Вайнер ухмыльнулся своим мыслям.
— Если б не мои однокурсники, я бы тоже ничего не знал. Но всё началось именно с той минуты, когда они, шутя, подбросили мне идею противоядия от укуса змей — призраков Аргадзона. Упущу детали моих поисков, скажу одно — перепробовав все мыслимые и немыслимые заклинания, мне вдруг пришло понимание, что мы совсем ничего не знаем о змеях Аргадзона. Так откуда они появились? Забросив опыты, я ринулся в шестую параллель мира — Аргадзон. Но там меня даже не стали слушать, жрица от моего вопроса перекосилась от злобы и я, удирая, радовался, что она не натравила на меня тех самых змей. Вернувшись домой, я завалился на диван и пребывал в хандре неделю, пока в одну из ночей мне не приснился сон, в котором я держал старую потрёпанную книгу… И знаете, какое у неё было название? — Вайнер замолчал, а потом восхищённо продолжил: — «Сотворение мира». Сон был вещим, это я понял, как только открыл глаза, и с того времени стал одержим другой идеей — найти во чтобы то ни стало эту книгу. Видеть сон — это одно, а вот отыскать в огромном мире никому не известную книгу оказалось куда трудней. Ни во всемирной библиотеке второй грани мира, ни в первой грани, нигде её не было.
У Альстрейда и Леона приподнялись от удивления брови.
Вайнер заулыбался, глаза его сузились, он бросил на друзей хитрый взгляд из — под сощуренных век, видя такую реакцию на свой рассказ. Подождав минуту, продолжил:
— Да представьте, я облазил практически все библиотеки и, разочарованный, возвратился домой. Денег на проживание катастрофически не хватало, пришлось заняться лечебной практикой. Как-то раз, угрюмый и усталый, возвращался я вечером от одного пациента, и мне навстречу попались два однокурсника по магической академии, закадычные друзья и гулёны Дантур и Ийван.
Леон покачал головой, ухмыляясь и вспоминая загулы весёлой парочки. С большим трудом, а большей частью за счёт родительских денег, они смогли с горем пополам закончить магическую академию. Вайнер продолжил.
— Эти два шалопая, увидев меня, так обрадовались, будто я был их лучшим другом. Я попытался от них отделаться, сославшись на сильную занятость, но не тут-то было. Подхватив меня под руки, они утащили меня в ресторан, а потом мне пришлось разводить их по домам. Первым я отвёл Дантура, так как он едва стоял на ногах, а потом занялся вторым. Дверь мне открыл престарелый дедуля. Так как я не мог передать ему уже спавшего Ийвана, болтавшегося на моём плече, пришлось нести парня в спальню. Бросив гулёну на кровать, я развернулся, чтобы уйти, но меня остановил тот самый дед. Как потом оказалось, это был прапрадед Ийвана, граф Ийв Сурджид, его единственный родственник. Ийв пригласил меня в гостиную и накрыл на стол. Конечно, не сам, бытовой магией он ещё пользовался. За чашкой чая граф выкладывал мне горькие переживания по поводу своего олуха правнука. Видать, скучно ему было одному целыми днями, я слушал его вполуха, а сам разглядывал обветшалый интерьер. Старые пыльные портьеры, закрывающие большие окна, на стенах столетние выгоревшие ковры, подлокотники на креслах вытерты практически до дыр. Столетние обои выгорели от солнца и только в некоторых местах, где когда-то висели картины, можно было рассмотреть их первоначальный цвет и вид. И вот, поставив пустую чашку на стол, я бросил взгляд на раздувающиеся от ветра гардины. Моему изумлению не было предела, на стене между окнами, в большой старой раме, висела картина. И не просто картина, а магически зачарованная, ценность её сложно описать. Продав этот предмет искусства, можно было бы жить безбедно не одному поколению Сурдждских. Вопрос напрашивался сам по себе. Почему старый граф, живя в нищете, бережёт эту картину? Молодая, безумно красивая девушка сидела возле берега моря и, наклонив голову, читала книгу, которую держала на согнутых ногах. По небу неслись белые и пушистые, словно снег, облака, прикрывая девушку от ярких лучей солнца, что пытались пробиться через плотную завесу. Её длинные, черные как ночь волосы поднимались от лёгкого ветерка и падали на раскрытую книгу. Девушка своими тонкими длинными пальчиками подхватывала локон, и раз за разом откидывала его за спину. Я замер, забыв дышать, мне казалось, что в наступившей тишине было слышно, как стучит моё сердце. Сомнений быть не могло, книгу, которую я видел во сне, держала в руках девушка на картине. Растерянный и опустошённый, я упал в кресло и перевёл ошеломлённый взгляд на графа. Почему опустошённый? Тогда я подумал, как же надо мной подшутили боги, послав мне сон — загадку. Я долго сидел, всё ещё не веря, что мои поиски закончились. Мои думы прервал граф, ссылаясь на то, что время позднее и ему пора ложиться спать. Я встал и попросил у него разрешения рассмотреть картину. Он удивился. Я махнул в сторону стены, указывая рукой на картину. Он растерянно посмотрел на меня, и сказал: «Молодой человек, шутить изволите. Все картины уже давно проданы, мы с правнуком едва сводим концы с концами». Сначала я подумал, что дед так стар, что запамятовал, что у него находится в доме. Но потом, глядя на его удивлённое лицо, я пришёл в замешательство. Выходит, я вижу картину, а домочадцы — нет. Тогда я встал и направился твёрдым шагом к стене, и чем ближе подходил, тем сильнее трепетало моё сердце. Девушка в картине казалось живой. Она читала книгу, переворачивала страницы, совершенно не обращая ни на кого внимания. Когда я вплотную подошёл к картине, в лицо мне ударил лёгкий морской бриз, обдав свежестью воздуха, наполненного запахами солёной воды и водорослей. Девушка оторвала взор от книги и посмотрела на меня. Я тонул в океане синевы её глаз, медленно обводил взглядом чёткий контур розовых губ и понимал, что моё сердце теперь навеки принадлежит таинственной незнакомке. Не знаю, сколько мы так смотрели друг на друга, но первая очнулась она, улыбнувшись. Я тоже ответил ей улыбкой, но печальной. Девушка протянула руку и потрогала мои