Любимым занятием мальчишек летом было кататься на лошадях верхом или присутствовать на сенокосе. К одиннадцати годам уже каждый из них не только ловко орудовал граблями, но и мог запрягать и распрягать лошадь, под присмотром стпршего ходить за плугом, молотить цепом зерно, косить. Правда, в ряд с другими косарями их бы никто и не подумал поставить, быстро пятки обрежут, но подкашивать у кустиков, в ложбинках, на склонах давали в основном им. Отрадную картину представлял обед во время сенокоса. Его устраивали в самое жаркое время дня. Вытирали травой и прятали в тень косы. Бабы убирали грабли и расстилали широкие платки или скатерти тоже где-либо в тенечке. Подкреплялись тем, что приготовили дома. Обязательно присутствовал квас. Раскладывали на скатерти хлеб, мясо, лук, соль, огурцы, помидоры, картошку...
Мужики подшучивали над Егором Наумовым, который всегда к обеду приносил яйца, сваренные вкрутую.
== Что-то ты, Егор, одни яйца таскаешь. Ты че ж, ничем другим не питаешься что ли? Ни мяса не принесешь, ни сала, ни курятинки...
Укора в бедности боялись больше всего. Никто не хотел выглядеть бедным. При существующей советско-крепостнической системе люди продолжали тянуться к достатку; не достигали его, но тянулись. Так было заведено испокон веков, их предками. Тянулись из последних сил до
конца пятидесятых, когда у них вышибли эту тягу вместе с крестьянским духом.
== Не все знают, == отвечал Наумов. == Ученые пишут, я в календаре читал, что одно яйцо заменяет собой двести пятьдесят граммов мяса...
== Ну, это какое яйцо. Яйцо яйцу рознь. Взять, к примеру, деда Евсева, так у него и килограмм заменит. == Это кто-то из Бояровых, к ним на язычок лучше не попадаться.
Все знали: у деда Евсева была кила. Смеялись от души, но
беззлобно. Коров пасти было тоже хорошо, когда не один, а человек
пять ребят, погода хорошая: сухо, но не жарко. Если жарынь, то слепни заедят и коров, и пастухов. Особенно, коров. Когда коровы расстроятся от жары да от надоедливых слепней, с ними не очень-то справишься. Нервы попортят. А в хорошую погоду можно искупаться, сходить за арбузами на бахчи, поиграть в карты, просто поболтать или повозиться друг с другом на травке.
Конечно, не все дни были безоблачными в смысле ребячьего настроения. Летом в погожие дни прямо около дома на Маленьком порядочке варили варенье, а иногда и готовили пищу прямо на улице, пристроив чугунки и кастрюли на таганы.
Однажды, таким вот хорошим летним утром Колька был в прекрасном расположении духа. Во-первых, из Ленинграда в отпуск приехала мать с Ольгой и тетя Аня (дочь бабки Натальи) с дочкой Наташей. Во-вторых, он предвкушал обед не в избе, а на свежем воздухе. Ольга сидела возле дома на травке и занималась игрушками. А Наташка с Юлькой бегали, резвились, прыгали через скакалочку. Потом стали пускать бумажных голубей. Колька как-то научил Юльку, а она, повидимому, Наташку. В эту их игру он тоже включился. Подправлял неумело сделанных птиц, показывал, как надо их правильно запускать. Девчонки увлеклись игрой. К Колькиным ногам, когда он сидел на маленьком стульчике и ел вкусный мятник (картофельное пюре), опустился пущенный кем-то из девчонок очередной голубок. Он поднял его и, подправив, хотел пустить дальше, но вдруг его взгляд уловил очень уж знакомые строчки на этом голубке, сделанном из книжного листа. Колька расправил листок... Точно. Листок был наглым образом вырван из недавно купленной им книги "Герой нашего времени", книжный листок рассказывал о Максиме Максимыче. Слезы навернулись на Колькины глаза, обида охватила его с головы до пят. Он поставил миску на стол и с ложкой в руке побежал к резвящимся в стороне девчонкам. Он хотел их поколотить, но передумал, вспомнив, как они в подобных ситуациях визжат и жалуются, а от матери ему потом попадает на все сто. В его маленьком сердце поселилось большое черное зло. Он решил отомстить девчонкам за порванную книжку. О, книжками он дорожил!..
