По мере того, как на востоке светлело небо, активность призрачной войны сходила на нет, приглушалась. Причём «приглушалась» — наиболее правильное определение, самих по себе выстрелов артиллерийских установок вроде бы не становилось меньше, но разрывы звучали тише, будто кто-то прикручивал громкость на телевизоре. Мы заметили это довольно давно, но здесь, рядом с полуразрушенным городом, ощущение это становилось ещё более явным, поскольку по Вердену никто особо не стрелял. Интересно, почему?
Последний вопрос я произнёс вслух, задумчиво разглядывая приближающиеся дома со своей позиции на броне позади башни танка. Алиса, как раз высунувшаяся из развороченной крыши башни, где раньше был люк, повернула ко мне перебинтованную светловолосую голову и сообщила:
— Никто точно не знает, Стас. Как ты мог понять, подробных сведений о ходе битвы никому не досталось. Но предположения есть.
— Предположения есть и у меня, — я, усмехнувшись кивнул на видневшийся за острыми черепичными крышами столб зелёно-белого свечения, поднимавшийся к светлеющему небу, — Думаю, все стороны конфликта уже один раз обожглись на молоке и теперь дуют на воду.
Я достал из нагрудного кармана кителя портсигар и вытащил две сигареты, протянул одну блондинке.
— Вполне возможно, — Алиса приняла сигарету, подожгла её от сверкнувшей между пальцами искрой и медленно затянулась, наслаждаясь редким в последние часы моментом гарантированного покоя, — Вроде бы именно такой столб света горит над кратером серебряного зеркала. Правда, мне сложно сказать, где именно этот кратер располагается — за городом или в его пределах.
— За городом, в полукилометре по восточному шоссе, — ответил я, — в декоративном парке, граничащим со старым королевским охотничьим лесом.
— Ты настолько хорошо определяешь расстояние? — удивилась Алиса.
— Да, но сейчас мне нет нужды напрягаться — я указал на столп света тлеющим кончиком сигареты, — Замок, в котором мы с графом как-то отмечали новый год располагался именно там, а сейчас его башен не видно. Вывод напрашивается сам собой.
— И ты говоришь об этом только сейчас? — Алиса, казалось, не могла решить, разозлиться ей, или просто охренеть, поэтому сочетала обе эмоции.
В другой ситуации я нашёл бы такую комбинацию забавной, но не сейчас. Сейчас я просто пожал плечами и ответил на упрёк:
— У Меттина много замков, но этот вроде бы даже не принадлежал ему, по крайней мере формально.
— Формально, никакого замка там нет, — раздался с водительского места голос Арлетт, слушавшей наш диалог благо танк при езде по земле издавал не так много шума, — Я смотрю на карту сейчас.
— Это мало что значит, — я пожал плечами, — Он был там в моём мире, значит он есть там везде, поскольку этот замок принадлежит графу по праву Завета и Истока.
— С чего ты взял? — это уже Алиса спросила, повернувшись ко мне.
— С того, что именно это позволяет ему поддерживать аномалию. Если Замок-Которого-Нет-и-Не-Было является местом силы графа, в котором его предки когда-то создали свой Исток, то использование такой вещи как замкнутая магическая буря — великолепный способ запасаться не только дешёвой энергией, но и доступ к весьма безопасному и продвинутому полигону, который сам собой тестирует, готовит и выбирает новые формы магии.
— Точнее сказать, тестирует не полигон, а запертые на нём люди, не так ли?
— Да. Но не думаю, что их судьба волнует Меттина.
— А тебя? — этот вопрос прозвучал гораздо тише и весомее.
Я посмотрел на осунувшееся лицо девушки, заглянул в её бездонный голубой глаз, и вздохнул.
— Волнует, но боюсь не так, как тебя, Алиса. Вот этого вот, — я обвёл рукой надвигающийся на нас мёртвый город, — не должно быть. То, что сделали с этими людьми — бесчеловечно и жестоко…
— В таком случае наши мысли совпадают, — улыбнулась девушка, но я продолжил.
— Но, — я выделил это слово голосом, — И это очень важное «Но». Так вот, не граф виноват в войне в целом и этом конфликте в частности. Он мразь, конечно, но мразь в определённом смысле мелкая.
Арлетт издала нервный смешок. С того момента как танк выехал на нормальную асфальтированную дорогу и начал двигаться к городу на весьма приличной скорости, брюнетка явно прислушивалась к нашему диалогу. В чём, скажем честно, винить её сложно: вести танк по прямой как стрела пустой дороге мог бы и слепой, а события последней ночи требовали эмоционального выхода и проговаривания.