волосы, обвела пальцем овал моего лица, положила ладонь на моё сердце, и её глаза расширились, когда она услышала, как учащённо оно бьётся. Закрыв глаза, она слушала удары моего сердца, её чёрные пушистые ресницы чуть вздрагивали, а лицо становилось всё грустнее и грустнее. Вскоре она убрала свою руку и, взяв книгу, протянула её мне. Я стоял как зачарованный, держа книгу в руках, смотрел, как картина постепенно умирает, по-другому я бы это никак не назвал. Краски стали блёкнуть, силуэт незнакомки становился расплывчатым, а перед тем, как она совсем исчезла, по щеке у неё скатилась одинокая слеза. Она стекала, а под ней оставались чистые мазки акварели. Мне было горько, больно, казалось, с её слезой холодеет моя опустошённая душа. Моё оцепенение прервал дед, бормочущей себе под нос, мол, какая непутёвая молодёжь пошла, с виду приличные люди, а на самом деле одни пьют, другие принимают одурманивающий эликсир. Я повернулся и посмотрел на него, но он, окинув меня взглядом, только покачал головой. Прапрадед Ийвана не видел того, что за предмет я держал в руках. Раз он не видел, то я решил, что книга по праву принадлежит мне. Но скажу вам, что на тот момент она мне была неинтересна. В один миг я познал счастье любви и горе расставания. Дома я положил книгу на стол и не прикасался к ней, будто она была виновна в том, что незнакомка исчезла из картины. Я вернулся к своим исследованиям, когда во сне она пришла ко мне и, улыбаясь, вновь протянула мне книгу. Проснувшись, я посмотрел на мир по-новому и, открыв книгу, впал в ещё большее уныние. Я ничего не понимал из того, что было там написано. Письменность сильно изменилась, но, найдя самый старый словарь, я потихоньку начал погружаться в знания тысячелетней давности. Иногда кричал от отчаянья, не понимая того, что написано, и тогда во сне приходила Луина и, смеясь, объясняла мне. А я, как влюблённый мальчишка, забывал про всё на свете, когда рядом была она, трогал её чёрные и блестящие, пахнущее морем волосы и замирал, когда тонкий шёлк туники касался моей кожи. Ночи. Как я тогда ждал их. Закрывал глаза и погружался в омут захватывающих чувств, в омут бесконечного восторга, трепета и упоения от любви. А открывая глаза, я выл, да, именно не плакал, а выл. От осознания того, что её рядом нет, что я не могу коснуться нежных губ. Да, вы можете посмеяться надо мной, подумав, что такого, как я, невозможно полюбить, но я отвечу вам, что любовь сплетается из чувств, взгляда, улыбки и песни душ. Наши души пели.
Вайнер замолчал, его глаза, смотревшие в пол, кричали от боли, лицо осунулось, уголки губ поникли, и казалось, что перед товарищами сидит столетний старик. Тяжко вздохнув, Вайнер продолжил:
— Чем меньше в книге оставалось перевести листов, тем печальнее становилась Луина. Как же прекрасно её имя, такое же лучистое, как её душа, и такое волнующее и ласкающее, как шёпот волн. Когда последнее предложение было переведено, Луина положила свою голову ко мне на грудь, послушала, как учащённо от любви и волнения стучит моё сердце, и отошла от меня. Её образ пошёл волной и постепенно стал пропадать. А я как зачарованный смотрел на крохотные капельки, которые, отделяясь от неё, взлетали и растворялись. Она исчезла, а я кричал, просил вернуться и рыдал. Зачем? Зачем она явилась мне? Подарила столько радости и счастья, а затем забрала мою душу с собой. Я не знаю, сколько времени я приходил в себя. Сидя как — то в кресле, обросший и исхудавший, бросил случайный взгляд на стол и увидел лежащую книгу — ту самую. Я долго не мог оторвать от неё своего взгляда, вновь нахлынули воспоминания. И я решился. Протянув трясущуюся руку, взял книгу, прижал к своему сердцу и скрутился от пронзившей меня боли потери. Я не кричал и не рыдал, слёзы ручьями текли из моих глаз, вытягивая из меня печаль и боль разлуки, вытягивая из меня образ любимой. Сколько я провёл в таком положении, не знаю, потому-то погрузился в сон от бессилия. А когда открыл глаза — понял, я стал другим. Воспоминания о Луине не ушли, но они теперь не терзали меня болью, не рвали мою душу на части от мук любви. Я вновь стал Вайнером, но с пониманием того, что прежним, беспечным, мне никогда не быть. Для чего я вам это рассказываю, сам не знаю, может, потому что мне иногда хочется вновь почувствовать её прикосновения, а я никак не могу их вспомнить.
Пересказывать начало Вайнер не стал, в общих чертах все и так всё знали. Отметил только, что несколько тысячелетий назад не было никаких граней, разделяющих миры. Была одна большая планета. И на ней жили люди, драконы, русалки, гномы, маги и прочие существа из двенадцати граней. Самым сильным из всех созданий на земле оказался человек. С виду очень слабый, не обладающий никакими магическими способностями, намного ниже и мельче многих существ. Но самый злой, завистливый, жадный, хитрый и коварный.
Слабый человечишка оказался очень плодовитым по сравнению со всеми другими разумными жителями планеты. И он бросился на освоение новых территорий. Всё, что выходило за рамки его понимания, он уничтожал или подчинял себе. Многие разумные существа были слабы против его оружия и жажды наживы. Даже драконы с их магией и силой пали в большинстве своём от придуманного человеком оружия, с каждым разом становившегося более смертоносным.
Как стая саранчи, он захватывал всё больше земли, уничтожая ради наживы и развлечения всех встречающихся на пути живых существ. Драконья чешуя, их когти, кровь, всё шло в угоду прихотям людей. Русалок сажали в аквариумы и издевались над ними. Маленький горный народ практически перебили ради дорогостоящих камней. Даже эльфы скрылись в непроходимых лесах.
Не осталось на земле существа, не задетого кровожадностью человека. Но им было всё мало. Только магия была им неподвластна, с одной стороны, страшила, с другой — будоражила их жалкий разум своей силой. И здесь они потихоньку, где хитростью, где запугиванием, стали проникать в магический мир.
