О дальнейших событиях я, в основном, узнавал от Арлетт, безвылазно сидя в ведомственной квартире, куда Алиса спрятала меня от греха подальше.
После нашей операции было много криков, много воплей, много угроз, но большую их часть Алисе удалось избежать, поскольку капитан КГБ был неподотчётен никому кроме своего московского начальника. А вот Дюпре пропесочили по первое число — коменданту досталось и за вторжение в посольство, и за угрозы послу, и за то, что не смог этого самого посла защитить.
Правда, о последнем упоминали совсем скороговоркой, ибо… ну в общем подвергнуть сомнению КТО и КАК убил господина Ямаду у самураев не вышло, а они, без сомнения, пытались, но потом, когда Алиса предоставила протокол встречи (заверенный каким-то не очень понятным мне образом, но вопросов о подлинности у самураев не возникло), наши свидетельские показания и прочие куски расследования, которыми КГБ было готово поделиться с парижской Жандармерией, вопросы у последней отпали совсем. Даже наоборот, так что комендант Дюпре оказался в смешном положении — с одной стороны, он получил выговор за не совсем чёткое следование протоколу, с другой стороны — медаль за невероятно быстро проведённую операцию. Арлетт, которая была в опергруппе, удостоилась целого Ордена Почётного Легиона, а мы с Алисой по понятным причинам не получили ничего: сыграла как мелочность чиновников, так и необязательность награждения подданых другого государства.
Впрочем, ни я, ни Алиса не жаловались. Капитану было совсем не до того: её собственное начальство явно требовало куда больше, чем политиканы хотели от Дюпре, но в отличие от французов, тут уже ничего на поверхность не всплывало. Впрочем, даже при всей занятости, обрушившийся на капитана в последовавшие дни, она всё-таки не забывала о том, чтобы уделять мне время, когда у меня появлялись мысли и теории связанные с неожиданным раскрытием личности кукловода.
Собственно, к первой теории меня подтолкнули слова Алисы в первый же вечер, когда мы втроём (я, Алиса и Валентин, по окончанию операции снова ставший одним из моих охранников) сидели и резались в карты. Так вот, когда я в сердцах воскликнул после второго подряд поражения, что-то вроде «Грёбаный Виктор мог бы закинуть меня в мир, где люди играют в покер хуже меня!» Алиса, которая просто наблюдала за партией, вдруг заметила:
— А почему он, собственно, вас сюда закинул, Стас?
Эти слова заставили меня замереть от внезапного осознания. Валентин же, с которым мы сдружились, видимо заподозрил в этих словах обострение свойственной Алисе профессиональной подозрительности. Могучий мужик нахмурился и протянул:
— Тащкапитан, Святослав вместе с нами рисковал, неужели вы всё ещё его подозреваете?
Алиса лишь улыбнулась сквозь клубы сизого дыма (играть в карты без сигар — вот настоящее извращение, которое я с огромным удовольствием поправил) и пояснила:
— Нет, Валентин, я не подозреваю нашего нового союзника, я всего лишь задаюсь вопросом, который, если честно, крутится в моей голове с того самого момента, как Фон Меттин раскрыл карты. Мы выяснили, что попадание сюда Святослава не было случайностью, так? — Валентин кивнул, он имел достаточный уровень доступа к секретной информации. Собственно, отчасти поэтому и присутствовал за столом, — Тогда вопрос — а зачем ему это понадобилось? Причём замечу, ему потребовалось вас сюда закинуть, а потом на некоторое время чем-то занять, причём занять вас было настолько важно, что Меттин был готов пожертвовать прикрытием образа Шинсенгуми.
— Думаете, оно было настоящим, Алиса? — спросил я, прищурившись и затянувшись сигариллой.