Он подошел к девчонкам и доверительным тоном предложил им новую игру == кататься в бочке. Пустая полурассохшаяся бочка стояла неподалеку от дома, у края рытвины. Повалили ее на бок. Девчонки залезли внутрь и выглядели в бочке, как царица с князем Гвидоном из "Сказки о царе Салтане". Колька хотел покатать их немного по проезжей части порядочка, пусть бы поверещали, перекатываясь в бочке... Пусть знают, как книги рвать. Он начал катить бочку. Девчонки действительно заверещали, запищали и, вероятно, сделали попытку вылезти из бочки, в результате чего она вдруг малость изменила направление и покатилась под углом в рытвину, все ускоряя ход и подпрыгивая на кочках. А в рытвине был вырыт запасной колодец для хранения там молока, сметаны, масла. Бочка прошла колодец стороной и, пркатившись еще метра три, остановилась в небольшой ямке. Девчонки орали так, что Колькина мать, занимавшаяся в это время в избе глажкой белья, испуганно выскочила со скалкой и рубелем в руках. За ней выбежала тетя Аня. Девчонки уже стояли около бочки и ревели от испуга. В таких случаях причина рева обычно не выясняется. И так все ясно: девчонки дружно ревели, испуганный "мститель" стоял в стороне, с опаской поглядывая на мать. Вот мать и побежала за ним, чтобы дать взбучку. Но виновник происшествия, интуитивно догадавшись, что взбучка будет не обычной, а особенной, стал убегать от рассерженной родительницы. Мать быстро отстала, пригрозила ему, приказав немедленно вернуться, в сердцах
бросила вдогонку скалку, но скалка не долетела. Рубель она и бросать не стала, он был слишком тяжел.
А Колька остановился, когда уже, сделав крюк, прибежал на зады своего огорода. Остановившись, стал обмозговывать, что же ему делать. На душе == сквернее не бывает. Домой решил было не возвращаться, но стоило представить, что он ночует, где придется, питается, чем придется... Он уже чувствовал свое одиночество и голод. Он ведь так и не доел свой мятник. Вот и ложка в руке осталась ложку он оставил в кустах, а сам босиком, в трусах и майке поплелся через луг в сторону Второго Маленького порядочка. Там, на его окраине росла старая дикая груша (дуля, как ее звали местные). Плодов на ней было много, но были они кислые и терпкие даже осенью, а было еще лето. "Голодному и такие будут вкусны," == подумал беглец и набрал в майку штук десять диких и неспелых плодов. Потом и их спрятал, как ложку, так как ходить с ними за пазухой было неудобно. Мальчишка ходил по лугу, ходил вдоль берега реки, пока ноги сами не понесли его за Нахаловку, где на колхозном току работал его дед.
На току работа кипела. К двум большим горам зерна то и дело подъезжали машины с грузом и отъезжали уже пустые. Множество женщин перелопачивали на открытой площадке рожь. Неподалеку от тока, на краю начинающегося поля стояли скирды соломы, а чуть в стороне от них тарахтела веялка. Там провевали вику или чечевику, а может быть и горох. В риге под навесом было прохладней. И там все забито зерном. Оттуда его грузили в кузова машин и через весы везли в город == сдавать урожай государству. Через каждые полчаса отправлялась новая машина. Дед был весь в хлопотах. Он, увидев внука, обрадовался, махнул ему рукой, затем угостил яблоком... Колька лазал по зерну, зарывался в него с головой, зерно набивалось в рот и уши, застревало в трусах и майке... Выпачкался, как поросенок. А тут дед подошел, предложил ему приехать в город на машине, но когда он увидел, какой он грязный, передумал. А в город поехать хотелось. Колька мигом выскочил из-под навеса, снял майку, а затем и трусы, поочередно выбил их об угол риги, затем телешом (то есть, голым) пробежал несколько метров до пожарного водоема, где вымыл голову, ноги, руки и туловище по пояс. Через минуту он предстал перед дедом пай-мальчиком. Дед взял его с собой!..
По пути к машине дедушка поинтересовался у внука, что его привело на ток. Внук ответил что-то неопределенное. Он, вообще-то, никогда не врал, но сейчас говорить правду, по его мнению, было несвоевременно, и он решил отложить исповедь до города.
В городе оба Николая вышли из машины в центре, а машина поехала дальше. Условились, когда и где шофер остановится на обратном пути. Внука Николай Иванович направил в парикмахерскую, а сам пошел на почту и в книжный магазин, которые находились неподалеку друг от друга.
У парикмахерской была большая очередь, но денег дед дал больше, чем на стрижку, поэтому Колька пошел на рынок, купил себе огромную, с детскую голову, антоновку и с наслаждением стал ее есть. На базаре видел бабушку Варю, но подходить не стал, и она его не видела. Она не знала, что произошло дома.
Выйдя после подстрижки, он увидел возле парикмахерской шикарный мотоцикл и человек пять ребятишек, рассматривающих этого "вороного коня" и громко обсуждающих его достоинства. Колька тоже залюбовался мотоциклом, но близко не подходил. Вдруг ребятишки вспорхнули, как стайка воробьев. К мотоциклу подошел солидный мужчина в шлеме и больших, как у летчика, очках.
== Что, нравится? == спросил он у Кольки.
== Нравится.
== Хочешь, прокачу?
Колька замялся.
== Ну, так как? == допытывался хозяин мотоцикла.
== У меня дедушка здесь, в книжном магазине, должен скоро подойти
сюда.
== Ну, это мы уладим, == сказал мужчина и пошел к книжному магазину, оставив Кольку у мотоцикла. Снова собрались ребятишки.
== Что это за дядька? Кто он тебе? А ты чей?.. = забросали Кольку вопросами. Он не успел ответить на все вопросы, как увидел, что из магазина вышел дедушка с мотоциклистом. Они о чем-то беседовали и улыбались. Дедушка махнул Кольке рукой, мол, покатайся с ним. Затем они с мужчиной пожали друг другу руки, и незнакомец направился к мотоциклу.