И он дрогнул, поддался, не сумев устоять против такого напора. Одни люди стали учиться магическим заклинаниям, другие захотели всего сразу. Зачем сидеть над учебниками, когда можно вызвать и подчинить себе существо тёмного мира, управляй им и всем владей. Так один из человечков решил стать сильным магом. Собрав в своём доме множество магических книг, он решил испробовать одно заклинание по призыву демона. Начертив пентаграмму, он зажёг свечи, встал в центр круга и стал читать заклинание призыва. Но была у этого человека большая любовь и слабость к змеям. К холодным, гладким и одновременно быстрым, смертоносным. По всему его дому были расставлены террариумы с разными видами змей. Вот во время ритуала одна змея вылезла из случайно не закрытого террариума и, оказавшись на свободе, поползла исследовать новую территорию.
И не обладающий никакими знаниями человечишка практически воплотил задуманное. Если бы не его случайно выползшая из террариума змея, нечаянно попавшая на начерченную пентаграмму, сквозь которую уже стал проявляться демон. Змее не было дел до всякой магии и пентаграмм. Проползая по полу, она сбила горевшую свечу, та упала и обожгла её чешую. Змея от боли взвилась и вонзила свои зубы в первое, что ей попалось — в ногу своего кормильца. Человек взвыл и дёрнулся от укуса, оборвав на ходу заклинание, которое вырвалось на свободу и ударило ярким пламенем по всему, что находилось в пентаграмме.
Душераздирающий крик оглушил маленький городок, столп огня образовался на том месте, где стоял дом «испытателя». Пламя бушевало и выло, поднявшись до небес. Оно разрасталось вширь, поглощая всё живое. Мало того, стали выскакивать охваченные пламенем, злые от боли, ядовитые змеи. Они бросались на всё живое и вонзали свои острые клыки в слабые тела. Самым страшным было то, что змеи ни капельки не слабели, а наоборот, меняли свой облик, становясь всё более прозрачными и всё более злыми.
За несколько минут от города осталась лишь горстка пепла, а тех людей, кто пытался спастись бегством, догнали и загрызли змеи. На усмирение змей и бушующего огня были посланы лучшие маги. Но их магия оказалась бессильна против укусов змей — призраков. Боль, слёзы, разорение и смерть несла с собой раса людей всем живым существам, хоть чем-то отличающимся от них.
И был созван совет, на который был приглашён представитель от каждой разумной расы, живущей на земле. Каждый вставал и рассказывал о зверствах, причинённых человеком, но даже это было не так страшно. Самым ужасающим оказалось услышать, как ничтожно мало осталось представителей каждой расы. Услышанное повергло всех в шок. Только теперь стала понятна катастрофа. Встал вопрос — как защититься? Многие предлагали уничтожить ненасытных людишек, но никто не хотел брать на себя тяжкий груз по убиению ни в чём не повинных детей и женщин. Выход нашли драконы. Они предложили закрыться от людей энергетической магической гранью. Так как все виды существ были на грани вымирания, они решили оградить и остальных такой же магической параллелью. Предложенную идею поддержали единогласно. На сотворение граней необходимо было задействовать много магической энергии. Оставшиеся маги и драконы творили заклинания и сначала закрылись от мира людей, оставив их в первой грани мира. Дальше магия сама плела и творила параллели и перемещала порталами в них все разумные существа.
Во второй параллели остались маги — удерживать и поддерживать магическую грань от проникновения людей. Третья грань была создана для эльфов. Четвёртая — для драконов. Пятая — для вампиров. Шестая грань оказалась сплошь покрыта белыми песками, и заселяться в ней все отказались. Седьмую грань, покрытую горами, облюбовали для себя гномы. Восьмую грань — орки. Девятую, практически всю покрытую водной гладью, русалки. Десятую — нимфы. Одиннадцатую — феи и многие другие разновидности малочисленных разумных существ. Двенадцатая грань была облюбована оборотнями.
Двенадцатая грань соединилась с шестой гранью, и между ними из недр извергалось пока никем не погашенное пламя огня. Но и здесь магия справилась, вырастив гору, закрыв таким образом земной проём, усмирив пламя.
Построение граней мира было закончено. Магия спасала своих детей от кровожадного захватчика, говоря ему: «Не можешь жить в мире, воюй сам с собой». И если кто бывал в первой грани мира, то знает, войны не прекращаются там до сих пор. Убивают, насилуют, издеваются, порой даже по мерзкому желанию своих грязных, запятнанных в крови душ.
В первые минуты исчезновения всех неразумных рас (по их мнению), человечество замерло, не веря в то, что лишилось такой наживы. Дальше оно бросилось собирать все умения и знания, оставленные исчезнувшими расами. Только из этого мало что получалось, всё, к чему прикасались руки людей, превращалось в пепел. Магия уничтожала любое напоминание о живших на земле и соприкасавшихся с магией разумных существах. В скором времени в первой грани мира не осталось ни одного артефакта. Тогда человечество, в памяти которого ещё были свежи воспоминания о необычных существах, стало воссоздавать их облик на холстах и коврах. Мало того, люди придумывали сказки и легенды, описывая в них существ злыми, жадными, коварными или сосущими из людей кровь. Таким образом оправдывая себя и закрывая от потомков правду о своих деяниях.
Итак, пока перемещённые из первой грани мира существа обустраивались на новых местах, во второй параллели погибали сотни ни в чём не повинных магов. Змеи — призраки атаковали и кусали без разбора всех, кто попадался на их пути. Над новым миром из одиннадцати граней нависла угроза исчезновения. Ибо если мир магов рухнет, рухнет вся магическая защита.
Выход из тяжёлого положения нашёлся совершенно случайно. Несколько разъярённых голодных змей заползли в маленький храм одинокой отшельницы — жрицы. Две белые, прозрачные и искрящиеся кобры-призрака, раздув свои капюшоны, приподнялись над каменным полом и, открыв пасти, сверлили глазами стоящую на их пути жрицу. Она, на удивление, не испугалась змей, а стояла, поражённая их красотой и силой. Энергия спокойствия, любви и доброты тонкими струйками текла от жрицы и обволакивала разъярённых змей. И они успокоились, свернулись кольцами и затихли на каменном полу храма. Жрица тихонько подошла и погладила белую и переливающуюся холодную чешую. Змеи закрыли глаза от удовольствия, вскоре в храме сложно было пройти — со всех мест сползались призраки — змеи и успокаивались лишь от прикосновения жрицы.