— Судя по тому, что самураи под ковром бегают как курицы с отрубленной головой, — я чуть не подавился дымом, услышав столь изящный оборот, — и в высших эшелонах трёх правящих корпораций летят головы близкие к самому верху… Да, я уверена, что прикрытие было настоящим. Более того — не только прикрытие было настоящим, но и разведывательная сеть, созданная под этим прикрытием. Ведь Меттин не только смог всё это провернуть, он смог и удержать информацию достаточно, чтобы высшие эшелоны японской власти не обратили внимания на столь наглую и показную акцию в самом центре столицы недружественного государства.
— Хм. Почему вообще потребовалась столь сложная интрига? — задал я вопрос в пустоту и сам себе ответил, — Потому что ему требовалось, чтобы я точно попал в неё. А для этого сеть должна быть раскинута максимально широко, ведь я в этом мире впервые. Поэтому такая наглость.
— Но всё-таки, операция уж слишком удачно по времени встала, — заметил Валентин, — этот шинсенгуми знал, когда вы окажетесь на месте. Это может говорить о каком-то взаимодействии между мирами?
— Да нет, когда я попаду и куда пойду Меттин как раз прекрасно знал.
— Откуда?
— А мы с ним пили, как раз перед тем, как меня в этот мир закинуло, — улыбнулся я.
Алиса переглянулась с Валентином, после чего наклонилась вперёд:
— «С ним» вы имеете в виду — с его версией из вашего мира?
— Нет, «с ним» в смысле — с ним. Конкретно с ним. Тот, кого мы встретили в посольстве под маской Шинсенгуми был тот самый Виктор фон Меттин, граф восточной Эстляндии, с которым я напивался в своём мире. Поверьте, его я ни с кем не спутаю — мы вместе тянули лямку сорок лет в десанте.
— Сорок лет? — брови Алисы взлетели, — А сколько вам простите лет вообще?
— Ну, я не считаю. В моём мире маги не умирают от старости, да и вообще не особо стареют. Но боевое крещение я прошёл в русско-японскую войну. А она у нас была примерно в те же годы, что и в вашем мире.
Алиса сделала быстрый подсчёт и уточнила:
— То есть вам больше ста двадцати лет?
— Ну да, вероятно, — я помахал рукой, — Как я сказал, мы возраст не считаем.
— Товарищ князь, а почему мы узнали о том, что вы старше всех живущих ныне ветеранов только сейчас? — очень мягко спросил Валентин.
— Потому что до этого мы как-то об этом не говорили, — пожал я плечами.
Алиса, которая отвлеклась, погрузившись в собственные мысли подняла руку, и мой соперник по карточной дуэли проглотил готовый выскочить комментарий.
— Нет, Валентин, это всё неважно, хоть и объясняет некоторые детали, например то, как именно Меттин оказался так глубоко законспирирован — подозреваю, когда у тебя над головой не висит проблема возраста, глубокое внедрение становится проще. Гораздо важнее другое — Меттин обладает способностью перемещаться из мира в мир, ну или, по крайней мере создавать убедительные копии своего тела в другом мире, скажем так для абсолютной точности.
— Да, несомненно, я не уничтожил его основное тело — это был материальный фантом, не более, — кивнул я.
— В таком случае, мы возвращаемся к предыдущему вопросу: почему он с одной стороны переместил вас к нам, а с другой — пошёл на крах своей легенды лишь бы удержать вас в Париже хотя бы несколько дней?
Я откинулся на спинку стула, затянулся сигариллой и задумался. Перед глазами плыл слоистый сизый дым, и задача казалась толь же зыбкой, как и рисунок этого дыма, но вместе с тем пару раз мне казалось, что я почти понимал, что происходит, но убедительные теории раз за разом разваливались. Не знаю, сколько времени я так просидел — господа офицеры меня не торопили, но наконец я заметил, что огонь на сигарилле дошёл до пальцев. Затянувшись последний раз, я потушил огарок в пепельнице и заявил:
— Насчёт первого вашего вопроса, Алиса, я так и не смог придумать убедительной версии. Он явно не нуждается во мне как в союзнике, он точно не хотел вывести меня из игры в моём мире… — поймав вопросительный взгляд Алисы я пояснил, — Скажем так, там политическая ситуация намного стабильнее, чем здесь. Но при этом ему явно нужен именно я.
