И голос громкий, твердый, сильный:
Иди к Нему... Ему всецело ты отдайся и покорись. И Он поможет. Не может не помочь! Поможет!
И я пошел. И начал я молиться... Так редко молятся...
Без слов, одной душой...
Покой пришел. И Бог со мной... Ему отдался я всем существом своим и начал верить. Больше... Знать: - Я осознал что Он со мной и был и есть... Что Он меня не оставлял... Что счастлив я сейчас не маленьким полузвериным счастьем, которого я так искал, а новым Божьим... Вне всех условий, обстоятельств... Вне стен тюрьмы... Вне чувств... Я счастлив был, что Царство Он свое во мне установил... Что Он во мне.... Что Царь Он мой... Что раб Его я... Что я себя в Его объятья отдал и Он меня несет...
{131} Так хорошо, спокойно стало мне... Бог мне помог. Я Царство Божие, я счастие познал!
Звон ключа и звук открываемой двери вернули меня к жизни, Вошел надзиратель... Одевайтесь на допрос..." В дверях - "барышня"... Знакомая. Она меня уже водила на допрос. Узнала, кивнула головой. Чуть улыбнулась... Ведь ей не привыкать...
Опять рассудок... Голова... Опять сомненья... Что ждет меня?
Тупик... Расстрел... А Бог?
Нет. Бог не сейчас... Бог после... Сейчас допрос... Сейчас мне надо думать, говорить... Сейчас борьба... А вера где?
И веры меньше. Она не та... Ее уж нет... Надежда...
Нет, дело разберут. Я все им объясню. Ведь там же люди. Они поймут... За то что я бежал, дадут мне год, а может оправдают. Все к лучшему. Вот выход. Вот и... Бог помог ... Да... Бог... Да... Он поможет!
"А ну-ка, поскорей", крикнул надзиратель. Хотелось огрызнуться.
Я оделся и вышел. Часы в висячем коридоре показывали час. Тюрьма спала. Но только наружно. Свет был погашен, в камерах темно, люди на койках, но я уверен, половина не спит. Страдания живут полной жизнью.
Мы спустились с висячего коридора на нижний, асфальтовый. Гулко звучали наши шаги. В верхних этажах звенели ключи. - Вызывали на допрос. Мы подходили к помещению канцелярии...
Кто следователь? Как поведет допрос? Что знает и что ему давать? До Петрограда все, а после и до момента ареста ничего... Ох, неприятно, нужно говорить и думать... Но главное - спокойствие...
Вдруг... Жизнь горя вырвалась наружу! Крик, стон, полный страдания несся из камеры... Женщина! Но почему в мужской тюрьме?
Э, все равно! Сейчас не надо развлекаться. Сейчас допрос...
{132} Я вошел в камеру следователя... Сильный, яркий свет ударил мне в глаза... За маленьким деревянным столиком, исчирканным чернилами и карандашом, стоял "уполномоченный" Г. П. У.
Большие, открытые, скорее приятные, разве только немного наркотические, но в о общем симпатичные глаза..
Лицо актера - милое. И только руки немного хуже. Я по рукам часто сужу о человеке. А здесь мне необходимо было сразу составить о нем впечатление. Руки человека, который способен и не побрезгует опустить их в какую угодно грязь.
Но руки - это еще не все... Подумал я. В общем он располагает к себе. Кажется я хорошо попал...
"Здравствуйте... Садитесь пожалуйста... Вы арестованы и содержитесь под арестом как "Неизвестный №11. Ваша фамилия?"-вкрадчивым, мягким тоном начал он и сейчас же прибавил. - "Вы можете не называть вашей фамилии, если не хотите"...
На его вопрос я ответил вопросом. - В чем я обвиняюсь?
"В шпионаже в пользу Антанты". - Моя фамилия Бессонов. - Немедленно ответил я. Он проиграл. - Попадись я на это, зафиксируй он на бумаге мой отказ назвать фамилию и еще два-три моих показания и дело о шпионаже сфабриковано.- Санкция Москвы. Меня к стенке. Следователь делает карьеру. Раскрыл дело о шпионаже...
Допрос продолжался, но недолго.
Я сам прервал его порядок и спросил уполномоченного знает ли он мое дело. Он ответил, что нет. Тогда я рассказал его в кратких чертах. Указал на неосновательность ссылки в Сибирь и предупредил, что я дам исчерпывающие показания до моего побега из Сибири, на вопросы же о моем местожительстве в Петрограде, я отвечать не буду.
Он внимательно слушал меня, поддакивал относительно неосновательности моей ссылки, задавал вопросы. Я отвечал, мы курили и все это казалось шло у него от души. Допрос продолжался около часу.
"Итак, Юрий Дмитриевич, вы не скажете мне, где вы жили в Петрограде?"
{133} - Я этого сказать не могу.
"Ну так и запишем".
Он записал, я подписал.
Все это делалось, мягко, умно и тонко... Допрос кончился, мы простились за руку. Друзья...
Всякий допрос это своего рода спорт. Шансы не равны, но борьба идет.
Следователю нужно все взять и ничего не дать. Допрашиваемому как можно больше взять и только в меру дать.
Происходило что то странное...
Ланге (я спросил у него его фамилию) ничего не дал, но ничего и не взял... И мне кажется, что и не пытался... Я не понимал. Что ж это? Новость в Г. П. У?.. Там человек?
Что в нем? Добро? И больше чем у его товарищей?
Или... Или это что то особенное страшное... Это дьявол до конца...
Я вернулся в камеру... Было часа два ночи... Без мыслей и желаний лег я на койку и немедленно заснул. .
*
В двери открылось окошечко, рука просунула кусок хлеба, и надзиратель крикнул:
"Кипяток".
Я подставил кружку, мне налили, и дверца закрылась... Было холодно... Кипяток согрел..".
День начался...
Вспомнился вчерашний допрос... Мое положение... Тоска защемила сердце.
Умыться... Но ведь и вытереться нечем. Не будет возможности переменить и рубашку...
Выстирал носовой платок и помылся. Встал на уборную, посмотрел в окно. - Знакомый двор. Идет прогулка. Это будет единственным развлечением...
По коридору послышались шаги... Я соскочил. Открылся "глазок". Посмотрел надзиратель.