Во второй параллели вздохнули с облегчением, но такое соседство всё равно не давало магам спокойствия, и тогда вновь был созван совет. Долго спорили, какую из граней предложить жрице, но желающих дать кров змеям не нашлось. Все сидели и молчали, смотря друг на друга, пока один из приглашённых, вампир Улонгрд, не вспомнил, что рядом с их параллелью совершенно необжитая грань. И что можно предложить жрице поселиться с её змеями там. Питаться змеям — призракам не надо, а жрице будут доставлять всё необходимое через портал. Но в обеспечении её всем необходимым должны участвовать все разумные расы. Чтобы потом потомки не отказались от таких обязательств, соглашение необходимо было подписать кровью. Ведь и так уже начались некоторые беспорядки в гранях. Гномам приглянулась гора, расположенная в восьмой параллели, и случилась небольшая бойня между гномами и орками. Для разборки конфликтов между мирами создали Службу Магического Контроля. Со временем эта служба много раз была изменена, так как соседство с человеком не прошло бесследно, и жители миров, нападая на соседние грани, лгали и выкручивались, стараясь скрыть свои истинные намерения.
Помощи попросили у драконов. Их вообще старались не трогать, так как они были на грани вымирания, но их магические способности были другими и несравнимы ни с одним магическим существом.
Драконы, посовещавшись, решили отправить одного своего представителя в роли дознавателя, который не нашёл ещё свою пару. Среди драконов остались единицы, способные считывать мысли. Они могли повлиять на собеседника так, что в считанные минуты он вспоминал все свои грехи и пороки — укрыться от такого воздействия не удавалось никому. Позже в гранях такого дракона переименовали в считывальщика. И при его появлении все старались побыстрее смыться прочь от его проникновенных холодных глаз. Но постоянно дракон не мог привлекаться к разборкам в гранях, а только в исключительных и запутанных случаях.
Итак, жрице были выдвинуты предложения по переселению её со змеями — призраками в шестую грань мира. Жрица, с того времени, как возле неё появились змеи — призраки, сильно изменилась, будто пропиталась сама их ядом и злобой. Она переместилась в шестую грань и сначала с расширенными от удивления глазами смотрела на движущиеся и переливающиеся под звёздным небом белые пески. Но, быстро совладав с собой, хладнокровно рассмеялась, входя в пещеру с каменным полом. Наивные маги воссоздали ей келью в надежде угодить. Она согласилась остаться в шестой грани, если ей в горе построят дворец, каких не видывали царицы. И гору, и мир, в котором ей придётся жить одной, все должны называть в честь неё — Аргадза.
Все её требования были выполнены, правда, вскоре шестую грань мира стали называть Аргадзон, изменив для лучшего созвучия. Да и находиться в храме жрице стало одиноко, со змеями ведь не поговоришь. И тогда она потребовала доставить всех остальных жриц в шестую параллель мира. Жрицы рождаются в семьях магов очень редко, как напомнил всем рассказчик. И совсем нет разницы, сильный у родителей магический потенциал или нет. А самое удивительное, что с рождения дети имеют бледно-голубые, можно даже сказать — практически белые глаза. Это самая яркая, выделяющая и отличающая их от обычных магов изюминка, для многих она является проклятием.
Многие не хотели покидать ставший родным мир магов, но решили пожертвовать собой ради всех живущих в гранях существ. И для многих из них это была действительно жертва. Тоска по живому миру поедала их сердца, душой и мыслями они были далеки от холодного мира Аргадзон. Половина перемещенных взрослых жриц умерли от тоски в первые три года. Легче всего отрыв от дома перенесли дети, быстро позабыв родителей и жизнь в мире магов. Тогда было решено забирать новорождённых жриц и сразу переносить их в Аргадзон. Вырастая, они не видели и не знали другого мира, поэтому всю свою любовь отдавали Аргадзону. Как ни странно, но змеи с любовью относились ко всем жившим в храме жрицам. Это опять не устроило первую жрицу. И она потребовала для себя артефакт, чтобы он принадлежал только верховной и являлся для всех знаком отличия и подчинения.
Пока маги ломали голову, какой создать артефакт, молодые гномы пробрались в гору Аргадзон в двенадцатой грани мира.
Войдя в одну из пещер, они остановились, поражённые её красотой. Вся пещера была из голубого камня, излучающего магическую энергию. Магию гномы чувствуют хорошо. И, обрадованные, они бросились долбить своими кирками неизвестный камень. Но он оказался очень прочным, хотя десять гномов рьяно долбили стены. Пока, наконец, у одного из гномов из-под острия кирки не откололся небольшой осколок. Он поднял его, к нему подбежали остальные гномы, с интересом стали рассматривать удивительный камень. Никто из них не заметил, как от места, откуда выпал камень, пошли чёрные разводы. Не заметил это и самый упёртый гном, до сих пор долбивший своды пещеры. Его труд увенчался успехом, кирка отбила кусок камня, но когда он его поднял, увидел, что камень полностью чёрный. Оглянувшись по сторонам, заметил, как от ударов киянок по голубому камню пошли чёрные разводы, похожие на извилистые реки. Страшные рогатые чудовища задвигались, пытаясь пробиться через твёрдую преграду камня.
В пещере стали появляться призраки людей, они молчаливо взирали на застывших в изумлении гномов. Когда, наконец, гномы сообразили, кого разбудили в необычной пещере, ринулись со всех ног оттуда, не забыв прихватить с собой камни. Вскоре они выбежали из горы с расширенными от страха глазами и искажёнными лицами. У подножия горы их встретили оборотни, собравшиеся разобраться с непрошеными гостями. Но увидев, кто вылетел из пещеры вслед за гномами, оборотни бросились прочь. Перекошенные лица оборотней вселили в гномов ещё больший страх, и, отпихивая друг друга, они засеменили своими ножками подальше от пещеры. Запыхавшись, вскоре сообразили активировать артефакт для открытия портала.
В свою грань из портала они вываливались друг за другом, образовав маленькую кучку из брыкающихся и ругающихся гномов. Эта куча от голоса дознавателя в один миг исчезла с лица земли. Брови дознавателя медленно поползли вверх от удивления, такой прыткости от маленьких человечков он никак не ожидал. Но налицо было явное нарушение границ миров, а такое спускать никому нельзя. Он прошёл, никем не остановленный, во дворец к королю и потребовал выдать ему нарушителей границ. Вскоре пред ним предстали, опустив головы, десять молодых гномов, и среди них наследник престола. Все десять были отправлены в тюрьму, во вторую грань мира, до вынесения приговора.
