования и восхищение мистером Симингтоном, печаль по поводу того, что он не дожил до выхода посвященной ему книги, благодарность за содержимое посылки. Тогда же она сочинила и письмо сэру Линтону Эндрюсу, предлагая как-то увековечить неустанную работу Симингтона по воскрешению памяти о Брэнуэлле Бронте. Однако, впервые прочитав сейчас за своим письменным столом ответ сэра Линтона, она сочла его крайне огорчительным. Безусловно, она отметила в начале письма его оценку написанной ею биографии как «необыкновенно удачной», что весьма ее воодушевило и помогло заглушить одолевавшие ее страхи: ей казалось, будто она не возвратила Брэнуэлла к жизни на страницах своей книги, а, напротив, убила его, чуть ли не задушила. Она не стала никому говорить о своих тревогах по поводу предстоящей публикации, чувствуя, что это было бы недостойно и эгоистично сразу же после смерти Питера — события куда более важного, чем ее банальные заботы о том, как раскупается книга и о рецензиях на нее.
Сначала ей показалось, что сэру Линтону особенно понравилась ее гипотеза о причинах увольнения Брэнуэлла с должности домашнего учителя семьи Робинсонов, но через несколько секунд, перечитав соответствующее место письма, она подумала: не напоминает ли он ей ненароком, что она не ближе к постижению правды о Брэнуэлле, чем ее предшественники?
Впрочем, комментарии сэра Линтона, касающиеся мистера Симингтона, были нелицеприятны и вполне уместны: читая эту часть его письма, Дафна почувствовала, что раздражена и встревожена, ощутила себя глупой и пристыженной. Как она могла не понять, насколько скользким типом был Симингтон? Это проявилось не только во время их странной встречи прошлой зимой, когда она нанесла ему визит, но и в нежелании отчитываться о том, чем он занимался в библиотеке пасторского дома, которую посещал по ее поручению. Дафна вдруг с ужасом поняла: вполне могло случиться, что Симингтон, подстегиваемый ее требованиями прислать ей новые материалы, пополнил свою коллекцию рукописей во время предполагаемых прошлогодних визитов в дом-музей Бронте.
И все-таки она не могла безоговорочно осудить Симингтона: безусловно, доходы от ставшего всепоглощающей страстью коллекционирования не обогатили его. Когда она звонила вдове Симингтона месяц назад, вскоре после получения известия о его смерти от пневмонии, ей стало совершенно ясно, что бедная женщина осталась без гроша и в результате была вынуждена продать дом: в местной газете появилась короткая заметка о том, что имущество Симингтона оценено в сумму, едва превышающую четыреста фунтов.
Дафне также стало очевидно даже без облеченных в деликатные фразы намеков сэра Линтона: рукописи, купленные ею у Симингтона, необходимо передать в дар дому-музею Бронте вместе с теми двумя, что прислала в прошлом месяце миссис Симингтон. Дафна теперь вновь и вновь вертела их в руках: ей было грустно расставаться с ними, особенно с маленькой книжицей в сафьяновом переплете, содержащей фрагментарные наброски стихотворения, приписываемого Т. Дж. Уайзом Эмили Бронте и предположительно проданного в качестве такового, однако почерк явно принадлежал Брэнуэллу. Хотя это стихотворение, по всей вероятности, было не дописано, Дафна любила его, собственноручно переписала и приколола к стене своей писательской хибары, а сейчас вновь бросила взгляд на первую строфу:
Ее восхищала проницательность мистера Симингтона, сумевшего распознать почерк Брэнуэлла, на что он обращал ее внимание в одной из двух записок, вложенных в присланную вдовой посылку (но тем не менее написанных его собственной дрожащей рукой), а также обнаружившего это стихотворение на обороте разорванного Брэнуэллом черновика письма с просьбой о приеме в Королевскую академию, где он мечтал изучать искусство. То, что Брэнуэлл не стал студентом, возможно, даже не послал это письмо, представлялось Дафне жизненной неудачей, которая нашла в дальнейшем зеркальное отражение в неуспехах Симингтона. Тот так и не написал книгу о Брэнуэлле Бронте, не доказал, что Т. Дж. Уайз подделал подпись Шарлотты Бронте на хрониках Ангрии, написанных в детстве Брэнуэллом, или подпись Эмили на его стихах. Симингтон даже не отправил Дафне письмо или посылку, в которую его надлежало вложить: возможно, он решил или подарить ей рукописи, или изложить в письме свои соображения. Все это пришлось делать вдове, но немалую роль здесь сыграл случай: она могла не заметить пакет в сумятице переезда, разбирая содержимое его обветшавшей библиотеки и кабинета.