Собственно, если бы не реальность, заключавшаяся в преследовании со стороны фонарщиков, то я бы первый предложил припарковать железного коня вот хоть у того домика с белым крыльцом, зайти в ближайшую пустую квартиру и усевшись на кухне лениво обсудить, что же за хрень с нами происходила. Увы, такого рода отдых нам не светил, по крайней мере до тех пор, как мы покинем аномалию.
«Если мы её покинем,» — подбодрила меня та часть сознания, что отвечала за пессимизм. Или за реализм? Не всегда легко их различать.
Отгоняя собственные грустные мысли, я заглянул внутрь корпуса, свесившись в люк. Брюнетка сидела в жёстком кресле, почти незаметная за высокой спинкой. Жаль, что мне даже сменить Арлетт нельзя — когда появятся фонарщики, от неё в прямом бою толку будет мало, ровно, как и от меня за штурвалом этой странной машины. Оставалось только ободряюще улыбнуться девушке и заявить как можно более уверенно:
— Нет, я серьёзно, Меттин никогда не обладал силами, необходимыми для создания таких масштабных аномалий, зато он прекрасно, с первого дня нашего знакомства продемонстрировал, как уверенно он умеет ловить рыбку в мутной воде. И это всегда для него кончалось плохо — кончится так и сейчас.
— Хотелось бы верить, Стас, — кивнула брюнетка слегка хриплым голосом. Видимо, последствия раны давали о себе знать.
«Надо что ли у колодца остановиться, вроде бы на главной площади есть фонтан… Хотя пить местную воду может быть небезопасно,» — я вернулся обратно к мыслям о простых и понятных проблемах долгого похода, и уже не возвращался к главной мысли, которую благодаря Арлетт не успел озвучить.
Впрочем, оно и к лучшему. Пожалуй, обстоятельства складывались не тем образом, чтобы заявлять, что в текущих проблемах Вердена и Франции виноват отнюдь не могучий мульти-пространственный маг, а гордыня людей, которые решились на такое безумие, как магическая война с применением многотысячных армий магов.
Как я и сказал — Виктор фон Меттин не смог бы создать аномалию, он не смог бы её даже поддерживать, только лишь пользоваться. С другой стороны, то КАК он мог ей пользоваться заставляло задуматься о невероятном везении графа, позволившем ему найти именно такую удобный для него источник новых знаний и магических энергий.
«Впрочем, об этом сейчас думать точно не стоит, и уж тем более не стоит озвучивать свои мысли».
Внутри города стало совсем тихо. Танк катился по пустым улицам, и лязг гусениц по брусчатке был единственным звуком, сопровождавшим путешествие. Кстати, когда я обратил на это внимание Алисы — мол, не слишком ли шумим и не лучше ли снять гусеницы, девушка усмехнулась и пробормотала себе под нос что-то про «летят автострадные танки, шумят по асфальту катки», после чего сообщила, что, к сожалению, выбранная нами машина не была колёсно-гусеничной, так что без гусениц просто никуда не поедет. Я принял информацию к сведению.
Надо заметить, что в городе не было заметно людей — ни в виде призраков, ни в виде трупов, ни в виде той недо-жизни, которую вели солдаты в траншеях. Я не знал, можно ли списать это на подступающий рассвет (днём, как я понял, вечная война затихала), или так тут было всегда. В пользу второго варианта говорило то, что в отличие от тех же траншей, город вообще не выглядел обжитым — ни остатков стульев в брустверах, ни ящиков с провиантом и снаряжением на улицах. Верден выглядел так, будто жители спокойно собрались, а потом встали и без спешки и паники просто ушли задолго до начала войны. Ни тебе оставленной сумки у двери, ни забытой коляски, ни бардака в комнатах, куда я заглядывал через тёмные окна. Ничего. Странный город.
— Ты что-то сказал? — Алиса повернулась ко мне со своего места впереди. Девушка сидела на приступке пулемётчика, так что наполовину высовывалась из развороченной башни танка.
— Странный город, говорю, — ответил я, проверяя легко ли револьвер покидает кобуру, — Не пойму в каком веке строили его. Не пойму, почему никого нет и нет даже следов жизни.
— Может город эвакуировали? — блондинка пожала плечами, — У нас очень мало сведений о Верденской битве, по очевидным причинам, но беженцы точно были.
— Тебе видней. И всё же…
— Город странный? — улыбнулась девушка, повторяя мою реплику.
— Ага.
По броне постучали изнутри.
— Возьмите свои порции, я закончила, — сообщила нам Арлетт. Прикованная обязанностями водителя к рычагам управления девушка нашла себе развлечение, обнаружив рядом со своим креслом походную печку, прогреваемую паром, в боевой обстановке используемым для оттаивания гусениц и механики танка. В этой печке она и соорудила несложный завтрак из взятых у пластилинового капитана пайков.