— Или ваш исток, — заметила девушка.
— Может и так, но я не понимаю, как он может использовать мой исток, настроив меня против себя. Впрочем, Виктор всегда был хитрым засранцем. Так или иначе, с первым пунктом ничего не ясно. А вот со вторым, мне кажется, наоборот — ему либо нужно было, чтобы я несколько дней провёл именно в Париже, или ему было нужно чтобы я не провёл эти несколько дней где-то ещё.
Алиса посмотрела на Валентина, видимо используя его мнение как маркер беспристрастного источника. Мужчина несколько мгновений думал, а затем кивнул:
— Как по мне, звучит разумно, товарищ капитан. Правда ни на что не отвечает.
— Ну да, — девушка тряхнула светлыми волосами, — Ответ математика из того анекдота про воздушный шар: абсолютно точный и совершенно бесполезный.
Я усмехнулся — анекдот я слышал, ввернула его Алиса его к месту, а немного посмеяться над собой я умел и любил.
— Боюсь, что-то менее очевидное потребует тщательного изучения предшествовавших событий, — заметил я, — Очевидно, что Виктор бросил вызов мне, так что видимо мне и разбираться. Я благодарен за вашу помощь, капитан, и за помощь вашей службы, но думаю, скоро каждому придётся пойти своей дорогой.
— Нет, — покачала головой Алиса, — бросил вызов он именно КГБ, замаскировав его под вызов вам, товарищ князь. Сами подумайте — как мы можем отступить, если в нашу зону влияния приходит некий аристократ, и начинает разборку с другим аристократом, да так, что побочный ущерб от их противостояния исчисляется миллионами рублей. Нам придётся заниматься этим делом вместе, уверена, что именно такое решение примет руководство, когда получит мой отчёт.
— Не знаю, мне кажется, что комитету будет чем заняться в ближайшие дни и без наших проблем, — заметил я, — В конце концов, скандал разыгрывается нешуточный.
Блондинка улыбнулась:
— Не волнуйтесь об этом, что для одних скандал, для других — возможность, так что скорее всего, когда пыль осядет мы окажемся на коне. Единственное, чего мне жаль — это времени, которое уйдёт на эти разборки.
Алиса оказалась права — неведомые мне начальники-директоры, судя по всему, прекрасно умели ловить рыбку в воде любой прозрачности. На исходе второго дня после нашего визита к послу, на пороге ведомственной квартиры, в которую я вернулся, когда необходимость в конспирации отпала, показался Эдмонд. Брюнет был в отличие от своего напарника немногословен и по-русски изъяснялся с некоторым акцентом.
— Товарищ Вронский, вы должны прибыть к капитану Стрелецкой в течении тридцати минут. Форма одежды — парадно-выходная.
— Хорошо, раз должен — прибуду, — кивнул я, — Ты будешь сопровождающим?
— Нет, такого приказа не было, — Эдмонд снова отдал честь и развернувшись направился к лестнице.
Я проводил его взглядом и покачал головой. Вот вроде и «приказа не было» и Валентина с Эдмондом из комнаты напротив выселили, а ведь всё равно недалеко пересадили наверняка. Демонстрируют увеличение длины поводка? Так сказать, пряник перед кнутом?
Помотав головой, я закрыл дверь.
«Ты бесишься, потому что Меттин тебя обыграл. Причём обыграл настолько, что ты даже не понял, что играешь,» — одёрнул я сам себя.
Упрёк был справедливым — с чего вообще я решил, что из-за попадания в другую ойкумену, интриги родной Империи вдруг остались позади? Как будто до этого моих высокородных «братьев, сестёр и кузенов», как называли друг друга аристократы, часто — как и я сейчас, с изрядной долей иронии, — чурались выносить сор за пределы родных областей, стран, а то и материков. Великая игра не прекращалась ни на секунду, всё что сделал Меттин — напомнило мне об этом (а также о том, что такие понятия как «дружба и верность» не особо работают в нашем кругу общения).
