Серебристому аппарату не повезло. Очень сильно не повезло. Самолёт продолжал висеть в воздухе, поддерживаемый незримыми магическими нитями, словно муха, попавшая в паутину. Вид у него при этом был весьма непрезентабельный: заднюю часть фюзеляжа оторвало напрочь, вместе с левым крылом, кабину выгнуло наверх, почти размазав о металл. Что именно произошло при этом с пилотами, несложно было угадать. А вот что касается моих спутниц — тут уже всё могло быть не столь печально.
Первым делом я уже привычно выбрал траншею, пойдя вдоль которой я дойду до самолёта. Последний висел вроде бы обманчиво-близко, но я понимал, что на самом деле, скорее всего напрямую до него около километра, но напрямую, как говорится, только вороны летают. Мне же придётся выбирать маршрут из тех, которые имеются, а уж будет он лучшим или наиболее удобным, я вообще скорее всего никогда не узнаю.
Я залез на какой-то перекрученный кусок металла, несомненно, когда-то бывший частью оборонительный гряды и осмотрелся. Система траншей, как следовало из предыдущего опыта, была эдаким слоёным пирогом, и наиболее опасные для пересечения участки находились как раз между ними — что и логично, никто не хочет ведь, чтобы солдатам было легко брать подобные укрепления. Так что да, по сути, структура этого пирога была простой: средства дальнего поражения (я видел могучие осадные жерла, спрятанные в бронированных башнях) стояли дальше всего, надёжно прикрытые от вражеского огня изгибами местности, перед ними были бетонные стены с дотами, в которых были установлены пулемёты и автоматические малокалиберные пушки. На самом стыке линий тем временем находились самые обычные траншеи, пусть и состоявшие из нескольких уровней. Несложно догадаться, что ничейную землю между направленными друг на друга траншеями обе стороны нашпиговывали всеми ловушками, которые имели, поэтому перемещаться, так сказать, через линию фронта (постоянно менявшуюся, судя по всему) было намного сложнее, чем даже идти по тоннелям с пространственными аномалиями и червяками.
Я усмехнулся. Командиры небось думали, что в момент неизбежного наступления отключат «свои» ловушки и полезут вперёд, понеся «приемлемые» потери. Откуда им было знать, что магия имеет свойство менять структуру и суть когда долго находится в близком контакте с другой магией? А потом получаются вот такие вот огненные щупальца-хваталки, которые, судя по всему, смогли бы пережарить абсолютно любое количество солдат, которых через них прогонят.
Впрочем, мне повезло — самолёт находился почти на одном слое со мной — серебристая сигара его корпуса мерцала в застывшем воздухе совсем рядом с одной из массивных артиллерийских башен, в самой глубине укреплений. Поэтому мне предстоит «всего лишь» идти вдоль этих самых траншей, не особо беспокоясь о том, как именно мутировали заклятья, наложенные сражавшимися здесь бойцами.
«Зато тебе придётся беспокоится о том, как именно мутировали заклятья, наложенные на пушки, пулемёты, боеприпасы и самих защитников,» — ехидно заметил внутренний голос, — «Та странная светящаяся синим воронка, в которую ты решил не лезть, ведь тоже осталась от чего-то опасного».
Я кивнул, признавая правоту своей более пессимистичной стороны, и стал спускаться в траншею — по крайней мере, ближайшие пару сотен метров можно пройти в относительном комфорте, благо траншея не была залита непонятной дрянью, да и тоннелей не имела.
Следующие полчаса я не особо быстро продвигался по извилистым траншеям. Растянутый на невидимых нитях самолёт был отличным ориентиром, да и оборонительная гряда дальних укреплений тоже была более чем заметна на фоне застывшего неба. За время путешествия по траншее мне лишь трижды встретились преграды, потребовавшие для их преодоления усилий, сходных с теми, которые я приложил чтобы пройти через кусок ничейной земли.
Сначала в траншее, по которой я шёл обнаружилась непонятная лужа словно бы жидкой ртути, из которой к стенам шли толстые нити чего-то, похожего на серебристую паутину. Лезть через эту дрянь мне не хотелось, уж очень субстанция показалась подозрительной своей… демонстративностью что ли? Огненные хлысты-ловушки прятались от глаз, а эта фигня была прям на виду. В общем, я поднялся на следующий уровень траншеи, а потом и вовсе на поверхность, обходя странное место через витки колючей проволоки.