— Спасибо! Я сейчас спущусь, — это уже Алиса. Блондинка пропала из виду, опускаясь во внутренности танка, а я лениво обозрел окрестности, пользуясь тем, что Арлетт приглушила скорость на узких улочках города.
Самым интересным объектом оказалась старая церковь, стоявшая на главной площади города, которую мы как раз проехали. Высокое здание с устремившийся к светлеющим небесам колокольней казалось древним, как сами окружавшие город леса, но мой намётанный глаз видел признаки относительно новых архитектурных решений: высокие стрельчатые арки окон, вошедшие в моду после начала пятнадцатого века, когда насмотревшиеся на только что достроенный Нотр-Дам де Пари архитекторы разъехались по провинции повторять увиденное в столице чудо каменного зодчества. Конечно, кто-то может сказать, что пятьсот лет — вполне приличный возраст для того, чтобы говорить о древности сооружения, на что я возражу, что будь мы всё ещё в моём мире, я бы мог спросить у деда, не участвовал ли он в её строительстве, ведь в те времена слава Изяслава Вронского, дворянина-архитектора гремела далеко за пределами тогда ещё Русского Царства.
«Долгая жизнь магов заставляет на многие вещи смотреть по-другому,» — подумал я, разглядывая каменные изваяния, безмолвными истуканами застывшие на фоне неба. Время, кстати, их не пощадило: у одной гаргульи отсутствовала голова, а у другой — крылья. Оставшиеся две разглядеть мешала сама колокольня, ведь они были на противоположной стороне башни.
— Завтрак для героя, — голос Алисы вырвал меня из размышлений. Я повернулся к девушке, и она протянула мне миску с дымящейся похлёбкой.
Я принял посудину, взялся за торчавшую в ней ложку и попробовал под пристальным взглядом капитана.
— Как тебе?
— Неплохо, неплохо, — честно ответил я, облизав ложку.
— А знаешь, что это? — девушка чуть ли не подпрыгивала от нетерпения.
— Рагу из улиток и мидий, подозреваю что консервированных, — я пожал плечами, — Правда, в чём мариновали улиток не скажу.
— Ну да… — блондинка, явно разочарованная тем, что не смогла шокировать меня содержимым рациона вздохнула, — Ты уже пробовал…
— Капитан, я пробовал и не такое в своей жизни. Да и улитки — не самая странная еда, которую мне довелось пробовать.
— А какая самая странная? — спросила Арлетт изнутри танка.
Я на мгновение задумался. Вопрос был непростой. Надо было выбрать вариант, от которого у девушек не попросился бы наружу только что съеденный завтрак.
— Пожалуй, солёный тюлений жир? На севере его ели, где нас готовили к японской кампании. Племена рыбаков такой любили.
— И как он на вкус?
— Больше всего на сало похоже, только менее волокнистое, — честно ответил я, — Там самое странное — способ приготовления. Рыбаки резали жир на длинные дольки, солили, заматывали в шкуру и прикапывали в земле на несколько часов. А доставали уже хорошее охлаждённое сало.
— И правда странно… Надо как-нибудь попробовать.
— Закончим миссию и съездим на отдых, у меня есть имение на Сахалине.
— Хотите сказать «было имение», господин аристократ? — хмыкнула Алиса.
Я фыркнул и помотал головой:
— Ну да, было. Эти ваши новые порядки…
Капитан рассмеялась, запрокинув голову и вдруг замерла, устремив взгляд назад, где на фоне неба торчал шпиль колокольни.
— А что это за горгульи? — Алиса заметила странные украшения, всё-таки не так далеко мы отъехали.
— Просто горгульи, — я пожал плечами, — Церковь старая, может быть, решили повторить эстетику Нотр-Дама и воткнуть в углах по горгулье.
— А почему их только три тогда?
— Три? Нет, четыре, на каждом углу по силуэту, — я выглянул из люка и осёкся. Гаргулий было лишь три, та, бескрылая, на которую я обратил внимание раньше, пропала.
Я посмотрел на девушку, а та, уже поняв, наклонила голову. Спросила для проформы:
— Ты уверен, что их было четыре?
— Уверен, — кивнул я и наклонился к люку, — Арлетт, отдых закончился, надо поднажать.
— Держитесь покрепче, — сказала девушка и дёрнула рычаги управления. Трансмиссия щёлкнула, дизель взревел и танк сорвался с места, разгоняясь со своих пятнадцати километров до сорока за десяток секунд.