Но каковы бы ни были намерения мистера Симингтона, его мотивы трудно было понять и из второй записки, по-видимому не имевшей непосредственного отношения к книжке в сафьяновом переплете, да и к Брэнуэллу Бронте как таковому. Дафна взяла этот листок бумаги и еще раз прочитала написанное мистером Симингтоном: «„Вопросы к самой себе“ — делайте с этим что хотите». Предположительно его послание относилось ко второй рукописи в посылке миссис Симингтон — небольшой заплесневелой тетради в кожаной обложке. Все, что она в себе заключала, было уничтожено обильной сыростью и плесенью. Первым побуждением Дафны было вложить загадочную записку вместе с погубленной тетрадью в посылку, которую она готовила для отправки в дом-музей Бронте, содержавшую книжку в сафьяновом переплете, а также рукописи стихов и писем Брэнуэлла, купленные ею ранее у мистера Симингтона.
Однако в последнюю минуту вслед за адресованной ей короткой запиской Симингтона она вытащила из посылки и маленькую тетрадь. Никому не будет вреда, если она сохранит это у себя, вернув все остальное в пасторский дом для изучения, каталогизации и предъявления миру. Но то, что она выложила, принадлежало ей, Дафне, и должно было остаться здесь, в Менабилли, — бессловесная книга в безмолвных лесах. Пусть она надежно покоится вместе с прочими призраками и тайнами.
Дафна встала, запрокинула голову назад и, подняв вверх руки, коснулась потолка кончиками пальцев. Потом вышла из писательской хибары, из тени на ослепительно яркий солнечный свет: сделав шаг вперед, она еще не могла рассмотреть того, что простиралось перед ней.
Джеральд Дюморье был другом Дж. М. Барри и сыграл Капитана Крюка и мистера Дарлинга в первой и последующих постановках «Питера Пэна».
Анджела Дюморье, старшая сестра Дафны, сыграла Венди в более поздней постановке «Питера Пэна».
Когда пятеро братьев Ллуэлин-Дэвис, вдохновившие Дж. М. Барри написать «Питера Пэна», осиротели в 1910 году, писатель усыновил их.
Хотя эта книга принадлежит к разряду беллетристики, она основана на подлинной истории. Как и наша современница, рассказчица в моем романе, я была полностью захвачена повествованием, с одержимостью шла по следу рукописей Бронте, следила за происходящим между Дафной Дюморье и Джоном Александром Симингтоном, как и она, рылась в катакомбах библиотечных архивов и букинистических магазинов, чтобы откопать утерянные или забытые письма, как и она, я родилась в Лавровой Сторожке в Хэмпстеде, совсем близко от могил семьи Ллуэлин-Дэвис на Черч-роу и дома в Кэннон-Холле, где прошло детство Дафны.
Однако, в отличие от рассказчицы, изучая материалы для этого романа, я имела счастливую возможность получить большую помощь от семьи Дюморье. Я благодарна сыну Дафны и ее невестке, Кристиану и Хэкер Браунинг, за то долготерпение и добросердечность, с которыми они отвечали на мои вопросы, за их великодушие — они позволили мне увидеть Феррисайд — и их гостеприимство всякий раз, когда я приезжала в Фоуи. Дочери Дафны Дюморье — леди Тесси Монтгомери и леди Флавия Ленг — также оказали мне немалую помощь, снабдив огромным объемом информации, позволившим мне многое понять, то же относится и к внуку Дафны — Руперту Тауэру. Я многим обязана Генриетте Ллуэлин-Дэвис, правнучке Сильвии Ллуэлин-Дэвис и внучатой племяннице Питера Ллуэлин-Дэвиса, благодарна ей за мудрые и тонкие советы.
Многое в истории жизни Дафны я поняла, беседуя с ее подругами Ориель Мале и Морин Бейкер-Мантон (бывшей секретаршей Томми Браунинга). Мэри Фокс, старейшая подруга Дафны, знавшая ее с детства, была так добра, что поделилась со мной воспоминаниями о ней, как и Пэм Майкл, сестра Мэри и их племянник Роберт Фокс, посещавший Менабилли в детстве.
Чарльз Симингтон, внук Симингтона, предоставил мне множество сведений о книготорговле и истории его семьи. (У него превосходная переплетная мастерская в Йорке.) Джулиет Баркер, бывшая хранительница и библиотекарь дома-музея Бронте, первая привлекла мое внимание к Дж. А. Симингтону, самому загадочному из ее предшественников; знания Джулиет были неоценимы, и она была настолько добра, что позволила мне пожить у нее в Йоркшире. Большое впечатление на меня произвела также блестящая эрудиция, которую она продемонстрировала в своей книге «Семья Бронте».
Прекрасно осведомленной, всегда готовой помочь показала себя, отвечая на мои вопросы, Энн Динсдейл, заведующая коллекциями дома-музея Бронте, как и Эндрю Маккарти, заместитель директора дома-музея. То же можно сказать и об остальном персонале. Хотелось бы также выразить благодарность Обществу Бронте, в частности его президенту Ребекке Фрейзер.
Я не сумела бы отыскать все необходимые мне для работы над этим романом письма и документы без помощи доктора Джессики Гарднер, заведующей специальными коллекциями библиотеки Эксетера, где хранится архив семьи Дюморье, Криса Шеппарда, заведующего специальными коллекциями библиотеки Бротертона в университете Лидса, и Джона Смёртуэйта из библиотеки университета Лидса, автора «Жизни Джона Александра Симингтона».