Второй раз, когда ртутная лужа осталась в сотне метров позади, мне встретился достаточно хрестоматийный случай магических отходов: случайное анимирование материи. Глина и камень шевелились в подобии жизни вокруг ржавых боеголовок, во время битвы видимо попавших на заминированный участок земли между двумя соседними траншеями. Магические энергии переплелись самым причудливым образом и придали неживой материи признаки живой. Нет, конечно, не гуманоидных големов — такой уровень убывания энтропии был уж слишком невероятным, скорее это было что-то вроде примитивных одноклеточных, выросших в размере в тысячи раз. Эта амёба медленно двигалась по ничейной земле, движимая лишь одним инстинктом — она хотела жрать. Ну или, если точнее — поглощать энергию, накопившуюся в ловушках. Возможно, одна из этих ловушек амёбу прикончит. Возможно, омерзительное создание дойдёт до конца своего пути, напитавшись энергией и перед ним встанет вопрос, что делать дальше. Возможно было всякое, но я взял на себя смелость решить будущее этой твари самостоятельно. Меч взвизгнул, рассекая воздух, и незримая волна отсекла и нарезала боеголовку на десяток частей. Странный симбиоз магических энергий исчез вместе с детонировавшими наконец заклятьями боеголовки, и куча земли и камня рассыпалась по траншеям, потеряв обретённое подобие жизни.
Третий раз проблема подкралась незаметно — дело в том, что я только-только перешёл в следующий «уровень» оборонительного пояса, а именно — бетонные укрепления с орудиями средней дальности. В силу того, что я только-только тут оказался, я не осознал в должной мере опасность, когда сунулся в длинную вытянутую залу, потолок которой тонул во тьме. В мою защиту можно только сказать, что я привык видеть преграды как ту или иную форму магической ловушки или чего-то живого или оживлённого той же магией. Тем временем, локальных изменений законов реальности я после первого путешествия по странно изгибавшемуся тоннелю больше не встречал. До этого момента, я имею в виду.
Я шёл по кромке зала, вдоль стеллажей давно застывших аппаратов, освещая себе путь клинком катаны, вокруг которого закрутилось маленькое огненное торнадо. В другой руке я держал заряженный револьвер. Последний, кстати, я держал в руке взведённым скорее для спокойствия, а не из-за каких-то опасений. Наоборот — никаких опасений у меня не было, потому что ни моё чутьё, ни ощущение магии ничего опасного не наблюдали.
Но вот завернув за очередной угол, я как-то слишком неудачно оступился, взмахнул рукой и нажал на спусковой крючок. Револьвер полыхнул мощной дульной вспышкой, тяжёлая пуля вылетела из среза ствола и устремилась вперёд, набирая свою чудовищную скорость… а потом начала её терять, причём очень быстро. С изумлением я наблюдал, как тридцатиграммовая пуля летела всё медленнее и медленнее, а потом и вовсе застыла в воздухе, примерно в четырёх метрах передо мной. Сначала я подумал, что это просто… ну, местная странность, которых в Верденских траншеях хватало, а потом… потом на эту странность начали наслаиваться другие детали.
Самой первой была та, что я собственно пулю видел — и это несмотря на то, что в густой тьме мой самопальный факел освещал не более чем на метр-полтора вперёд. Быстро проследив взглядом источник света, я поднял глаза к потолку и увидел словно бы… цепочку событий. Вот я спотыкаюсь, вот нажимаю на курок, вот стреляю и вот вспышка выстрела освещает всё вокруг. Только вот изображений в этом калейдоскопе было, наверное, бесконечное количество и все они уходили, уменьшаясь, складывались в сложную фрактальную фигуру. Именно она, теми частями в которых «я» только нажал на спуск и освещала всё вокруг. И вот этот последний факт испугал меня по-настоящему. Отражение не может освещать реальность, это очевидно, но кто тогда стоит в бесчисленных отражениях надо мной? Что будет в тех кадрах, в которых калейдоскоп догонит реальность и какой-нибудь из этих «я» поднимет голову и увидит меня?
«А ведь что-то такое и произойдёт,» — пришла на удивление спокойная мысль, — «Я ведь двигаюсь в сторону замедления времени. Вон там, в четырёх метрах передо мной — горизонт событий, за которым кроется что-то, информация о чём не может даже вернуться ко мне в виде света. Пока что меня защищал от участи познания этого странного места однообразный поворот коридора — он всегда сворачивал налево. Но вместе с тем, это не диск, это спираль и с каждым новым витком я приближаюсь к точке, за которой лежит неизведанное.»