Король гномов Рундар Самоцвет, чтобы уладить конфликт и оградить своих подданных и сына от суда, решился отдать камни, добытые нечестным путём из двенадцатой грани мира. Королю ещё не приходилось видеть таких красивых и дорогих камней. Понимая, что во всех гранях миров ничего нет подобного, и только он обладает таким сокровищем, Рундар всё сильнее прижимал камни к себе, не желая с ними расставаться. До того времени, пока ночью над его кроватью не появились призраки умерших гномов, вампиров, эльфов, магов, да ещё множества существ, с упрёком смотрящих на него. Такого вынести правитель седьмой грани мира не мог и постарался избавиться от камней, а заодно попытать счастья по вызволению отпрыска и ещё девятерых молодых олухов своего королевства из тюрьмы.
Дождавшись положенного времени, Рундар Самоцвет перенёсся в Службу Контроля Миров и положил на стол главного судьи камни. Встав на колени, он попросил освободить его сына и девятерых подданных из тюрьмы в обмен на эти камни, сообщив, что они добыты в двенадцатой грани мира его подданными.
Судья, замерев, долго смотрел на лежащие перед ним камни. Он любовался движущейся энергией и её переливами от белого до синего. Чёрный камень не привлекал никакого внимания и казался совершенно обычным. Разве только своим цветом, может, он и был необычен. Наконец судья провёл рукой над голубым камнем и почувствовал, как тот с жадностью вытягивает из него энергию. Побелев от страха, судья с большим трудом одёрнул руку, и в срочном порядке вызвал верховных магов.
Заседание за закрытыми дверьми длилось пять часов. Были вызваны и опрошены все десять нарушителей закона. Но они были так напуганы, что только при упоминании о пещере бледнели, сбивались в кучу и начинали озираться по сторонам. Налицо было нервное истощение от страха. И что делать с камнями? Такие задачи встали перед судьями. Посмотрев на измученных маленьких человечков и камни, они переглянулись между собой, решив, что за нарушение закона гномы осуждаются на двадцать лет тюремного заключения. Понимание того, что камни непростые и обладают большой магической силой, на некоторое время привело судей в замешательство. Что делать с такой силой? И вспомнив о жрице Аргадзона, они облегчённо вздохнули, и с плеч свалилась самая тяжёлая проблема. Камни, добытые из горы Аргадзон, нужно отдать жрице.
Но кто возьмётся делать оправу для колец? Судьи вновь переглянулись и вынесли свой вердикт. Срок тюремного заключения обвиняемым гномам будет смягчён и пересмотрен на пять лет условного заключения, если в течение месяца они создадут для этих удивительных камней оправу и преподнесут как подарок верховной жрице Аргадзона. Если данное поручение не будет выполнено, гномы по истечению условного наказания, будут взяты под стражу и переправлены в тюрьму, во вторую грань мира, отбывать полностью свой срок.
У короля гномов не было выбора. Думы о том, что ему опять нужно взять камни и вернуться с ними во дворец, леденили душу. Но как оставить королевство без единственного наследника? О себе Рундар уже не думал, чернота клубилась у него внутри, поедая разум и выпивая жизненные силы. Подойдя к магам, он обречённо сгрёб рукой лежащие камни и положил их к себе во внутренний карман пиджака. Таким образом молча дав своё согласие.
В зал суда тотчас были доставлены арестанты. С них сняли наручники, и тогда Рундар, повернув кольцо на своём пальце, открыл портал. Кивком он указал своим подданным зайти в него, окинул судей взглядом, в котором кипела боль, понурив голову, развернулся и медленно вошёл в портал. Выйдя в своём дворце, он направился к своему трону, и долго сидел на нём, нахмурившись и потупив взор в пол, выложенный из синего камня с красными прожилками, и волна воспоминаний захлестнула его. Как он был на седьмом небе, когда понял, что им отдана целая грань мира. Целая грань, горы, наполненные великими сокровищами. Иди, работай киркой и молотком, находи золотые жилы или залежи твёрдого прекрасного алмаза. Так нет! Всё рухнуло по вине его отпрыска и его дружков. Как теперь избавить королевство от призраков?
Король встал, достал из своего кармана камни и, держа их на ладони, вытянул руку вперёд. Стоящие перед ним гномы отшатнулись в испуге, закрываясь руками от страха.
— Приказываю вам! За незаконное прохождение в чужую грань! За варварское разрушение чужого мира. За воровство… — Король замолчал. Камни тянули силы, и рука уже слегка подрагивала от потери сил. — Приказываю всем десятерым забрать камни и отправляться в кузнечный цех. Где вы все вместе будете создавать оправу для этих двух колец.
Рука короля опустилась, камни упали и покатились, закончив своё движение у ног молодых гномов, застывших в испуге. Силы покинули Рундра, пошатнувшись, он опять сел на трон и закрыл глаза.
— Я долго буду ждать? — закричал он на весь тронный зал, и его грозный рёв пронёсся эхом по всему королевству.
Но молодые гномы стояли, не шевелясь от страха. От застывшей десятки отделился один и, наклонившись, поднял камни. Король открыл глаза.
«Мой сын. Мой мальчик. Наследник. Истинный будущий король своего королевства. Взял на себя сию ношу. Хоть бы твои плечи выдержали, сынок. Мои не смогли».
— Ступайте, — едва проговорил король. По тронному залу послышался топот удаляющихся шагов, а затем наступила тишина.
Вайнер прервал свой рассказ. Он смотрел на нервно ходящего туда — сюда вампира, сжимающего то и дело кисти рук. Принц был на грани срыва, его мало интересовали рассказы о сотворении миров и каких-то камнях. Неизвестность раздирала его внутри, терзала его влюблённое сердце. Всеми мыслями он сейчас был в двенадцатой грани мира и представлял себе картины смерти Зариславы.
— Альстрейд, я думаю, что Зарислава жива.
Вампир замер, услышав произнесённые Вайнером слова, медленно повернул голову в его сторону. Затем в один миг оказался возле него и, схватив за грудки, приподнял над полом.
У Вайнера приподнялись брови.
«Ого! Сам-то наследный хоть понимает, что влюбился?! Наверное, ещё не осознал. Мешать не буду, пусть сам до всего доходит».
