Могущества сильней их гнусной власти;
Он даже веру подорвать готов,
Боготворя лишь гнусную удачу;
Чужие силы, ум чужой он ценит
Своих лишь ради прихотей и целей;
Добычу, почесть, славу, - все себе
Он рад присвоить; зла он не боится,
Добро ж творить не смеет. Всю ту кровь,
Какая есть во мне ему родная,
Хотел бы я, чтоб высосали пьявки
Из жил моих, освободив меня
От этой злой заразы!
Аркит
Ум твой ясен,
Мой дорогой кузен; уйдем отсель,
Чтоб не делить бесчестья со злодеем!
Ведь может наше молоко принять
Вкус пастбища; придется подчиниться
Всем гнусностям иль отказать ему
В покорности; не можем быть родными
Ему мы ни по крови, ни по духу.
Паламон
Да, это так; согласен я с тобой.
Мне кажется, что оглушил он небо
Злодействами своими, так что боги
Не слышат вопля вдов. Но вот Валерий!
Валерий
Король к себе зовет вас; но идти
К нему не торопитесь: пусть немного
Его утихнет ярость. Крики Феба,
Которыми он погонял коней
На лучезарной колеснице солнца,
Сломавши бич свой, эти крики - шепот
В сравнении с ревом гнева короля.
Паламон
Его и слабый ветер потрясает!
Но что ж могло случиться с ним?
Валерий
Тезей,
Которого угрозы не напрасны,
Ему прислал сегодня грозный вызов
И обещает Фивы разорить.
Он двинулся в поход уж, чтоб исполнить
Свои слова.
Аркит
Пускай себе идет;
Лишь гнев богов в нем страшен нам, а сам он
Нимало нас не может испугать.
Но как стоять за честь свою, - а это,