Вот от последней мысли меня прошиб пот. Первое что узнаёт каждый маг, буквально первый урок, который он учит и чаще всего — ценой своей ошибки, крови и страданий заключается в том, что Неизведанного надо бояться и избегать. Потому что в магии и истоках Неизведанное — это не обещание увлекательного приключения, это символ пути к сердцу вселенной, настолько для тебя непостижимому, что ты запнёшься только при встрече с дверью.
«Уважай тайну. Не беги за знанием вслепую — некоторые знания лучше не получать. Уважай магию. Бойся старой крови,» — так меня напутствовал мой лучший учитель и ни разу его наука не оказалась лишней.
К счастью, я не успел углубиться достаточно глубоко, а вернуться по своим следам было гораздо проще — пока что. Одновременно с моим возвращением, картинки в калейдоскопе надо мной начали двигаться быстрее и когда я вернулся к двери, через которую вошёл в этот странный зал, один из «я», самый близкий к актуальному мне току времени наконец поднял голову. Он увидел меня, в глазах его, освещённых пламенем множества дульных вспышек, промелькнула цепь мыслей, которые роились в моём собственном черепе, а потом… он улыбнулся и шагнул вперёд. Потом ещё раз и ещё. Остальные отражения, я видел, поступали похожим образом.
Признаюсь — я не стал смотреть на то, что произойдёт когда тот первый «я» замрёт рядом с пулей. Не хотел я этого знать. Поэтому я бросился назад, спиной открыл дверь и резким движением выпрыгнул в ближайшее окно, благо до земли было недалеко. Да, лезть снаружи по полуразрушенной бетонной кладке будет непросто, но…
Некоторые знания лучше не получать.
«А теперь вопрос на миллион червонцев — и как мне дотуда добраться?» — подумал я, глядя на серебристый корпус в доброй полусотне метров впереди и надо мной.
После долгого перехода, я наконец добрался до оборонительной крепости. Времени ушло конечно куда больше, чем обычно нужно для того, чтобы пройти километр-полтора по пересечённой местности. Собственно, солнце уже начало потихоньку клониться к закату, а это значило что я гулял в общей сложности почти полдня — учитывая, что очнулся в той пещере около полудня.
И теперь я стоял у разрушенной стены оружейной башки, рядом со здоровенным жерлом осадной мортиры и думал, как мне добраться до висящего в воздухе самолёта. Наклонившись вперёд, я опёрся о ножны и вглядывался в серебристые изгибы корпуса. Может закинуть крюк? Я видел какой-то в одной из подсобных комнат. Если найти достаточно прочный трос, то…
— Стоять! — раздалось за спиной, — Повернись, медленно.
Скрипучий голос дрожал, а его обладатель находился похоже на грани паники. Поэтому я и не стал спорить. Осторожно подняв меч за ножны, я развёл руки в стороны и повернулся.
— Святослав? Неужели это вы? — раздался не верящий голос.
От тени у стены отделилась женская фигура, но голос на этот раз я узнал.
— Да, это я, лейтенант. Всё в порядке, — тут я всё-таки не удержался от улыбки, но попытался сделать так, чтобы она выглядела ободрительно, а не саркастично.
Арлетт всхлипнула, руки, державшие пистолет задрожали. Девушка и правда находилась на грани паники. Не сводя рук, я сделал три шага к девушке и только тогда ушёл с линии огня и осторожно опустил её оружие, о котором брюнетка похоже забыла. После чего убрал собственный меч на пояс и обнял дрожащую девушку.
— Всё хорошо, Арлетт, по крайней мере мы живы.
Брюнетка не отвечала мне, но я чувствовал, как её тело сотрясают рыдания.
— Нас с Алисой разделило. Мы убегали от… не знаю, чего, но чего-то огромного, оно обладало влиянием на разум.
— Звало к себе?
— Нет, скорее — наводило иллюзии. Поэтому я не знаю, какую форму оно приняло, — девушка покачала головой и отхлебнула из кружки.
Вообще выглядела Арлетт неважно — мундир порван, левого рукава кителя нет. Изящные туфли на низком каблуке куда-то делись и вместо них девушка носила явно мужские армейские ботинки, тяжёлые и грязные. Надеюсь, хоть не с трупа их снимать пришлось.
Я наклонился вперёд и негромко попросил:
— Начни с самого начала.