Вайнер улыбнулся собственным мыслям и перехватил своей рукой руку наследного принца. Рука вампира разжалась от мысленного заклинания Вайнера.
— Я уже говорил, что прежде чем отправиться за книгой, побывал в двенадцатой грани мира и не увидел Зариславу у жертвенного камня.
Альстрейд от услышанных слов застыл, холодным взглядом смотря на мага, и можно было подумать, что он непоколебим, как сотня вампиров. Да только Вайнер и Леон видели вспыхивающее красными всполохами энергетическое поле вампира.
Наследный принц был на грани срыва. Леон, понимая, что сейчас может произойти непоправимое, тихо сказал:
— Альстрейд, нам нужно выслушать Вайнера. Если б сейчас Зариславе угрожала смерть, он один ринулся сражаться с сотней шаманов. Поверь, ему тоже нелегко пересказывать сейчас со спокойной маской на лице сотворение двенадцати граней. Нам сейчас важна любая информация, чтобы разобраться во всей этой ситуации, связанной с девушкой.
Альстрейд ещё некоторое время поедал злобным взглядом Вайнера, с большим трудом справившись с собой, вновь отошёл к окну.
— Предположим, что Зариславу пока не принесли в жертву, капля крови нужна была для того, чтобы дать силы какому-то существу? Какому? У меня уже есть догадка. И как только я закончу свой пересказ о сотворении мира, каждый из нас выскажет своё предположении о шамане и Зариславе. Давайте вернёмся к событиям сотворения.
И он снова продолжил свой рассказ.
Две недели гномы пытались выровнять камни и нанести грани, но камень не поддавался. Изломав тысячу стальных наконечников для огранки камней, гномы пришли в уныние. Мало того, души умерших являлись к ним и, зависнув в воздухе, с укором смотрели на их работу.
Всё королевство ломало головы, как сделать огранку камням. Догадка пришла неожиданно. Один уставший гном проходил около чана с кипящей золотой лавой, камень выскочил из его ослабевших рук и угодил прямо в этот чан. Следом в чан упала чаша с синим порошком, применяемая для шлифовки драгоценных камней. Застывшие в страхе гномы сперва окаменели оттого, что произошло, но затем бросились доставать упавший камень. Когда они его достали, кинули на первое, что попалось под руку, форму для оправы кольца. Они замерли, смотря, как кипящая золотая лава стекает с камня и растекается по форме. Вскоре золотая лава застыла. И когда с трясущимися руками один из гномов вытащил неогранённую оправу, все увидели, что камень прочно держится в ней. Гномы плакали от счастья, теперь осталось обработать и нанести узор на золотую оправу.
Гномы выполнили своё обещание. В назначенный срок маги и гномы отправились в храм верховной жрицы и преподнесли ей два кольца. Верховная жрица сильно изменилась за последнее время, злая и раздражительная, она хмуро смотрела на вошедших. И когда ей на парчовой ткани преподнесли два кольца, она всё ещё недовольно хмурилась.
Взяв кольцо с голубым камнем, она с интересом рассматривала его, ей нравился ветвистый золотой узор самого кольца, но вот камень был какой-то грубый, и она уже собиралась выбросить кольцо и накричать на пришедших, но неожиданно две белые призрачные кобры вползли в храм и застыли, раскачиваясь перед кольцом. Потом произошло самое невероятное, кобры-призраки метнулись к кольцу и исчезли в его камне.
Все оцепенели и замерли от увиденного. Жрица покрутила кольцо и на её лице расплылась улыбка.
— Я довольна подарком, мои змеи теперь всегда будут со мной. Их шипящий разговор радует мою душу. Так, посмотрим, что ещё за подарок вы мне приготовили?
Жрица взяла золотое кольцо с чёрным камнем, её брови сошлись вместе, с презрением она рассматривала его. Надев его на палец, жрица покрутила рукой, рассматривая кольцо. Неожиданно из её первого кольца вылезли две кобры и стали шипеть на руку, где было кольцо с чёрным камнем. Жрица нервно сняла кольцо, отшвырнула его от себя, и по храму разнёсся её гневный крик.
— Вы, что, не видите, моим змеям не понравился этот подарок! Забирайте его и идите вон!
Рундар Самоцвет поднял брошенный перстень и, съёжившись, вышел из храма. Короля гномов охватило отчаянье, он уже думал, что придётся расстаться с сыном, но разгневанный и недовольный голос одного из магов развеял все его тревоги.
— Совсем зажралась эта верховная жрица: отвалили ей целую грань, построили храм, великолепнее многих замков королей, кольцо преподнесли, которому в мире равноценного нет, опять же, змеям — призракам оно понравилось. И всё бесится старая карга. Мы её условие выполнили, даже больше, кольцо понравилось змеям — призракам. И из этого можно заключить, гномы своё условие выполнили, и мы тоже. Раз ей второе кольцо не нужно, то остаётся один вопрос — кому его отдать.
Маги хмуро смотрели на чёрный камень, и ни один из них не выявил желание взять его себе. Раз камни добыли гномы, пусть они и решают дальнейшую судьбу второго кольца.
Рундар, не ожидавший такого исхода событий, был вынужден забрать кольцо назад в седьмую грань мира. Кольцо его страшило, и хотя призраки больше не появлялись, воспоминания о них обжигали смертельным холодом сердце короля.
Прошёл месяц. Измученный угрюмый король сидел на троне, думы его были вновь о кольце. Чтобы он ни делал, образ злосчастного кольца всплывал в памяти, мысли вновь и вновь возвращались к чёрному и мрачному камню.
В тронный зал вошёл слуга и объявил о прибытии гостей из пятой грани мира. Король встрепенулся и оживился.
«Гости? И что понадобилось вампирам в моём королевстве?»
Когда гости пожаловали, король ещё больше удивился, ведь в его седьмую грань явился сам король Вампирии Дэйтрик Пятый.
— Что привело дорогих гостей в моё королевство? И знает ли об их перемещении в другую грань мира служба?
Последние события многому научили короля, и он теперь вперёд проявлял осторожность. Дэйтрик улыбнулся, оголив при этом свои острые белые клыки.