Я также многим обязана следующим авторам и книгам: Маргарет Форстер «Дафна Дюморье»; Флавия Ленг «Дафна Дюморье: мемуары дочери»; Анджела Дюморье «Я только сестра»; Ориель Мале «Дафна Дюморье: Письма из Менабилли»; Эндрю Биркин «Дж. М. Барри и Потерянные мальчики» и, конечно же, автобиографическим книгам самой Дафны — «Моя молодость», «Записная книжка Ребекки» и «Джеральд». Эти и сотни других книг (некоторые из них очень редкие) можно найти в чудесном магазине «Книжные закрома Фоуи», управляющая которым Энн Уилмор — настоящий литературный детектив: она не только помогла мне разгадать многочисленные тайны Дюморье, но также вместе со своим мужем Дэвидом заботилась обо мне в Фоуи.
Ссылки на номера страниц в письме Симингтона, касающиеся его подозрений по поводу фальсифицированных подписей Бронте, являются точными: я включила их в этот роман, чтобы любой человек, пожелавший провести дополнительное расследование, мог проверить подписи, сравнив их с факсимильными, которые есть в издании «Шекспир-хед». Строфы стихотворения Эмили Бронте «Вопросы к самой себе» приводятся по пропавшей хонресфельдской рукописи, так до сих пор и не найденной. Что касается использованных мною цитат из поэзии Брэнуэлла Бронте, их источник — рукописи, хранящиеся в доме-музее Бронте, переданные в дар Дафной Дюморье, а ранее проданные ей Симингтоном. Я также обращалась за справками к книгам «Сочинения Патрика Брэнуэлла Бронте» под редакцией Виктора А. Нёйфельдта и «Эмили Джейн Бронте: Полное собрание стихотворений» под редакцией Дженет Гезари. Оба упомянутых выше профессора щедро делились со мной своим временем и знаниями, так же как и профессор Хелен Тейлор, Салли Боман и Эндрю Биркин.
В заключение выражаю признательность своим строгим, но терпеливым редакторам Александре Прингл и Гиллиан Стерн, моему агенту Эду Виктору и его коллегам Грейн Фокс и Линде Вэн; Полли Самсон, Олу Паркеру и Мэгги О’Фаррел за их идеи и колкие замечания; моим сыновьям Джейми и Тому, которые стойко вынесли вместе со мной зиму в Корнуолле и призраков Менабилли; моему мужу Нилу Макколлу, вдохновлявшему и поддерживавшему меня, в отличие от мужа рассказчицы, даже когда я была полностью одержима работой над этой книгой, и моей матери Хилари Бриттен, не позволявшей мне отчаяться и сломаться.
Перевод с английского Галины Островской.
Одна из девяти старейших в Англии привилегированных средних школ. Находится в г. Итоне. Основана в 1440 г. (Здесь и далее прим. переводчика.)
«Грозовой перевал» — единственный роман Эмили Бронте (1818–1848), опубликован в 1848 г. под псевдонимом Эллис Белл.
Второе «я» (лат.).
Элизабет Гаскелл (1810–1865) — английская писательница, автор романов «Мэри Бартон» (1848), «Крэнфорд» (1853) и др.; в 1857 г. выпустила двухтомную биографию Шарлотты Бронте.
Джеральд Дюморье (1873–1934) — актер, антрепренер и кинопродюсер.
Джеймс Мэтью Барри (1860–1937) — писатель и журналист, уроженец Шотландии.
Джордж Луи Палмелла Бюссон Дюморье (1834–1896) — график, карикатурист и писатель, прославившийся романом «Трильби» (1894).
«Золотая чаша» (1904) — последний роман классика американской литературы Генри Джеймса (1843–1916).
Я вернусь (фр.).
Пустошь (Hampstead Heath, Хэмпстед-Хит) — старинная парковая зона на севере Лондона, занимающая территорию 3,2 км 2
Уилки Коллинз (1824–1889) — английский писатель, автор романа «Женщина в белом» (1860).
Грозовой перевал — так именуется усадьба мистера Хитклифа, героя одноименного романа Эмили Бронте.
Крупнейшая платная библиотека в Лондоне, основана в 1841 г.
Город в Великобритании в графстве Западный Йоркшир на реке Колдер.
Библиотека Оксфордского университета, вторая по значению в Великобритании после Британской библиотеки. Основана в 1598 г. Томасом Бодли.
Поместье в северном углу Хэмпстедского леса.
Достопримечательность северо-западного Лондона, первоначально молочная ферма, в настоящее время — паб.
Британский радиосериал («мыльная опера»), самый длинный в мире: более 15 000 выпусков.
Ivy League — группа самых престижных частных колледжей и университетов на северо-востоке США.
Оказавшая чрезвычайно большое влияние на литературу XX в. модернистская поэма Томаса Стернса Элиота (1888–1965), опубликована в 1922 г.
Детская книга Джоан Айкен (1924–2004), опубликована в 1963 г.
«Лунный свет» (фр.) — сочинение Клода Дебюсси для скрипки и фортепиано.