В разговоре про советы Николая Степановича своим ученикам, как надо писать стихи, я передал АА рассказ В. Рождественского о том, как Н. С., взглянув на Царскосельский вокзал, сравнил его с верблюдом. АА улыбнулась и привела цитату из Гамлета: "А Гамлет..." (дальше о том, как Гамлет сравнил облако с верблюдом, а его придворный поддакнул: "Да, Ваше Величество"... Гамлет сказал тогда - нет, это не похоже на верблюда, это похоже на... "Да, Ваше Величество, удивительно похоже").
Я напоминаю АА о том, как Николай Степанович в своих лекциях говорил о количественном соотношении гласных и согласных у разных поэтов.
- У Пушкина 50% гласных, у Державина меньше и т. д.
АА улыбнулась и ответила, что конечно, у Николая Степановича и в мыслях никогда не было самому в своих стихах заниматься такой математикой... и что бездарные ученики его слушали и пытались делать именно то, что он говорил...
- А настоящий поэт все бы наоборот сделал! У него не было бы ни гласных, ни согласных, и мост лежал бы!
(Последняя фраза относится к тому, что я рассказывал с чьих-то слов о том, как Николай Степанович советовал, взглянув на Троицкий мост, увидеть его поднявшимся на дыбы и писать стихи так, оставляя все прочие предметы в их неприкосновенности...
Николай Степанович (пропущено в рукописи) это, думая такими средствами пробудить учеников к уменью ощущать предметы по-новому, отрывать их от шаблона и т. д.)
Это я определяю термином противоборство. АА не согласна с противоборством - в построении образов и т. д. ...
О стихотворении АА в письме Николаю Степановичу - где он протестует против "Архангела"... - "Из религиозного чувства протестовал..."
Николай Степанович протестовал также против слова "еле" в строке АА: "И голос музы еле слышный"...
Да, Для него муза не могла говорить еле слышным голосом. Ему она являлась в славе лучей и звонко говорила ему...
В 1909 г. АА, провожая Николая Степановича, ездила с ним из ... в Одессу (на трамвае). Николай Степанович все спрашивал, любит ли она его? АА ответила: Не люблю, но считаю Вас выдающимся человеком"... Николай Степанович улыбнулся и спросил: "Как Будда или как Магомет?" (ср. со стихотворением "Память" и др.).
Анненский на книгу, присылаемую ему для отзыва или в подарок в с е г д а отвечал письмом...
В "Царскосельском деле" в некрологе об Анненском не говорится, что он был поэт.
Голлербах находит в себе нетактичности после третейского суда с Николаем Степановичем писать о нем, да еще говорить: "Я не виноват, виноват он"...
Николай Степанович н и к о г д а не писал о М. Волошине, помня, что у него с Волошиным была дуэль.
29.06.1925
Ясно, что "Зара" в Париже около Рождества написана.
Богданова приезжала в Царское Село, была у нас; потом уехала, написала письмо А. И., что гибнет там. Из музея Клюни в Париже АА выходила. Встретила Николая Степановича с Богдановой. Николай Степанович познакомил АА с ней.
3.07.1925
Скандал в театре Яворской.
Вячеслав Иванов после смерти его жены говорил дома, что жена является ему во сне, говорил очень много о своей жене.
Кузмин написал "Покойница в доме". Это был, конечно, пасквиль на то, что происходило в доме В. Иванова.
В. Иванов вступил в связь со своей падчерицей - Верой Шварсалон, убедив ее, что этого хочет ее покойная мать, являющаяся ему во сне. В результате у В. Шварсалон должен был появиться ребенок. Тогда В. Иванов стал настаивать, чтоб Кузмин женился на Вере Шварсалон.
Кузмин все это рассказывал всем, а брат Веры Шварсалон, не поверив всему этому, решил избить Кузмина...
В 1912 г. в театре Яворской (впоследствии сгоревшем) шла "Изнанка жизни"... В театре были Кузмин, Николай Степанович, Зноско и другие - все та же компания. АА в антракте вышла в фойе и увидела там человека страшного вида, в смокинге. Он ходил из угла в угол. Лицо и губы его были белее бумаги. Его лицо показалось АА знакомым, но АА не узнала, что это был брат Веры Шварсалон - Сергей Константинович Шварсалон - так искажено было его лицо. АА из фойе вышла за кулисы (из фойе вход был прямо за кулисы, от которых фойе отделялось только небольшим помещением). В этом помещении АА увидела Николая Степановича, Кузмина и других, взволнованно обсуждавших происшествие. Был и полицейский, составлявший протокол. Оказывается, Сергей Константинович Шварсалон только что избил Кузмина... И Николай Степанович, и другие их разнимали, оттаскивали Кузмина, Кузмин пострадал довольно сильно пенсне было разбито, лицо - в крови. В протоколе расписался Николай Степанович в качестве свидетеля.