— Наслышан, наслышан о проделках вашего сына. Только не волнуйтесь, со вчерашнего дня подписан указ о перемещении между мирами. Мирам нужна торговля, определена общая валюта, правда, пока не решили, кому поручить такое важное дело как чеканка монет. Пока маги будут напрягать свои умные головы, уйдёт время. А мне никак нельзя ждать, скоро у меня свадьба. Так вот, твои подданные славились на земле искусством в ювелирном деле. Надеюсь, они не утратили своих навыков после раздела мира? Хочу посмотреть на их работу и отложить себе товар, пока не создана валюта.
Король гномов не верил своим крохотным ушам, неужели выпал шанс избавиться от кольца? Он вскочил с трона и поспешил в свою сокровищницу, пригласив при этом короля Вампирии пройти с ним. Король гномов ходил по сокровищнице и показывал достояния своих мастеров.
— А вот хочу показать вам удивительные серебряные клинки.
Он взял в руки два клинка и повернул их к свету. На их острых лезвиях засветились руны.
— Клинки наделены магией и помогают их носителю в бою.
Король Дэйтрик дёрнул носом, хмурясь.
— Вы же знаете, вампиры плохо переносят серебро.
— Ой, ну что вы, — ухмыльнулся Рундар, — мои умельцы нанесли руну подчинения кровью. Стоит вам или любому вампиру окропить клинки кровью, и они станут единым целым с хозяином в любом бою.
— Это всё меняет. — Король Вампирии надел перчатки, взял клинки в руки и покрутил ими. — Довольно-таки неплохо, отложите мне оба клинка.
— Неужели это те самые клинки? — не вытерпев, перебил Альстрейд рассказ.
— Да, дорогой друг, серебряные клинки, возможно, до сих пор находятся в вашей сокровищнице.
— Да, при чём здесь сокровищница. Я с этими клинками сражался на войне гоблинов и орков.
— Те самые? — вмешался Леон. — Даже не рассмотрел тогда, — с досадой в голосе добавил маг.
— Неужели те самые клинки, выкованные ещё до сотворения граней мира? — Глаза Вайнера заблестели от восхищения.
— Я думаю, что они. Слетаю за ними и заодно переоденусь.
Леон и Вайнер не успели открыть рты, как вампир крутанул перстень и исчез в портале.
— Тебе не кажется, что наследный принц влюбился? — Лёгкая ухмылка тронула губы Вайнера.
— Есть немного, но только девушка из другого мира. И будущего в его чувствах — нет, — с грустью в голосе поддержал разговор Леон, вспомнив о жрице. — Так что там дальше было?
Дальше король Вампирии увидел золотой перстень с чёрным камнем.
— А это что за удивительная вещица? — спросил он.
— Это… — Глаза короля гномов забегали, жадность заиграла у него внутри. Расстаться с таким сокровищем вдруг почему-то было невыносимо.
Но пока король Рундар соображал, как отказать Дэйтрику Пятому, тот уже взял перстень и стал рассматривать его, вертя в руках.
— Удивительно, королевская красота, а главное — будет сочетаться с чёрными глазами будущей королевы.
Король гномов уже открыл рот, чтобы сказать, что это кольцо не продаётся, но так и замер. За спиной короля Вампирии проявился призрак. Остывшие воспоминания всплыли, вновь захватив гнома. Рундар Самоцвет развернулся и побежал из сокровищницы, крича на ходу:
— Король Дэйтрак, примите от меня подарок на вашу свадьбу в виде этого кольца.
Дэйтрак удивлённо смотрел вслед убегающему Рундару Самоцвету, а затем перевёл взгляд на кольцо.
«Какая красота! Истинный подарок для королевы».
Походив недолго по сокровищнице, Дэйтрак выбрал ещё пару золотых украшений в подарок своей Априлии. Довольный своими покупками, он открыл портал и перенёсся к себе в королевство, зажав в руке перстень с чёрным камнем. Он хотел сразу преподнести подарок Априлии, но каждый раз сжималось сердце от одной мысли, что ему придётся расстаться с удивительной красотой.
Не подарил он кольца и во время свадьбы. И только после первой брачной ночи его сердце, наконец, растаяло от любви к своей молодой супруге. Он, стоя на коленях возле ложа, взял руку Априлии и надел ей на палец кольцо с чёрным камнем, сказав:
— Позволь надеть тебе на палец кольцо истиной королевы в знак моей любви к тебе.
Кольцо вначале оказалось слишком большим для тонких пальчиков его супруги, но чёрный камень вспыхнул красным и ободок кольца уменьшился в размере, чуть сжав палец Априлии.
Вскрикнув, она схватилась за кольцо и попыталась его снять. В помощь ей кинулся и Дэйтрак, но как бы они ни пытались, кольцо снять не смогли.
Дэйтрик, видя застывший страх в глазах молодой супруги, попытался утешить её, сказав, что кольцо наделено магией, и возможно, оно признало королеву Вампирии, вспыхнув красным. А сам подумал, что неплохо бы было слетать в седьмую грань мира и разузнать побольше о кольце. Но так и не сделал этого, камень на перстне вновь стал чёрным. Да и кольцо особых неприятностей у молодой королевы не вызывало, единственное, она так и не смогла его снять.
Вскоре королева забеременела и родила сына. Это было хорошим знаком, так как у вампиров дети рождаются редко. И всё бы было хорошо, но союз короля Дэйтрика с супругой был по меркам вампиров недолгим. Они прожили семьдесят три года. Королева медленно теряла силы. Дэйтрик приглашал лучших магов и лекарей, но ни один из них не смог определить недуг королевы. Когда королева умерла, перстень спал с её пальца.
Дэйтрик приказал отнести кольцо в сокровищницу, и с тех пор каждый правитель Вампирии надевает своей супруге после первой брачной ночи кольцо с чёрным камнем. И всё это время камень вспыхивает алым цветом и остаётся на пальце королевы до самой её смерти. Только вот непонятная болезнь сжигает всех королев Вампирии.
— Так чего же они не догадались его не надевать?
— Пытались и не один раз. Но тех, кто противился, мучили кошмары. Две пары сверкающих красных глаз свирепо следили за ними. Постепенно воспоминания и страхи стёрлись. И кольцо с чёрным камнем стало символом заключения брака между супругами Вампирии.
Яркая вспышка света озарила гостиную, и из портала вышел Альстрейд в полной боевой готовности. Чёрные кожаные брюки были заправлены в высокие сапоги, такой же плащ ниспадал, чуть прикрывая голенища. Вампир прошёл и сел в кресло, закинув ногу на ногу. Заострённые скулы и хмурый сосредоточенный взгляд из — под сдвинутых бровей говорили о его решимости и нетерпении.