== Дедушка разрешил, == сказал он Кольке, помогая ему усесться на заднее сиденье. == Ну, куда поедем?
Он ловко сел на свое место, завел мотоцикл и... Поехали!.. Главную улицу и рыночную площадь проскочили за одну мингуту. А вот и чугунолитейный мост. Если сейчас ехать по Песочной улице (Заречье), то через три минуты будешь уже в Юсово, на Погореловке, а оттуда через пять минут == у родного дома. Кольку уже тянуло домой, а мотоциклист как будто читал его мысли.
== Ты сам-то где живешь? == крикнул он через плечо.
== В Юсово, == ответил Колька.
Вот и Песочная.
== Дома-то есть кто?
== Мать и сестры, == не стал особенно распространяться Колька.
== А бабушка где же?
== Она на базаре, == прокричал Колька, недоумевая, откуда же тот знает про бабушку.
== Вот досада... == незнакомец остановил мотоцикл посреди зареченской улицы, повернулся к юному пассажиру и снял очки.
== Ты что ж, Колюнька, не узнал меня, что ли?
Тут уж его Колька узнал сразу. Конечно же, это был его крестный Давыд, или, как его звали Колька с Юлькой, дядя Дося. Он == капитан первого ранга. Служит в Ленинграде, где проживает с женой, сыном Виктором и приемной дочкой Нонной. А в Кривополянье живет его мать Наталия с невесткой Матреной, вдовой другого, погибшего на войне сына...
Ну, надо ж так опростоволоситься? Второй раз крестный его покупает. Года два назад Колька, собираясь в школу ранним утром, увидел под окном нищего. Много тогда ходило таких по домам. А этот был небритый, в чудной шапчонке, старой одежде, босиком, с подвернутыми до колен штанами. Он попросил у Кольки хлеба Христа ради. Колька подал ему черствый кусок, а нищий вдруг и говорит: "Что ж ты мне такой черствый кусочек подаешь, ты отрежь посвежее". Колька растерялся, покраснел и полез было за хлебом на полку, но нищий (крестный возвращался с утреннего клева) тогда сам, как и сейчас, признался, кто он такой. Колька даже расстроился.
== Ну, ну, не журись... Не так-то часто видимся, чтобы сразу узнавать друг друга. Я-то тебя ведь тоже не узнал бы, если бы не увидел, проезжая на мотоцикле, как вы с дедом вылезали из кабины. Николая-то Ивановича я сразу узнал. В этом возрасте внешне не очень меняются. А вот Варюшку-то, кузину свою, я расчитывал увидеть дома, а она на рынке. Досадно, но назад возвращаться не будем. Дождусь ее дома.
Доехали очень быстро. Но... Как крестный переживал, что поздно открылся крестнику, из-за чего не повидал свою двоюродную сестру, так и крестник стал переживать, что не рассказал крестному о своем побеге из дома. Крестный бы тогда придумал, как объявиться по-другому. Естественно, мать, услышав треск мотоцикла (тогда еще и у Ивана Похлебкина не было такой машины), подумала, что ее непутевого сыночка
доставил на казенном транспорте милиционер. Она прибежала с огорода растерянная, руки в земле. Но увидев крестного и Кольку, как-то смягчилась и заплакала. А Колька обрадовался, что наказания не предвидится.
Буйно зеленела перед взором приезжего мужика густая высокая трава на том самом месте, где проходил в былые годы Маленький порядочек. Теперь очень трудно определить даже места, где чей дом стоял. Почти незаметные бугорочки своего собственного родного дома определялись приблизительно, больше по кое-где пробивающемуся иван-чаю да глухой крапиве. Будто и рытвина несколько изменила свои очертания с тех пор. Да, временито прошло почти сорок лет. До отъезда Николая в Питер на юсовском погосте у него из близких была только его прабабушка Катя. Когда ее хоронили, он бежал за гробом и, отчаянно ругаясь на взрослых, кричал:
== Куда понесли Катю? Верните ее сейчас же!.. == он тогда еще не понимал, что такое смерть. А теперь там, на погосте, покоится добрая половина тех, кого он хорошо знал. А в селе их все меньше с каждым годом. Причем, не только старики уходят. Давно нет любимого дружка Леньки, Калина и многих других товарищей Колькиного детства.
Шишков живет на Селе. Сыновья закончили техникум, отслужили срочную службу. Старший женился, растят сынка. С младшим отец, классный сварщик, пасет сельских коров и овец. Время такое.
Сигитовы живут в городе. Но Славка отвоевал у колхоза здание старого амбара и, надо сказать, уже его прекрасно отделал: домина, ну, просто рыцарский замок. Славка всегда был деловым человеком. Он просил у властей и здание неработавшей школы, чтобы использовать ее помещения под амбулаторию, отделение геникологии и зубопротезный кабинет. Но власти сказали: "А может тебе и церковь отдать?.." На церковь пока нет ни денег, ни сил, а были бы... Что ж ее не отдать в хорошие руки? Более полувека стоит, как памятник нашей дикости и нашему хамству.