Кузмин все же из театра поехал в "Бродячую собаку"...
А Вяч. Иванов потом объяснял брату, что это действительно так, что он любит Веру Шварсалон и т. д. (Потом он с ней уехал в Грецию, где нашел какого-то священника, согласившегося их повенчать. После этого они уже жили в Москве - здесь, конечно, им было неудобно жить.)
Вера Шварсалон умерла (кажется, в 18 году).
АА, рассказывая нижеследующее, сказала: "Не записывайте этого, душенька, потому что выйдет, что я хвастаюсь..." - и рассказала, что когда она 1-й раз была на "башне" у В. Иванова, он пригласил ее к столу, предложил ей место по правую руку от себя, то, на котором прежде сидел И. Анненский. Был совершенно невероятно любезен и мил, потом объявил всем, представляя АА: "Вот новый поэт, открывший нам то, что осталось нераскрытым в тайниках души И. Анненского"... АА говорит с иронией, что сильно сомневается, чтоб "Вечер" так уж понравился В. Иванову, и было даже чувство неловкости, когда так хвалили "девчонку с накрашенными губами"...
А делал это все В. Иванов со специальной целью уничижить как-нибудь Николая Степановича, уколоть его (конечно, не могло это в действительности Николая Степановича уколоть, но В. Иванов рассчитывал на эффект).
29 января 1910 - стихи АА, по которым видно, что Николай Степанович еще не приехал.
(Стихи.)
Письмо из Африки - раздвоено, как в "Душе и теле".
6.07.1925
Зимой 13 - 14 гг. (в начале 1914) АА как-то в виде шутки написала на бумажке (при Николае Степановиче): "Просим закрыть Цех. Мы этого больше выносить не можем и умрем". И подписала - "А. Ахматова", а потом подделала подписи всех членов Цеха. Смеясь, показала это Николаю Степановичу, тот отнесся к этому безразлично, и тоже смеялся. Потом АА дала эту бумажку С. Городецкому. Тот тоже улыбнулся, но довольно принужденно. И написал резолюцию: "Всем членам Цеха объявить выговор, а А. Ахматову сослать на Малую, 63 и повесить"...
АА так и не знает - понял ли тогда Городецкий, что это поддельные подписи или не понял. Хотя АА и не скрывала этого никак! Все это делалось в виде милой и остроумной шутки.
Об Ант де Кентал - "плохое стихотворение".
Цех (1913).
в 1-й год собрания были сначала 3 раза в месяц у Городецкого, у Гумилевых, раз у Потемкина, и...
"Последнее собрание, которое я помню, было уже когда война началась, было у Бруни в Академии художеств".
"Когда мы возвращались откуда-то домой, Николай Степанович мне сказал про символистов: "Они как дикари, которые съели своих родителей и с тревогой смотрят на своих детей". (АА.)
7.07.1925
Мысль, что акмеизм не с Запада, поэтому бранил Брюсова. Надо выяснить приезды Вячеслава.
АА рассказывал В. К. Шилейко, что Вас. Гиппиус (который был дружен с ним), жаловался ему, что в 1-м цехе Ахматова, Гумилев и Мандельштам его затирали. Обвинял их (!) в том, что его произведение ("Волшебница") не было пропущено цензурой (!). Потом похлопотали, и "Волшебницу" цензура пропустила.
У Вас. Гиппиуса было затаенное злобное отношение к выше поименованным лицам.
У Николая Степановича отношение к Религизно-философскому обществу было резко отрицательным. Мережковские и К в 15-16 годах были ярыми пораженцами.
Г. Чулков тоже был пораженцем. А АА держалась противоположных взглядов. Считала, что посылать на фронт 10 миллионов человек и в то же время в тылу желать их поражения - есть измена народу. Однажды между АА и Чулковым произошел серьезный спор по этому поводу. Они даже поссорились тогда - АА ушла, не попрощавшись с Чулковым.
Вскоре Чулков, встретившись с АА, повел разговор в примирительном тоне: "Вы меня не так поняли" и т. п. ... И сказал ей, что он был в Религиозно-философском обществе (у Мережковских) и сказал там, что он так спорил с А. А. Ахматовой, что даже поссорился с ней.