Я подошёл к шкафу и извлёк почищенный и отглаженный костюм, в котором прибыл в этот мир. Конечно, по моим собственным оценкам он слабо подходил под определение «парадный», но тут уж ничего не поделаешь — ничего из того, к чему я привык, в этом мире не носили. Правда, плюсом было то, что парадный мундир, даже мужской, не так-то просто надеть без помощи слуг, а с этим пиджаком и брюками таких проблем не было. Переодевшись, я внимательно изучил своё отражение.
Пожалуй, короткая стрижка по местной моде — с почти что по-польски бритыми висками и затылком мне нравилась: голова меньше потела, волосы не лезли в глаза. При этом в отличие от принятой у панов дурацкой стрижки, где виски сбривались в ноль, а наверху волосы оставляли средней длины, из-за чего выходил довольно дурацкий аналог крестьянской причёски под «горшок», здесь переход был плавным, а потому сама форма головы выглядела более выигрышно.
Смахнув невидимую пылинку с лацкана, я развернулся и тут же упёрся взглядом в катану, которая лежала на комоде. Подставка для неё, кстати, входила в комплект, так сказать: стоило мне подумать о том, что неплохо бы её иметь, как я понял, как именно призвать её.
«Вообще, парадно-выходной стиль предполагает наличие оружия, в СССР точно так же, как и в родной Империи. Можно конечно взять кортик, но…»
Скажу честно — катана мне нравилась. Вот нравилась и всё тут — и это при том, что я не любил японское фехтование, считал все сабли в принципе довольно грубым оружием и тем более не одобрял японской любви к минималистичным гардам. Вместе с тем была у этой конкретной катаны какая-то минималистичная завершённость, которая и была настоящей красотой оружия — красотой функциональности. Кстати, как и любое оружие в моих руках, катана подстраивалась к моему стилю боя — нет, конечно привычным длинным мечом она не стала, но всё-таки теперь имела весьма приличную длину и гарду, которая хотя бы теоретически способна прикрыть пальцы от удара. В каком-то смысле, по классификации японских мечей, это уже скорее была Тати, чем, собственно, Катана, причём Тати весьма странная — сложная гарда намекала на более позднюю эру, в то время как длинное лезвие с небольшим изгибом скорее говорило о более раннем периоде.
«Впрочем, не наплевать ли чем сочтут моё оружие? Функциональность важнее,» — подумал я и в последний раз взглянул на своё отражение.
В голове что-то дёрнулось — увидев себя с оружием в руках, я вдруг подумал — а может ну нахрен эти игры, просто взять шашку, благо она есть, прыгнуть в окно и отправиться ковать армию, хоть из тех же якудза? А потом уже навестить, собственно, фон Меттина? КГБ меня не остановит и не найдёт, если я этого не захочу — я уже достаточно освоился в новом мире. Исчезнуть будет проще простого…
«Ну и что дальше? Гоняться за Виктором, искать следы его деятельности, марать руки тем, на чём на хлеб зарабатывают те же якудза? Князь Вронский — глава клана, крышующего бордели, великолепно».
Я покачал головой и направился к двери. В отличие от Виктора, я не собирался продавать свою честь и совесть ради промежуточной победы в Великой Игре.
Бастилия меня встретила прохладой воздуха и отстранённостью персонала. Ни моё оружие, ни одежда не вызвали вопросов у часового на входе. По-моему, это был лейтенант Иван Рыкин, но сквозь решётчатое окно непросто было разглядеть.
— Фамилия, имя?
— Воронцов, Святослав, — ответил я.
— Куда идёте?
— Капитан Стрелецкая вызвала.