— Одно радует: ехать осталось недолго, — меланхолично произнёс я, закрывая ногой крышку люка и опираясь на заднюю часть башни.
Алиса в ответ на моё наблюдение кивнула, и тут же нырнула в башню. Предыдущий опыт научил её не лезть на рожон, если есть возможность. А вот у меня возможности не было, оставалось лишь замереть, держась за ручки, понатыканные на броне как раз для таких целей, и внимательно смотреть по сторонам, ожидая неизбежной атаки. И она, само собой, последовала.
Танк, гремя гусеницами по брусчатке, сменившей асфальт, выскочил на окраину города, где широкое шоссе ныряло в густой лес. Арлетт уверенно вела машину к светившемуся невдалеке кратеру, но из-за деревьев начали появляться фонарщики. Сверкнул металл, раздался грохот выстрела и танк вильнул, чудом уворачиваясь от снаряда, и влетел в отбойник, моментально останавливаясь. Но снаряд не был бронебойным — за болванкой тянулся белый шлейф и всё вокруг в момент заволокло дымом.
— Чёрт, почти добрались же, — услышал я псио-сообщение Алисы. Стрелять по лесу девушка не стала — маневр Алисы дезориентировал нас обоих.
— Он только один там. Спрыгивайте, возьмите его в клещи, — Арлетт звучала очень уверенно.
— А ты? — спросила Алиса.
— Я буду внимание отвлекать. Ну же, времени нет!
Капитан взглянула на меня, и я пожал плечами:
— У меня нет идей лучше — после прошлой атаки я стараюсь не загадывать, уж очень фонарщики непредсказуемы стали.
— Ты прав. — Алиса появилась в дыму над башней, — Ладно, сделаем как ты говоришь. Только глупостей не делай, и не геройствуй.
С этими словами Алиса спрыгнула на корпус, прижимая к груди взятый из танка автомат. Я поймал девушку и помог ей соскочить на землю. Блондинка тут же подожгла зелёный огонёк на пальце и коснулась сначала своего левого плеча, потом моего, затем цвет сменился красным, и девушка повторила жест теперь уже с правыми плечами. Эти огни были видны только нашей троице (собственно, это и не огни были, а визуализация аур), а такая маркировка позволяла легко определить, лицом стоит товарищ или нет.
Кивнув друг другу, мы с Алисой бросились в разные стороны от танка, чей двигатель взревел, вытаскивая машину из канавы.
— Пятьсот метров на одиннадцать часов. Огневая точка на пригорке, под кривым клёном, у которого ствол раздваивается на высоте двух моих ростов, — сообщил я направление блондинке, которую уже не особо хорошо видел.
— Поняла. Тогда ты заходи слева, а я справа. Там канава слева от дороги есть, выведет тебя прямо к цели.
— Так точно.
Танк за нашими спинами продолжал реветь двигателем, но фонарщик по каким-то причинам не стрелял снова. Почему? Это был одноразовая пушка? Или какой-то сложный план, которого я не понимал? Загадочная магия?
Я пронёсся по канаве, втаптывая в землю пожухлые листья. Скорость, с которой я пробежал полкилометра вызвала бы уважение и у олимпийского спортсмена, но всё равно я не успел. Мы с Алисой вылетели на поляну одновременно.
Под деревом было пусто, только трава примята там, где фонарщик установил треногу своего орудия, да валяется пустой тубус от… чего? Одноразового гранатомёта?
— Он может быть рядом, будь настороже, — Алиса, подавая пример, присела на колено, прижалась щекой к прикладу автомата и осмотрела дерево в прицел.
Я же ушёл с её линии огня и бочком приблизился к трубке использованного оружия. Коснулся её ножнами меча, призывая силу огня, чтобы испепелить возможную ловушку и выпрямился.
— Ничего. Тут никого нет.
— Быть не может. Зачем тогда…
Тут дым осел, как будто его и не было. Мы с Алисой одновременно повернулись к дороге, чтобы увидеть… ничего. На том месте, где мы оставили Эску, ничего не было, только холмик разрыхлённой земли.
— Алиса, Стас, — голос Арлетт донёсся до нас тихо, словно издалека, — Я не думаю, что стоит дальше бегать. Я уведу фонарщиков, а вы отправляйтесь к кратеру. Всё равно я за вами не могу последовать, тот ожог был… опаснее, чем я думала, я не чувствую ног. Так что…
— Арлетт, какого чёрта ты творишь? — ярость Алисы чувствовалась даже через псио.
— Делаю хоть что-то полезное в этом походе. Удачи вам! Стас, сберегите капитана.
— Сберегу, — ответил я парижанке.