Когда я её встретил, брюнетка была на грани паники и истерики. К счастью, я вспомнил, что некоторое время назад миновал относительно невредимую кухню, где несомненно должны были найтись припасы. Они и нашлись. Правда, ничего кроме консервов я решил не касаться, но остаточных следов магии вроде бы не было, а в кладовке даже нашлась банка кофе. Я усадил Арлетт за стол и начал хлопотать, рассказывая историю о своих приключениях при штурме Йокогамы. Конечно, процентов на сорок история состояла из вранья, но мне не нужно было донести правду, мне нужно было, чтобы Арлетт слышала спокойное журчание моего голоса и успокаивалась. Этого мне достичь удалось. Когда я наконец снял с огня турку (плитка была многофункциональная, и потребляла в том числе и дрова) в котором кипела набранная из бочки в кладовке вода и налил в чашку кофе, она уже не выглядела так, будто готова сломаться в любую секунду. А спустя ещё пять минут, девушка уже достаточно успокоилась, чтобы рассказать мне, что случилось.
Алиса и Арлетт остались внутри самолёта, когда он переломился, а вот меня из него выкинуло словно бы неизвестной силой.
«Я вообще не ожидала, что ты выживешь. Высота была километров пять,» — сказала Арлетт откровенно.
Я в ответ на это кивнул — ну да, очевидно, что после такого падения не живут. Остаётся вопрос, а почему я-то стал исключением?
Самолёт переломился в хвостовой части, попав в то, что когда-то видимо было противовоздушной сетью. Я хотел задать вопрос о том, почему тогда мы полетели на самолёте, но решил, что не стоит уж слишком давить на девушку. В конце концов, маршрут выбирала Алиса и она в конечном итоге решала, что и как делать, а учитывая какие близкие отношения связывали девушек… лучше не лезть с критикой, по крайней мере сейчас.
Особенно учитывая, что Алиса проявила себя прям очень достойно — бросилась в кабину, чтобы спасти пилотов, но было уже поздно — обоих уже прошило заградительной картечью.
— Отсюда не видно, но на самом деле вся передняя проекция изрешечена, — негромко сказала Арлетт, — Это уже когда мы упали почти на башню, кабину изогнуло.
В общем, увидев положение дел, Алиса вернулась, схватила Арлетт за руку и утащила в хвостовую часть самолёта. На вопрос, зачем, капитан ответила так:
«Нас поймало в сеть, которая перехватила крылья и нос. Но хвост цел и, если мы его отсечём… у меня как раз есть подходящий инструмент для обеспечения посадки».
— Посадка правда не была мягкой, — скривилась девушка, — Скорее она была сродни тому, как лодку на берег выбрасывает: нас протащило по траншеям, ничейной земле и минам. Не знаю, каким чудом мы это пережили, если честно.
— Понимаю, — кивнул я.
— В общем, мы выжили, только вот всполошили всё поле. Пришлось бежать от… — девушку передёрнуло, — всякого. Хорошо, что у Алисы были при себе очки ауроспектра, а то я свои в багаже оставила, а он оказался недоступен. Из тоннелей полезли очень странные твари.
— Червяки с человеческими торсами, обладают ограниченным влиянием на сознание?
Девушку передёрнуло:
— Да, ты тоже таких встречал?
— Одного, — кивнул я, — и для червяка это плохо кончилось.
Арлетт вздохнула, снова отхлебнула кофе и продолжила:
— В общем я немного запаниковала: без тебя наш полёт был лишён смысла, Святослав, — моё имя она произносила с правильным ударением, благо оно было на привычный ей последний слог, но странно растягивала «е», — Но Алиса была уверена, что ты в порядке, и я не знаю почему.
«Потому что присяга — это магический контракт и все участвовавшие в заключении знают состояние всех других сторон,» — подумал я, но вслух говорить не стал. Объяснять, что и почему пришлось бы долго. Вместо этого я сказал полуправду:
— Мы знаем это из-за отношений начальник-подчинённый. Собственно, я тоже знал, что она жива и искал вас, хотел как раз у обломков следы посмотреть.
Брюнетка вздохнула и вдруг лицо её просветлело:
— То есть ты знаешь, что она в порядке?
— Да, знаю, — сказал я, мысленно обратившись к струнам магического договора.
— Тогда мы должны её искать! — девушка вскочила.
— Должны и пойдём. Но сначала ты галеты съешь, которые я нашёл, и допьёшь свой кофе, — сообщил я, указывая на её стул, — Тебе может и не ощущаешь сейчас, но ты едва на ногах держишься, на одном адреналине.
— Но…
— Послушай, ты дольше спорить будешь, чем жевать.
— Хорошо, я поняла.