Солдат опустил взгляд на невидимый мне отсюда экранчик и кивнул:
— Всё правильно, вам назначено на полседьмого, — я глянул на часы на стене. Стрелки показывали двадцать две минуты, — Помните куда идти, товарищ Воронцов?
— Помню.
— Тогда проходите.
Мужчина нажал кнопку и турникет открылся, пропуская меня внутрь.
Знакомые уже коридоры и лестницы привели меня к дверям кабинета Стрелецкой. Я постучал.
— Войдите, — раздалось из-за двери.
Я так и сделал. Алиса сидела на подоконнике у раскрытого окна и курила тонкие папиросы. Увидев меня, блондинка виновата улыбнулась.
— Простите, всё-таки не такая уж я хладнокровная как мне казалось. Испугалась сильнее, чем ожидала.
— Чего испугались?
— Прощания, Святослав, — девушка посмотрела мне в глаза.
Я хмыкнул:
— Неужели мои намерения настолько легко угадать?
— А что тут угадывать? — она пожала плечами, — Крючком была помощь в возвращении вас в родной мир, сейчас выяснилось, что в нашем мире обретается ваш товарищ Виктор Фон Меттин, который точно имеет больше шансов отправить вас обратно чем мы. Кроме того, мстить ему вы захотите самостоятельно, я же вижу, что для вас это дело чести. В текущих обстоятельствах, помощь нам становится для вас обузой — на одного человека проще охотиться в одиночку, а не привлекая силы огромной неповоротливой структуры.
Пожав плечами, я подошёл к ней, сел рядом и взял из пачки сигариллу и закурил, вызвав огонёк пламени прямо на кончике палочки.
— Признаюсь, такие мысли меня посещали, Алиса. Наверное, вы правы — найти Меттина в одиночку было бы проще, но… — я посмотрел на площадь за окном, затянулся, прищурился, стряхнул пепел в медную пепельницу, — Я в конце концов дал вам слово и заключил договор, что помогу вам в поиске виновного и его наказании. Найти его мы смогли, а вот наказать нам только предстоит. И нарушать своё слово только потому, что в этот конкретный момент мне вдруг стало неудобно — ну, я в конце концов не Виктор Фон Меттин, предавший свою присягу Императрице ради собственных целей.
Алиса встретила мой взгляд и медленно наклонила голову.
— Спасибо, — она явно хотела добавить что-то ещё, но не решилась. Вместо этого девушка потушила сигарету, встала с подоконника и вернулась к своему столу, — В таком случае, вот — директор решил передать.
На столе оказалась небольшая деревянная коробочка, размером примерно с книжку. Я открыл крышку. На алом бархате лежала прикреплённая к георгиевской ленте простая медная звезда, в центре которой было изображение кремлёвской башни и надпись «слава», небольшой прямоугольник с надписью «Паспорт Гражданина СССР» на имя Святослава Ростиславовича Вронского и корочка удостоверения. Я открыл последнее и прочитал вслух:
— «Специальный сотрудник КГБ СССР лейтенант Святослав Ростиславович Вронский. Отдел К. Куратор — капитан КГБ СССР Алиса Стрелецкая,» — я поднял бровь, — Орден, документы и должность? Знаете, это могло бы стать хорошим грузиком на весах моего решения остаться, скажи вы мне сразу.
— Могло бы, — кивнула Алиса, — Но я не верю в то, что верность можно купить, только что её можно продать.
— Как и я, — я покрутил в руках удостоверение, — Поэтому с присягой будут проблемы.
— Не думаю — вы не первый, кто к нам попадает, — блондинка улыбнулась, — Мы выработали довольно подходящую форму.
На стол лёг лист. Я пробежал глазами убористый текст и кивнул — действительно, никаких противоречий с тем, что было в моей клятве верности Императорскому дому.
— В таком случае, товарищ капитан, у меня есть что вам доложит, — заявил я, — Это касается возможного местоположения Виктора Фон Меттина.