— Надеюсь, за время моего отсутствия ты закончил повествование о сотворении миров?
— Да. Только вот только ты не услышал самую главную часть, касающуюся вашей династии.
— Всё, что имеет хоть какое-то отношение к моей династии, я изучал со своими учителями. И поверь, это было самое скучное время в моём детстве. А вот, я надеюсь, те самые клинки. — Принц наклонился и вытащил из боковин голенищ два острых серебряных клинка.
Вайнер подошёл и с восхищением стал рассматривать искусную работу древних мастеров гномов. И хотя уже пролетели тысячелетия, серебро продолжало сверкать так, словно клинки изготовили только вчера. Замысловатый узор на рукоятках и остриях лезвий светился и переливался, проявляясь неизвестными рунами.
— Непередаваемая красота! — Глаза Вайнера блестели не хуже рун на клинках, на губах то и дело появлялась мечтательная улыбка, он уже протянул руку, чтобы дотронуться до клинков, но взволнованный окрик Леона остановил его.
— Не советую прикасаться. Ты ведь только что сам рассказал о свойствах клинков, они признают только того, кто напитал их кровью, у остальных вытянут жизнь в считанные минуты.
Вайнер отдёрнул руку и удивлённо посмотрел на Альстрейда.
— Что, действительно, так? Может, за столько лет их свойства изменились?
— Хочешь проверить? — Вампир с трудом себя сдерживал. Вайнер его очень сильно раздражал этими рассказами о сотворении миров.
«Да провалились бы все эти миры! Меня сейчас волнует только один вопрос — что с Зариславой? Я уже давно бы перенёсся в двенадцатую грань и поубивал всех, кто хоть пальцем дотронулся до неё».
Вайнер вернулся и сел в кресло.
— Вижу твоё нетерпение, поверь, я и Леон переживаем за девушку не меньше, чем ты. А сейчас вы должны ещё раз подробно рассказать мне всё, что знаете о ней.
Сначала заговорил Альстрейд, но его пересказ оказался коротким и сдержанным, и тогда Леон поведал магу во всех мельчайших подробностях, что им удалось увидеть в магическом шаре.
— Даже не предполагал, какие вы молодцы, догадались использовать её волос. — Вайнер встал и заходил от возбуждения. Он окинул сияющим озорным взглядом застывших в напряжении друзей, улыбнулся в предвкушении. Так улыбаются, когда получается разгадать самую неразрешённую задачу или когда находишь выход из затруднительной ситуации.
— Затмение.
Маг и вампир ошеломлённо смотрели на улыбающегося Вайнера.
— Да что тут непонятного. Дед хотел убить внучку во время затмения, когда все грани миров ослабевают всего лишь на какое-то мгновение. Но этого мига хватит, чтобы… — Лицо Вайнера сразу стало строгим и сосредоточенным, в серых глазах заблестели ярость и сила.
Смешной в своей неуклюжести и полноте, маг вмиг преобразился. В нём загорелся азарт открывателя, воина и. Леон и Альстрейд не успели додумать, как Вайнер спешно открыл портал и скрылся в нём.
Принц повернулся к Леону.
— Ты понял хоть что-нибудь из того, что он сказал?
— Не совсем. — Маг потёр лицо, стараясь стереть накопившуюся усталость. Его бледная кожа приобрела сероватый оттенок. Температура тела постоянно менялась, ледяной озноб, скручивающий в холодных лапах смерти, сменялся обжигающим жаром, от которого на лбу выступали капельки пота.
— Всё, хватит! Я. — Вампир, вставая, облокотился о подлокотники кресла, да так и замер, не успев договорить. Яркая вспышка света возникла в центре гостиной, и из неё вышел красивый молодой мужчина. Брови Леона и Альстрейда взлетели вверх, глаза расширились от удивления, они смотрели на гостя, стоящего посередине гостиной. Одет он был, как и вампир, в полное военное обмундирование.
— Прошу прощения за внезапное перемещение. Леон, ты не мог бы посмотреть, какого числа у нас будет затмение?
Леон сидел, не шевелясь, во все глаза смотря на мужчину, который говорил голосом Вайнера.
— Леон! — уже на повышенном тоне окрикнул тот. — Леон, прекрати на меня так смотреть, это я, Вайнер. Вот… — Мужчина замолчал. — Прости, совсем забыл, ты ведь никогда не видел мой истинный облик. Мог бы представиться ещё раз, но совсем нет времени.
Вайнер подошёл к панели и быстро пробежал пальцами по всплывающей клавиатуре.
— Так, посмотрим. А, вот, солнечное затмение 2050 — го года, 20 мая и 14 ноября. Май уже прошел, до ноября ещё далеко. Торопится дед, ой как торопится. Или боится чего — то? Всё
— Альстрейд, мы отправляемся в двенадцатую грань мира! Леон, ты остаёшься, вот тебе ещё один флакон так называемого противоядия. Другого предложить не могу — крепись. Если мы не вернёмся, боюсь даже представить.
— Может, сообщить в СКМ?
— Тоже об этом думал, только что мы им предъявим? Расскажем о девочке, которую пытается убить собственный дед?
— Ты можешь показать им книгу.
— Они не прочитают ни одной строчки, а только замучают меня вопросами. Да и нет полной уверенности, что они её увидят. Не забывай, что там сейчас верховодят несколько престарелых идиотов, думающих только о вкусной еде и крепком спокойном сне.
— Да, — тяжко вздохнул Леон, — ты прав во всём. Возвращайтесь и постарайтесь спасти девушку.
Вайнер подошёл к вампиру и протянул ему браслет.
— Возьми и надень на руку, это заменит тебе плащ, невидимым ты, конечно, не будешь, но зато хоть не будет тебя тянуть к древним инстинктам. Нам только войны с оборотнями не хватало.
Вампир сжал зубы, сдерживая порыв не броситься на Вайнера за его оскорбления.
— Не надо на меня так зло смотреть, чувствую, жарко нам с тобой придётся в двенадцатой грани.
Маг открыл портал и быстро вошёл в него.
Альстрейд бросил прощальный взгляд на друга, защёлкнув браслет на руке, вступил в портал, созданный Вайнером.