Фаррен начинал нервничать. Целый день прошёл, а Варлисстира всё не было. За повелителя он, конечно, не переживал, но хотелось бы источник информации иметь всегда под рукой. Ведь если игра вступила в следующую фазу, то необходимо знать, как ему свою партию выстраивать.
Эх, если б он был сам по себе, без всяческих там договоров и клятв!
Инкуб вздохнул. Теперь, когда его магические возможности стали на порядок выше, запросы тоже значительно выросли. Одного вампира ему было уже маловато. Ну, неделю он им попользуется, ну, другую, а потом что? Да и хотелось Фаррену женщину. Горячую, страстную, чтобы энергия разливалась стихией.
— Ты меня ждала, моя красавица?
Инкуб вздрогнул и отшатнулся. Вернувшийся вампир выглядел очень грозно. В голове Фаррена сразу начали прокручиваться кровавые сценарии, в которых роль жертвы отводилась именно ему.
Но сегодня опасения инкуба были напрасны. Если повелитель и был зол, то к Фаррену это никакого отношения не имело.
— Напугал? Ну, извини, просто устал. А ещё надо бы с твоим муженьком переговорить. Ты ведь хочешь, чтобы он тебя отпустил?
— Отпустил? — Фаррен глупо хлопнул ресницами. Такого поворота не предусматривалось. Наоборот всё строилось вокруг того, что Нойта будут шантажировать женой.
— Ну да. Ребёнка у тебя теперь нет, так зачем ломать себе жизнь?
Теперь до инкуба дошло, что разговор к Нойтенштеггеру имеет посредственное отношение. Повелитель пытался полностью перетянуть на свою сторону женщину. И зачем это ему? Поиграть?
Фаррен мысленно посмеялся над ситуацией. Вампир думает, что он пользуется моментом, а выходит, что пользуются им, причём, сразу с двух сторон. Но свои рассуждения он оставил при себе, для Варлисстира изобразив беспокойство и исключительное волнение.
— И что будет со мной, если Нойт меня отпустит?
— А это уж как ты сама захочешь. Можешь вернуться к людям, можешь остаться со мной.
Это было совсем смешно. Повелитель решил сделать его не просто игрушкой на пару дней, а постоянной любовницей, а, может быть, и того круче — законной супругой?
Поверить в это было сложно, поэтому инкуб, опустив глаза в пол, тихо уточнил:
— В роли кого?
— Если ты мне поможешь разобраться с Нойтом, то я на тебе женюсь, — подтвердил Варлисстир самые нескромные предположения инкуба.
— Это невозможно!
— Ты о том, что у меня есть дочь? Да, это досадная помеха, но никак не проблема.
О наличии какой-то там дочери инкуб даже не подозревал, поэтому едва сдержался, чтобы не дать неуместных комментариев по этому поводу.
— Ты молчишь? Тебя чем-то не устраивает моё предложение?
— Для меня это слишком неожиданно…
— А что смущает? Когда я устраню племянника, а я это непременно сделаю, то тебе придётся искать покровителя. Нет, конечно, ты можешь вернуться к людям, но вряд ли тебе обрадуются, с такими-то особенностями, — верхняя губа Варлисстира язвительно вздёрнулась.
Фаррен подумал, что, наоборот, теперь у людей он мог бы устроиться с комфортом, только не делиться же такими мыслями с повелителем?
— Я понимаю, не могу только представить, для чего я вам…
Снова скромно опущенные глазки и нервное перебирание завязок на халате.
— Ты перерождённая, а это в нашем мире явление редкое, почти единичное. Поэтому разбрасываться подобными ресурсами — непростительная роскошь. Впрочем, мы заговорились, а я предпочитаю тратить свободное время с большей пользой.
Фаррен демонстративно громко вздохнул и распустил завязки халата.
***
— Посмотрим, что за реликвию выторговала моя жёнушка у гномов, — Нойтенштеггер развернул свёрток и осторожно, кончиками пальцев, пробежался по стволу посоха. Кроме красоты и блеска драгоценных камней, что привлекли гномов, в посохе и на самом деле таилась магия. Сразу и не определить, что за возможности были у этого артефакта, но Нойт предположил, что вещь весьма ценная для эльфов, а раз так, то можно поторговаться с остроухими за её возвращение. Правда, перед этим придётся найти достойное объяснение того, как посох оказался у представителя детей ночи. Лгать эльфам бесполезно, но можно выстроить такую версию, которая бы не открывала всей правды, но и не была бы откровенной ложью.
Первичный осмотр не дал результатов. Энергетика ощущалась на уровне подсознания, но и только. Нойт решил провести несколько экспериментов. Он уже почти решился воздействовать своей магией на посох, но в последний момент передумал. Место неподходящее. Если посох отзовётся, то никто не знает, какие у этого будут последствия, а ставить в известность кого-либо о своём приобретении вампир пока не планировал.
— Придётся немного подождать, — с недовольством заворачивая посох обратно в ткань, произнёс Нойтенштеггер.
Сунув свёрток под кровать, вампир опустил покрывало пониже, чтобы не привлекать чужое внимание к посоху. И сделал он это вовремя. Чуткий слух уловил звук осторожных шагов в коридоре. Вскоре послышалось и аккуратное царапанье в дверь.
— Нойт, это Анариссия. Впусти меня, есть новости.
— Входи.
Вампирша быстро юркнула в комнату и, оглянувшись на дверь, приказала:
— Ставь повышенную защиту, разговор исключительной важности.
Нойт поморщился от недовольства: вызывающее поведение Анариссии всё чаще раздражало до скрипа зубов. В этот раз он выполнил требование, но отвернулся и сказал:
— Мне не нравится начало.
Анариссия деловито уселась в мягкое кресло, не дожидаясь ни приглашения, ни знаков внимания от мужчины.
— И ты прав. Я отправляла за отцом шпиона, он вернулся, — вампирша сделала осознанно долгую паузу, дожидась уточнений со стороны Нойта.
— И? — лениво отозвался Нойт.
— Его пришлось убить, — на лице Анариссии расцвела такая довольная улыбка, словно убийство шпионов было самым любимым её развлечением.
У Нойта же она вызвала новый приступ раздражения, который он постарался скрыть за недовольством от затягивания разговора:
— Ты меня достаточно подготовила и напугала. Можешь приступать к основной части.
— Повелитель снова был в мире людей, — Анариссия посмотрела в глаза Нойту, следя за реакцией. Нойтенштеггер признанием озадачился.
— И что он там забыл?
— Я тоже сначала не придала значения этому. Ну, подумаешь, решил поохотиться, там ведь животный мир так же разнообразен, как и у эльфов. А что на посещение стоит запрет, так он касается лишь недостойных. Но мой шпион сказал, что охотился отец на иную дичь…
— Анариссия, у меня нет настроения разгадывать твои ребусы.
— Какой ты стал скучный! А ведь всё так просто. Отец пил человеческую кровь. Как тебе?
— Что? у Варлисстира возникла необходимость использовать кровь разумных?
— Ты не понял. У отца не было никакой необходимости, он специально посетил мир людишек с целью охоты.
— Но закон…
Анариссия пренебрежительно оборвала Нойта.
— Законы пишут для слабаков и трусов.
— Законы — это проверенная веками мудрость. И без последствий нарушение правил не обойдётся.
Анариссия ехидно оскалилась и пренебрежительно сказала:
— Шпион рассказывал, что повелитель чувствовал себя превосходно, а это означает, что все страшилки для мнительных дураков.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Отец использует возможность повысить свои магические способности, так почему бы и нам не последовать его примеру?